Владимир Гурвич
Дожить до любви
Часть 1
Глава 1
1
Конференц-зал международного Олимпийского комитета был забит до отказа. Еще бы, сейчас должны были объявить, на какой город пал выбор чиновников МОКа для проведения зимних Олимпийских игр. Несколько лет изнурительного марафона претендентов на это звание должно было вот-вот завершиться. Только победитель всего один, а остальным придется уйти не солоно хлебавши. А ведь столько было затрачено усилий, столько истрачено денег…
И вот этот торжественный момент, наконец, настал. На сцене появились несколько человек, они заняли приготовленные для них места. Ведущий церемонии подошел к микрофону.
– Дамы и господа! Мы приступаем к торжественной церемонии объявление города, который выбран в качестве кандидата на проведение зимних Олимпийских игр. Слово для оглашения решения Международного Олимпийского комитета предоставляется его президенту.
Мужчина, чье лицо известно во всех странах мира, сменил ведущего у микрофона.
– Дамы и господа! Я рад приветствовать всех, кто здесь собрался. Президиуму Международного Олимпийского комитета было предложено десять кандидатур на проведение очередных Олимпийских игр. Были тщательным образом изучены все. Заверяю вас, то был абсолютно беспристрастный и объективный анализ. Члены президиума за это время сумели неоднократно побывать в каждом городе. После тщательного изучения вопроса на финишную прямую вышли четыре самых достойных претендента. И вот сегодня настал тот момент, когда мы готовы объявить, кто же является победителем. Дама и господа! Прошу вашего внимания. Сейчас я объявлю город, в котором будут проведены зимние Олимпийские игры. В качестве него выбран город Дивноморск, Россия. Мы поздравляем делегацию Дивноморска.
Последние слова президента буквально потонули в шквале аплодисментов и громких криков. Члены делегации Дивноморска на глазах у всех присутствующих бросились в объятия друг друга.
2
Яхонтов сидел за столом и читал газету. Он думал о том, что, кажется, стареет, если пропускает подобные дела. Как он мог упустить такое событие, город Дивноморск провозглашен столицей Олимпийских игр, а до него только сейчас дошло, какой гигантский ажиотаж это породит. И в первую очередь в гостиничном бизнесе. Правда, в качестве слабого оправдания можно сказать себе, что почти никто не верил, что этот зачуханный приморский поселок неожиданно победит в той гонке, в которой участвовали такие известные бегуны. Но он не должен был упускать, в том числе, и такую возможность и принять заранее меры. А теперь придется догонять тех, кто вырвался вперед. А трудно предположить, что его конкуренты не воспользуются допущенным им промахом. Яхонтов встал из-за стола и прошелся по кабинету. Давно у него не было такого плохого настроения.
Но не столько из-за того, что он совершил такой серьезный промах, гораздо сильней его беспокоила другая проблема. После того, как он месяц назад посетил врача, одна и та же мысль упрямо вращалась в его голове. Что дальше будет с его компанией, с делом, в которое он вложил столько сил? Он заставил доктора, несмотря на нежелание того, сказать ему всю правду. А правда, оказалась весьма печальной, его сердце требовало серьезного капитального ремонта. Иначе, могло в любой момент сломаться. Да и капитальный ремонт на самом деле вовсе не гарантировал того, что механизм полностью восстановится. А чему тут удивляться: все последние годы его жизнь представляла собой сплошную нервотрепку, стрессы. Один только сын чего стоил. Но о Виталии ему даже не хотелось сейчас думать, он мог предположить все, но только не то, что у него будет такой сын. Он сократил ему жизнь не меньше, чем на целое десятилетие. Он, Яхонтов, почти уверен, что веди себя Виталий иначе, его здоровье было бы значительно крепче.
