Владимир Калинин
Амулет Драгомысла
© Владимир Калинин, 2018
ISBN 978-5-4490-7607-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
В то далёкое, далёкое лето всего у Руссичей было в достатке, жито уродилось на славу, повсеместно собрали богатый урожай, скотину, хворь миновала, радовали тучные стада, и войны, как бы, ни какой не ожидалось. Вот, только, в душе у каждого поселилось смутное беспокойство, разнеслась весть, будь-то бы, Великий князь Киевский решил исконную веру поменять. Крестить всю Русь на «Ромейский» манер, да, шуточное ли, это дело!?
В самом стольном граде Киеве страсти накалились до предела, кругом только было и слышно, все говорили об одном и том же, и знать, и их челядь. Великий князь созывал на большой совет всех удельных князей, и старейшин родов. Сознавая всю важность этого момента, он хотел решить этот вопрос миром и убеждением, понимая, что власть и сила ему тут не помощники. Он вызвал к себе в покои духовного наставника, и обратился к нему с просьбой. – Брат мой, Драгомысл? Помоги мне, ты всегда мне был надёжей и опорой! Убеди князей и старейшин принять святое крещение, и бога Иисуса Христа! Так нужно! Мы должны, вместе со всем миром, веровать в одного бога, дабы избежать дальнейших распрей! – Великий княже, я не узнаю тебя, с тех пор, как ты вернулся из Византии! А чем же наши боги плохи? Ведь, ты всегда им усердно поклонялся! Отцы и деды наши и прадеды, так было и будет с начала времён! Как можно нам от них отречься, ради бога-человека, которого мы никогда не знали, и не видели!? Это же предательство, измена! Боги наши справедливы, но строги к отступникам, и, обязательно, покарают нас, как бывало уже не единожды, и на нашем веку, и в прошлом, примеров предостаточно!
Брови Великого князя хмурились, всё сильнее, и сильнее, взгляд становился пронзительным и холодным, на скулах играли желваки, наконец, он не выдержал и взорвался, воскликнув. – И это мой «духовник», который, обязан во всём помогать мне!? Это ты изменник, ты предаёшь меня! – Не гневайся, Великий князь, я имею право на своё мнение, кто тебе должен сказать правду, как не я? – Правду!? Да, кем ты себя возомнил, Драгомысл? Мной повелевать норовишь? – Ты Великий князь, твоё право всеми повелевать, и за всех радеть! А я «духовник», избранный великим собором, чтобы блюсти каноны, нашими предками нам завещанные, и богов наших почитать, и народ наш остерегать, от скверны! С этими словами, он вынул из кармана своей плащеницы, золотую книжицу, размером с ладонь. – Вот, он тропарь мой, из глубины веков, по наследству мне достался, в нём каноны наши, и не мной они придуманы!
– Больно мне, Драгомысл, что не можешь, не хочешь ты меня понять! – А мне больно, Княже, что ты стал другим, не заботишься о своей судьбе, и судьбе подданных своих, уж, не в угоду ли заморским князькам!? Наступил миг, когда неразрешимые противоречия, сделали близких друзей и родственников непримиримыми врагами. – Как смеешь ты, духовник, обвинять меня в напраслине!? Сгною тебя в узилище! – Не посмеешь, Великий князь, вот, он лик божий! Драгомысл потряс перед князем амулетом, из «белого» золота, с изображением солнца, висевшим у него на шее. – Батюшка свет-Ярило, он всё видит, и всё в его власти, каждому воздаст по заслугам, не взирая, кто перед ним, князь или смерд! Кричать на меня тебе негоже, Княже, если не забыл, деды наши были кровными братьями, стало быть, я тоже княжеского роду, оскорблять себя не позволю ни кому, и кинжал Аттилы всегда при мне! – Ты мне угрожаешь, Драгомысл!? – В том нет нужды, Великий князь, я всё понял, у тебя теперь новый идол, и старый духовник тебе не нужен, так я уйду, в давно забытые, холодные земли наших предков! И он ушёл, а вместе с Драгомыслом ушли пять тысяч воинов, со своими семьями, стариками, жёнами, детьми и табунами скота. Длинный обоз, нагруженный разным скарбом, сопровождал их, вздымая пыль до неба, пока не скрылись за горизонтом. Они ушли и канули без следа.
