русская классика

публицистическая литература

биографии и мемуары

публицистика

историческая научная и учебная литература

детективы

зарубежные детективы

классические детективы

частные детективы

Шерлок Холмс

английские детективы

ЛитРес: чтец

рассказы

классика жанра

Фельетоны

литературоведение

Что делать?

таможенное право

О территориализме (Сионизм и Палестина)

«Пятеро» – одна из лучших русскоязычных книг 1930-х гг. – описывает историю еврейской семьи в Одессе накануне событий 1905 года.
Роман и рассказы, вошедшие в аудиокнигу, объединяет окутанная ностальгической дымкой любовь автора к родному городу, привязанность к воспоминаниям детства, тоска по безвозвратно ушедшей юности…




СОДЕРЖАНИЕ:

ПЯТЕРО. Роман
Рассказы:
– Акация
– Моя столица
– Для «дневника»
– Ницца la Bella (Одесская сказка)
– Ученическая газета (Из школьных воспоминаний)




стихи и поэзия

Пятеро. Роман и пять рассказов о старой Одессе

«Прежде, когда еще не было в России дешевых желтеньких книжек „Универсальной библиотеки“, я старался при всех скитаниях пользоваться по возможности магистралью Одесса – Петербург. Иногда это было невозможно, а я все-таки пытался. Надо ехать из Варшавы в Ростов-на-Дону, а я сижу над путеводителем и вычисляю, нельзя ли хоть часа на два попасть на нашу магистраль. Почему такая привязанность? От любви к просвещению. В курьерском поезд Одесса – Петербург есть вагон ресторан и в нем библиотечный шкаф, и в этом шкафу все такие книги, каких мы, люди занятые, в обычное время не читаем. Толстого взрослые не читают, а он там есть. Чехов тоже есть. Александр Дюма-пер тоже, Эжен Сю тоже; кроме того Немирович-Данченко, Скальковский и г-жа Марлит. Очаровательное разнообразие содержания, уровня, стиля. Этот библиотечный шкаф дает тебе возможность регулировать твою духовную пищу так, чтобы, с одной стороны – не соскучиться, а с другой – не утомиться. Утром, пока еще голова свежа, можно взять Толстого или Чехова. После обеда немного тяжелеешь, клонит вздремнуть, а дремать не следует – рискуешь перебить ночной сон, – вот ты берешь Дюма пера; он очень мил; он врет, как по писаному, и твой сон проходит…»


современная зарубежная литература

Causeries. Правда об острове Тристан-да-Рунья

«– Восток? Он совершенно чужд моей душе. Вот вам живое опровержение ваших теорий о расе, о голосе крови. Я рожден западником, несмотря на предательскую форму носа. Однажды, впрочем, и я рискнул заглянуть на Восток. Может быть, тут и сыграло некоторую мимолетную роль обиженное расовое чувство. Вы знаете, у нас в Германии еще сильны некоторые предрассудки. Без ложной скромности могу сказать, что я давно заслужил кафедру; полагаю, что и ваши русские специалисты слыхали о моих трудах по анатомии. Я связан тесной дружбой с профессорами университета в нашем городе и знаю, что они с живейшим удовольствием приветствовали бы меня в своей среде. Но прусское министерство имеет свои пути и средства влияния, против которых бессильна академическая автономия. Доцентуру я мог бы получить, но согласитесь – в мои годы, с моим именем, это прямо неловко…»


легкая проза

Edmée

«Я проснулся поздно и встал с левой ноги. Между тем погода стояла чудная, облаков было совсем мало, как раз в меру, а Юнгфрау, Эйгер и Монах заглядывали в окошко моего чердака отчетливей и пристальнее, чем когда-либо. Ясно было, что сегодня лекции пропали, потому что стоило мне завидеть со своей вышки Оберланд, как меня начинало непобедимо тянуть вон из Берна. Если у меня до того дня набралась жиденькая тетрадка записок по лекциям, то исключительно потому, что май был туманный и горы прятались…»


Studentesca

Бунд и сионизм

Перед вами автобиографическое произведение, страстная исповедь, в которой отразилась одна из самых ярких страниц в истории сионистского движения – создание Еврейского легиона. В своих мемуарах Владимир (Зеев) Жаботинский повествует о еврейских добровольцах, которые в составе английской армии во время Первой мировой войны боролись за освобождение Палестины (Эрец-Исраэль) от османского владычества. Это строгий и лаконичный рассказ о буднях и подвигах бойцов и командиров, о реальных событиях, которые уже вскоре после войны стали наполняться мифами и домыслами. Язык Жаботинского поэтичен, автору некогда предсказывали большое литературное будущее, однако он посвятил себя делу национального возрождения своего народа.