Яхонтов снова сел в кресло, и глаза его машинально заскользили по строчкам. Он должен как-то на все это реагировать. Дивноморск – столица Олимпийских игр, кто бы мог такое вообразить еще совсем недавно. Он припомнил этот город, в котором бывал всего несколько раз. Да его надо чуть ли не целиком перестраивать, дел там непочатый край. Легко представить, какая борьба развернется за подряды. Впрочем, ему не привыкать, когда-то такие схватки доставляли ему немалое удовольствие. Тот, кто полагает, что в бизнесе главный результат – это заработанные деньги – ничего в нем не смыслит. В бизнесе главное – это одержанная победа над соперниками, ему она доставляет самое большое удовлетворение.
Ладно, пока есть силы пора ввязываться в очередной бой. Несколько дней назад он дал задание своему заместителю провести разведку того, что творится в Дивноморске, собрать необходимые сведения. И странно, что он еще ему ничего не доложил. Обычно это на него не похоже. Пора послушать его. Яхонтов надавил на кнопку селектора.
– Катенька, – сказал он секретарше, – где у нас Владимир Александрович?
– У себя в кабинете.
– Тогда попроси его зайти ко мне прямо сейчас.
– Хорошо, Юрий Петрович.
Ярцев появился в его кабинете через несколько минут. Как всегда, элегантный, в супердорогом костюме. Сразу видно: любимец женщин.
Яхонтов внимательно наблюдал за тем, как Ярцев удобно устраивается в кресле. Они работали вместе много лет и у него не было оснований ему не доверять. И все-же по-настоящему близкими людьми они так и не стали. С точки зрения Яхонтова, его вице-президент был излишне самоуверен и честолюбив, он был из тех эгоистов, которые во всех ситуациях свои интересы ставили выше всех остальных. И это всегда настораживало Яхонтова, заставляло быть сдержанным по отношению к нему даже несмотря на то, что он был отличным работником. И пользу компании приносил немалую. Тут уж из песни слов не выкинешь.
– Рассказывай, что у тебя по делу? – спросил Яхонтов, когда Ярцев занял свою любимую позу, положив ногу на ногу.
– Это место вскоре станет золотым дном. И тот, кто первый его приберет к рукам, снимет главный куш, ответил Ярцев.
– Это я и без тебя понимаю. Ты говори по – делу: какие проблемы? – Проблемы две: одна серьезная, другая пустяковая.
– Начинай с серьезной, – предложил Яхонтов.
– Серьезная – это Чернов, – сказал Ярцев.
– Так я и предполагал, – вздохнул Яхонтов. – Опять он встает на моем пути. Значит, и на этот раз тоже решил двинуться туда. Ладно, это мы обсудим чуть позже. Теперь давай свою несерьезную проблему.
– В Дивноморске есть замечательное место, где можно поставить замечательный отель. Но там уже есть отель. Вернее, не отель, а так, отельчик, всего два этажа.
– И откуда он там появился?
– Построила его какая-то местная дама, зовут ее Александра Векшина. Мы сейчас начали работать по ней. Но, думаю, с ней проблем не будет, дадим денег и попросим убраться восвояси.
– А ты уверен, что она их возьмет? Ярцев пренебрежительно пожал плечами.
– Да куда же она денется, как только услышит, кто претендует на это место, сразу смекнет, что к чему. Будет рада по самую макушку.
– Хорошо, если так. Значит, говоришь, ее зовут Александра Векшина. – Юрий Петрович, забудьте ее имя, этот вопрос мы решим без всяких помех.
– Буду надеется на тебя. Но очень прошу, держи меня в курсе дела. Не могу отделаться от ощущения, что мы еще нахлебаемся с этим благословенным Дивноморском.
– Не беспокойтесь, такие дела проворачивали.
– Как знать. Ну ладно, иди.
Ярцев встал и уверенной походкой вышел из кабинета. Яхонтов достал из стола таблетку, налил в стакан воды и проглотил лекарство. Он и сам не понимал, почему его не отпускает такая сильная тревога. Хоть отказывайся от этого дела.
3
Каждый день для Чернова начинался с купания. Этой привычке он не изменял даже в плохую погоду. Тем более бассейн был с подогревом, и вода в нем всегда была теплой. Ему безумно нравились все части этого ритуала: от входа в воду до выхода из нее и облачение в белый махровый халат и принятие чарки, принесенной ему на серебряном подносе. Эту сцену давно он однажды видел в каком-то голливудском фильме, где так себя вел некий крутой мафиози. И Чернов обещал тогда себе, что однажды и он будет жить точно так же. И ведь живет же!