Глава первая. Неожиданная находка
Стол в районном архиве, заставленный солидными стопами папок старых дел, конечно, не прибавлял оптимизма лейтенанту полиции Мише Кузменкову, в первый рабочий день, по прибытии к месту службы, но и не повергал в уныние. Нет повода горевать, думал Миша, я же уже воробей стреляный, где наша не пропадала! Всё что ни делается, всё к лучшему! Было бы наивно и глупо полагать, что меня сразу по прибытию, бросят обезвреживать вооружённую банду, или раскрывать, какое ни будь, серьёзное преступление, в жизни всё гораздо прозаичней!
К своим двадцати шести годам, он уже успел, кое-чего в жизни повидать. Карьера его начиналась не совсем удачно, после школы он поступил на исторический факультет, но был отчислен с третьего курса, за драку, банальная история, не поделили с сокурсником девушку. Потом армия, погранвойска, побывал в горячей точке на Кавказе. Вернувшись, домой, восстанавливаться на исторический, не захотел, воспоминания о Нине терзали сердце, подал документы в школу МВД. И вот он уже выпускник, закончил с отличием, при распределении напросился в этот уральский заштатный городок. Его просьбу, с большим желанием, удовлетворили, так как в этом районном отделении, был большой дефицит кадров.
А он был рад, что через пятнадцать лет, судьба вновь забросила его в этот родной, знакомый с детства уголок. В этом маленьком городке прошло его раннее детство, пацаном, он избегал его вдоль и поперёк, с тех пор здесь ни чего не изменилось.
Районный отдел милиции, теперь уже полиции, находился в том же самом, старинном, двухэтажном здании, из красного кирпича, до революции принадлежавшим купцу Курашеву, на углу улиц Ленина и Пролетарской. Начальник отдела подполковник Суховаров, приняв Мишин доклад, и ознакомившись с документами, сказал. – Ну, что же, лейтенант, аттестация у вас отличная, «сыскари» нам нужны, поступаете в распоряжение майора Сенькина! Миша помнил Сенькина, тогда ещё лейтенанта, он был напарником отца и не раз бывал у них дома.
Седой майор, Сенькин Иван Григорьевич, теперь, мало походил, на того весёлого лейтенанта Ваню Сенькина, и Мишу он не узнал, под грузом забот, он, просто, не придал значения, его появлению в оперчасти. Обыденно и просто представил его. – Товарищи, у нас пополнение, новый «опер», лейтенант Кузменков, прошу любить и жаловать, знакомтесь! Личный состав оперчасти, в данный момент, насчитывал ровно пять человек, включая начальника майора Сенькина, вновь прибывшего Мишу и ещё троих «оперов». Капитана Зыкина, старшего лейтенанта Шашкова и старшего лейтенанта Колоток, последний, отсутствовал, по причине нахождения, непосредственно, в оперативной работе.
– И так, «опера»! Подвёл черту майор. – Время дорого, поступил звонок от «государевой леди», у нас труп, на Cадовой, c подозрением на отравление, очень похоже на «глухарь», из Ненилова Скита! Сейчас, немедленно, выезжаем на место, по пути захватим в прокуратуре Федю Лысова, и в работу! А вам, лейтенант, час на обустройство, и идёте в архив, вот, данные из паспорта покойного, пошарьте там, как cледует, чем чёрт не шутит! Да, и вот, ещё, у нас тут «висяки» накопились, примите какое ни будь дело в разработку, традиция, понимаете ли, чтобы служба мёдом не казалась! Миша, не глядя, взял первую попавшую папку, и спросил. – Товарищ майор, а данные, усопшего в Нениловом Скиту, можно? Сенькин посмотрел на новичка, серьёзно, и сказал. – Ты прав, лейтенант, нужно проверить их возможные связи, только, данных на него, у нас нет, не было при нём документов! Спросишь, дело номер триста сорок семь!
