Владимир Ильич Купрашевич
Женька, или Миражи за бугром
Книга первая
Миражи над Барселоной
– Как же, мы явимся в Пулково уже ночью, а под утро вылетим в Испанию? Надо же еще оформить документы?! – недоумевала Женя.
– Все уже сделано, – улыбнулся Василий. – Нам привезут и деньги и документы в аэропорт.
– Невероятно! – пробормотала Женя.
Василий посмотрел на нее внимательно.
– Ты, наверное, хотела бы успеть проститься… Я подожду. Вылет в четыре. Мы пока дооформим все….
Женя задумалась. Чуть было не брякнула: «До Питера еще надо долететь», но, вовремя сдержалась. И в самом деле, ни такая уж она паникерша…
Жучок (урожденная Жучка), пока ожидали объявления, лежал у ног Жени без признаков беспокойства. Не особенно расстроил его и новенький кожаный намордник, который он, будучи псиной разумной, принял, как условие…Время от времени провожал взглядом проходивших мимо людей, потом укладывал мордочку на вытянутые лапы, но глаз не закрывал. Женя взглянула на часы. Стрелки, которые многие дни и месяцы казались умершими, неслись теперь с какой-то ошалелой скоростью. Стало жутковато. Дни, когда было не дождаться конца ссылки, казались бесконечными. Но, что сейчас? Хочется их продления? Или пугает еще неизведанное? Да уж что там особо неизведанного? Не другая же планета! Правда, еще этот ночной перелет…
Объявили посадку. Никакого транспорта им не подали и по летному полю пошли гурьбой, вслед за немолодой шустро лидирующей толстушкой, в синей униформе.
Самолет на этот раз хоть и не был лайнером, но оказался достаточно приличной машиной.
– Это Як? – спросила Женя, рассматривая в отсветах огней серебристый аэроплан, к которому они подошли вместе с толпой других пассажиров. Спросила скорее из желания что-нибудь сказать, вынудить мужа произнести что-то…
– Да, – скользнув взглядом по фюзеляжу, подтвердил Василий. – А ты что, решила изучать самолеты?
– Я всегда мечтала полетать. Не на самолете, конечно. Здесь нет никакой романтики. А вот просто, с крыльями. А ты?
– Летать мечтают все, – уклончиво ответил Василий. – Даже рожденные плавать…
В ожидании трапа пришлось помаяться, хотя никто не роптал. Женя огляделась. Аэродромные огни кое-где, высвечивали здания, какие-то сооружения, и все это отражалось на мокром, зеркально черном асфальте.
– Надо же, – пробормотала Женя, – тепло и тихо. Как будто еще лето.
– Так и в самом деле лето. Только начало августа, – отозвался Василий.
Подали трап, и группка пассажиров, по мановению пухленькой ручки бортпроводницы, просочилась в дверной проем самолета. Женя отметила, что публика необычно молчалива. Не слышно ни шуток, ни оживленных разговоров.
– Что-нибудь случилось? – шепотом спросила она, хватаясь за свой саквояж.
– Думаю, что нет. Просто время такое…Народ утомился.
Шагнув в салон, Женя попала в полумрак, и не сразу сориентировалась куда идти. Рука стюардессы, оказавшаяся на ощупь не такой уж мягкой, подтолкнула ее в нужном направлении. Хорошо не коленом…
В салоне, показавшемся ей тесным и неуютным (из такого, в случае чего и выбраться то затруднительно!) она села к иллюминатору, усадила собаку у ног, прислонилась к Василию и прикрыла глаза. Она догадывалась, отчего публика безрадостна. По той же самой причине, по которой не возникало веселеньких мыслей и у нее. Бесконечные известия об авиационных катастрофах вряд ли могут кого-то развеселить, особенно перед взлетом… Русская рулетка.