Правда, каким образом он добился всех этих благ, Чернов не только старался не распространяться, но и лишний раз думать на эту тему. Теперь перед ним маячили совсем другие цели. Когда тебе под сорок, пора остепеняться и постепенно отказываться от некоторых старых, хотя и очень даже полезных привычек. Да только как от них отказываться, подумал он, заметив приближавшегося к бассейну Наумова.
Почему-то у него слегка испортилось настроение. Он вышел из бассейна. К нему подскочил телохранитель с подносом в руках. Но Чернов покачал головой, пить ему расхотелось. Вместо этого он сел в кресло, вытянул вперед ноги и стал смотреть, как приближается Наумов.
Наумов остановился на расстоянии, тем самым как бы подчеркивая свое уважение к шефу. Но Чернов знал, что дело совсем в другом, просто он очень осторожен и всегда ждет подвоха. Впрочем, с таким тюремным прошлым, как у него, это вполне естественно.
– Ты вернулся? Ну, чего там, рассказывай.
– Пока ты тут купаешься и загораешь, другие дела делают. Если будем двигаться быстро, можно сорвать хороший куш. Я все разузнал, – горячо заговорил Наумов.
– И чего ты такого разузнал? – нарочито безразлично спросил Чернов. На самом деле, он весь напрягся.
– Я тебе сразу говорил, что дело стоящее, бабок можно наварить целую кастрюлю. В этот городишко теперь попрут люди со всего мира. А чем больше людей, тем больше денег.
– Без тебя соображаю. Ты давай говори по делу.
– А дело простое, нужно ставить там гостиницу. И место Господь Бог прямо специально для этого приготовил, бухточка на загляденье.
– Что надо сделать, чтобы эта бухточка наша была? Кому отстегнуть?
– Кому отстегнуть, известно. Пока ты тут валяешься, я провел кое-какие переговоры. Глава местной администрации хоть сейчас готов оформить для нас все необходимые документы.
– И какова цена вопроса?
– Да, сущие пустяки, считай, что бесплатно место досталось. Там народ еще дикий, сначала вообще ничего не хотел, а потом всего десяточку запросил.
– Ну, так дай – и весь разговор.
– Дать не сложно, вот только есть одна загвоздочка. У этого славного местечка уже есть хозяин. А там есть гостиница. Вернее, не гостиница, а так скорее постоялый двор. Я ненароком заглядывал туда, совсем маленькое заведение.
– Так договорись с этим мужиком. Дай и ему на лапу.
– Да не мужик, а баба.
– Так еще легче.
– Это как посмотреть. Я, прежде чем соваться, кое-какие справочки навел про эту бабу.
– И чего разузнал?
– Не такая уж она простая эта баба, начала все с нуля. Там до нее на этом месте один репейник рос. А теперь все благоухает, как в парфюмерной лавке. Все уверяют в один голос, что с ней трудно договариваться. Очень неуступчивая.
Чернов задумчиво посмотрел на Наумова: правду говорит не врет, цену себе набивая? Ладно, посмотрим, что дальше будет.
– А ты попробуй. Для чего я тебе такие бабки плачу. Дай столько, сколько она не сумеет не взять. Тебе ли не знать, что у каждого человека есть своя стоимость.
– А если у нее нет такой стоимости? – возразил Наумов.
– Ты что вчера в первый класс пошел? Если такое вдруг чудо случится, значит, надо применять другие методы. Не знаешь, как бабу припугнуть, чтобы она все отдала, включая трусы? Еще есть вопросы?
Наумов многозначительно посмотрел на Чернова.
– Ходят слухи, что старик тоже интересуется этим местом.
– Ты об Яхонтове?
– О ком же еще.