Так, опер лейтенант Кузменков, оказался в архиве. Как здесь всё запущено, как при царе горохе! Отдел не компьютеризирован, в городке, только, мечтают об интернете, и сотовой связи тоже нет! Провинция, далеко от цивилизации! Однако, дело есть дело, и надо корпеть, даже глотая пыль, со старых дел! Уже битых три часа Миша просматривал дела, в глазах рябило от фотографий и фамилий. Не было ни чего, хоть мало-мальски, заслуживающего внимания, ни малюсенькой зацепочки, а было просмотрено более половины папок. Всё, нужно идти «проветриться», а то свихнуться можно! Достав сигареты, пошёл в «курилку». Он сидел в тени деревьев на деревянной скамеечке и жадно курил, а мозг его, не зная отдыха, продолжал работать. Хорошо, мы знаем, что их обоих отравили, и есть подозрения на идентичность преступлений, но людей не убивают, просто так, стараясь замаскировать смерть, как естественный уход из жизни! Должна быть причина, из-за чего!? Малухин Сергей Георгиевич, найденный сегодня бездыханным, на улице Садовой, пока на глаза не попадался, и вполне возможно, что в этой картотеке его личного дела нет, если он жил с органами в ладу!
Безымянный «глухарь», из Ненилова Скита, трёхлетней давности, так же, предпочитал остаться неизвестным. При нём были найдены, сильно измятая газета «Известия», в которую, вероятно, что-то заворачивали, и железнодорожный билет. На поезд, Санкт-Петербург – Екатеринбург, на имя Леготина Игоря Павловича, который, в картотеке тоже не значился. Миша вспомнил о деле, что дал ему в разработку майор Сенькин, оно было при нём, он достал его из папки и открыл. В деле было заявление, о пропаже мотоцикла трёхлетней давности. Потерпевший, житель деревни Пикушка, Селуянов Никита Терентьевич писал. – Возвращаясь из магазина, из села Ненилов Скит, домой в деревню Пикушка, которая, находится в трёх верстах от оного, сильно устал, и прилёг отдохнуть, под придорожный куст ракиты, а проснувшись, обнаружил пропажу! Далее, он слёзно умолял, найти транспортное средство, которое, дорого ему как память о счастливой жизни, где он был им премирован, за ударную уборку урожая. А также, просил найти и наказать виновного и взыскать с него стоимость похищенных продуктов. Список прилагается, основную часть списка составляли количество, сорта и марки горячительных напитков. В качестве предмета опознания, прилагалась любительская фотография. Крупным планом, на фоне деревенской улицы, заявитель, верхом на «Урале». Изрисованным, цветочками, белой краской, и девочка, на заднем сиденье, видимо, автор этих художеств. Сразу видно, что снимал не профессионал, на заднем плане, в кадр попал прохожий. Да, та ещё работка, попробуй, найди сейчас этот мотоцикл, когда его давно след простыл! Подумал Михаил, и пошёл в архив, продолжать порученное дело.
Просматривая папки со старыми делами, Миша всё больше убеждался, что колоссальная работа, проделанная им, окажется бесплодной, папок становилось всё меньше, и меньше, а дела всё старее, и старее. Вот, уже сороковой предвоенный год, какой архоизм, наши злодеи не подходят по возрасту! Наконец, последняя папка, бросил взгляд на фотографию, лицо показалось очень знакомым, и так, тридцать восьмой год. Залесский Янош Зигмундович, он же Петров Иван Сидорович, он же Прилукин Григорий Семёнович, бандит, грабитель, безжалостный убийца! Определённо, я его где-то видел, сосредоточенно, думал Миша, и совсем недавно. Чёрт возьми, может, я свихнулся, тридцать восьмой год, нет, точно видел! Прозрение пришло неожиданно, он ахнул, от изумления, фото пропавшего мотоцикла, прохожий на заднем плане. Миша, торопливо, вытащил фото из своей папки, и сравнил её со старой фотографией бандита, бог ты мой, одно лицо, или, во всяком случае, очень похоже! Так, что же, получается, нужно проанализировать, получится ли версия! Оба преступления, отравление и угон мотоцикла, произошли, примерно, в одно время, и в одной местности, могут быть взаимосвязаны, вполне! Предположим, убийца тот самый прохожий, за мотоциклом, кто он тому злодею, из тридцать восьмого года, сын, внук! Если они связаны каким-то образом, значит, причина этих убийств, там в прошлом! Тут, какая-то тайна, и с этим нужно ещё разбираться, и разбираться! Не будем торопиться, где – ка та газетка, отравленного глухаря, почему мы её не почитали!? Вот, она родимая! Так, «Известия», число, месяц, год! Ага, вышла на полгода раньше преступления! Что в ней извещают, так, новости, достижения науки и техники. Вот, интересная статья, открытия Российских учёных историков и археологов, итоги научной экспедиции на Северный Урал, находки мирового значения. Найдены следы, ушедших от крещения язычников, много веков назад, а также, следы ещё более ранней цивилизации, существовавшей более десяти тысяч лет назад! Да, действительно сенсация, подумал Михаил, радуясь, как любитель истории, за своих сограждан. Стоп, неужели, разгадка преступлений в этой статье, очень может быть! Кстати, кто же автор, он вздрогнул, увидев знакомую фамилию, Рогозина Н О, может быть, просто, однофамилица? Пора было заканчивать дела в архиве, и идти на доклад к майору Сенькину.