Женя потерлась щекой о плечо Василия. Он коснулся губами ее виска, и она прижалась к нему еще плотнее. От ощущения близости мужчины напряжение ослабло. В салоне погасли верхние огни кроме дежурного освещения, и раздался нарастающий рокот пусковых двигателей. Жучка в тревоге зашевелилась, и Женя коснувшись ее головы успокоила псину… Сквозь приоткрытые веки она заметила, как, на несколько секунд, померк свет ночных фонарей, затем накал ламп восстановился и поочередно запустились двигатели, Включилась бортовая радиоголосилка и бодро сообщила о времени вылета, о погоде в Питере, о командире экипажа, затем всех призвала пристегнуть ремни. Удивительно, но интонация, с которой бортпроводница вещала, не показалась признаком идиотизма. Может быть, и в самом деле не все так безнадежно?…
Почти сразу же после информации самолет дрогнул и покатился. Катился почему-то долго, иногда останавливался, гонял двигатели на больших оборотах, снова катился…
Василий, обнял Женю.
– Боишься?
Из-за усилившегося рева двигателей Женя почти не расслышала вопроса, но догадалась о чем идет речь, и откровенно кивнула. Чего тут темнить, если самой кажется, что под тобой вот-вот образуется лужа. Женя сердилась на саму себя – не первый же раз в воздухе, но потом решила, что это скорее обида на вариант судьбы, какой мог случиться. Они еще не начали толком свою сказку… Хотя бы несколько дней настоящей, достойной жизни!
– Все будет хорошо, – уверенно прозвучал голос Василия.
Женя люто ненавидела это заклинание идиотов, но на этот раз подняла голову и улыбнулась.
– Конечно, я знаю. Ты же со всеми договорился…, – пробормотала она.
Участившийся перестук колес о бетонную полосу вдруг оборвался, исчезла вибрация, и Женя почувствовала зарождение знакомого сладостного тяготения внизу живота, Уголком глаза Женя увидела в иллюминаторе, как на черном полотне ночи рассыпался мелкий бисер огоньков, уползающих куда-то под гору. Бояться было уже поздно и она, переведя дыхание, снова повернула немного побледневшее лицо к Василию и скорее «на автопилоте» пробормотала:
– Давай поговорим об Испании…Я даже из географии не очень ясно ее представляю… Ты у меня, как тот Штирлиц, что-то все решаешь, а мне не рассказываешь.
– Это неправда, – отрекся Василий. – Сколько ночей мы с тобой вместе выбирали.
Женя подняла на него глаза
– Разве после ночи с тобой в памяти остаются какие-то беседы? Ты только коснешься меня, как из головы все вылетает. Я уж не говорю о продолжении… Тогда вообще начинаешь путать небо с землей.
Василий прижал ее на секунду к себе.
– Такие мысли у тебя, наверное, с перепугу…– услышала она, несмотря на шум в ушах и головокружение.
– Может быть, – приблизив губы к его уху, пробормотала Женя. – Ты же знаешь, что я не могу переносить ни качку, ни такие вот зависы. Что-то начинает со мной происходить…
Василий заглянул в ее сверкающие глаза, перевел взгляд на порозовевшие щеки.
– Но здесь ничего не выйдет, – шепотом ответил он ей на ухо. – Самолет маленький и туалет только один.
Василий уже почти весело оглядывал ее возбужденное лицо, потом тихо пообещал:
– Попробуем в Боинге. Здесь у нас даже времени не хватит…
Женя, вздохнув, вновь обхватила его обеими руками, просунутыми под полы расстегнутого плаща, легла щекой ему на грудь и попыталась уснуть. Подлокотник ей мешал и муж, чтобы Жене было удобнее, подтянулся в своем кресле. Стало уютнее, но сцепленные пальцы быстро онемели, и она ослабила их. Одна рука соскользнула и наткнулась на то, вокруг чего крутились, и затягивали ее в бездну крамольные мысли.
Василий заерзал в кресле и зашептал что-то в ухо умоляющим тоном. Женя не понимала слов, но уже из озорства прижала локоть еще раз… Мельком взглянув по сторонам, она убедилась, что никто за ними не наблюдает и, не давая опомниться Василию, сунулась головой под полу плаща…
Радиоголосилка прервала их игры в самом разгаре. Стюардесса, по-прежнему бодро, сообщила информацию о скорости, высоте, температуре в Питере, и распорядилась пристегнуть ремни. Самолет пошел на снижение.
