Владимир Колычев
Большой брат. Приказано умереть
– И под брюками у себя пошерсти, – усмехнулась она.
Фадей достал еще один пистолет – из кобуры, закрепленной на голени правой ноги. Шестизарядный револьвер «кольт» тридцать второго калибра. Неплохо…
Но это было еще не все. Под второй брючиной в специальном чехле нашелся метательный нож. Американский «гриф». А Фадей умел пользоваться этой штукой.
– Хорошо упаковался, – не сдержала насмешки Олеся. – Как на войну шел.
– Не на войну, а с войны, – поправил он.
– То ты с зоны, то с войны. Запутался ты, братец.
– Так после зоны я куда, думаешь, подался? В Чечню. Меня один кент сблатовал.
– Как я понимаю, на контрактную службу тебя взять не могли. А волонтером задарма ты служить не будешь… Выходит, ты с чеченцами против русских воевал?
Фадей разглядел пренебрежительную насмешку на ее губах. Занервничал.
– А мне все равно, против кого воевать. Лишь бы платили…
– И много тебе заплатили?
– Да не густо, – мрачно усмехнулся он.
– Что ж так, плохо воевал?
– Да нет, нормально все было. Ты же знаешь, я снайпер неплохой. А там за каждую голову платят. За офицера триста баксов, за солдата – сотню. Только баксы через раз фальшивые. А права там особо не покачаешь. Арабы, они ж хитрые. Типа, им самим такие баксы завезли. А чеченцы-то, по-любому, нормальные бабки получают. Их арабы в задницу целуют. А славяне для них пушечное мясо…
– А за что вас уважать? – презрительно скривилась Олеся. – Вы ж против своего брата воюете…
– Ой, да ладно, сама сколько русаков покрошила, и ничего…
– Но так то ж не на войне. Да и в прошлом все это…
– А от прошлого, дорогая моя, никуда не денешься. Оно всегда с нами… И прошлое, и настоящее… Я в Чечне человека одного встретил. Из прошлого. Целый генерал…
– Полевой?
– Зачем полевой? Настоящий армейский генерал-майор… Я его еще с полковника знаю. Он в Германии служил, так Мефодий через него дела делал. Тачки там в Москву перегоняли, запчасти… А потом он сам в Москву перебрался. Бабок – море. Он фирму организовал, на брата оформил. Ну, а Мефодий эту фирму под свою крышу взял, ну, чисто, на льготных условиях. Ну, полковник радый…
– А если короче?
– Если короче, то этого полковника… э-э… генерала я знаю. Так, по мелочи пересекались… Короче, там какая тема была. Мы высоту держали, а тут спецназ. В общем, повязали меня. Думал все, хана. Нет, в штаб приволокли, а там наш генерал. Ну, думаю, все, счас он меня узнает и даст отмашку, чтобы в расход меня. Ни фига. Он меня узнал. Ну, допросил для приличия. Под замок посадил. Потом в зиндан ко мне пришел. Уже конкретно поговорили. Ему сейчас люди нужны, на которых можно положиться. В общем, ему моя преданность нужна, ну, не безвозмездно, само собой. Короче, я под него подписался, и он мне побег организовал…
Российский генерал берет к себе на службу чеченского наемника. Звучит дико. Но российская действительность – дырявое решето. А как известно, в решете случаются чудеса. Безрадостные для страны чудеса. Русские воюют с чеченцами только одной рукой, а второй помогают им – оружием, информацией. Среди российских генералов хватает оборотней, мало того, они настолько обнаглели, что чуть ли не открыто якшаются с врагами. Им наплевать на мнение своих подчиненных, большинство из которых служат своей стране честно и бескорыстно… Нельзя сказать, что мысли о грязной российской действительности расстроили Олесю. Скорее наоборот. Чем больше бардака в России, тем меньше вероятности, что менты помнят о ней и мечтают отправить за решетку. А возможно, они вообще не знают о ее существовании…
– Значит, в бега ты подался. – Олеся задумчиво посмотрела на Фадея. – А как же федеральный розыск?