– Вот видишь, значит, надо действовать быстро. Сам знаешь, если старик за что-то берется, он вцепляется в это дело, как бульдог. А на этот раз мы непременно его должны обойти на повороте. Помнишь, как он нас отпихнул совсем недавно. Я этого не забыл. Теперь для меня вытеснить его в этом деле вопрос чести. Так что не жалей усилий. Должен принести мне это место на блюдечке с голубой каемочкой. Ясно?
– Ясно, шеф.
– Раз ясно, иди и действуй.
Чернов ощутил вдруг прилив бодрости. Он так давно ждал этого случая – за все поквитаться с Яхонтовым. И если он упустит его и на этот раз, то никогда себе этого не простит.
4
Векшина посмотрела на часы. До конца рабочего дня оставалось полчаса. Она вздохнула, ясно осознавая тот факт, что не уйдет домой ни через полчаса, ни через час, ни через два. Векшина с неприязнью покосилась на телефон. Она вдруг поймала себя на мысли, что за сегодняшний день ей несколько раз хотелось его разбить. Бросить об стенку так, чтоб он разлетелся на мелкие кусочки. Перед ее глазами тут же ожила картина, как она с наслаждением учиняет расправу над ни чем не повинным телефонным аппаратом, а потом ползает на коленях, уничтожая следы вандализма. Б-р-р, она передернула плечами. И что за глупости лезут ей сегодня в голову. Хорошо, что никто другой не может прочесть ее мысли.
Она-то знала, откуда возникают эти странные желания. Определенно это результат переутомления. После того, как стало известно, что в Дивноморске будут проходить зимние Олимпийские игры, интерес всего мира к этому, еще вчера почти никому не известному городку, возрос феноменально. Многие уже сегодня захотели оказаться в Дивноморске. А единственной приличной гостиницей, способной вместить большое количество постояльцев был отель «Голубая лагуна», хозяйкой которого она и являлась.
На столе надрывно зазвонил телефон. Векшина потянулась к трубке и, стараясь придать голосу оттенок мягкой доброжелательности, произнесла слова, набившие за весь день оскомину:
– Отель «Голубая лагуна». Здравствуйте.
– Здравствуйте, – человек на том конце провода просто захлебывался от восторга. Явно выраженный акцент его обладателя выдавал в нем мужчину жгучих кавказских кровей.
– Наконец-то, дарагая, я дозвонился до тебя! Пачему у тебя все время занято?
Потому что вы не единственный, желающий дозвониться до нашего отеля.
– Канечна, извини, я понимаю, все хотят своими глазами увидеть ваш замечательный город. Особенно теперь, кагда у вас будет проводитса Олимпиада.
– До Олимпиады еще далеко. А что вы хотите в данный момент? Из опыта общения с клиентами Векшина уже понимала, что данные переговоры, кроме пустой траты времени, ничего не принесет. Но чувство выработанного профессионализма, не позволяло ей оборвать любой разговор на полуслове, каким бы бесполезным и бесперспективным он ей ни казался.
– Дарагая, я все знаю. Я приеду и сейчас и потом. А сейчас мне нужен двухместный номер класса люкс на одного человека.
– Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Слишком большой наплыв постояльцев. Мы не можем селить в двухместный номер одного человека.
– Вай, куда же я дену тогда своего Гоги, – похоже, ответ Векшиной явно расстроил мужчину.
– Так вас двое или вы один? Векшина явно недоумевала.
– Одын, я, милая. Совсем одын. А Гоги это мой любимый собачка. Он простор любит, понимаешь?
– Понимаю. Только двухместные номера сейчас все заняты. Позвоните через две недели. Возможно, какой-нибудь из них освободится.
– Харашо. Я обязательно еще позваню. Да свиданья, дарагая.
Векшина положила трубку на рычаг и устало откинулась на спинку стула. Она попыталась вспомнить, сколько раз за день ей пришлось вести телефонные разговоры, не приводящие ни к какому результату. Они отвлекали ее от прямых обязанностей. Ведь отвечать на телефонные звонки было делом ее секретарши. Но та ушла в отпуск. Кто же мог предполагать, что объявление их городка местом для проведения Олимпиады так всколыхнет весь мир, что все непременно захотят приехать в Дивноморск, не дожидаясь собственно самой Олимпиады. В таких условиях Векшина в одиночку явно не справлялась с потоком дел, которые вдруг неожиданно возникли.