Публика зашевелилась, и Жене пришлось оставить увлекательное занятие. Искоса поглядывая на мужа, она с удовольствием заметила, что лицо его порозовело, на губах бродило подобие улыбки, а глаза, когда он открыл их, были как у младенца, который видит все вверх ногами.
– Разбойница! – успел шепнуть он ей на ухо, прежде чем колеса самолета коснулись посадочной полосы и публика, вдруг очнувшись, засуетились. Никто не обращал на них внимания, только один старичок, с редкими седыми волосенками на голове, сидевший через проход от них, как-то очумело таращил глаза, в никуда. Может быть вспомнил молодость, а может и недавно пережитое. Эти старички горазды на сюрпризы…
Жучок из салона выскочил первым и еще долго оглядывался на самолет. В Питере оказалось еще теплее, чем в Архангельске. Женя оглянулась на Василия, и ей показалось, что он все еще не вернулся на землю.
– Тебе понравилось?! – ткнулась она губами ему в ухо.
– Если мы все путешествие будет так снимать стресс…
– Так это же лучшее лекарство от страха,– засмеялась Женька. – Мне помогло.
По пути к зданию аэропорта она успела оглядеть стоявшие невдалеке самолеты. Их было несколько, но только один привлек ее внимание – огромный никелированный снизу, и надписью латинскими буквами по верхней части фюзеляжа и небольшими двигателями, под плоскостями. Подвеска показались ей еще более тщедушной, чем сами моторы. Женя с сомнением подумала, что на таком дирижабле вряд ли перелетишь Россию, не то, что океан. В таком лайнере стресс можно снять только по полной программе.
Остальные лайнеры были отечественными, Женя узнавала их по знакомым очертаниям, несмотря на повальное увлечение российских летунов латинским алфавитом и попытками напустить туману необычной раскраской.
В зале они сняли свой багаж с транспортерной ленты и решили остаться в нижнем зале. Тем более что приятель Василия должен был подойти сюда же к колпакам телефонов. Женя несколько секунд колебалась, не позвонить ли посреди ночи кому-нибудь…но, решив, что не стоит хвост обрезать дважды, опустилась в кресло. Василий, однако, перехватил ее взгляд:
– Может быть, хочешь повидаться с кем?
– Я же недавно была здесь. Клары в Питере нет. А город…все вроде бы меняется к лучшему, а…как будто становится чужим. Может быть ты?
– Ну, ты же все понимаешь, – отозвался тот.
Женя, однако, не поняла. Что-то темнит любимый. Даже для нее оторваться от родных мест непросто, а уж кусок жизни, который привязывает к этому городу, этой стране у Василия, куда большего размера…
– А когда приедет твой поверенный? – шепотом спросила она.
Василий взглянул на часы, потом с подозрением на жену.
– Должен, где-то, через час…
– Если что, сможет подождать? – быстро продолжила допрос Женя.
Василий уже по интонации голоса понял, что дело нечисто. Знакомый блеск в глазах, влажный приоткрытый рот подсказывали, что вулкан в разгаре.
– Ты с ума сошла, – зашипел он, едва сдерживаясь от смешка. – Где?
– Да хоть где, – решительно прошипела Женя. – Ночь ведь.
Не дожидаясь капитуляции мужчины, она, скомандовав Жучке сторожить, потянула мужа за рукав.
– Почему при аэропортах не оборудуют комнат для прощающихся?! – посетовала она оглядываясь.
– Так мы даже не прощающиеся. Улетаем оба, – пробормотал Василий.
– Ну и что? Мы прощаемся со своим городом, может навсегда.
Василий засмеялся уже откровенно.
– Так это что, ритуал?
– Конечно. Иначе родина нас не отпустит,– вытаскивая мужа во двор, всерьез подвела Женя основу своему намерению.
Интуиция в поиске ее не подвела и проникнув за одну из больших дверей они оказались в объемном темном помещении, забитом багажными электрокарами. Присмотрев в полумраке тележку с ворохом тряпья, Женя бросила на край площадки свою куртку. Василий сначала недопонял ее замысла, но когда она уселась и притянула его за брючный ремень, предлагаемая композиция ему стала понятной. Площадка по высоте оказалась ровно такой, чтобы желание ворваться в призывно распахнутые ворота, не стало проблемой .