– Да какой там хрена розыск, – ухмыльнулся он. – Я же, типа, гражданин Украины. Цыганчук Микола Давыдькович… Ну а если серьезно. Меня пристрелили при попытке к бегству. Только я жив, как видишь. И по-прежнему гражданин Украины, только имя уже другое. Паспорт мне в Москве оформили. У генерала там свой человек, он меня принял, с ксивами помог. Работку обещал подбросить. Сама должна понимать, какую. Денег дал, отправил в Крым, типа, пересидеть. А в Крыму ты. Клево! Мне как раз напарник нужен…
– Ищи себе напарника в другом месте, – мрачно глянула на него Олеся. – Я больше в эти игры не играю. Вышла уже из этого возраста… Да и проблемы.
– Какие проблемы?
– С законом. Мне в Россию нельзя, там федеральный розыск…
– С какого это хрена?
– А с того самого, на который тебя самого накрутили. Или ты хочешь сказать, что в ментовке про меня ни слова не сказал? И Лоцман не раскололся, и Гриль тоже, да?
– Ты чо, в натуре, за людей нас не считаешь? – в благородном гневе протянул он. – Да мы про тебя никому ни слова!.. Да про тебя и не спрашивали. Я тебе отвечаю!
Олеся смотрела на него въедливо-пытливым взглядом. Не так-то просто отличить ложь от правды. Но в данном случае Фадей был перед ней как на ладони. И он не врал… Да она и сама знала, что в России за ней не охотились…
– Ну что ж, раз так, то давай выпьем, – сама предложила она.
– Ну а я о чем! – в радостном порыве потер ладони Фадей.
Олеся спрятала оружие, взялась за бутылку. Виски приятно согрело гортань, приятной волной окутало сознание, смягчило образ Фадея.
– Вспомни, как мы с тобой зажигали! – блаженно улыбался он. – Такие дела проворачивали…
– Что было, то прошло, – она прекрасно понимала, куда он клонит.
– Да ладно тебе, подыхаешь здесь со скуки. А в Москве жизнь. И работы валом…
– Я не скучаю. Мне здесь очень хорошо.
– Ну так и живи здесь. Сделала дело в Москве, приехала сюда… Сделали дело, приехали сюда, оттянулись и обратно…
– Только тебя здесь не хватало, – криво усмехнулась она.
– А чем я тебе плох? – обиженно посмотрел на нее Фадей.
– А чем хорош?.. И вообще, никуда ехать я не собираюсь. Убивать я не хочу: сыта этим по горло. В деньгах я не нуждаюсь…
– А в мужчинах?
– Есть у меня мужчина. И мне больше никто не нужен…
– Уж не тот ли это заморыш, которого я с тобой видел?
– Заморыш у тебя в штанах, – язвительно заметила она. – А у Кирилла с этим все в порядке, можешь мне поверить…
Олеся далеко не святая. И в греховную свою бытность одно время жила с Фадеем под одной крышей. Размерчик у него так себе. И если б только это. Ни от кого другого не воняло козлом так, как от него. Он окончательно отбил у нее охоту спать с мужиками. После него она могла сойтись с мужчиной только в пьяном забытье. И сходилась. И с ним самим тоже… Но сегодня у него ничего не выйдет. Пусть даже не рассчитывает. После Кирилла ей уж точно никто не нужен. И даже виски не заморочит ей голову. Да и не станет она напиваться. Не тот случай…
Ничто так не обескураживает мужчину, как упрек по адресу его достоинства. Фадей был так возмущен, что на какое-то время потерял дар речи. Хватает ртом воздух, а сказать ничего не может.
– Кирилл к себе домой уехал, – с насмешкой на устах сказала она. – Но скоро вернется. Так что на его место даже не рассчитывай…
– Не нравится мне все это, – угрюмо посмотрел на нее Фадей.
– А мне все равно, что тебе нравится, а что нет… У меня своя жизнь. И тебе нет в ней места… Давай, допивай и проваливай. Больше не приходи.
Но Фадей уходить не торопился. Да и ей не хотелось пить в одиночестве. А виски пошло хорошо, и непросто было остановить процесс.
