Владимир Колычев
Дважды коронован
Теперь Рита от него точно никуда не денется. Она застрелила Трюфеля и сбежала с общаком. Она понимает, что искать ее будут и менты и братва. И только Фурман может быть залогом ее спасения.
Глава 4
Машина легко летела по ночному шоссе. Яркие фары разгоняли темноту, мягкие подвески уверенно гасили неровности дороги. Скорости переключаются автоматически, не надо постоянно дергать рычагом – крути руль, жми на газ, и все дела.
Тартарынь осталась позади, впереди – Москва и казачья вольница. А рядом, только руку протяни, сидела красавица Рита. Фурман чувствовал себя так, словно за спиной у него выросли крылья.
Водить машину он научился в ПТУ, которое так и не закончил. Специализация у него была что надо – водитель категории «С», «D» и «Е». Тогда ему казалось, что это его призвание. Ведь «фурманами» в старину называли извозчиков на фуре, большой конной повозке. Вот и гонял бы он фуры по большим дорогам. Но не судьба...
Ни прав у него нет, ни паспорта. В ментовке отметился, справку сдал, но документы получить не успел. Ничего, от Москвы до Тартарыни всего-то шестьсот километров; ночь на машине, и уже на месте. Как-нибудь съездит в родные края, заберет паспорт. Он же не в розыске. В отличие от Риты...
А пока все складывается отлично – деньги в багажнике, ствол под рукой, девка клевая под боком, настроение на высоте.
Но все испортил Горемыка.
– Слышь, братан, пусть к тебе Косой сядет, а Ритку сюда давай. Тесно здесь, а она худенькая.
Не трудно понять, что хотел Горемыка. Ритка, она сладкая, теплая, упругая, жаться с ней на заднем сиденье – одно удовольствие. Иначе он сам бы вперед попросился, ан нет, Косого продвигает, хитрозадый потому что и рукоблудый...
– Что, очень тесно? – не снижая скорости, спросил Фурман.
– Ну да, не развернуться.
– А с Риткой легче будет?
– Ну, в тесноте, да не в обиде...
– А ты, Моток, как думаешь?
– Я не знаю, – замялся парень.
Он понимал, что Фурман прибрал Риту к рукам. Неплохо бы, конечно, прижаться боком к чужой собственности, но бригадиру это не понравится. А Фурман для него авторитет, ссориться с ним не резон.
– А ты, Косой, что думаешь?
– Если вперед, я не против...
– А с Риткой позажиматься?
– Ну, если можно...
– Нельзя.
– Почему нельзя? Она что, твоя жена? – возмутился Горемыка.
– Сейчас узнаем... Согласна ли ты, Маргарита Батьковна, взять в мужья Юрия Сергеевича Фурмана?
– Согласна, – недолго думая, ответила Рита.
– Вопросы еще есть?
Но Горемыка не унимался:
– Тесно здесь.
– Ты, браток, не знаешь, что такое автозак. Пассажиров как селедки в бочке, а еще духота, дышать нечем. И сзади кто-то тычется...
– Мы же не в автозаке...
– Логично. Мы дело сделали, банк сорвали. Теперь мы – белые люди и должны жить в комфорте. А для комфорта четыре рыла нужно, а не пять. Пять – это тесно. Так я говорю?
– Ну, так.
– Но ты же потерпишь. Ты же не сахарный, не растаешь, да?
– А если сахарный?
Фурман притормозил, съехал на обочину и остановил машину.
Часть оружия они оставили в доме, но пять автоматов и кучу пистолетов забрали с собой. Фурман велел сгрузить оружие и патроны в багажник, но не смог удержаться от искушения оставить один ствол при себе. Не думал, что «беретта» понадобится так скоро.
Передернув затвор, он резко повернулся лицом к Горемыке и приставил ствол к его щеке. Даже в темноте было видно, как вытянулось лицо у бедолаги.
– Если ты сахарный, на кой хрен ты нам такой сдался?
– Э-э... Ты чего?
– Сам же сказал, что пятеро – это много. Сейчас от твоего сахарного тела избавимся, и нас будет четверо. Молитвы какие-нибудь знаешь?
Знал Горемыка молитвы или нет, но одно ему было известно точно: Фурман слов на ветер не бросает и ему убить человека ничего не стоит.
– Пощади!