– Боже мой, как на заказ, – простонала Женя и вдруг почувствовала, что за спиной что-то зашевелилось. В ужасе она вскочила. Из вороха тряпья появились сначала руки, потом шапочка, вроде спортивной и под нею лицо небольшого человека. Бродяга опустил, было, ноги, но затем что-то проворчал и, снова завалившись на площадку, отвернулся к стене, потянув на себя лохмотья. Женя, торопливо поправляя одежду, подтолкнула Василия к выходу, но у ворот неожиданно задержалась и вернулась …
Догнала она Василия уже снаружи и со смехом ткнулась носом ему в плечо.
– Оно что-то сказало?
Женя, протерла заслезившиеся глаза:
– Никакой жизни нет от этих маньяков, – наконец воспроизвела она и, немного позже пояснила – Мальчишка. Удрал из дома.
В зале их уже ждал гость, Виктор – бывший старпом. В гражданской одежде. Увидев Василия с женой, он вскочил.
– Этот конспиратор даже не предупредил меня, что это будешь ты. Любитель то сюрпризов, – после обмена приветствиями пожаловалась Женя. – Как ты определил наше место?
– А по твоей синей сумке. У тебя молния красного цвета. Запомнил еще с Мурманска.
Женя подошла к собаке недоуменно поглядывающей на Виктора и объяснила ей, что человек наш.
Когда она повернулась к мужчинам, они уже перебирали какие-то бумаги.
– Мы отойдем, допишем кое-что.
– Так это ты купил квартиру? – догадалась Женя.
Виктор кивнул головой в подтверждение.
– Я ведь тоже ушел со службы. Лиза давно мечтала уехать в Питер. Квартира отличная, ей очень нравится, и все рядом и садик…
– А что…есть опасность? – пробормотала Евгения.
– Надежда, – засмеялся Виктор.
Женя отвела взгляд в сторону.
Жучка, увидев, что Василий куда-то собирается, приняла это за сигнал и вскочила.
– Так это ваша лайка? – полюбопытствовал Виктор. – Я ведь охотник. Может, продадите, уж заодно?
– Да ты что?! – ужаснулась Женя. – Это наш член семьи. Мы своих не бросаем.
Она проводила деловых взглядом, опустилась в кресло и задумалась. «Член семьи» проникновенно посмотрел ей в лицо и вильнул хвостом. Женя потрепала его по загривку.
– Ты наш. Никому мы тебя не отдадим. И нам никто не нужен.
Когда мужчины вернулись, тотчас объявили регистрацию на рейс, и Виктор попрощался.
– Забыли передать привет Лизе, – вздохнула Евгения глядя ему вслед и принялась собирать багаж.
Неожиданно создал проблему лохматый член семьи, попытавшийся приударить за, откуда– то выкатившейся болонкой. Воспылавшего страстью «Казанову» пришлось оттаскивать от ног хозяйки, которая вовремя подхватила невесту на руки. «Наверное, тоже хочет испытать последний секс на родине», – подумалось Жене.
Над городом уже наметилось просветление, но влажное полотно поля местами еще отражало огни аэродрома. Автобус подкатил к тому самому Боингу, который запомнился Жене. В самолетах ей летать приходилось мало, а в такой аэробус она вообще поднялась впервые. Салон, где были их места, воспринимался как лекционный зал.
Жучка она устроила у самого борта, убедилась, что ее мужчина не зацепился за какую-нибудь испанскую юбку, и выглянула в окно. Небо было уже откровенно синим, но над головой еще видны не погасшие звезды. Зарево от города слегка поблекло. Земляки еще спали…Женя нащупала руку Василия, просунула под его ладонь свою и он сжал ее пальцы.
Когда самолет мягко качнулся, Женя притиснулась к окну, проследила, как поползли назад вокзал, постройки, другие самолеты, машины обслуживания. Ей показалось, что у стеклянных стен вокзала собрались люди, и все внимательно смотрели вслед Боингу…К чему бы? Женя оглянулась на Василия. Он сидел, прикрыв глаза. Она хотела встряхнуть его, но раздумала – последние дни и ночи, полные тревог и опасностей видимо утомили его. А может и еще что…
Когда самолет оторвался от взлетной полосы, и светящаяся карта города развернулась под плоскостями, Женя не выдержала и тихо окликнула мужа.