Олеся напилась допьяна. А Фадей нагло воспользовался этим. Пригласил ее на танец, прижал к себе. Затем отстранился, распахнул ее халат и прижался к ее голому телу. А она прижалась к его возбужденному естеству. Коленкой. Да с размаха…
– О, е-е! – схватился он за отбитое достоинство.
Олеся наполнила его рюмку до краев, поднесла ему.
– Обезболивающее… – ехидно пояснила она. – Пей и вали отсюда, пока я добрая…
Он выпил. Забрал оружие и направился к выходу.
– Никогда не забуду твою доброту, – бросил он на прощание.
– Вот и хорошо, – хищно усмехнулась Олеся.
Фадей убрался, она же закрылась на все замки, поднялась в спальню и в пьяной дреме рухнула на кровать. Уж лучше одной всю жизнь куковать, чем жить с таким козлом, как Фадей.
Утром она созвонилась с охранной фирмой, заказала комплект системы безопасности – камеры наружного слежения, лазерную сигнализацию, кнопку вызова дежурной группы. Пока Фадей в Ялте, ухо нужно держать востро. От него можно ждать чего угодно…
Глава третья
Весна в Чечне событие отнюдь не самое радостное. То, что тепло и солнце светит, хорошо. Но плохо, что деревья покрываются зеленью. Леса теряют зимнюю прозрачность, теперь там раздолье для снайперов и диверсионных групп противника. И разведчикам работы прибавится.
Равнинно-степная часть Чечни под полным контролем федеральных войск. Но боевики редкие гости в этих местах. Они орудуют в горах, откуда их пока что не удается выманить. Горы, зеленые леса – это их козырь. Но, по-любому, на легкую жизнь они пусть не рассчитывают.
На «фронте» временное затишье. Но Марату не до отдыха. После декабрьских боев его рота потеряла восемнадцать человек. К счастью, не убитыми и не ранеными. Восемнадцать бойцов были уволены в запас. А замену им прислали только в марте. Тридцать семь человек, все после первого года службы. До Чечни они служили в разведротах и линейных подразделениях десантно-штурмовой бригады морской пехоты. В общем, ребята подготовленные. Но все равно Марату требовалось время, чтобы «подогнать» их под себя. И его боевой друг Извеков работал с пополнением – шлифовал контингент. Стрельбы, рукопашные бои, марш-броски. Учебные разведрейды в условиях, максимально приближенных к боевым – разведгруппы регулярно обшаривали «зеленку» вокруг боевого лагеря. Случалось, что натыкались на боевиков. Но, как правило, те уклонялись от боя: связываться с разведчиками себе дороже.
Штаб группировки находился в каких-то двух километрах от места дислокации батальона. В трех километрах, равноудаленно от этих двух точек, в сторону Аргунского ущелья – чеченское селение Дуба-Юрт. Генерал Суходол считал, что это село мирное. Иначе бы он не отправился туда с дружественным визитом.
Он появился в расположении батальона неожиданно. Распорядился выделить в его распоряжение боевую машину и пять бойцов для сопровождения. Лымарев отговаривать его не стал. Но на всякий случай снарядил два «БРДМ» и десять человек из роты старшего лейтенанта Извекова. Эдуард отправился во главе группы охранения. Вернулся только к вечеру. С бутылкой дагестанского коньяка.
– Где взял? – спросил Марат.
– А это вместо ордена, – усмехнулся Эдуард. – За хорошую службу. От генерала Суходола.
Он сорвал с бутылки пробку, раскидал темно-коричневую жидкость по алюминиевым кружкам.
– А не отравимся? – насмешливо спросил Марат.
– А хрен его знает! – пожал плечами старлей. – Генерала «чехи» угостили, может, каким-нибудь дерьмом зарядили… Хотя вряд ли. С генералом они вась-вась. Они его травить не будут. Так что пей, не бойся…
Но Марат пить не спешил.
– Как это «чехи» с генералом вась-вась? А ну, давай подробно, что там было?
