Владимир Грузда
Сумрак прошлого
Игорь вспомнил слова ночного визитера Хлебалова о силе проклятия, заставляющую даже ад временно выпускать души. Эти откровения нашли подтверждение. Неужели и все остальное правда, и имеет смысл?
Бывший психиатр продолжал:
– Но все либо теряют дар речи от страха, либо кидаются на меня с оружием. Вот диалога и не выходит. А поговорить страсть как охота. Да выключи ты уже эту пугалку!
Федоткин злобно кивнул на амулет. Игорь неторопливо отрицательно покачал головой. Затем, видя, что перерождающийся призрак не предпринимает попыток приблизиться, осторожно достал висящее на груди устройство и отключил. Но руку с кнопки не убрал.
Федоткин ухмыльнулся:
– Вот и хорошо, малец. А то в ушах гудит…
Они стояли напротив. Прижатый к стене парень и бывший человек – пришелец из иного мира.
– Время есть…Пока есть… – Федоткин не отрывал глаз от Игоря. И от этого тяжелого пронзительного взгляда по спине последнего стекали крупные капли холодного липкого пота.
– Когда я приехал работать в психушку, – заговорил Федоткин, медленно и с явным удовольствием, – услышал про проклятые сокровища. Сходил в краевой музей. Кое-кого поспрашивал. Кое-какие бумаги посмотрел. Ну, а пока трудился, ночами копал, искал, и однажды добрался до туннеля.
Призрак кивнул себе за спину, туда где чернел провал в каменной кладке.
– Ты тоже ищешь сокровище, малец?
– Н-нет, – Игорь почувствовал, что язык перестает ему повиноваться. Наступало какое-то оцепенение.
– Вот я и говорю, что ты какой-то не такой…Ну да, ладно – и ты сойдешь!
Федоткин зловеще усмехнулся и указал на уложенные в штабеля мумифицированные трупы:
– Не знаю, как этого добивались проклятые ляхи, но я научился приманивать желающих обогощения.
– Как это?
– В психушке я исследовал воздействие направленных и рассеянных радиоволн на мозг человека. К сожалению, работать приходилось лишь с больными на голову.
Призрак усмехнулся:
– Но теперь у меня есть возможность поработать с нормальным материалом. Более того, во мне появились особенные способности, использование которых доставляет потрясающие результаты. Ты это видел.
Игорь взглянул на безжизненный экран часов. Федоткин удовлетворенно кивнул:
– Видишь ли, малец, наши миры взаимосвязаны на всех уровнях. Бесы и ангелы постоянно присутствуют среди людей, и выполняют свою миссию.
– Какую?
– Это сейчас не важно. Это направленное влияние иного мира на мир людей. Но оно не видимо. А существует и видимое: призраки, чудеса, пророки, маньяки – все это послания, сигналы для мира людей. Но вы их не слышите!
Игорь чувствовал, что ясность сознания исчезает, словно ускользает. Призрак, не отрываясь глядел на него, продолжая говорить:
– Если бы я и сам услышал это раньше! Ну да ладно… Знаешь ли, малец, когда я добрался до этих проклятых сокровищ: думал – заживу. Я ведь ни в какие проклятья не верил. А теперь…единственная возможность ощутить себя человеком лишь в эту проклятую ночь! Но после того, как за мою проклятую душу будет уплачена сорокократная цена, и это прекратится!
Слова одурманивали, вводя в оцепенение. Мысли двигались с трудом, словно пробивались сквозь вязкий туман. Оттого оценка ситуации запаздывала, теряясь в обрывках фраз, бессвязных образов и воспоминаний. Всплыл хмурый тяжелый взгляд Константина Мефодьевича, неясные силуэты средневековых воинов, автобус одиннадцатого маршрута, съеденная на завтрак каша, встревоженное лицо профессора Иванкевича, искаженное помехами интернет соединения.
"Монета может иметь ключевое значение"
"Это последний автобус сегодня"
"Я бизнесмен, заключим договор"
– Проклятье можно разрушить! – пробиваясь сквозь морок, заявил Игорь.
Глаза призрака вспыхнули злобным светом:
– Чтобы лишить меня последней возможности возвращаться?! Неет, малец!