– Взгляни хоть на Питер!, – и чуть было не брякнула «может быть в последний раз», но вовремя прикусила язык.
Он открыл глаза, мельком взглянул в сторону иллюминатора и, согласно кивнув головой, вернулся в прежнее положение.
– Кто знает, когда еще увидим, – все же пробормотала Женя.
Василий не ответил.
Может быть ему плохо? Лицо как будто бледноватое… И, вообще, он какой-то странный сегодня…
– Ты в порядке? – не выдержала она.
На этот раз Василий более внимательно посмотрел на нее.
– В порядке. А как ты?
– Пока ничего. Если не смотреть в иллюминатор, как будто в автобусе.
– Значит без провокаций?– хитро сощурился Василий.
– Ну, это еще посмотрим! – пообещала Женя, хотя не сразу поняла, о чем это он.
Под потолком заговорил мягкий женский голос, который сообщил на нескольких языках обычную полетную информацию, и предложение отстегнуть ремни…Женя, усвоив объявление, снова прилипла к иллюминатору. Город уже тлел сплошной полосой далеко позади. Она присмотрелась к черной пустоте под фюзеляжем самолета и поняла что они над морем.
– Послушай, это же Ладога! – решила она.
Василий отрицательно покачал головой.
– Мы разворачиваемся над Финским заливом, – уточнил он.
– Жаль! Я хотела помахать рукой Ксюхе. Она теперь живет со своим мужчиной где-то там, в Карелии.
– Ты вроде говорила, что вроде это живой труп.
– Ну, я его, прежде всего, толком не видела, а потом… Вы же, мужики, как оборотни. Прикинется окурком, а как нос под юбку попадет, уже и добрый молодец.
Василий, в удивлении качнул головой.
– Образно…Талант! Ты что, созванивалась с ней?
– Один раз. Перед нашим отъездом. Она позвонила сама.
Василий улыбнулся, протянул руку и потрепал ее по шее.
– И мне не сказала.
– А тебе разве не все равно?! – взъершилась Женя.
– Да нет, все равно. Только ты напрасно переживаешь.
– Напрасно?! Ради женщины, к которой равнодушен, круизы на военном судне не устраивают!
Василий сгреб ее в объятия.
– Это все в прошлом. Давай отметим наш отлет, надеюсь к лучшему. Вон и стюардесса пробирается к нам.
Не в меру улыбчивая бортпроводница остановила каталку и, не дожидаясь заявки, поставила на их столики фужеры, явно с минералкой.
– Как-то не по-русски. Повод все-таки. Прощание с родиной…, – выразила неудовольствие Женя.
Василий окликнул стюардессу, и та по его заявке поставила еще две широкие рюмки с жидкостью чайного цвета, но перед тем как удалиться порекомендовала обязательно попить минеральной водички. Она, по ее словам, из целебного источника и обладает омолаживающим эффектом…
– Тогда это для меня, – хмыкнул Василий.
– Наверное, ей жалко коньяка… Капиталисты!
– Давай выпьем, – остановил ее революционный порыв Василий. – За начало другой жизни.
– Да…, сколько пришлось пережить ради этого дня?! – ударилась в лирику Женя,
пытаясь настроиться на волну оптимизма, которая, должна бы переполнять ее в эту минуту, но ничего не почувствовала. Вроде бы светлое завтра уже крупным планом…
Она пила медленно, поглядывая на Василия. Интересно, что он чувствует? Может быть тоже недоумение? Почему-то этот день, который должен быть самым-самым… не самый? Наверное, сознание еще не в состоянии справиться с реальностью. Василий пил задумчиво поглядывая в проход. Они уже как два сапога… Одни желания, наверное одни мысли… Генетически что-ли?… От последней мысли Женя вздрогнула. Мамашкины бредни!
– А что бы ты хотела захватить с собой? – вовремя прервал ее панические мысли Василий.
– Я? – Женя на секунду растерялась, но, ответила решительно: – Баню. Такую, какая была у нас на Севере.
Василий, притянул ее к себе.