Именно этого Фурман и добивался. Теперь Горемыка словно объезженная лошадь, брыкаться больше не станет. Какое-то время...
– Еще раз дернешь копытом – убью. Ты меня понял?
– Да, – униженно закивал парень.
– Вот и ладушки! – Фурман спрятал пистолет, снова выехал с обочины на дорогу и, не оборачиваясь, спросил: – Как там, сахарный, тесно тебе или нет?
– Нормально, – подавленно буркнул Горемыка.
– Нормально все, – повторил за ним Моток. – Одна проблема – тачку в розыск могут подать.
– Сечешь фишку, молодца, – кивнул Фурман. – Но до утра вряд ли хватятся. А до утра мы... – Он посмотрел на часы. – Еще километров сто пройдем. Половина четвертого, считай, уже утро. В июне светает рано, небо уже розовеет в ожидании рассвета. А может, и краснеет от стыда за людей...
– А дальше?
– И дальше пойдем. Чего нам бояться?
– А если менты? У тебя ни прав, ни доверенности.
– Вот я и говорю, чего ментов бояться с такой тачкой? Тут такая моща! Ни одна падла ментовская не догонит. А если что, стволы в багажнике. Или трусишь?
– Не хотелось бы связываться. Но, если что, стрелять я умею. Хотя, конечно, лучше без этого...
– Лучше без этого, – кивнул Фурман.
Неблагодарное это дело, воевать с ментами. И необязательное. Но если вдруг что, отстреливаться он будет до последнего патрона. И Моток не подведет. В этом парне Фурман был уверен, а в остальных – нет. Косой и Горемыка казались ему больше балластом, чем реальной силой. Но тот же воздушный шар без балласта в воздух подниматься не станет...
Они проехали еще километров восемьдесят, пока не наткнулись на знак, предупреждающий о ментовском посте. Пост этот миновали через небольшой городок, где в киоске мимоходом купили атлас автомобильных дорог. Дальше уже ехали проселками, избегая встреч с ментами, и на гаишников ни разу не напоролись.
К ночи добрались до Москвы, но в город соваться не решились. Фурман очень устал, поэтому велел располагаться на ночлег.
– Мы с Риткой в машине, а вы охраняйте, – зевая, усмехнулся он.
Из дома Трюфеля они забрали несколько одеял, но тогда никто не думал, что они могут пригодиться в дороге. Не до того было. Одеяла взяли, чтобы накрыть ими оружие и саквояж с деньгами. Слабенькая ширма, но все лучше, чем ничего.
На этих одеялах и устроились пацаны, хотя могли обойтись и без них. Погода теплая, сухая, трава в лесу мягкая, земля не студеная. Но главное, Фурман разрешил распечатать две бутылки трофейного виски. С такой радостью хоть на снегу спать можно. И закуска была, в магазине по пути купили, – сыр, колбаса, маринованные огурцы.
Накрыли поляну, раскидали виски по пластиковым стаканчикам.
– Это у нас такая свадьба, – по-хозяйски обнимая Риту, развязно произнес Фурман. – Мы же теперь муж и жена. Или нет?
Она кивнула, соглашаясь, но ничего не сказала. Настроение паршивое, выражение лица такое, что, казалось, вот-вот расплачется. И еще ее колотила внутренняя дрожь. И вряд ли от возбуждения...
– Выпей! Полегчает!
Рита выпила с жадностью, едва закусив кусочком колбасы. Видно, забыться хочет. Но ее можно понять.
Фурман и сам не заметил, как опустела одна бутылка, затем вторая. Хорошо, в багажнике была еще и водка из того же магазина, где продавалась закуска. Но водку Рита пить не стала. Тогда Фурман повел ее в машину.
Сиденья раскладывались легко, вот бы и с Ритой было бы так же просто. Но девушка отказалась раздеваться.
– Ты что, не поняла? Брачная ночь у нас.
– Принеси одеяло, мне холодно.
Рита лежала на боку, спиной к нему, сжавшись в комок. Мелкая дрожь продолжала изнутри сотрясать ее, даже виски не помогло.
– Я тебя сам согрею.
Сначала он завел машину, потом прижался к ней и, запустив руку под джемпер, нащупал упругую выпуклость.
– Может, потом? – жалобным тоном спросила она.
– Когда потом? Вдруг тебя завтра повяжут или, еще хуже, убьют?
– Не говори так.
– Я вообще молчу.