Глава вторая. Командировка в Ненилов Скит
Обед в служебной столовой, практически, уже закончился, когда Миша Кузменков подходил к её дверям, в расписании было чётко обозначено, с двенадцати до тринадцати ноль, ноль, в его распоряжении оставалось три минуты. Выходивший из столовой капитан Зыкин, распахнул дверь, и, увидев новенького, улыбнувшись, сказал. – Опаздываешь лейтенант! В обеденном зале было пусто, уборщица переворачивала стулья вверх ногами, и ставила их на столы, а кассирша, сидя за кассой, тыкая пальцем в клавиатуру калькулятора, подбивала «барыши». Миша, скромно, встал напротив неё, ожидая своей участи. Она, глянув на него, сказала строго. – Это служебная столовая, мы посторонних не обслуживаем! Миша сразу узнал её, но не подал вида, Раскатова Валентина Егоровна, мама его школьного друга и тёзки. Постарела тётя Валя, но хватка осталась прежняя, ведёт себя как королева! – Простите, пожалуйста, я не посторонний! Он предъявил своё удостоверение. – У меня ещё две минуты, кушать очень хочется! – Новенький что ли, лейтенант? И продолжила, наставительным тоном. – Впредь, не опаздывайте, у нас уже всё закончилось, остался, только, компот, и булочки! – Ну, что же, давайте компот и булочку! С грустью, сказал Миша. Она, вдруг, пожалела его, и крикнула повару, на раздаче, с хитрым видом. – Катюша, отдели там, второго, из оставленного на «заказ», а то ослабеет, и преступника не догонит! Молодая повариха, с улыбкой, понятливо, кивнула головой, и удалившись в кладовку, вернулась с тарелкой, наполненной, ещё горячим картофельным пюре, и огромной котлетой.
Миша, торопливо, поглощал, доставшийся ему обед, и думал, с улыбкой. Новые времена, а понятия и принципы старые, повара, как прежде, растаскивают, оставшуюся от обедов пищу, по домам, даже под носом у полиции. – Спасибо, тётя Валя, за обед! Как ваш Миша поживает? Можно, его навестить? Кассир, удивлённо, смотрела на него, не торопясь с ответом, собираясь с мыслями, а повариха Катюша воскликнула. – Мишка! Вот так сюрприз! А я всё думаю, на кого похож, этот молодой, интересный! Мама, да, это же Миша Кузменков, дружок нашего Миши, и одноклассник! – О господи! И я думала, на кого похож, и вспомнить не могла! Миша, вымахал то как, и возмужал, каким ветром к нам? – Прибыл, к новому месту службы! – А наш то, Миша, инвалидом с Чечни вернулся, без обеих ног! Смахнув слезинки, и вздохнув, продолжила. – Пенсию хорошую получает, нет, чтобы в семью, так пропивает, паразит, как не уследим! Приходи к нам Миша, пристыди дружка, он тебя послушает! Михаил пообещал, обязательно, зайти, как освободится, извинился, что должен идти, так как спешит на совещание. До него, только сейчас, дошло, что Катюша, которую, он не сразу узнал, Катька Ветрова, жена Миши Раскатова, и невестка тёти Вали.