– А почему?
– А потому…, – засмеялась Женя. – Разве ты о ней не вспоминаешь? Это же самое чудесное, что было у нас там.
Василий рассеянно улыбнулся.
– А вдруг у меня начнутся проблемы, а ты такая темпераментная…– прошептал он ей на ухо.
– Мы справимся с любыми проблемами.
Василий задумался.
– Не очень уверен, но баню мы построим.,.
– Если долетим, – брякнула Женя, хотя уже не ощущала под собой десятикилометровой пропасти.
Под воздействием спиртного страх вообще деформировался в развеселую уверенность. Словно находишься на матушке земле и можешь в любую минуту выйти за дверь покурить …
Минералку они все же попробовали, и она им не понравилась. Потом принялись обсуждать предстоящие житейские проблемы, и Женя призналась, что не хочет больше жить на самом берегу, и он согласился с нею. Непонятно только, искренне ли. По замыслу Василия они должны были два-три дня провести в отеле, отдохнуть и уже не месте выбрать окончательный пункт своего пребывания. По мнению Евгении, район, где они осядут, не имел принципиального значения. Исключался ею только сам Мадрид, наверняка слишком шумный и громоздкий. Не рассматривались и южные районы, где по ее представлению, жить могут только африканцы… Потом Василий решил, что сеанса словоблудия достаточно, чтобы жена долетела до Мадрида живой и прикрыл глаза, а она, принялась рассматривать пассажиров, окончательно забыв о расстоянии от собственных ягодиц до земли.
Среди ближайших пассажиров обнаружились лица преимущественно славянской национальности, только один сидевший через проход от них и на один ряд назад, с неестественно черными усами и сросшимися бровями, был определенно иностранцем. Смуглое лицо его и пытливый взгляд выдавал в нем темпераментного самца. Несколько раз его сверкающие глаза задерживались на Жене, и она подумала, что не хотела бы встретиться с ним в темном переулке.
Василий уже спал. Жене не спалось и она, привязав поводок собаки к подлокотнику перебралась через ноги мужа и отправилась по единственно оправданному здесь маршруту – к туалету. Никакой крамолы она не замышляла, но вспомнила, что собиралась полюбопытствовать, насколько там все удобно… На всякий случай.
Туалет обнаружился сразу за перегородкой. Он оказался комфортнее и просторнее, чем Женя ожидала. К тому же, почти полная тишина и температура близкая к идеальной… За раздвинутой шторой она даже обнаружила душ. Женя попыталась представить эротическую сценку в этих условиях, но что-то в сценарии не клеилось… Ее даже встревожило странное состояние покоя в долине вулкана… Погас что-ли от перевозбуждения?
Поскольку никаких физиологических позывов она не испытывала, то просто включила воду, сначала холодную, потом подогретую, заглянула в зеркало и обомлела. За ее спиной стоял усатый испанец, похотливо таращащий на нее глаза. Дверь за его спиной захлопнулась и Женя, похолодев от страха резко обернулась. Тот поднял руки ладонями вперед и что-то залопотал. Женя не поняла ни слова, но намерения усатого и без того были ярко выражены на блудливой физиономии. Женя попыталась вспомнить какое-нибудь ругательство по-испански, ничего не вспомнила, и принялась крыть маньяка по-русски. После первой же фразы, с известным адресом, испанец уронил руки и с тоской отвел похотливую морду.
– Так ты еще и своя. Какого хрена не закрываешься, дура!
Женя, не вникая в звучание слов, рванула дверь, оказавшуюся незапертой, вытолкала липового испанца, но потом вышла и сама. В негодовании она шагнула в сторону своего салона, и только тогда спохватилась.
– Ты не испанец что ли?
– Цыган я, – хмыкнул тот.
– Что-то не слышала, чтобы цыгане кочевали по Канарам, – проворчала Женя.
– Они везде кочуют. Жизнь заставляет. Торгую.
– С табором что ли?
– Один мотаюсь.
– Ну, извини, Миша.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут, – насторожился цыган.
Женя пожала плечами.
– Я думала, всех цыган Мишами зовут. Я знала одного…
– Ну не всех, но я-то Миша, – признался соплеменник.