Размышления над сложившейся ситуацией настолько захватили Векшину, что она не услышала, как дверь ее кабинета распахнулась, и на пороге возник Кравцов.
Кравцов Павел Сергеевич – начальник местной милиции и близкий друг Векшиной, был единственным из всех, кто мог позволить заявиться в кабинет Векшиной без предварительной договоренности. Она не любила, когда кто-нибудь неожиданно, без всяких на то причин, нарушал ее напряженный рабочий ритм. Кравцов это прекрасно знал и не использовал имеющиеся у него привилегии без уважительных обстоятельств.
Сегодня же причина для несанкционированного вторжения в кабинет своей возлюбленной была очень даже серьезной. Сегодня был их с Сашкой совместный праздник. Год назад начался их роман, от которого у Кравцова буквально сносило крышу. Раньше, до знакомства с Векшиной, он всегда придерживался мнения, что год близости с женщиной это солидный срок, за который их чувства не то что бы ослабевают, но неизбежно теряют остроту и свежесть восприятия. На этот раз все было совершенно иначе. Вопреки ожиданиям, его чувства к Векшиной не только не утратили своей новизны, но еще более обострились, чем в первые дни их знакомства. Он пытался найти этому какое-то объяснение и ничего не придумал лучше, чем обвинить в этом Векшину. Если, конечно, слово обвинить уместно в данном случае. Но, тем не менее, Кравцову иногда становилось очень обидно, когда в ответ на свою пылкость, он получал только холодную учтивость. Векшина будто специально держала с ним дистанцию, не отталкивая его окончательно, но и не очень сильно сближаясь с ним. Нет, физически они были близки, и тут у Кравцова не могло быть каких-либо претензий. Ее тело всегда отзывалось на его горячие ласки. Но вот душа этой женщины оставалась в его присутствии всегда какой-то отстраненной и углубленной в самое себя. Кравцову же, предлагавшего себя без остатка любимой женщине не только телом, но и всеми силами своей бесхитростной души, такая отрешенность иногда казалась оскорбительной. Вот и сейчас, спеша к любимой с огромным букетом цветов, он вовсе не был уверен в том, что она помнит об их сегодняшней дате.
Войдя в кабинет, Кравцов увидел Векшину, откинувшуюся на спинку кресла, с прикрытыми глазами. Казалось, она спала. Неожиданно зазвенел телефон и Кравцов кинулся к трубке, чтобы успеть прервать звонок, который мог напугать заснувшую Александру. Кравцов схватил трубку и тут же кинул ее на рычаг.
Векшина открыла глаза.
– Это еще, что за выходки. Что ты себе позволяешь? – В ее голосе он уловил нотки неудовольствия.
– Я приехал с тобой поздороваться. Здравствуй, – Кравцов нежно прикоснулся губами к щеке Векшиной и протянул ей цветы.
– Спасибо. По какому поводу цветы?
– Сегодня же наш день. Ты что забыла? – протянул Кравцов обиженно.
– Ой, извини. Но я и правда забыла. Я так сегодня устала, ты не представляешь.
– Отчего же. Очень даже представляю. – Кравцов бросил взгляд на часы. Если учесть, что твой рабочий день длится уже двенадцать часов, ты скоро забудешь название своего отеля.
– Забудешь тут. Я сегодня по телефону весь день твержу, как попугай: Отель «Голубая лагуна». Здравствуйте.
– Теперь понятно, почему до тебя невозможно дозвониться. Кто же так тебя сегодня на части рвет? – усмехнулся Кравцов.
– Весь мир сошел с ума. Все хотят уже сегодня быть в Дивноморске. Кто бы мог подумать, что решение о проведении в нашем городе Олимпиады вызовет такой ажиотаж, – явно недоумевая, проговорила Векшина.
– А что ты хочешь. Многие люди хотят всегда находиться в центре самых горячих событий.