Он молчал, стягивая с нее джинсы, а она не сопротивлялась. Джемпер стаскивать не решился: не согрелась она еще, но трусики снял, осторожно уложил девушку на спину и вдруг понял, что ничего не сможет... Это был какой-то кошмар!
– Не, если не хочешь, я не буду, – откатываясь в сторону, выдавил из себя Юра. – Да и спать охота... – Он выключил двигатель, прижался к Рите и действительно заснул.
* * *
Фурман знал, что есть девушки красивей, чем Рита. И одну такую он видел сейчас перед собой. На него смотрела изумительная красавица с длинными, до плеч, светлыми волосами. Безупречно накрашенные глаза, матовая, без единого изъяна кожа, вишневого цвета губы – большие, четко очерченные, чувственные и наверняка сладкие на вкус. Платье не самое короткое, и декольте неглубокое, но как соблазнительно оно облегает изящную, точеную фигурку! Эта грудь, эти бедра...
Фурман потрясенно смотрел на Риту. Этой красавицей была она. Перекрасила волосы, укоротила их, уложила в прическу, новый макияж, элегантное платье... Он засомневался, что смог бы узнать ее в толпе, во всяком случае, с первого взгляда.
Но Рита сейчас не в толпе, она в квартире, которую снял расторопный Моток. Три комнаты, кухня, все удобства, мебель – для маленькой бригады полное раздолье. Репчино – городок небольшой, до Москвы рукой подать.
Хотелось бы, конечно, снять квартиру в самой Москве, поближе к центру, но там такие апартаменты стоят дорого. Да и леса там нет, куда можно уйти в случае чего. А здесь за домом начинается парковая зона, плавно переходящая в самый настоящий лес. Второй этаж – не высота, выпрыгнул из окна и убежал. Если не остановят...
К тому же квартира сдавалась вместе с гаражом, куда можно поставить машину. Правда, сейчас он пустовал, потому что не было у них «бэхи». Сгорела она, в том самом лесу, который вывел их в этот городок. Фурман решил избавиться от улики, о чем нисколько не жалел. Хорошая была у Трюфеля машина, но все-таки пятой модели, а он хотел взять «седьмую». Такая «бэха» и посолидней, и покомфортней, да и салон более просторный – пацаны на заднем сиденье тесниться не будут. Деньги у него есть, авторынок найти не проблема.
А обычный вещевой рынок совсем рядом. Там и прибарахлиться можно, а то на Горемыку и Косого смотреть больно – такие они зачуханные. Моток вполне прилично смотрится, но и ему неплохо бы сменить прикид. Так же, как и самому Фурману.
Но пока они собирались прошвырнуться по городу, Рита действовала. И, судя по ее багажу, рынок ей не нужен. И одежда есть, и косметика, и все, что нужно женщине. Но вряд ли она откажется от штуки баксов «на шпильки». И от прогулки по рынку не удержится.
– Держите меня, сейчас упаду! – глядя на нее, расплылся в улыбке Фурман.
Моток уже поменял часть долларов на рубли, купил жратвы, выпивки, на пару с Косым приготовил ужин. Не хотел Фурман начинать новую жизнь с большой пьянки, но все-таки разрешил поставить на стол водку. Сегодня можно, а завтра – ни-ни. Он уже под градусом, и пацаны навеселе.
– Держу! – взял его за плечи Горемыка.
– Не то держишь. И не то упадет, – усмехнулась Рита.
– Пойдем! – побагровел от злости Фурман, взял ее за локоток, отвел в комнату, закрыл за собой дверь и зашипел: – Ты что себе позволяешь?
– Что? – с вызовом спросила она.
– На что ты намекаешь?
– На что?
– Ты знаешь, на что?
– Не знаю...
– Еще раз, и в глаз! Будешь ходить с фонарем! Поняла?
– Поняла.
– Раздевайся!
– А сможешь?
Рита понимала, насколько он опасен, но все-таки бросила камень в его огород. А он влепил ей за это пощечину. От всей души. Но не сильно, чтобы не испортить красоту.
Она затравленно посмотрела на него, медленно и покорно расстегнула «молнию» на платье, стянула его через голову. Движения заторможенные, механические, никакой чувственности в них. И от нее самой веяло не теплом, а холодом. Глядя на девушку, Фурман понял, что у него опять ничего не выйдет.
