Владимир Гурвич
Неудавшийся сценарий
Глава 1
Орехов смотрел в лицо сидящий напротив женщины и чувствовал, как все сильней его обхватывают шершавые руки скуки. Свидание явно не удалось, и он только теряет время и деньги. С этой особой им явно не найти общего языка даже если они тут просидят целый год. Его опыт говорит ему об этом уже целых полчаса. И лишь деликатность не позволяет встать и уйти.
Ладно, решил Орехов, пройдемся еще по последнему кругу и затем уж точно разлетимся в разные стороны.
– Так значит, вы женаты и у вас двое детей? – желчно прозвучал голос женщины.
– Мальчик и девочка, – уточнил Орехов.
– А жена, значит, стерва?
– Кто это вам сказал, я такого не говорил. Прекрасная женщина.
– Тогда не понимаю, зачем я вам нужна, если у вас все так хорошо.
– Все хорошо, – подтвердил Орехов, – а хочется, чтобы было еще лучше. По-моему, естественное желание.
– Вы издеваетесь надо мной? – возмущенно проговорила женщина.
«Я издеваюсь над ней?» – мысленно задал себе тот же вопрос Орехов.
– Даже в мыслях нет. Я говорю то, что есть.
– Но тогда это возмутительно. Вы меня принимаете за проститутку.
«Что за тупое создание, как я это сразу не почувствовал еще при переписке на сайте», – подумал он. – Наоборот, показалась умной и понимающей».
– Ни за какую проститутку я вас не принимаю. Проституток в кафе не водят. С ними ведут себя иначе.
– Что же вы хотите от меня, женатый мужчина?
– У женатых мужчин бывают любовницы. Вещь весьма распространенная в этом мире. С тех пор, как возник брак, так в тот же день появились любовники и любовницы. Вы об этом ничего не знали?
– Не думайте, что я полная дура.
– И не думаю думать.
– Нет, вы все же издеваетесь надо мной! – возмущенно воскликнула дама.
– Это всего лишь невинный каламбур, – попытался успокоить ее Орехов.
– С меня хватит. – Женщина отодвинула от себя недопитую чашечку кофе. – Мне все понятно. И как вам не стыдно. Вы – развратник.
– Вы преувеличиваете мои достоинства. Эта та цель, которую я безуспешно пытаюсь достигнуть, – произнес Орехов.
Женщина резко вскочила.
– Больше я не хочу с вами разговаривать. Надеюсь, вы расплатитесь за кофе и пирожное. Или женатые мужчины предпочитают, чтобы это делали женщины.
– В виде исключения я заплачу.
– Спасибо и на этом. – Женщина швырнула в него уничижительный взгляд. Затем быстро двинулась к выходу.
Орехов проводил ее глазами. Вот так и губятся вечера. А когда он шел на свидание, то почему-то был убежден в его замечательном продолжении. Их двухдневная интенсивная переписка обещала ему это. А вышло совсем наоборот.
Орехов позвал официанта, расплатился по счету. Вроде бы съели и выпили совсем немного, а сумма набежала приличная. Надо было все же эту дуру заставить расплатиться за свой заказ.
Орехов сам удивился тому, что так раздражен. Такие неудачи посещают его регулярно; издержки интернет-знакомства. Вполне распространенный случай – люди пишут одно, а на практике оказывается все по другому. Обычно подобные ситуации он воспринимал вполне спокойно, как бизнесмен – плановые убытки. И что сегодня с ним, не понятно.
Он вышел из кафе, дошел до своей машины, сел в салон. С удовольствием выкурил сигарету. Это немного улучшило его настроение. И чего он так расстраивается, сейчас приедет домой, войдет в Интернет и начнет новый поиск. Всемирная паутина просто переполнена жаждущими знакомства женщинами. Правда, в последнее время ему как-то не очень везет, попадаются что-то не те. Но так всегда в жизни бывает, черная полоса чередуется с белой. Принцип зебры никто не отменял.
Орехов подумал, что «принцип зебры» очень подходящее название для следующего сценария. Только за один такой подарок он должен быть благодарен этому вечеру. Эта мысль настолько улучшила его настроение, что он даже засмеялся. Ему вдруг захотелось, как можно быстрей попасть домой и снова выйти в безбрежный океан Интернета на поиски.