Женя отмахнулась от него и вернулась на свое место. Василий по-прежнему спал и, когда Женя пробиралась на свое место, не шелохнулся. Правда и она, коснувшись его колен, не испытала желания задержаться. В другое время это было бы все по знакомому сценарию. Странно, в российском самолете она сходила с ума от желания, а тут что? Самолет не той конструкции, или не хватает адреналина? Даже комфорт санитарного блока не вызвал у нее жаркого прилива. И партнер все тот же…
Такой привязанности, как у нее к этому человеку, наверное ни у кого не было. Ну, разве что у Ксюшки, к своему архивариусу. Тот, пожалуй, еще постарше Василия…Как умудрилась Ксюха распознать там что-то ценное, просто загадка. Уж ее-то Василий, хоть тоже не молодой, но уж не сравнить! Она же видит, как женщины поглядывают на него. Чуть ли не на мордахах написано «отдамся, только подмигни!» Недаром, даже ее мать, дура старая… Ну, нет, только не об этом! Она пообещала себе не вспоминать тот бред, который несла ее полоумная родительница. Отрезано и забыто!
Женя энергично мотнула головой и, остановив стюардессу, шепотом попросила еще порцию коньяка. Никакая она не алкоголичка, просто надо закрепить полученный эффект…
А было поначалу жутковато, не передались ли с генами мамашины пристрастия. Или они еще о себе дадут знать? Спаси и сохрани! Она и сейчас попросила глоток коньяка, чтобы попытаться уснуть, а то, неровен час, встряхнет она своего, любимого, и они, в санблоке… Хотя, в этом дирижабле позывы не так и проявляются, не то что в отечественном…Черт знает что, везде, и во всем себя приходится ограничивать. Даже в мыслях…Или, все-таки, от страха? А чего бояться– то? Разве не самое великое счастье умереть с любимым человеком в один день? Ерунда какая-то!
Женя взяла рюмку и медленно выпила. Коньяк великолепный, она, правда, не большой специалист, но напиток ей понравился… Это, наверное, уже испанский. Стюардесса, на вопрос Жени, кивком головы подтвердила ее догадку. Женя покосилась на спящего мужа и прислонилась головой к его плечу. Вот так прижаться к нему тесно-тесно, закрыть глаза и исчезнуть с ним на пару… Может быть пойти и отвернуть какой-нибудь винтик? И все эти испанцы и всякие засранцы рухнут вместе с ними в океан, во имя их любви.
В ногах ее шевельнулся Жучок, видимо устраиваясь поудобнее, и снова затих. Нет, конечно же, она пошутила. В Боинге он уже спокойнее, оно и объяснимо – почти не слышен шум двигателей, нет вибрации или провалов в воздушных ямах.
Прежде чем опустить ресницы, она снова увидела «испанца» как будто все еще постреливающего на нее глазами. Никак не угомонится чавело! Женя из озорства улыбнулась ему и закрыла глаза. Попыталась немного пофантазировать о предстоящих радостях, но картинки уже расплывались и не клеились. Уснуть толком она не успела. Радиоголос из динамиков объявил что-то непонятное. Одновременно она почувствовала как чьи-то руки, скользнув по ее талии, застегнули ремень. Она распахнула ресницы и увидела лицо Василия. Тот с заботливой улыбкой смотрел на нее.
– Не пугайся, – успел сказать он, как серия ударов и зависов заложила ей уши. Женя кинулась к окну. В поле ее зрения попала конечная часть крыла, которая после каждого удара колебалась с устрашающей амплитудой, и казалось, что вот-вот плоскости совсем отлетят, но удары продолжались, лайнер трясло как в лихорадке и, наконец, все прекратилось. Только тогда она почувствовала себя в тесных объятиях Василия и, повернувшись к нему, ткнулась в его шею.
– Что это было?
– Ничего особенного. Турбулентность.
Вторая попытка уснуть, снова не удалась. Встряхнул ее голос стюардессы вновь
настаивающей пристегнуть ремни, теперь в связи с неплановой посадкой в Тулузе. Авиакомпания просит пассажиров не беспокоиться, посадка не связана с техническим состоянием лайнера или угрозой безопасности.