– Сказать, что ничего особенного, не скажу. Пальбы не было, все живы. А на душе мутота… Мы на окраине села встали, смотрим, джип к нам едет, а в нем «чехи» с автоматами. Ну, я уже команду хотел дать, чтобы этих уродов с дерьмом смешать, смотрю, а генерал ни черта не боится. Рот до ушей. Как будто лучших друзей увидел. Типа, это не наемники Хаттаба, а ополченцы – против боевиков за Расею. Ну, я поверил. А генерал пересел в джип и уехал вместе с этими ополченцами. Нам сказал ждать. Вернулся через два часа. Подшофе, сумка спортивная битком набита. Он оттуда бутылку коньяка вытащил, мне вручил. Типа, надо выпить за боевое содружество между русскими и чеченцами. Мол, скоро конец боевикам, если сами чеченцы против них ополчились…
– Хрень какую-то плетет твой генерал, – задумчиво покачал головой Марат. – Не будут чеченцы воевать со своими. И генералов российских просто так привечать не будут… Но факт остается фактом, Суходол гостил у чеченцев, коньяк вот в подарок получил… И не только коньяк. Ты же в его сумку не заглядывал. Интересно было бы узнать, что там…
– Интересно было бы узнать, что за коньяк ему подсунули. Если хороший коньяк, то и «чехи» к генералу хорошо относятся. А это подозрительно…
– Ну что ж, давай попробуем укрепить наши подозрения, – усмехнулся Марат.
Коньяк был отменного качества. Мягкий, ароматный, забористый. Выходило, что чечены генерала уважают. Спрашивается, за что?
Через два дня в расположении батальона появился представитель штаба группировки. Полковник Курбатов. С собой он привез боевой приказ. Разведбат майора Лымарева привлекался к операции в Аргунском ущелье. Общее руководство этой операцией возлагалось на Курбатова.
Полковник собрал офицеров в штабной палатке. Поставил задачу, уточнил место и время начала боевых действий. Совместными усилиями на карте был отработан план предстоящей операции. Уточнены номера рабочих радиочастот, позывные, схема связи с артиллерией и авиацией. Осталось только уточнить план действий на местности. Для этого офицеры отправились к чеченскому селению, откуда отлично просматривались горные хребты и сопки. Лымарев не очень-то рвался в Дуба-Юрт, но Курбатов настаивал.
– Чего вы боитесь, майор? – подстегивал его полковник. – Это мирное селение, там дружественные нам ополченцы… Разведчик вы, в конце концов, или нет?
Марату не нравилось его настроение. Чересчур много в нем фальшивого оптимизма. Но как бы то ни было, ему пришлось ехать в населенный пункт вместе со всеми.
К Дуба-Юрту подъехали на трех боевых машинах. На броне бойцы в «бронниках», автоматы сняты с предохранителей, башенные пулеметы на боевом взводе – мало ли что. Но все было спокойно.
Курбатов с энтузиазмом рассказывал, как он видит предстоящий бой. Определил исходные позиции, указал направление ударов. А затем вдруг решил пообщаться с военным комендантом чеченского села.
– В комендатуру нужно съездить, – сказал он. – Узнать обстановку в гарнизоне…
Лымарев удивленно смотрел на него. Какой на фиг в этой дыре может быть комендант? Курбатов заметил его взгляд, снисходительно усмехнулся.
– Вы снова чего-то боитесь, майор?.. Да вы не бойтесь, в комендатуру я сам поеду.
– Езжайте, – пожал плечами комбат.
Он же не врач, чтобы лечить идиотов, тем более высокопоставленных.
Курбатов взял с собой автомат, пару гранат, сигнальные ракеты.
– Увидите красную ракету, значит, я в опасности, – насмешливо посмотрел он на Лымарева. – Надеюсь, что вы не оставите меня в беде.
Комбат нахмурил брови. А кому нравится, когда в твой огород бросают камни?
Курбатов сел на машину Извекова и вместе с ним и его бойцами отправился в комендатуру.
– Не нравится мне все это, – мрачно изрек Лымарев. – Дерьмом пахнет… Ладно, лишь бы кровью не запахло.
– Это да, – кивнул Марат. – Кровь нам не нужна.
Это для правителей России кровь солдатская что водица. А «окопные» офицеры в ответе за каждого своего бойца. Нет ничего горше, чем осознавать, что по твоей вине кто-то погиб…
Группа вернулась через час. Курбатов выглядел не самым лучшим образом. В глазах испуг, губы подрагивают. Он даже не стал останавливать машину. Махнул рукой – уходим, мол. И два других «БРДМ» потянулись за ним.