учебная и научная литература

бродильные производства

пищевое производство

технологические процессы

производство пищевых продуктов

технологическое оборудование

учебники и пособия для ссузов

знания и навыки

Слово о полку

прочая образовательная литература

Критики сионизма

книги для детей

Наше "бытовое явление" (вопрос о выкрестах)

Володимир (Зеєв) Євгенович Жаботинський (1880-1940) – єврейський письменник і публіцист, лідер сіоністського руху, один із засновників Держави Ізраїль.
Його фейлетони, критичні статті були дуже популярними, п’єси ставили в театрах. Жаботинський вільно володів сімома мовами, публікував роботи з проблем єврейства і сіоністського руху, статті та фейлетони різними мовами, перекладав на іврит твори класиків європейської й американської літератури.
Роман «П’ятеро» був уперше виданий у Парижі. Автор зображує історію єврейської родини в Одесі 1905 року, впроваджуючи думку про безвихідне становище асимільованих євреїв у Російській імперії. Герої книги – молоді, повні життя і надій, але долі їхні сумні, а часом і трагічні.

классика менеджмента

П’ятеро

Без серии

книги по экономике

Еврейский легион (сборник)

Владимир Евгеньевич Жаботинский (при рождении – Вольф Евнович Жаботинский) родился в России, в городе Одессе, и еще в молодости стал признанным лидером правого сионизма.
Покинув Россию, Жаботинский стал создателем «Еврейского легиона» и знаменитых организаций «Иргун» и «Бейтар». Радикальный национализм и ставка на силовые решения давали основания оппонентам Жаботинского обвинять его в фашизме, а левым сионистам – давать ему прозвища вроде «дуче» и «Владимир Гитлер».
В книге, представленной вашему вниманию, собраны самые известные публицистические произведения Владимира Жаботинского, касающиеся сионизма в целом и еврейского национализма в частности. В России эти произведения издаются впервые.



Титаны XX века

Владимир (Зеэв) Жаботинский (1880–1940) – русский и еврейский писатель, блестящий прозаик, тонкий поэт, ядовитый публицист и чуткий переводчик, одна из центральных фигур сионизма, крупнейший идеолог еврейского государства. Его литературные работы превозносили Александр Куприн и Максим Горький, с ним дружил Корней Чуковский, под конец жизни говоривший о Жаботинском: «В нем было что-то от пушкинского Моцарта да, пожалуй, и от самого Пушкина… Даже враги его должны признать… что он был грандиозно талантлив». В этот сборник вошли два самых ярких прозаических текста Жаботинского, романы «Самсон назорей» (1926) и «Пятеро» (1936).
Роман «Самсон назорей» – гимн свободолюбию, заново рассказанная и напитанная жизнью история библейского персонажа, несовершенного и непобедимого героя эпохи Судей. Казалось бы, сюжет всем известен (Самсон, разрывающий пасть льву; Самсон, убивающий тысячу врагов ослиной челюстью; Самсон и Далила; Самсон, торжествующий над филистимлянами), однако Жаботинский рассказывает о том, что осталось за кадром: о мудрости и гневе, которые медленно прорастают из самого человеческого нутра, и о невозможности и неизбежности победы.
А в романе «Пятеро», написанном по мотивам воспоминаний Жаботинского об Одессе начала XX века, бешеный грохот истории мешается с тихой ностальгической печалью, невинное хулиганство студиозусов – с подспудным зверством и бескорыстным революционным пылом, а разухабистое веселье – со стоической обреченностью. Здесь отзвучивают неудержимое жизнелюбие и сумрачный смех «Одесских рассказов» Бабеля, порой – почти детский пафос «Белеет парус одинокий» Катаева, а порой даже элегичность очень далекого и все же близкого Вильно из «Дорога уходит в даль…» Александры Бруштейн, однако герои «Пятерых» уже не дети, и потому всего яснее и яростнее в нем звенит предчувствие восхитительных и страшных перемен на грани гибели мира.

педагогика

Самсон назорей. Пятеро

Азбука-классика