Женя перевела взгляд вглубь салона. Никто не выражал особенного беспокойства, лишь только «испанец» цыганского происхождения сидел в кресле с бледным лицом. Женя с недоумением взглянула на мужа, но спросить, чем вызвана посадка, не успела. Василий, проследив взгляд жены, встрепенулся.
– Будулай!.
– Ты его знаешь? – удивилась Женя.
– Да как же! Его все пограничники знают. Занимается какими-то темными делишками, а поймать с поличным не могут. Всякий раз отделывается легким испугом…Что-то с ним сегодня неладно. Наверное, сердечко прихватило.
– Странно, мне он представился Михаилом.
– Он может представиться, кем хочешь. Да и Будулай, это его кличка…А ты то где с ним познакомилась?
– В туалете.
Василий открыл было рот, но толчок известил, что самолет коснулся посадочной полосы. Тотчас же на реверсе взвыли моторы. Женя повернулась к окну и лишь мельком заметила как Будулай, сунул на колени Василию черный «дипломат».
– Передай, командор, моим… Адрес внутри. Мне каюк.
Женя, не совсем поняла, о чем речь, хотела, было переспросить Василия, но, подкатывающие к самолету машины, одна из которых была с красным крестом, отвлекли. Из машин выскочили люди в белых халатах и еще трое в форме полиции. Это ее озадачило.
Пришельцы появились в проходе быстро, причем полицейские, обойдя медиков заблокировали «Будулая» и держали пока врач проводил осмотр. Человеку плохо, а они тут со своим служебным рвением! Закончив, эксперт кивнул головой. Офицер полиции, дал какую-то команду и, дальше стало еще непонятнее, – под белые ручки подхватили ее Василия! Тот даже не успел раскрыть рта, как оказался на ногах с прижатым к груди «дипломатом». Подошедший офицер сказал ему что-то и, жестом предложил выйти из самолета. Потом, повернувшись к Евгении, кивнул к выходу и ей. Женя поднялась, и тут следом, неожиданно, взвился дремавший до сих пор Жучок. Евгения едва успела его перехватить, иначе жесткие зубы впились бы в руку полицейского.
Кое-как утихомирив взъярившегося пса, Женя привязала его к ножке кресла и велела лежать. Жучок, недружелюбно покосившись на недоукушенного полицейского нехотя улегся. Цыгана, уже совсем осоловевшего, вывели под руки из салона и предложили следовать за ними Василию и Жене… Только тогда Василий пояснил ей, что их приглашают в полицейский участок для выяснения, имеют ли они отношение к контрабандисту. Самолет не отправят, пока не закончится дознание. Все из-за «дипломата».
По дороге Женя предупредила мужа, чтобы досмотр велся обязательно в присутствии понятых. В конце концов, они никакого отношения к нему не имеют, хотя… Женя похолодела. А вдруг кто-то видел, как она вместе с «испанцем» вываливалась из туалета! А этот, морской волк, о чем думал, когда ему подсовывали криминал?!
Страхи оказались напрасными. В чемоданчике цыгана обнаружились только деньги и записка с адресом… Полицейские в их присутствии просмотрели последние кадры видеозаписи с камеры и вопрос о принадлежности подозрительного чемоданчика отпал. Эпизод совместного пребывания в туалете Жени и цыгана из-за дефицита времени не просматривали.
К самолету их доставили на том же автомобиле, но уже без сопровождения. У двери извинились почти по-русски, правда, по выражению лиц полисменов, Жене показалось, что они больше выражают сожаление, что не смогли и их «прижучить».
В салоне их встретили оживлением, а пожилой сосед, похожий на фермера, даже что-то высказал. Скорее всего, неудовольствие. Бортпроводница, притащившаяся следом за ними, вероятно, во искупление грехов, предложила им выгулять собаку. Самолет задерживается еще на полчаса. Жучок, услышав, что речь идет о нем, оживился.
Они отошли к ближайшему газону, и только тогда Женя смогла толком осмотреться. Хотя здесь смотреть было и нечего. Города отсюда не видно, в остальном: летное поле, вокзал, другие постройки, ничем не отличались от питерских. Даже небо такое же – синее.