– Костюм спортивный надень, – упавшим голосом проговорил он. И отвернулся, чтобы не видеть усмешки на ее лице.
– Надену.
– Волосы сама стригла?
– Сама.
– Где научилась?
– Я в парикмахерской работала, женским мастером, – набросив на себя халат, объяснила Рита.
– Да? Я думал, фотомоделью.
– Желания не было.
– А толпу обслужить есть желание?
– Что?! – дрогнувшим голосом спросила она.
– Толпу обслужишь! – Фурман резко повернулся к Рите. – Сначала Моток. Потом Косой, Горемыка.
– Мы же договорились... – запаниковала Рита.
– А не хочу я с тобой! Не нравлюсь я тебе! Другую найду! А ты с пацанами. Хочешь – по очереди, хочешь – сразу!
– Я никак не хочу.
– А со мной?
– Э-э... Хочу.
– Докажи!
– Вообще-то ты мне нравишься, – пересиливая себя, улыбнулась она, приблизилась к Фурману, рукой обвила его шею и губами коснулась его уха. – У тебя волосы плохо растут. Хочешь, я тебя постригу? И массаж сделаю. Я умею.
– Хочу.
– Тогда иди в душ. И хорошо вымой голову.
И еще она попросила его принести чего-нибудь выпить и закусить. Пообещала накрыть стол в их спальне.
Свое обещание Рита выполнила. Когда Фурман вернулся, свет в спальне был выключен, но горела свеча на журнальном столике, рядом с бутылкой вина, и кровать расправлена. Она при нем скинула халат, оставшись в одной шелковой комбинации на голое тело. Выглядела Рита чертовски сексуально, и еще от нее головокружительно пахло хорошим парфюмом. Фурман разволновался так, что крепленое вино показалось ему компотом.
– Что сначала, стрижка или массаж? – игриво спросила она и взяла в руки ножницы.
– Массаж. – И Фурман послушно лег на живот.
Рита села на него, руками нежно коснулась шеи. Движения мягкие, ласкающие. И голос такой завораживающий.
– Сначала спину, потом живот. Я знаю, все будет хорошо... И у тебя будет хорошо... И у меня... Мы поделим деньги, выгоним всех и уедем с тобой за границу. Купим домик, будем жить. Откроем небольшую парикмахерскую...
– Можно и большую, – поддержал он.
Да, с такой девушкой хоть на край земли. Только денег надо побольше намолотить. Хотя бы пару миллионов. Опыт есть, Москва богатая, одного лоха распотрошить, другого... А потом и за границу можно свалить. Вместе с Ритой. А пацанов побоку. Денег им дать, чуть-чуть, и пусть живут, как и с кем хотят. А он будет тащиться от жизни с Ритой в обнимку. И никаких больше осечек.
– Чем больше, тем лучше...
– Ты извини меня. Ну, за то, что ударил...
– Я сама виновата.
– Я больше не буду. И это, не собирался я тебя на толпу... Просто хотел, чтобы ты Мотка постригла. И этих болванов тоже.
– Завтра, все завтра. А сегодня только с то...
Дальше Фурман уже ничего не слышал. Веки его вдруг отяжелели, сознание стало тонуть в вязкой медовой дреме. Видно, водка и женские ласки – вещи несовместимые. И усыпляющие. Но ничего, он сделает выводы. Завтра. А сейчас спать, спать...
Глава 5
Горбоносый армянин улыбался так, что даже усы растягивались.
– Как на тебя сшито, дорогой!
Велюровый пиджак действительно смотрелся отлично. Темно-зеленый, с отливом, с черными пластиковыми пуговицами, без всяких вычурностей, строгий, солидный.
– С такой красивой девушкой только в таком пиджаке и ходить! – улыбаясь Рите, сказал торговец. – Сразу видно, что ты крутой! Никто не тронет! Скажи, красавица, круто, да?
– Ну, в общем, да...
Пацаны давно уже затарились шмотками и ушли домой, а Рита все водила Фурмана по рынку. Правда, и о себе не забывала. Жакет себе купила, блузку, юбку, пару туфель. И ему часа два выбирала джинсы, батник, туфли. У него голова с утра раскалывалась, ноги от усталости гудели, а она все по рядам его таскала. Но, кажется, все. Даже на ее придирчивый взгляд, пиджак заслуживает внимания. Да и ему очень нравится. Реально нравится.
– Симпатичный. Стильный. Только нитки цеплять будет... – заметила Рита.