В оперчасти, когда он вошёл, Зыкин и Шашков докладывали майору Сенькину результаты расследования. Миша слушал их в пол уха, поняв, что им, особо, не чем, похвалиться. Из доклада, он узнал главное, Малухин приехал принимать наследство, умершей бабушки, являясь единственным наследником. Он успел прожить в её доме, только, три недели, нигде не работал, ни с кем не встречался. Один из соседей видел, как накануне, к нему заходила почтальонка. Потом, в оперчасть вошла, какая-то девушка, довольно приятной наружности, чётко доложила результаты заключения эксперта, о причине смерти Малухина, и положила бумагу на стол майора. Начальник оперативной части поднял глаза на Михаила. – Теперь, послушаем нашего нового опера, что он «нарыл» в архиве!? Все, с интересом, повернулись в его сторону. Предвкушая, как он, с неловкостью, будет «мяться», не зная, что доложить. Так, обычно, бывает с молодыми, неопытными операми. Но Миша не доставил им такого удовольствия, а постарался утереть им нос. – Товарищ майор, по результатам проверки старых дел, Малухин и Леготин в картотеке не фигурируют, но открылась одна интересная деталь, с возможностью построения версии, разрешите предоставить документы!? Сенькин, заинтересованно, вскинул брови. – Разрешаю! И сделал жест рукой, подойти к нему. Миша положил на стол дела, о пропаже мотоцикла, неизвестного глухаря, и бандита, из тридцать восьмого года. Изложил своё мнение, о направлении поиска, считая, главной причиной убийств, статью из газеты Известия. Майор Сенькин, намётанным глазом, сразу оценил Мишину находку, сказал. – Молодец! Строго, посмотрел на «бывалых оперов», и продолжил. Ставлю вам на вид! Версию лейтенанта Кузменкова, считать за главную, по причине, отсутствия других, и, немедленно, приступить к её разработке! Поручаю это старшему лейтенанту Колоток, Кузменков поступает к вам в напарники! На место преступлений выезжаете сегодня, ваша задача установить прохожего! Мишу обескуражил такой поворот событий, ну надо же, думал, с обидой, он, ведь это я «нарыл», а меня под начало этой девчонки! Но, ему очень хотелось в эту поездку, поэтому, молча, скрыл эмоции, стараясь погасить обиду, и оскорблённое самолюбие.
Миша и опер Шашков сидели в курилке, ожидая своих непосредственных начальников, которые, ушли к дежурному «выбивать» автотранспорт. – Ну, и попал ты, лейтенант, как кур в ощип! Говорил, с издёвкой, Шашков. Будет, теперь, наша «государева леди», из тебя верёвки вить! Миша сделал наивное лицо, и спросил. – А почему, вы её зовёте государева? – Это с лёгкой руки Ивана Григорьича, придя к нам по распределению, после выпуска, на наши шутки, распушила хвост! Говорит, раз я, на «государевой» службе, не потерплю панибратства! Обращайтесь ко мне, исключительно, по званию! Ну, майор и пошутил! Значит, будете у нас «государевой леди»! Так «погоняло» и прилипло! Ты будь с ней, поосторожней! Это же волк в юбке, было дело, Толя Зыкин пытался её клеить, на полном серьёзе, на предмет законного брака. А она приняла его ухаживания за вульгарные домогательства, взяла на приём, и вывихнула ему руку! Ну, а вообще, как опер, она не промах, и голова работает, и стреляет хорошо, и единоборствами владеет! За два года, что у нас работает, три серьёзных дела раскрыла!
Не первой свежести УАЗик вёз их в Ненилов Скит. Шофёр, старшина Семёныч, в который раз, хотел разразиться нецензурной бранью, но вспоминал о грозной начальнице, Вере Сергеевне Колоток, ехавшей на заднем сиденье, хмыкал, и сплёвывал в открытое окно. – Ведь, машина то не новая, какой чёрт вас гонит на ночь, глядя, за двести вёрст, ну, зачем всё не так, как у людей!? Вера Сергеевна, годившаяся Семёнычу в дочки, строго, осаживала его. – Семёныч, что за нюни, в оперативной работе, изложу обо всём в рапорте! Семёныч умолкал, на какое-то время, и начинал сначала. Вечерело, проехали, наверное, уже половину пути. «Государевой леди» надоели стенания шофёра, она, притворно, вздохнув, сказала. – Ладно, Семёныч, поворачивай назад! Семёным, на минуту задумался, и серьёзно ответил. – Нет, Вера Сергеевна, пока назад вернёмся, у моей благоверной уже юбилей закончится! Зачем я там, к шапочному разбору! Миша и Вера прыснули в кулак, и не в силах сдержаться, дружно расхохотались, наконец, поняв, весь «трагизм» положения Семёныча.