Орехов уже не первый раз испытывал подобнее чувства, это походило на азарт охотника. И вот сейчас, едва оказавшись дома, он включил компьютер. Его взгляд заскользил по бесчисленным рядам профайлов с женскими фотографиями. Как их много и как сложно найти среди этой бесконечной портретной галереи ту, с кем захочется повстречаться хотя бы несколько раз. Больших задач в этих поисках Орехов себе не ставил, так как давно убедился в ее практической невыполнимости. Хотя один раз у него случился настоящий роман, но кончился он не лучшим образом. Именно тогда он и выработал свою магическую формулу, которая действовала пока безотказно, как хороший мотор, – рассказывал про жену и двух детей. Она, как фильтр, отсекала всех тех, кто потенциально был способен покушаться на его независимость. А таких желающих было более чем предостаточно. И с ними приходилось постоянно вступать в битву. «Нет, уж, дорогие мои, ни одной из вас я не достанусь, я принадлежу только себе и никому другому», – послал он мысленное послание в Интернет.
Если бы его спросили, какое из женских качеств ему нравится менее всего, Орехов, не задумываясь, ответил: чувство собственности. При виде мужчины оно просыпалось у женщины так резво, что он часто просто ударялся в бегство. Но что поделать, таковы уж привала игры, и он не в его силах их изменить. Но в его силах не попасть в сети этих козней.
Просмотр очередной партии анкет немного утомил его, и он решил передохнуть. Вышел на балкон, закурил и стал смотреть на затянутый темной пеленой ночи город. Сколько женщин в этих освещенных окнах мечтают оказаться сейчас в крепких мужских объятиях, а вместо этого сидят в одиночестве или грустно бродят по просторам Интернета в поисках пары. Странная эта вещь – отношения мужчин и женщин. При том огромном тяготении друг к другу совсем нелегко подобрать подходящего партнера. И по его наблюдению эта задачка делается все сложней. Требования растут, а предложения становятся все хуже. Людьми овладевает лихорадка любви и секса, и она только усиливается, как температура у больного. Все охвачены эпидемией нетерпения, стремлением любой ценой как можно скорее достичь желаемого. Это желание подстегивает надежда, что все доступно, достаточно включить компьютер, выйти во всемирную паутину – и все проблемы будут решены.
Увы, его опыт однозначно свидетельствует, что это не более чем очередная человеческая иллюзия Людям кажется, что новые возможности делают счастье и удачу гораздо более доступными, открывают перед ними такие перспективы, какие не снились их предшественникам. А все выходит совсем иначе, возникает бессчетное количество случайных связей, которые в конечном итоге не приносят ничего. Вернее, приносят опустошение и разочарование, переходящее в новое отчаяние. В отчаяние эпохи Интернета.
Орехов мысленно перенесся в ту эпоху, в какую с некоторых пор был погружен. Как ни странно, но и там жизнь развивалась по схожему сценарию, отчаяние было тесно сплавлено с надеждами, люди стремились к тем же целям, хотя на первый взгляд шли к ним другими путями. Но это только на первый взгляд, а на второй – сходства гораздо больше, нежели различия. Именно это он и должен показать в своем сценарии.
Да, надо срочно им заняться, времени невероятно мало. Вот-вот начнутся съемки телесериала, а у него нет ничего готового, одни наброски. Они так долго пробивали этот замысел, сначала никто не хотел о нем даже слушать. И если бы не Антон, он бы так и остался лежать на самом огромном в мире складе – складе нереализованных идей и проектов. А эти женщины совсем не дают ему работать, все мысли только о них. Дал же ему Бог то ли в награду, то ли в наказание такое сильное либидо. И вот теперь мучайся с ним, как с плохой женой.
Он затушил окурок и быстро направился к компьютеру. Снова на мониторе замелькали портреты женщин. Но теперь он почти не читал их странички, выбрав более или менее несколько привлекших его внимание лиц, отправил им стандартные послания. Завтра он увидит, какая получена на них реакция. А сейчас за сценарий.
Сценарий
Карл II: Смелей, смелей входите, мой юный друг. Жду вас с нетерпением. Мне передали, вы везете бесценный груз, письмо от моей возлюбленной сестры герцогине Орлеанской. Как она поживает?