– Э-э, какой цеплять! – цокнув языком, огорченно воскликнул армянин. – Зачем так говоришь, да? Цепляют девок на Тверской! Тебя вот зацепить могут!..
Хрясь! Фурман даже не понял, когда его кулак успел сорваться с цепи. Он еще этого не понял, а торговец уже лежал кверху ногами в глубине своей палатки. Точный удар в челюсть оказался очень эффектным средством против словесного поноса.
Рита с восторгом посмотрела на него. Армянин оскорбил ее, а Фурман его за это наказал. И ей это очень понравилось.
Торговец поднимался медленно, угрюмо и с опаской глядя на Фурмана.
– За базаром следи! А то ведь я и убить могу, – с пьедестала своего могущества жестко проговорил Фурман.
Армянин пугливо вжал голову в плечи.
– Извини, дорогой. Сорвалось с языка. – И, немного подумав, спросил: – Пиджак брать будешь?
– Возьму, – великодушно похлопал его по плечу Фурман.
Торговаться он не стал, заплатил полную цену. На этом, казалось, инцидент был, что называется, исчерпан. Но только Фурман с Ритой отошли от прилавка, как около них появились крепко сбитые парни в черной униформе охранников. Рации под левой ключицей, пистолеты в упрощенных кобурах на командирском ремне, наручники, ментовские дубинки. Один – старший, двое на подхвате. Их вел какой-то тонконосый мужик, он же и показал на Фурмана:
– Вот он Самвела ударил!
– Э-э, парни, что за дела?
– Это ты здесь кулаками машешь? – резко спросил старший, скуластый парень лет двадцати пяти, с жестким, колючим, неприятным взглядом. И еще ментом от него пахло.
– Я за гнилой базар спрашивал! – расправил плечи Фурман.
– Что за базар?
Старший многозначительно осмотрелся по сторонам. Дескать, народу много, в сторонку бы отойти, чтобы разобраться. Но и в сторонке тоже людно. Большой рынок, очень большой, толпа такая, что не протолкнешься.
– Ваш Самвел девчонку мою обидел! Ты у него спроси, он скажет.
– А если не обижал?
– Что ты мне сделаешь? В ментовку сдашь? – расхорохорился Фурман. – Да мне побоку, понял? – Не хотелось связываться с ментами, поэтому и нужно было давить на понт.
– Можно и в ментовку, – услышал он чей-то спокойный, рассудительный голос.
Охранники расступились, и к Фурману вышел среднего роста парень в темно-сером строгом костюме. Не атлет, но крепкий, с мощной энергетикой. Взгляд невозмутимый, уверенность в нем и еще интерес. К Рите. Она явно ему понравилась.
– Только какой в этом смысл? Особенно если ты не виноват.
На Фурмана он смотрел с легкой снисходительной иронией. Никакой наигранности в нем, все естественно и очень серьезно. Он был настолько крут, что по сравнению с ним Трюфель мог показаться мальчиком для битья.
– Где Самвел? – небрежно спросил парень.
И старший наряда, поджав дубинку, метнулся к палатке.
– Как он вас оскорбил? – крутой улыбнулся, глядя на Риту.
– Словом, – не растерялась та.
– А ты делом оскорбляешь! – набычился Фурман. – Чего к моей девчонке лезешь? Ты мне здесь масло не разливай, не надо! И фраера мне здесь не гони! Проблемы тебе нужны? Будут тебе проблемы!
– Смотри, раздухарился! – с интересом посмотрел на него парень. – Не лезу я к твоей девчонке. Может, и с Самвелом тебе померещилось?
– Нет.
– Ну, на нет и суда нет. Ты, я вижу, за свою девчонку горой. Грех тебя за это наказывать. Шагай отсюда! Только руки больше не распускай, а то порядки у нас здесь крутые... Или не веришь?
Фурман плотно сжал губы, хмуро, исподлобья глядя на крутого. Он понимал, что это не пустое бахвальство. Видно, что рынок держат очень неслабые люди и шутки с ними могут закончиться очень плохо. Он просто с этого рынка не выйдет. Вперед ногами отсюда унесут, темной ночкой, а потом где-нибудь в канализационном колодце найдут, сам, скажут, туда упал. Лучше молчать, чем нарываться. К тому же он уже доказал Рите, что готов глотку за нее рвать.