В Ненилов Скит прибыли уже в темноте, при свете фар, участковый, капитан Храпов, встречал их на крыльце, здания сельской администрации. – Думал, не дождусь вас, товарищи оперативные работники! Было видно, что он доволен их появлением, кому же охота коротать время по ночи, ожидая начальство. – Да, уж, Кузьма Парфёныч! Начальственным тоном, отвечала Вера. – Дорожка у вас, считай, от самого Емелина моста, сплошные колдобины, намаялись мы! Участковый, будучи старше её и по возрасту, и по званию, улыбался, и угодливо оправдывался. – Что есть, то есть, жалоб по этому поводу, в район было написано, без счёту, а толку нет! Живём то мы, у чёрта на куличках, вот, про нас и забывают! Ну, так проходите, пожалуйста, места тут для вас приготовлены, в гостевой комнате, а кто там у машины?
Семёныч, оказался старым приятелем капитана Храпова, на приглашение повечерять, с удовольствием согласился, но попив чаю, из термоса участкового, ночевать в общей компании, в душной комнате, наотрез отказался. Ссылаясь на то, что ему нужно сторожить, закреплённую за ним, «материальную часть». Он ушёл в салон УАЗика, и расположился там, на заднем сиденье. Капитан заторопился уходить. – Не буду вам мешать, отдыхайте, рукомойник, и места общего пользования, за углом, простите уж, у нас всё по деревенски! И удалился.
«Государева леди» обратилась к Мише, наигранно-развязным тоном. – Лейтенант, вас не смущает, наш совместный ночлег, в одном помещении? – Никак нет, товарищ старший лейтенант! Подстраиваясь под её тон, ответил Миша. – А вас? Может, вы хотите, предложить мне выйти!? Пока вы делаете питательную маску, для лица, и переодеваетесь в пижаму! – Однако, вы наглец, лейтенант, кстати, как вас звать, величать!? Миша смотрел на неё, и любовался, как женщиной, она была молода и красива, к ней нужно относиться, как к женщине, он ответил ей. – Можно, просто, Миша! – Миша, Мишенька, звучит приятно! Вот, что Миша, прошу простить меня за временные неудобства, человек во сне себя не контролирует, вдруг, я храпеть начну! – Взаимно, Вера, а теперь ложитесь спать, я свет погашу! – Нет уж, ложись сначала ты, я сама погашу! И сделала несколько шагов к двери. В это время, с улицы донёсся крик Семёныча. – Ты, что творишь, стервец, не смей! Грохнул винтовочный выстрел, пуля пробила стекло, и отрикошетив от косяка, по касательной, ударила Мишу в голову. Заваливаясь навзничь, и теряя сознание, он успел услышать, как Семёныч дважды выстрелил из ПМа.
Сколько он пролежал без чувств, наверное, недолго, но не ведал, как Вера упала перед ним на колени, трясла руками за плечи, повторяла, как заведённая. – Миша очнись, Миша открой глаза! Готовая расплакаться. Вбежавший, Семёныч, сразу понял, что у Миши обморок, вздохнул, облегчённо, но поведение Веры его удивило, никогда её такой не видел раньше. – Чего, ты его трясёшь, дура девка? Бесцеремонно, отодвинул её в сторонку, и осмотрел рану, царапина была не глубокой, и уже, почти, не кровоточила. – Семёныч, а он не умрёт? Заикаясь, спросила Вера. Старшина, косо, глянул на неё и, поняв, что начальницу пронзила стрела Амура, улыбнулся, и успокоил. – Не волнуйся, дочка, сейчас мы обработаем его йодом, дадим нашатыря понюхать, и будет он, как штык, готовый для женитьбы! – Как ты можешь, Семёныч? Тихо сказала Вера, но увидев его лукавую улыбку, мгновенно, подскочила на ноги, готовая рвать и метать. – Да, как вы смеете, товарищ старшина, нарушать субординацию, вы будете наказаны! А Миша, тем временем, вдохнул, от поднесённой к носу ватки, дёрнул головой, и открыл глаза.