Лорд Рочестер: Замечательно. Только скучает по своему брату, Ваше Величество.
Карл II: Увы, такова участь королевских особ. Всем кажется, что мы всемогуще, а на самом деле не вольны даже в своих самых незначительных поступках. Не то, что вы. Я слышал, вы путешествовали по Европе?
Лорд Рочестер: Был во Франции, Италии.
Карл II: Как это замечательно! Сколько впечатлений! Особенно для таких натур, как вы. Говорят вы большой знаток поэзии и сам поэт.
Лорд Рочестер: Если и поэт, то начинающий.
Карл II (смеется): Скромность украшает мужчину, как и полученные на войне шрамы. У нас сейчас все говорят о Голландии и комете. Что вы думаете о том и другом?
Лорд Рочестер: Думаю, что голландцы угрожают нам сильней, чем комета.
Карл II (смеется): Люблю остроумных людей. Те, кто всегда серьезны, пропускают лучшие мгновения жизни.
Лорд Рочестер: Боюсь, это мне не грозит.
Карл II: Но и увлекаться весельем не стоит. Все должно иметь свою меру. Если мне не изменяет память, об этом писал ваш любимый Гораций.
Лорд Рочестер:
Правильнее жить ты, Лициний, будешь,
Пролагая путь не в открытом море,
Где опасен вихрь, и не слишком близко
К скалам прибрежным.
Выбрав золотой середины меру,
Мудрый избежит обветшалой кровли,
Избежит дворцов, что рождают в людях
Черную зависть.
Карл II: Молва не обманывает, вы, в самом деле, великий знаток поэзии. Говорят, вы знаете наизусть множество стихов.
Лорд Рочестер: Это так, Ваше Величество.
Карл II: Я буду рад видеть вас у себя. У нас тут прекрасное общество. Порой его забавы представляются чрезмерными, но, скажите, куда же девать энергию. Разве жизнь дана не для того, чтобы наслаждаться ею. Хотя далеко не все придерживаются столь естественных воззрений.
Лорд Рочестер: Эти люди достойны жалости. Вам жалеть меня не придется.
Карл II: Мне кое-что известно о ваших подвигах. Но что вы намерены делать?
Лорд Рочестер: Увы, я вынужден думать о том, как найти средства для существования.
Карл II: Этим у нас озабочены многие. Но такой красивый, образованный и талантливый юноша не может не иметь массу поклонниц. Почему бы вам не поискать средства для существования среди них. Выгодный брак способен решить ваши проблемы.
Лорд Рочестер: Сочту ваши слова как руководство к действиям.
Карл II: Знакомы ли вы с Элизабет Малле?
Лорд Рочестер: Я слышал о ней. Говорят, что на ее руку есть немало могущественных претендентов.
Карл II: Но это не должно останавливать столь привлекательного молодого человека, как вы.
Лорд Рочестер: Если бы, Ваше Величество замолвило за меня слово перед ее суровыми опекунами…
Карл II: Я поразмышляю над вашей просьбой. Буду рад видеть вас во дворце.
Лорд Рочестер: Единственное мое желание – быть полезным Вашему Величеству.
Карл II: Я предоставлю вам много возможностей для доказательства.
Лорд Рочестер: Буду очень вам признателен.
Карл II: В таком случае, до скорой встречи.
Лорд Рочестер кланяется и выходит из зала.
Глава 2
Утром Орехов поехал на студию. Запольский был уже там. Они поздоровались. Иногда Орехов задавал себе вопрос: являются ли они друзьями? И не мог найти ответ. Они вместе сделали уже несколько фильмов, которые имели определенный успех, иногда по несколько часов обсуждали замыслы новых картин. Причем, подчас спорили до хрипоты. Периодически бражничали в ресторане, особенно после окончания очередной работы. Но Орехова не отпускало ощущение, что настоящей близости между ними так и не установилось. Даже разность в возрасте всего в один год не помогала.