– Некогда мне с тобой разговаривать, – буркнул Фурман, взяв Риту под руку, и шагнул вперед. Крутой даже посторонился, освобождая ему путь. Но страха в его глазах не было, только насмешка с долей уважения.
– С тобой не соскучишься, – одобрительно сказала Рита по дороге домой.
Гомонящая толпа осталась позади, напряжение спало, можно было перевести дух.
– С тобой тоже. Мужики как мухи липнут.
– Потому что я красивая, – кокетливо улыбнулась она.
– Не знаю, не знаю, – прищурившись, посмотрел на нее Фурман.
– Как это не знаешь? – Рита чуть не задохнулась от возмущения.
– Ну, товар лицом нужно выставлять. А ты все больше спиной ко мне.
– Знаю, какое лицо тебе нужно... Пошли!
Идти было недалеко, но Фурман остановил машину, чтобы с шиком отвезти ее домой.
А там уже был накрыт стол. Закуска, выпивка, похмельное настроение, смешанное с табачным дымом, и пьяные рожи Косого и Горемыки. Грязно на кухне, мусор на полу, бутылки по углам, в коридоре небрежно валяются пакеты с покупками.
Один Моток был трезвым и красовался в гостиной перед зеркалом, рассматривая свой стильный джинсовый костюм и солнцезащитные очки, добавлявшие ему крутизны. Короткая прическа, терпкий запах одеколона, и костюмчик, что называется, сидит.
– Неплохо, неплохо, – глядя на него, одобрительно отозвалась Рита.
– Я вот думаю, нам бы в кабак неплохо сходить, – с залихватской улыбкой произнес Моток. – А то киснем тут...
– Я не понял, ты с кем в кабак собрался? – возмущенно протянул Фурман.
– Ну, с тобой. С Ритой. Я себе там девчонку найду, такую же красивую...
– Ты найдешь, а я тебе познакомиться помогу. – Рита подошла к нему, заботливо сняла нитку с лацкана пиджака. Фурману это не понравилось.
– Будет вам кабак... Завтра... – Он взял Риту под руку, увел за собой в комнату и ревниво спросил: – Я не понял, ты с кем – со мной или с ним?
– С тобой, – как о чем-то само собой разумеющемся ответила она.
– А чего тогда липнешь к нему?
– Липну?! Нитка у него висела...
– Ага, и ты решила ее снять?
Рита надула щеки и выразительно подняла глаза кверху. Дескать, все у тебя, дорогой, к одному сводится.
Может, и правда, комплекс у него? Сегодня точно докажет ей, что он – настоящий мужик, а то вдруг она к Мотку потянется?
Да и Моток наглеет. В кабак с ней собрался... И Косой с Горемыкой оборзели. Сказано же им, больше никаких пьянок. Пора встряхнуть это болото, показать, кто в доме хозяин. Всем показать: и Мотку, чтобы на хозяйское добро не зарился, и остальным, чтоб не бухали. Ну а Рите доказывать ничего не надо, она и так видела сегодня, какой он крутой.
Фурман не спешил. Сначала переоделся во все новое. Рита знала толк в одежде, и в пиджаке и джинсах он действительно смотрелся эффектно. Ему бы очки еще, как у Мотка...
– Ну как? – позируя перед ней, спросил Юра. – Чисто дон Корлеоне, да?
– Ты меня заводишь, – игриво повела бровью Рита.
Да, заведет он ее, и разгонит, и по ухабам на всей скорости промчит. Но это будет чуть позже. А сейчас – ваш выход, босс!
Косой и Горемыка поднимали стаканы, когда Фурман зашел на кухню.
– О! Какой у тебя костюмчик! Обмыть надо!
Не поднимая головы, Горемыка протянул ему полную стопку, но Фурман резко ударил по ней ногой. Стакан с водкой глухо ударился о стенку, осколки звонко посыпались на кафельный пол.
– Э-э, я не понял! – вскочил со своего места Горемыка.
Не было, по его меркам, большей провинности, чем столь варварское отношение к водке. Он мог простить Фурману все, но только не святотатство, которое только что свершилось. И похоже, он собирался наброситься на него с кулаками.
Но Фурман ударил первым. И с такой силой, что Горемыка не удержался на ногах и упал на спину. Фурман начал бить его по животу, раз, другой, третий... Обескураженный Горемыка едва защищался, и Фурман в своей злобе мог забить его до смерти.