Он порывался сразу встать, кричал. – Его надо, немедленно, догнать! Старшина и Вера силой удержали его. – Куда ты, оглашенный, догонишь, как же! Ворчал Семёныч, но, увидев, осмысленный Мишин взгляд, сконфуженно извинился. – Простите, товарищ лейтенант, но его уж след простыл, подождать бы надо до утра! Миша успокоился, посмотрел старшине в глаза. – Спасибо тебе, Семёныч, если бы не ты, положил бы он нас, конкретно! Ты его хорошо рассмотрел? Какой он, молодой, старый, во что одет? Семёныч пожал плечами. – Так ночь ведь, видел только силуэт, на фоне света из окна, и вытянутую руку с обрезом!
В дверях появился, запыхавшийся, капитан Храпов. – Что у вас здесь за стрельба, все живы!? – Интересные дела тут у вас творятся, товарищ участковый, нападение на нас совершено! Как вы это можете объяснить? От растерянной девочки Веры, не осталось и следа, она снова была строгой начальницей, и в голосе её звенел металл. – Ума не приложу, товарищ старший лейтенант, может, какой случайный беглый зек решил на вас отыграться!? – Кузьма Парфёныч, он был с обрезом трёхлинейки, как это понимать? – А как хотите, так и понимайте! Официально, трёхлинейки на моём участке ни за кем не числятся, хотя, нелегально, надо полагать, есть, с гражданской, «вычистить» не можем! Только не пойму, в чём вы провинились, зачем селянам ссориться с органами? Я тут знаю каждого, кто, чем дышит, потому, как сам здешний, и обвинить, кого либо, в посягательстве на жизнь человеческую не могу, не те это люди! – Да, конечно, всяк кулик своё болото хвалит! С неприкрытым ехидством, заметила Вера. – Чем же они отличаются от всех, что их, пороки людские не коснулись? – Так староверы они все, и потомки староверов! Надменно, ответил Храпов. – И мой дед старовером был! – А вы, Кузьма Парфёныч! Любопытствовала Вера. – Тоже в этой касте? – А я, Вера Сергеевна, партийный, был и остаюсь, по здешним меркам, «опаскудился», стало быть, и вход мне в эту касту, навеки заказан, и хватит об этом! Миша, чтобы разрядить обстановку, спросил. – А почему, товарищ капитан, село ваше так называется? – Тут такая история! Важно, сказал участковый, и настроился на длинный рассказ. – Ещё прадед мой, Парфён! Вера, весело, перебила его. – А дед был, Кузьма? – Да, Кузьма! Недовольно ответил Храпов. – А сын мой Парфён, а внук Кузьма, что тут непонятного? Не перебивайте меня! Так вот, прадед мой, мне, сопливому, шестилетнему отроку рассказывал! Когда они обосновались здесь на жительство, то вскоре узнали, что в пяти верстах отсюда, на Лысом холме, стоял скит, и жил в нём старец Ненил, с мальчишкой, приёмышем безродным! А жили наши родичи ранее, не здесь, а в горелой пади, за сотню вёрст севернее! Была там раскольничья деревня, Зелёный Лог называлась, времена были тяжёлые, гражданская война полыхала, пришла она и в те глухие места! Мужчины все ушли за солью, в которой, была великая нужда, через хребет, на Каму реку, в деревне остались старики, да, бабы с ребятишками! И случилась беда, забрёл, случайно, в деревню белогвардейский отряд, в общем, дело там тёмное получилось, постреляли беляки всех, кто был в деревне, под корень! Только, один малец, чудом спасся, удалось ему как-то спрятаться, как позже выяснилось, он то и оказался, тем приёмышем старца Ненила! Старец вскоре помер! Малец, снял у него с груди висюльку, образ солнца, и надел себе на шею, язычником был Ненил! Перед уходом, малец поджёг скит, вместе с покойником, сейчас там даже головёшек не осталось! На пожар кинулись родичи, и узнали мальца, и он их тоже, рассказал он, что стало с Зелёным логом! После расстрела жителей, на душегубов напали люди, в чёрных капюшонах, поубивали их из луков и арбалетов, и быстро ушли! Следом нагрянули красные, увидев, картину повального убийства, тоже ускакали! Чёрные капюшоны вернулись, и подожгли деревню, вместе с трупами, и ушли, от деревни тайга занялась, и выгорела на много вёрст вокруг! А малец, выбрался из укрытия, и пошёл прочь, куда глаза глядят, шёл много дней, питался, чем придётся, пока не вышел, обессиленный, на скит Ненила! Вот, скита того нет давно, а имя его наше село носит!