– Но ведь до самого события еще далеко, – горячилась Векшина.
– Все равно. Многие хотят быть даже не у начала события, а у его истоков.
– Да, но я никак не рассчитывала на подобный поворот событий. Ты же знаешь, что я запланировала реконструкцию отеля, распустила весь персонал. Теперь придется это отложить до лучших времен, – в голосе Векшиной послышались нотки едва уловимого раздражения.
Кравцов сразу же догадался, чем это грозит, но, тем не менее, спросил:
– А как же наша поездка в честь годовщины нашего знакомства?
– Ее тоже придется отложить. Нужно срочно собрать персонал отеля, все подготовить к приезду гостей. Первые постояльцы появятся здесь уже через несколько дней. Так что у меня море работы. Боюсь, что в ближайшие несколько дней я буду работать не только днем, но и ночью.
Слова Векшиной прозвучали, как приговор. Кравцов понял, что ни какая совместная поездка в ближайшее время им не светит.
5
Виталий проснулся от сильной жажды. В горле пересохло так, как будто он находился в безводной пустыне уже несколько дней. Он чертыхнулся и сделал попытку приподняться на локтях, но из этой затеи ничего не вышло. Тело отказывалось повиноваться. Виталий бессильно откинулся на подушку и попытался сосредоточиться. Сознание медленно, как будто нехотя, начинало проясняться. Из его растревоженной мути начали выплывать картины вчерашнего вечера и прошедшей ночи. Сначала это были даже не картины, а так, всего лишь какие-то их обрывки или вообще карандашные наброски. Виталий напрягся и постарался всему этому мусору придать более менее завершенные детали. Постепенно, шаг за шагом, как ребенок, увлеченно собирающий узор из мозаики, он начал восстанавливать картину вчерашнего загула.
Сначала он заехал к Стасу, своему давнишнему приятелю, по пустяковому делу. Помнится, они поболтали ни о чем. Потом Стасу позвонила какая-то его знакомая девушка и пригласила на день рождения подруги. Стас предложил Виталию присоединиться – и он не отказался. Как выяснилось позже, эта подруга оказалась очень даже ничего. Тощая и костлявая, такие всегда ему нравились, но около нее вертелся какой-то тип. Остальные девушки были не в его вкусе, и Виталию ничего не оставалось, как целенаправленно напиваться весь вечер. Выпили они изрядно, им показалось мало, и они сбегали еще. Потом, потом… нет, дальше Виталий ничего не мог вспомнить. Как же он оказался в своей постели? Неожиданно до его слуха донеслось чье-то прерывистое дыхание. Виталий протянул руку и нащупал рядом с собой женское тело. Он вгляделся в лицо спящей девушки, пытаясь понять, кто это с ним рядом. Нет, это определенно была не подруга. Тогда кто? Кажется, эта та линялая блондинка, которая весь вечер строила ему глазки. Значит, ей все-таки удалось затащить его в постель. Черт! Виталий с раздражением отдернул руку и накрылся с головой одеялом. Через минуту он снова начал проваливаться в сон. Проснулся оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо.
– Просыпайся, соня, – потревоживший его голос, показался ему таким же непривлекательным, как и сама хозяйка.
Виталию хотелось притвориться спящим и не отвечать, но он все же выдавил из себя через силу.
– А? Зачем? Который час?
– Девять часов уже. Вставать пора, – проинформировала его девушка все тем же неприятным голосом.
– Шутишь. В такую рань, – пробормотал Виталий, не поднимая головы. Ему ужасно не хотелось смотреть на нее.
– Как хочешь, а мне уже пора, – она явно собиралась уйти.
– Ты, что уже уходишь? – обрадовался Виталий про себя.
– Ухожу.
– И тебе не стыдно? Оставляешь тут меня одного холодного, голодного. – В душе Виталий ликовал. Ему нравилась, что его ночная подружка оказалась такой неназойливой и вовремя решила удалиться.
– Насчет голодного спорить не буду. Но холодного… Я же тебя всю ночь согревала. Такой костер разожгла. Ты что не помнишь? Девушка прихорашивалась у зеркала, пытаясь с помощью пудры и помады придать себе товарный вид.