– Эй, ты чего! – крикнул Косой, пытаясь оторвать его от жертвы, но жестоко поплатился за это. В запале Фурман ударил его кулаком в нос.
Послышался хруст, хлюпнули кровавые сопли. Косой устоял, и это еще больше разозлило Фурмана. Он с ударами накинулся на Косого. Одним словом, урок был преподан, досталось и Горемыке, и Косому.
– Еще раз увижу ханку на столе, урою! – злобно прошипел Фурман, поправляя на себе пиджак. – Ты меня понял? – в упор посмотрел он на поднимающегося Косого.
– Да, – подавленно кивнул тот.
– Два часа у вас, чтобы в хате был марафет! Чтобы, как у кота яйца, все блестело! Вопросы?
Вопросов не последовало. Закрывая за собой дверь в спальню, Фурман увидел, как Моток открыл дверь ванной – в одной руке тазик, в другой – тряпка. Он тоже понял, кто в хате смотрящий.
– Ну, ты сегодня разошелся! – восхищенно посмотрела на Фурмана Рита.
– Раздевайся!
– Грубо... Но мне нравится.
Фурман уложил Риту на кровать, разделся сам, и... на этот раз все у него получилось.
Сегодня был его день!
* * *
На сцене, в паутине из разноцветных лучей, вприпляску пела юная звезда. Символическая блузка, короткая юбка из латекса, искры из-под высоких каблуков. Смотрелась она очень эротично и зажигала круто. Это Москва, это уровень – не то что «Мурка» в Тартарыни.
Только настроение у Фурмана было не очень. Выглядел он круто, Рита своей красотой добавляла ему очков, а Моток смотрелся как его телохранитель. Короче говоря, в элитное казино их пропустили без проблем. Правда, сначала через рамку металлоискателя прогнали, но это вовсе не унижение: все через это проходили.
Сначала был игровой зал. Фурман всю жизнь мечтал сыграть в рулетку, даже правила знал, катала один в зоне рассказывал, как в казино шиковал. И сегодня ему повезло выиграть. Поставил десять фишек, а снял сто. Потом, правда, все это богатство слил под шарик, но азарт крепко держал его за ворот. Он сходил в кассу, взял еще фишек на две штуки баксов и снова все спустил. Это его немного отрезвило, да и Рита вмешалась, удержала от очередного набега на кассу и повела в ночной клуб, что находился по другую сторону холла. Там и звезды эстрады, и танцпол, и ресторанная зона. Цены зубастые, но Фурман мог позволить себе не думать о деньгах.
– Красивая девушка, – будто издалека донесся до него голос Риты. Она сидела справа от него, но силуэт ее тонул в красном полумраке зала.
– Что? – не понял Фурман.
– Это я не тебе...
Оказывается, Рита обращалась к Мотку. Он завороженно смотрел на девушку, скучавшую за соседним столиком в одиночестве. Гранатового цвета вечернее платье, грудь полностью закрыта, зато спина обнажена чуть ли не до копчика. Правильные, выразительные черты лица, красивые глаза, густые ухоженные волосы, аристократический шарм в облике. Она казалась такой недоступной, что неуверенность Мотка была не удивительной.
– Я сейчас, – поднялась с места Рита.
Фурману не понравилось, что она хочет угодить Мотку, но он не стал ее останавливать. Пусть помогает кому хочет, все равно никуда от него не денется. Договор между ними, а вчера он продемонстрировал ей всю свою молодецкую мощь. Таких мужчин не бросают. Крутых мужчин, очень-очень крутых.
Рита подсела к девушке, что-то с улыбкой сказала ей, и та, с интересом глядя на нее, ответила тем же вежливым тоном. Спустя несколько минут девушки уже подсаживались к их столику. Моток не растерялся, галантно подставил стул. Она поблагодарила его милой и, как показалось Фурману, многообещающей улыбкой. Похоже, Моток ей понравился.
А девушка она красивая, ничуть не хуже Риты, может, даже чуточку лучше. Хотел бы Фурман зажечь с ней, но, видно, это счастье улыбнется Мотку.
Фурман подозвал официанта и велел ему подать меню для гостьи. Выбор предоставил ей, но Дана – так звали девушку – заказала только салат из морепродуктов. И еще Фурман велел принести бутылку хорошего французского вина для нее и Риты.