В расположении батальона Курбатов пересел в свой «уазик» и сразу же уехал в штаб. Марат поспешил к Эдуарду.
– Что там такое было? – спросил он.
И без того было ясно, что в поселке творится что-то неладное. Но интересно было узнать подробности.
– Да писец, – совсем невесело усмехнулся Извеков. – В этом ауле, мля, боевиков больше, чем у нас в батальоне. Вооружены до зубов, натовская форма… Это уж точно не ополчение…
– Но вас же не тронули.
– Не тронули. Потому что Курбатов с нами был. Ему джип подали. Тот самый, на котором Суходола возили. Все по той же схеме. Он с боевиками куда-то уехал, а через полчаса вернулся. Весь в пене… Но мне кажется, он не столько боялся, сколько страх изображал…
– А комендатура?
– Какая на фиг там комендатура? Ему чечены были нужны. Да и нет там никакой комендатуры…
– Бред какой-то. Ничего не понимаю…
– Да не ломай ты голову, Марат. В нашей армии столько бардака, что с ума сойдешь, если будешь во все вникать…
– А мне во все вникать не надо, – покачал головой Марат. – Меня исключительно этот случай интересует…
– Все равно ничего не поймешь. Пока не объяснят.
– А кто объяснять должен? Курбатов?! Суходол?! Как же, дождешься от них…
Но все объяснила сама жизнь.
Утром следующего дня комбат получил задачу – провести разведку обозначенных на карте аргунских сопок и по возможности занять позиции. Лымарев разбил батальон на три отряда – первый он возглавил сам, второй поручил Извекову, а третий во главе с капитаном Крушилиным оставил в резерве. Марату такая постановка задачи не понравилась: он рвался в бой, а его оставляют в тылу. Безобразие. Но еще большее безобразие обсуждать приказ. У военных это не принято.
Отряды готовились к выходу, когда появился сам генерал Суходол в сопровождении полковника Курбатова. Майор Лымарев получил приказ построить батальон. Комбат был в шоке. Время дневное, вокруг горы, где затаились боевики. У «чехов» отличная оптика, и все разведчики будут как на ладони, их легко будет пересчитать по головам. Но делать нечего, приказ есть приказ.
Комбат построил своих подчиненных поротно. Суходолу это не понравилось.
– Я должен видеть все три отряда, которым поставлена боевая задача, – сказал он.
И едва заметно повел головой в сторону гор. Или это случайно у него вышло, или он мысленно обращался к боевикам, которые должны были наблюдать за построением.
Комбат пожал плечами и дал команду перестроиться.
Генерал с важным видом обошел строй. Величественная походка, сосредоточенный взгляд, пафосная речь:
– Товарищи бойцы! Президент и правительство поставили перед нами великую задачу – очистить Чеченскую Республику от бандформирований и навести конституционный порядок. Шаг за шагом мы продвигаемся к нашей цели. Один такой шаг предстоит сделать вам. Своими смелыми решительными действиями вы должны открыть ворота в Аргунское ущелье. Задача сложная, но я уверен, что вы справитесь с ней и проложите путь для пехоты и танковых подразделений, которые находятся позади. Я верю в вас, сынки! Верю, что вы не подведете!
Может, кого-то и вдохновила эта речь. Но Марата она лишь разозлила. Все это казалось ему каким-то дешевым фарсом…
Суходол поставил перед отрядами задачи и отправил их в поход. Отряд капитана Крушилина остался в резерве. Сам же генерал остался в штабе батальона, чтобы вместе с полковником Курбатовым руководить операцией на месте.
Марат нутром чувствовал, что должно произойти нечто страшное. И сидел как на иголках в ожидании тревожных сообщений. Но все было спокойно. Отряды разведчиков без происшествий миновали Дуба-Юрт и выдвинулись к намеченным высотам.
А ночью заварилась каша. Отряд Лымарева попал в засаду. «Чехи» действовали по науке – из гранатометов разом подбили головной и замыкающий «БРДМ». А затем пошли в атаку. Комбат нуждался в подкреплении. Но Суходол не разрешил Марату выступить на помощь.