Виталий поморщился. Ему она совсем не нравилась, даже косметика не делала ее лучше.
– Разве забудешь такое. Это был не костер, а целый кострище. Я чуть не сгорел в его огне, – от радости, что она сейчас свалит, Виталий готов был подтвердить все, что угодно.
– То-то же. Запомнишь меня, – чувствовалось, что девушка осталась довольна словами Виталия. Ну, я пошла, милый. А ты тут остывай пока.
– А нежный поцелуй на прощание? – произнес Виталий и тут же осекся на полуслове. Эта дежурную фразу он всегда проговаривал автоматически, даже не задумываясь над ее смыслом. А вдруг она и вправду захочет меня поцеловать. От одной этой мысли у Виталия заныло в груди.
– Нет, ты мне всю красоту испортишь, – улыбнулась девушка свеженакрашенными губами.
– Тогда пока, детка, – вздохнул с облегчением Виталий, радуясь, что ему не придется расплачиваться за необдуманно произнесенные слова.
– Пока. Созвонимся еще?
– Созвонимся, – дождавшись, когда незваная гостья скроется в дверях, Виталий встал, закрыл за ней дверь и, чувствуя, что еще очень слаб, рухнул в кровать и моментально заснул.
Он спал, как убитый, пока его снова не потревожили. На этот раз это был телефонный звонок. Кому это не спится в такую рань? раздраженно подумал он. Виталий потянулся к трубке, и, не открывая глаз, ответил:
– Слушаю вас. – На том конце провода он услышал знакомый голос.
– Привет. Это я. Как дела?
– Ой, Светуль, привет. Да, вот, сплю еще, – в голове Виталия сразу же прояснилось. Это была Света, Светулечка, Светик, как любил называть ее Виталий в порыве нежности. Их отношения длились уже долгое время. Почти два года. Солидный срок, с точки зрения Виталия, привыкшего менять подружек чуть ли не каждую неделю. Но Свету он не хотел терять. По крайней мере, пока. Она ему нравилась.
Высокая платиновая блондинка с миндалевидными зелеными глазами принадлежала не только ему одному. У нее был муж, какой-то военный, мелкий офицерский чин. Какой, Виталий даже не вдавался в подробности. Ему на это было глубоко наплевать. Главное, что он был, и это являлось основным его достоинством, поскольку именно это обстоятельство избавляло Виталия от всяких обязательств перед Светой. Ведь больше всего в жизни Виталий любил легкость и свободу. А женщины имели привычку ее ограничивать. Даже самую легкую и беззаботную связь они умудрялись испортить. Любая из них рано или поздно начинала предъявлять претензии. Но Виталий быстро нашел способ предотвратить эту напасть. Он не задерживался ни с одной из них дольше, прежде чем они начинали чувствовать его своей собственностью. Другим проверенным средством от женской назойливости было их замужество. Желательно счастливое. Какое оно было у Светы, он не интересовался, но его устраивало то, что она за все время их отношений ни разу не высказала какого бы то ни было неудовольствия своим статус-кво. Вот и сейчас, судя по ее голосу, она очень хочет его видеть.
– И как тебе спится? – донесся до Виталия мелодичный голосок Светы.
– Отвратительно. Мне грустно и одиноко. Всю ночь проворочался в своей холостяцкой постели один, как перст. Ты меня совсем забыла, – произнес Виталий, не дрогнувшим голосом, дежурную ложь.
– Неправда. Я по тебе так соскучилась.
– Я тоже. Приехала бы, согрела меня. Помнишь, какой костер ты разожгла прошлый раз в моей постели. Я чуть было не сгорел в его огне, – Виталий воспроизвел утренний монолог, предназначавший для своей ночной гостьи почти дословно.
– Вот и хорошо, что не сгорел. А то бы мне одни угольки остались.
– Свет, но я уже остыл. Может, приедешь?
– Так вот я и звоню, что есть такая возможность. Мой уехал в командировку на несколько дней. Так что я в полном твоем распоряжении.