– Кузьма Парфёныч, а как имя этого мальца уцелевшего? Заинтересованно, спросил Миша. – Он же чей – то родственник, ваших односельчан, кто он!? – Понимаешь, лейтенант, позабыл я, давно это было, и вряд ли, кто из сельчан это помнит, ведь ушёл он тогда сразу, прадед сказывал, отрёкся он от нашей старой веры, принял веру старца Ненила! Ох, а время то! Сокрушился участковый. – Поспать надо, хоть немного, завтра дел невпроворот!
Утро, показалось Мише, очень уж ранним, кажется, только заснул, а Семёныч уже будит, стоит над душой. Ложе «государевой леди» было пустым, Семёныч, проследив, за его взглядом, успокоил. – Утренний туалет принимает начальница, слышишь, «рукомойником» гремит!
– Ну, вот, все в сборе! Поздоровавшись, сказал, пришедший участковый. – С чего начнём? Вера, как старшая по розыску, провела пятиминутную планёрку. – Товарищи, наша главная задача, установить «прохожего», с фотографии угнанного мотоцикла! Ну, а далее по плану, возобновление дела с «отравленным», и розыск вчерашнего «стрельца»! Странно, подумал Миша, а дело угнанного мотоцикла, намеренно, пропустила, считая не главным, или позабыла, а ведь оно на мне висит!
Семёныч, тихо кашлянул. – Простите, я тут немного поработал, может, пригодится? Он положил на стол, стреляную гильзу, пулю от трёхлинейки, и пустую мятую пачку, из под папирос «Север». – Когда же ты успел, Семёныч? Спросила Вера, довольная и гордая за него. – А чего же, сна нет совсем, дождался рассвета и пошёл, пошарил, гильзу сразу увидал, блеснула на солнце, место, напротив вашего окна, ровное, и без травы! Пачку эту, попользованную, поднял в кустах сирени, в скверике у обелиска павшим воинам, оттуда он пришёл, я видел! А пулю, вон, в полу выковырял, перед тем, как вас будить!
Миша вертел в руках папиросную пачку, более всего его удивил год выпуска, их уже давно не выпускают. – Откуда, такой «раритет»!? Задумчиво, проговорил он. Участковый, тот час ответил, стараясь развеять его сомнения. – Так в сельмаге, у нас их завались, ещё с советских времён! Деревня то наша не курящая, устав церковный не позволяет, вот, и залежались! – Так ведь, должен же был, хоть кто-то, его увидеть в селе, например, продавец в магазине? – Так-то, оно так, лейтенант, только народ у нас своенравный, неразговорчивый, особенно с чужими, приезжими! Может, и видел кто, да, не скажут ничего! Просто, не захотят! Не приучены, в чужие дела влезать! Вот, вы, товарищ капитан, нам и должны помочь, в этом деле, как участковый!? – C этим позже, лейтенант! Сказала, как отрезала, Вера. – Сначала выезжаем в деревню Пикушка, к потерпевшему Селуянову, задать нужные вопросы!
Капитан Храпов, между делом, рассказывал по дороге. – В Пикушке раньше жили вольнопоселенцы, отбывшие свой срок в лагерях, но потом, некоторые, так и остались, насовсем, не имея желания и возможности, ехать в родные места! Народ там разный, и тоже не простой, ранее, основная, головная боль, моя, была эта Пикушка! Не каждый день, так через день, бывать там приходилось, по служебным делам! – А ещё, какие деревни на вашем участке есть, Кузьма Парфёныч? Мише было интересно знать, ведь, где то, имеет же преступник приют, не под чистым небом же живёт! – Есть ещё одно село староверское, Кедровое называется, в предгорьях за шестьдесят вёрст отсюда! Большое было раньше село, а сейчас захирело, старики одни остались, в основном! И более, на сто вёрст вокруг, ни души, тайга! Да, ещё бригада лесорубов, из районного мебельного комбината, трудится в Волчьем урочище, и более никого! Их всех придётся навещать и проверять, подумал Миша.