– В отряде майора Лымарева более тридцати человек, – объяснил он. – А боевиков, по данным разведки, не более двадцати. Так что не переживай, капитан, твой комбат обойдется своими силами.
Марат не понимал, о каких данных разведки идет речь. Лымарев сообщал об отряде боевиков численностью не менее пятидесяти человек. А никаких разведданных больше не поступало. Возникал справедливый вопрос – зачем генерал выдает желаемое за действительное?
А еще Лымарев сообщил, что им замечены караваны боевиков, двигающиеся в направлении Дуба-Юрта. Но Суходол не придал этому особого значения.
Как ни крути, а генерал оказался прав. Майор Лымарев обошелся своими силами. Он отбил атаку боевиков, но потерял девять человек убитыми и четырнадцать ранеными. Генерал распорядился закрепиться на высоте и ждать подкрепления. Он должен был немедленно выслать на помощь комбату ударную группу. Но ничего подобного не произошло. Ни пехота, ни танки на помощь разведотряду не выдвинулись. И отряд капитана Крушилина остался на месте.
Марат не выдержал, ворвался в штабную палатку. Он с трудом обуздал себя. Еще бы немного, и он бы схватил генерала за грудки.
– Капитан, что такое? – испуганно посмотрел на него Курбатов.
– Что же вы творите? – зло сквозь зубы процедил Марат.
– Тихо! – осадил его генерал.
И махнул рукой, показывая на радиостанцию.
– Ясень! Ясень! Мы попали в засаду!.. Ясень! Ясень! Требуется помощь!.. – Марат узнал голос Эдуарда. – Высота шестьсот шестьдесят шесть… Высота шестьсот шестьдесят шесть…
Треск эфира, перестук пулеметных и автоматных очередей, взрывы гранат. Отряд старшего лейтенанта Извекова вел бой.
Суходол строго посмотрел на Марата.
– Готовьте отряд к выходу, товарищ капитан! Выступать – немедленно!
Вся злость на генерала мгновенно улетучилась. Даже возникло чувство вины. Суходол берег его группу для более тяжелого случая. И этот случай наступил. Отряд Извекова попал в засаду, против него действовали крупные силы боевиков. В этой ситуации своими силами он обойтись не мог. Генерал это понимал, поэтому и бросал в бой отряд капитана Крушилина, чему Марат был только рад.
– Буран! Буран! – Суходол лично обращался к Извекову. – К вам идет подкрепление! К вам идет подкрепление! Будет через два часа. Держитесь! Держитесь!..
Даже при всем желании через два часа до места не добраться. И генерал это понимал. Но ему нужно было как-то обнадежить попавшего в переплет командира.
Марату не нужно было готовить отряд к выходу. Все уже давно было готово. Все бойцы в сборе, при оружии, двигатели машин прогреты. Осталось только дать команду, и вперед.
Колонна боевых машин покинула лагерь и вышла на маршрут. Два «БРДМ-2» и два «БТР-80», тридцать четыре бойца. Не слишком много, но и не мало, если учесть, что разведчики умеют воевать.
Бронированная разведывательно-дозорная машина обладала повышенной проходимостью, быстрым ходом. Шестнадцать дневных приборов наблюдения, приборы ночного видения для водителя и командира. Навигационная аппаратура – датчики курса и пути. Координатор – счетно-решающий прибор, преобразователь и указатель курса. Вооружение – два пулемета: «КПВТ» калибра четырнадцать и пять, «ПКТ» – семь шестьдесят два. В утробе машины, за броней – места для членов экипажа. Но бойцы предпочитают двигаться на броне. При всех своих достоинствах «БРДМ» – это такой же «гроб», как и другие бронированные машины. Наехал на мину, нарвался на кумулятивную гранату, и все, приехали.
А еще лучше двигаться пешком. Медленно, зато более безопасно. Только сейчас такая роскошь непозволительна. Отряд Извекова в кольце окружения и нуждается в подмоге. Марат вынужден спешить.