– Отлично. Так, когда ты сможешь приехать? – Виталий мысленно взмолился, чтобы Света приехала ближе к вечеру. Чего бы там не было, но вчерашний крутой загул давал о себе знать.
– Да, хоть сейчас, если ты не против.
– Ты же знаешь, что я только за. Приезжай, сейчас же, – Виталий постарался изобразить нетерпение и, судя по тому, как обрадовалась Света, понял, что ему это удалось. Хотя, он с удовольствием бы отложил свидание. Тело его еще плохо слушалось, и голова раскалывалась на части. Но отказывать Свете ему не хотелось. Мало ли что ей взбредет на ум. Ведь они не виделись уже довольно долго. Пусть она думает, что все это время он просто сгорал от нетерпения увидеть ее.
– Хорошо. Примерно через час я буду у тебя.
– Ну, давай. Жду, – швырнув трубку, Виталий пошел в ванну. К приходу Светы надо было срочно привести себя в порядок.
6
Векшина постаралась, как можно удобней устроиться на жестком маленьком диванчике в гостиной Кравцова, но это оказалось не так-то легко. Похоже, этот диван предназначался исключительно для того, чтобы на нем сидели. Да и то только два человека.
Векшина окинула взглядом комнату. Картина, открывшаяся ее взору не оставляла сомнений в том, что это логово холостяка. Павел как будто нарочно выпячивал эту особенность своего жилища. Нет, здесь не было грязно, нигде не было видно разбросанных вещей, но когда Кравцов привел Векшину сюда первый раз, ей сразу же бросился в глаза откровенно подчеркнутый минимализм обстановки. Диван, стол, два стула, телевизор – и все. Заглянув в спальню, Векшина обнаружила еще меньшее разнообразие. Все убранство комнаты составляли платяной шкаф да разборная тахта, которая теперь разбиралась исключительно по случаю прихода Векшиной. Все остальное время она была в собранном состоянии. Для Векшиной оставалось загадкой, как помещался на этой односпальной лежанке ее крепкий мускулистый хозяин. Когда Векшина спросила однажды об этом у самого Кравцова, то услышала в ответ, что для него гораздо важнее иметь вокруг себя, как можно больше свободного пространства, нежели разнообразие мебели. Выяснилось также, что он вообще долгое время спал на полу по случаю отсутствия кровати, как таковой. А тахту приобрел после долгих уговоров его предыдущей подруги, которой не нравилось заниматься любовью в таких некомфортных условиях. Векшина, привыкшая ценить в окружающих ее вещах в первую очередь удобство и комфорт, была очень удивлена таким убежденным аскетизмом Кравцова. Но, в конце концов, решила – они свободные люди и каждый живет так, как считает нужным. Пусть ее друг был совсем не притязательным в быту, зато он отлично готовил. Вот и сейчас, пригласив Векшину в гости, он первым делом предложил ей отдохнуть, а сам занялся ужином. Векшина не возражала. Она чертовски уставала последнее время, да и что скрывать – готовить она не любила.
Из кухни повеяло чем-то вкусненьким. Несмотря на усталость, Векшина заставила себя подняться и пройти к месту приготовления пищи.
– Может тебе все-таки чем-нибудь помочь? – решила она спросить для приличия, в глубине души надеясь на то, что ее все же избавят от этой участи.
– Ни в коем случае, – решительно возразил Кравцов. – Ты сегодня моя гостья и я, как гостеприимный хозяин должен накормить тебя ужином.
– Вообще-то кормить ужином это традиционно женская обязанность. Тебя это не смущает? – ей вдруг захотелось узнать, как он относится к женщинам, пренебрегающим общепринятым распределением ролей в обществе.
– В данный момент нет, – ответил Кравцов. Надеюсь, мы еще вспомним об этой замечательной традиции. Но сегодня будем ее нарушать. Ты ведь не против?
– Я только за, а если говорить честно, то я бы с удовольствием согласилась нарушать эту традицию, как можно чаще. – Почему-то именно сейчас ей захотелось раскрыть все свои карты.