Нельзя сказать, что Орехова расстраивало это обстоятельство, но иногда он задумывался над тем, почему так все не просто складывается между ними? И приходил к заключению: все дело в разности темпераментов. Запольский был слишком осторожным и прагматичным во всем человеком, это касалось и работы, и женщин. Зато он обладал одним крайне полезным для этой жизни свойством – если решал, что какой-то проект ему интересен, то пробивал его, как шахтер штольню. Как это у него получалось, Орехов понять не мог, так как знал, что какими-то особыми связями тот не обладает. Это был особый талант, которым сам он был обделен. А потому понимал, хочет того или нет, но должен держаться за режиссера, как жена за мужа. Даже, несмотря на то, что он был далеко не в восторге от его режиссерского дарования. Поставленные им картины, по мнению Орехова, были лишены индивидуального начала, они делались чересчур правильно, в них присутствовало нечто ученическое, несмотря на накопленные за многие годы работы на этом поприще мастерство и опыт. Но это мнение он держал при себе. И собирался это делать как можно дольше.
– Тебя можно поздравить, – сказал Запольский. – Будем снимать твое кино. Честно говоря, я не верил в успех. Никого эта тема почему-то не вдохновляла. Но умеючи все можно пробить. Правда, пришлось затратить не просто усилия, а сверхусилия.
– Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я прекрасно понимаю, если бы не ты, у меня ничего бы не получилось.
– Да, ладно, не в этом дело, – отмахнулся Запольский. – Каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается. Меня вот что сейчас волнует. – Он задумался. – В отличие от тебя я никогда всерьез не занимался этим персонажем. А предстоит погрузиться совсем в другую эпоху. Можешь ты внятно объяснить, чем этот лорд так тебя привлек?
– Объяснить могу. Внятно – нет.
Запольский вздохнул.
– Тогда объясняй, как сможешь.
Орехов кивнул головой.
– Когда я начал изучать биографию этого человека, то изумился фантастическим противоречиям его натуры. Невиданный развратник сочетался в нем с истинным мудрецом. Всегда считалось, что одно противоречит другому. А здесь полное единство. Причем, я убежден, что одно вытекает и дополняет друг друга. И одно без другого просто бы не существовало. А знаешь, почему?
– Почему?
В обычно спокойно-равнодушных глазах режиссера Орехова увидел пробуждение интереса. Он должен зажечь его и поддерживать этот огонь на всем протяжении съемок. Иначе существует реальная опасность появления очередного скучного и банального фильма, которыми заполонены все каналы, как мусоропроводы бытовыми отходами.
– Я убежден, лорд Рочестер, в отличие от многих декларирующих, что ищут Бога, в самом деле, посвятил свою жизнь этой задаче.
Запольский с сомнением покачал головой.
– Не слишком ли смелое утверждение. Я тоже стал читать о нем. И у меня возникло несколько иное впечатление.
– Антон, поверь мне, что это именно так! – с жаром произнес Орехов. – Будет большой ошибкой, если мы сосредоточим все внимание только на его распутстве.
– Но он всю жизнь именно этим и занимался. По крайней мере, до тех пор, пока не заболел. Между прочим, его судьба – предостережение для тебя. Не знаю, ищешь ли ты Бога, но вот твой образ жизни до добра тебя не доведет.
Орехов усмехнулся. Эта тема всплывала в их разговорах не в первый раз. Несмотря на иногда случающиеся загулы, Антон в целом был образцовым семьянином, чуть ли не боготворил жену и без устали заботился о двух своих потомках. И решительно не одобрял поведение Орехова, менявшего, по выражению режиссера, женщин гораздо чаще, чем перчатки и галстуки. И даже носки.
– Давай сейчас не будем обо мне, а сосредоточим внимание на Джоне Уилмоте, втором лорде Рочестер, – усмехнулся Орехов. – Я настаиваю на своем тезисе. Не намерен утверждать, что в каждой женщине, которую тот трахнул, он видел некий божественный отблеск, а любой секс приобретал для него высший смысл, но если суммировать его жизненный путь, так по большому счету и было. Безумно жалко, что он растратил данный ему при рождении дар, но, наверное, по-другому он не мог. В конце концов, мы до конца не можем знать уровень ценности приобретенного им опыта. Знаешь, те, кто ищут Бога целыми днями, роясь в пыльных фолиантах, или бьют бесконечные поклоны в монастырях, на самом деле обманывают и других и себя. По настоящему Его присутствие можно почувствовать, лишь проведя эксперимент на собственной шкуре, поставив себя на край гибели.