Самый короткий путь к высоте «666» лежал через Дуба-Юрт. Так что хочешь не хочешь, а надо было проезжать через селение.
Как бы не дать дуба перед Дуба-Юртом… Стоп! По закону военного времени это селение необходимо было зачистить, а затем уже проезжать через него. Вряд ли Суходол пойдет на это. Но Марат должен был связаться с ним и запросить пехоту для зачистки, чтобы потом крайним не остаться.
Он связался с командным пунктом. Запросил помощь. На что получил ответ:
– Капитан, не паникуй! Селение мирное! Боевиков здесь нет!
– Как же нет! Еще вчера здесь было полно наемников в натовской форме.
– Это было вчера, а сегодня здесь никого нет. Два отряда прошли, и ничего. А ты чего испугался, капитан! Давай, вперед, вперед!
– Но ведь была информация, что в направлении селения шли караваны боевиков.
– Это неподтвержденная информация, капитан. Твой командир мог ошибиться.
– Может, обойти селение стороной?
– Нет! Нельзя удлинять маршрут… А боевики… Капитан, твоя задача ворваться в населенный пункт и разведать обстановку. Об обнаруженных боевиках сообщить немедленно…
Приказы, противоречащие друг другу. Марат не должен был идти обходным путем, потому как дорога была каждая минута. Он должен был как можно быстрей оказать помощь гибнущему отряду. Это понятно. Но почему тогда Суходол ставит ему задачу обследовать Дуба-Юрт? Ведь если он нарвется на боевиков, он точно не сможет прийти на помощь Извекову и его бойцам… Или генерал сам запутался, или пытается запутать самого Марата.
Но в любом случае капитан Крушилин получил боевую задачу, и он должен ее выполнить.
Движение на машинах давало разведчикам преимущество – они могли позволить себе передвигаться в тяжелых для пешего передвижения бронежилетах. А о «бронниках» Марат не забыл.
К Дуба-Юрту машины подходили с особой осторожностью. Марат напряженно всматривался в темноту, как будто мог что-то увидеть. Если боевики ждут его, они уже в домах и за ними, с гранатометами и пулеметами на изготовку. Снайпера в укрытиях. И не услышать противника, даже если остановить машины и выключить моторы.
Самый лучший вариант в данной ситуации повернуть назад. Но Марат не мог решиться на такой шаг. Он должен был помочь Извекову, он должен был выполнить свой воинский долг. Он не трус и не предатель…
Боевики могли организовать засаду в самом селении. Но колонна напоролась на них еще на подступах. Дорогу с двух сторон обступили две извилистые возвышенности. Идеальное место для засады – сигналом тревоги вспыхнуло в голове у Марата. И обостренное чутье на опасность дало о себе знать.
– Стоп, мотор! К машине! – крикнул в эфир Марат.
И едва с брони спрыгнул последний боец, послышался хлопок гранатометного выстрела. Кумулятивный заряд кометой пронесся в ночи, ткнулся в броню головной машины, и немедленно грянул взрыв. Грохот, огненный цунами, воздушная волна. И снова выстрел. На воздух взлетел замыкающий «бэтээр».
«Чехи» били по колонне с двух сторон. К счастью, высотки, на которых они закрепились, не вплотную подступали к дороге, что лишало боевиков возможности стрелять с близкого расстояния. Но и дальний огонь был достаточно плотным. Пулеметы, подствольные гранатометы, автоматные очереди. Ухнул «РПГ», на этот раз кумулятивная граната прошла мимо взятой в прицел боевой машины. Но вряд ли у боевиков на этом закончились заряды.
Разведчики не впали в панику, не заметались в беспорядке под вражеским огнем. Бойцы занимали более или менее выгодные позиции, стреляли в ответ – подавляли огневые точки боевиков. Были убитые, раненые. Но сейчас не до них. Марат должен был думать в первую очередь о живых. Он обязан был сохранить голову на плечах, как в прямом, так и в переносном смысле. Только здравый рассудок и боевой опыт могли переломить ход сражения, успех которого склонялся на сторону боевиков.