– Я здесь ненадолго, – с извиняющейся улыбкой сказала Дана, обращаясь больше к Мотку, чем ко всем остальным. – Мне через час нужно быть дома.
– Одна пойдешь, и без охраны? – спросил Фурман.
– Одна. И без охраны. – Дана посмотрела на него без особого интереса. Может, потому, что Рита с ним, а может, Моток ей нравился больше. И это задело Фурмана.
– А здесь чего делаешь? – вроде бы вежливо, но с жесткой подоплекой спросил он.
– Человека одного ждала.
– Кого-то конкретно или вообще?
Рита наступила ему на ногу, но слово уже вылетело.
– Кого-то конкретно, – расстроенно проговорила Дана. Ей явно не понравилось, что ее приняли за проститутку или что-то в этом роде.
– Ты ждала, а он не пришел. Бывает, – бодро высказалась Рита. – И со мной так было, и не раз. Кстати, Степан тоже девушку сегодня ждал. И она тоже не пришла.
Фурман удивленно посмотрел на нее. Нет, он понял, что Рита привирает для красного словца. Но кто такой Степан? Откуда она знает, как зовут Мотка?
– Да? Значит, мы с тобой товарищи по несчастью? – кокетливо повернулась к Мотку Дана.
– Почему по несчастью? Может, это хорошо, что Катя не пришла? – не растерялся Моток. – Твой не пришел, и моя не пришла. Ты свободна, и я свободен. Вдруг это судьба, а?
– Ты веришь в судьбу?
– Если повезет, то поверю.
– В смысле, повезет?
– В смысле, с тобой. То есть если разрешишь, чтобы я тебя охранял. Ну, когда ты уйдешь. Чтобы я с тобой...
– Почему не разрешу? Может, даже попрошу об этом.
Для Мотка все так удачно складывалось, но тут откуда-то из сумрака возник крепко скроенный мужик в малиновом пиджаке. Топорной рубки лицо, бронированный лоб, взгляд жесткий, колючий, как сорокаградусный мороз.
– Дана? Я не понял, ты что здесь делаешь? – Голос грубый, дребезжащий. – Что это за лохи?
– Я не понял, ты кого лохом назвал? – взвился Фурман.
Пугающая внешность у мужика, и внутри у него какой-то дьявольский стержень, но нельзя оставаться спокойным, когда тебя назвали лохом. Не хотел Фурман падать в глазах Риты. Да и перед Мотком обязан был держать масть.
– Ты – лох! Тебя и назвал! – Мужик так резко шагнул к нему, что внутри у Фурмана что-то оборвалось, и руки как-то вдруг отяжелели.
– Гена! Не надо! – мотнула головой Дана.
Мужик остановился в шаге от него. Косая ухмылка прорезала лицо. Он кинул немного назад голову, будто собираясь протаранить Фурмана лбом, и жестко отрезал:
– Ты – лох!
Но Фурман не собирался сдавать свои позиции. Хоть и страшновато было, но он наклонил голову, чтобы защитить лицо от удара, и встал в стойку.
– Так ты у нас крутой! – зловеще оскалился Гена.
– Класть я на тебя хотел, понял?!
– Ну пошли, поговорим. Посмотрим, какой ты в деле! – Гена кивком головы показал ему на выход и повернулся спиной.
– Не надо, не ходи! – попыталась остановить Фурмана Дана.
– Да мы сейчас на раз-два! – с бахвальством произнес Моток и последовал за Фурманом.
Гена ждал их в холле. Криво усмехаясь, он показал им на лестницу, что вела в туалет, щелкнув при этом пальцами, чтобы привлечь к себе внимание клубных вышибал. Глянув через плечо, Фурман увидел, как эти громилы перекрывают вход в туалет. Никто не сможет зайти сюда, не к кому будет обратиться за помощью в случае чего. Впрочем, на подмогу со стороны он и не рассчитывал. Но его пугало, что Гена – свой в этом заведении, а может, и главный здесь, если охрана ему подчиняется.
На просторной площадке перед туалетными секциями никого, только мертвая тишина, слегка разбавленная брюзжанием ламп дневного света.
– Что, двое против одного? Ну, ну! – закатывая рукав, с презрительной насмешкой начал Гена.
– Это тебя Дана ждала? – заметно нервничая, спросил Моток.
– А ты что, глаз на нее положил? Что ж, придется этот глаз тебе выбить!