– И ты полагаешь, что он сделал это специально?
– Разумеется, нет, все случилось само собой, как скатывание по наклонной плоскости. Но вопрос в том, что перед тем, как скатиться, нужно подняться на гору и оттолкнуться, чтобы помчаться вниз. Да, он развратник, но ведь развратник развратнику рознь. Кого интересует обычный трахальщик, выпивоха и скандалист, каких легион. На самом деле, он обладал великим моральным чувством. И в первую очередь в отношении к самому себе. Вот о чем я думаю, Антон, если бы он не стал бы развратником, не стал бы он моралистом, поэтом и философом. Нравится нам это или нет, но скорей всего для него не было иного пути. Он не мог быть обычным обывателем.
Запольский встал и прошелся по кабинету.
– Ты полагаешь, публика сумеет это понять?
Орехов настороженно посмотрел на режиссера. Его реплика ему не очень понравилась, в ней таился плацдарм для отступления.
– А это уже зависит от нас с тобой.
– Ты хотел сказать от меня, – усмехнулся режиссер. – Ты-то будешь писать сценарий в этом духе.
– Ты прав, в первую очередь от тебя. Сценарист дает в руки режиссеру полуфабрикат. Он может быть качественным, может быть не очень качественным, но в любом случае – это полуфабрикат. А настоящее изделие изготавливает режиссер.
– Спасибо за высокую оценку нашей профессии. Но пока у меня нет даже полуфабриката. А я бы хотел понять, какой у меня будет материал для съемок. Я пока не решил, кого пригласить на главную роль. Нужен ли мне артист, который будет играть философа, или артист, который будет играть развратника. Ладно, Сергей, не забивай голову этими вопросами. Это мои трудности. – Он подмигнул Орехову. – Это будет наш лучший фильм. Мы еще с тобой ни раз поговорим на эту тему.
– Конечно, Антон, – согласился Орехов. На душе у него было неспокойно, он неплохо знал повадки Запольского. Он опасался – не принял ли уже Запольский окончательного решения о концепции фильма. И тогда от его, Орехова, сценария останется одна внешняя оболочка, а все внутреннее содержание будет беспощадно удалено, как больные органы во время операции. В их совместном творчестве такое уже случалось. Но на этот раз он постарается этого не допустить. Ему, в самом деле, дорог этот замысел.
– Знаешь, мне иногда кажется, – вдруг проговорил Запольский, – что тебе этот фильм нужен как способ для самооправдания.
Орехов немного удивлено посмотрел на режиссера, он не ожидал услышать от него таких слов.
– А если это и так, то что?
– Ничего, – пожал плечами Запольский. – Это твое личное дело. Но, согласись, навевает на определенные мысли.
– Плохо, когда никаких мыслей от сценария не возникает.
Запольский рассмеялся.
– Ладно, иди и пиши. Через неделю я должен получить хотя бы первую часть.
Сценарий
Гарри Сэвил входит в комнату, где сидит лорд Рочестер.
Гарри Сэвил: Привет! Судя по одежде, ты куда-то собрался. Я тебе не помешал?
Лорд Рочестер: Когда же ты мне мешал, мой друг. Рад тебя видеть. Я и сам хотел к тебе сегодня зайти. Ты прав, я скоро ухожу.
Гарри Сэвил: Могу даже отгадать куда. Все только об этом и говорят.
Лорд Рочестер (смеется): Ты прав? Разговоров ходит много. С тех пор, как леди Касмейн вмешалась в это дело, и государь по ее наводке намекнул, кто лучший жених для Элизабет Малле, вся эта орава, словно бы с цепи сорвалась, эти ее старые пердуны-опекуны просто слюной брызжут от злости. Не хотят допускать меня до девицы, но и королевскую волю не могут не учитывать. В общем, сегодня у меня с ней встреча. Еду к ней домой.
Гарри Сэвил: Между прочим, говорят, что она вовсе не глупа и образована.
Лорд Рочестер: Дай бог. Я тоже это слышал. И к тому же своенравна. Если дело сладится, странную жену я себе найду. Но знаешь, я хочу ей быть хорошим мужем.