Он обратил внимание, что противник не равномерно распределил свои силы. На одной, самой удобной для боя высотке он сосредоточил основные силы, а на второй, противоположной, была размещена отвлекающая группа с пулеметом. «Чехам» нужно было распылить усилия взятых в оборот разведчиков. И пока что это у них получалось. Они не позволяли сосредоточить весь огонь на самой важной высотке.
Марат принял отчаянное решение. Он связался со своим заместителем, передал ему командование, а сам во главе небольшой группы бойцов бросился назад по дороге. Со стороны это напоминало бегство. Что ж, пусть «чехи» думают, что русские спасают свои шкуры.
По «убегающим» открыли огонь. Один боец упал замертво, другой зарылся в дорожной пыли с пулей в ноге. Марат оставил одного бойца с раненым, а остальных повел за собой. Нужно было торопиться.
Из-под огня вышли четыре бойца с Маратом во главе. Бронежилеты, рейдовые рюкзаки – на землю, в один карман – спаренный магазин, в другой – гранату. Задуманный маневр требовал большой физической выносливости и не терпел лишнего груза на плечах.
Бойцы выдержали спринтерский бег по пересеченной местности. Вместе с Маратом они уверенно зашли в тыл к отвлекающей группе боевиков. Это были не самые главные силы, все равно «чехов» было достаточно много – человек десять, не меньше. Но наемники были увлечены боем и не заметили появившихся за спиной разведчиков. А Марат действовал без заминки – быстро, решительно, как предписывал и боевой устав, и военная необходимость.
Разведчики бесшумно подкрались к боевикам на дистанцию ближнего боя и дружно открыли огонь. Трех боевиков Марат срезал автоматными очередями. Четвертый выпрыгнул на него откуда-то из темноты как черт из табакерки. Выбил из рук автомат, опрокинул на землю. Насел на него и занес над ним нож. Черная борода, свирепый оскал, в глазах дикая ярость. И силы в нем хоть отбавляй. А еще больше было желания победить. И он бы, пожалуй, победил, если бы нарвался на кого-то другого. А капитан Крушилин был этому дикарю не по зубам.
Одной рукой Марат перехватил нож. Извернулся и пустил в ход вторую руку. Большим пальцем ткнул «чеха» в глаз, надавил на яблоко и тут же просунул под него палец указательный. Резкий рывок на себя, и боевик остался без глаза. От боли, а больше от неожиданности чеченец расслабил руку с ножом, чем Марат не замедлил воспользоваться. Он выбил оружие, заломил вражескую руку за спину. Четким отточенным движением выхватил свой нож и нанес удар в шею.
А за спиной у него по земле катался рядовой Темкин с «чехом» в обнимку. С самого начала борьба шла на равных, но в конце концов боевик сумел перехватить инициативу. Забрался верхом на Темкина, руками обхватил его голову и стал бить затылком о камень. Не самый удачный вариант выбрал горец. Нужно убивать противника одним-двумя, максимум тремя движениями. После чего переключаться на следующего. Нельзя увлекаться боем, потому что кто-нибудь может увлечься тобой. «Чех» увлекся Темкиным, и, пока он его добивал, Марат успел переключиться на него. Вынул нож из шеи убитого наемника и метнул его в озверевшего горца. Метнул и не промахнулся…
На этом все и закончилось. Из одиннадцати боевиков в живых не осталось никого. Рядовой Максимов убит, рядовой Темкин серьезно ранен. В строю остались только Марат и сержант Радимич.
Было видно, что «чехи» оборудовали свои позиции на скорую руку. Натаскали камней, кое-как выложили из них бруствер для автоматчиков, обложили ими пулеметное гнездо. «ПКМ» на станке, возле него два убитых «чеха» – Радимич постарался. Несколько коробок с лентами на двести пятьдесят патронов… Этот пулемет наделал немало бед. Но теперь он уже не будет стрелять в спины разведчикам.
Бой продолжался. Основная группа разведчиков вела бой с врагом, засевшим на возвышенности. Горели две разведывательно-дозорные машины и один «бэтээр». Второй «БТР» сковывал «чехов» огнем башенных пулеметов.
Марат связался со своим заместителем, приказал отходить к занятым позициям. Отход должны были обеспечивать уцелевший бронетранспортер и захваченный пулемет.