Гарри Сэвил (смеется): Ты и хороший муж. А как же другие женщины?
Лорд Рочестер (вздыхает): Это действительно проблема. А знаешь, давай лучше выпьем. Я сейчас достану подаренные тобой кубки.
Гарри Сэвил: Какое было прекрасно время, мы путешествовали по Франции и Италии.
Лорд Рочестер: А сейчас чем хуже. Здесь при дворе мы приобретаем ценный опыт, какого у нас не было там. (разливает вино).
Гарри Сэвил: Нравы королевского двора…
Лорд Рочестер: Ах, оставь, Гарри. Лучше выпей. Прекрасное вино. Король наш любит жизнь. И служит для нас примером. Или ты хотел бы попасть ко двору какого-нибудь постника?
Гарри Сэвил: Нет, но было бы неплохо, если бы еще иногда он занимался государственными делами.
Лорд Рочестер: Наш король не создан для государственных дел. Но мы должны послужить государству.
Гарри Сэвил: Знаешь, Джон, я твой старый друг, знаю тебя не первый год. И все же ты не перестаешь меня удивлять.
Лорд Рочестер: Что же тут удивительного. Мы живем в своей стране. И наш долг быть ей полезным. Только в таком случае мы будем достойными гражданами. Наступает момент, когда надо отдать Родине самое лучшее.
Гарри Сэвил: Надеюсь, он наступит не сегодня.
Лорд Рочестер: О, сегодня совсем другое. Мне пора идти. Первая встреча с будущей супругой, она определит будущие отношения. К тому же я должен ей понравиться, у моих соперников есть очевидные преимущества – они богаче меня.
Гарри Сэвил: Я слышал, за ней дают хорошее приданое.
Лорд Рочестер: Грустно, когда оно становится определяющим в выборе.
Гарри Сэвил: Всегда приходится чем-то жертвовать.
Лорд Рочестер: Жертвы нас делают несчастными. А наша цель прожить жизнь счастливо. Об этом я собираюсь как-нибудь поразмыслить. А теперь пора. Скоро увидимся.
Гарри Сэвил: Буду ждать от тебя вестей.
Лорд Рочестер и Элизабет Малле.
Лорд Рочестер: Добрый вечер, мисс Элизабет. Я так давно жаждал с вами познакомиться. И, наконец, мое самое страстное желание осуществилось.
Элизабет Малле: Я тоже много о вас слышала, милорд.
Лорд Рочестер: Надеюсь, хорошего?
Элизабет Малле: В плохое я просто не верю.
Лорд Рочестер: Вы абсолютно правильно поступаете. Я не ангел, но то, что приписывает мне зачастую молва, далеко от действительности. Хотя я могу догадаться, кто вас настраивает против меня. Эти люди мои враги.
Элизабет Малле: Мой отчим и дед. Но я хочу решать сама.
Лорд Рочестер: Я всячески поддерживаю женщин, которые готовы взять свою судьбу в собственные руки. Излишняя зависимость от мужчины пагубна.
Элизабет Малле: Приятно, что вы придерживаетесь таких воззрений. Если это не просто слова.
Лорд Рочестер: Я согласен подтвердить их делами. Мне известна суть финансового вопроса. И готов поклясться, что все ваши деньги останутся для меня неприкосновенными. И хотя я сам не богат, для меня это дело чести. Я считаю, что так должны поступать все мужчины.
Элизабет Малле: Это очень благородно с вашей стороны, милорд.
Лорд Рочестер: Как жаль, что нам еще предстоит преодолеть столько препятствий.
Элизабет Малле: Такова реальность.
Лорд Рочестер: Я полон решимости добиться своего.
Элизабет Малле: Вы пишите стихи. Я хотела как-нибудь, чтобы вы бы мне их почитали.
Лорд Рочестер: Ваша просьба для меня закон. Скоро вы их услышите.
Элизабет Малле: Буду с нетерпением ждать.
Лорд Рочестер: Позвольте откланяться. Был счастлив нашему знакомству. Надеюсь, оно получит продолжение.
Элизабет Малле: Многое зависит от вашей настойчивости и решимости.
Лорд Рочестер: Можете в них не сомневаться. До свидания.
Элизабет Малле: До свидания милорд.