Призрак медленно и грозно двинулся вперед. Время разговоров прошло.
– Да и нет у тебя, малец, такой власти!
Игорь попятится. Активировал амулет, осознавая всю тщетность и недолговечность такой защиты. Путного решения выхода из создавшегося положения не находилось. В голове продолжалась бессмысленная чехарда воспоминаний и обрывков фраз. Ночной гость говорил о силе и власти слов, о необходимости разрушить проклятие, еще о чем-то.
Времени не оставалось, и Игорь выкрикнул прямо в лицо наступающего противника:
– Я разрушаю проклятие дворянина Хлебалова!
Федоткин приостановился, злобно усмехаясь. Он наслаждался моментом: абсолютной беспомощности жертвы.
– На каком основании? Ты же не он.
– Во имя Бога! – вспомнил наставления Хлебалова Игорь.
Но призрак лишь рассмеялся:
– Вы, люди, глупцы! Не верите, а пытаетесь чужими словами влиять на мир, в котором ничего не смыслите! Ты не под защитой Бога. Ты на проклятом кладбище, в проклятую ночь! У тебя нет Его власти и нет шанса на спасение!
***
Призрак яростно двинулся вперед, угрожающе выставив руки. Игорь попятился, понимая, что отступать некуда – сзади глухая стена, вокруг каменный мешок склепа.
"Боже мой!" – сквозь зубы простонал он.
Вспомнился каземат в особняке Неерфельда. Там тоже казалось, что нет выхода. Но тогда он оказался в несколько иных обстоятельствах. Ему противостояли настоящие призраки. Имелась уверенность, что скоро придет помощь. Присутствовали другие люди, что давало хоть и не поддержку, но добавляло чувство собственного превосходства.
Здесь же он один. Отрезан от всего мира. Без надежды оказаться найденным. Лицом к лицу с переродившимся монстром. Без малейшего понимания как действовать дальше.
Как удалось выпутаться в тот раз? Оказавшаяся вместе с ним, в том самом подвала Неерфельда, Ирина упала на колени и просила защиты у Бога. Не об этом ли вмешательстве и защите говорил ночной призрак?
Может быть для него настал такой момент? Может быть и в этот раз придет сверхъестественная помощь?
Игорь рухнул на колени, в отчаянии прося Божьей защиты.
Легкое движение воздуха коснулось кожи. Нежно и освежающе. Затхлость тяжелого неподвижного духа в склепе унесло прочь. Повеяло теплом. Слабо, неуверенно, еле уловимо.
Хлебалов появился прямо между наступающим разъяренным призраком и уперевшимся в холодную каменную стену Игорем. Атакующий призрак затормозил и изумленно попятился. Игорь хорошо различал удивление на его физиономии, хотя глядел на него сквозь полупрозрачную фигуру Хлебалова. Явившийся из иного мира, дворянин в оптике прибора ночного вида выглядел как рентгеновский снимок на ярко освещенном смотровом стенде.
– Ты не можешь снять заклятье! – заявил Федоткин. – Ты бесплотный дух!
– Зато я могу! – удивляясь своей решительности, воскликнул Игорь. – С сегодняшней ночи снимается всякое проклятие с похищенных сокровищ!
Хлебалов сдвинулся в сторону и полуобернулся. Теперь он занимал позицию наблюдателя.
В двух метрах впереди, возвышаясь над коленопреклоненным Игорем, стоял пылающий яростью и гневом Федоткин.
Игорь, ожидая перемен, взглянул на одного, потом на другого. Уловил выжидающий взгляд Хлебалова и понял, что заклятье еще не снято. Слова, имеющие власть аннулировать сверхъестественный контракт, еще не прозвучали.
– Прощаю тебя, беспокойный дух! Разрушаю проклятие древнего сокровища именем Иисуса Христа!
– Нееет!!!
Голос Федоткина загремел под сводами склепа. В его звучании слышалось отчаяние и злость.
Игорь физически приготовился отразить атаку взбесившегося призрака. Но тот, на удивление, резко развернулся и бросился к противоположной стене.
– Не дай ему завладеть монетой! – грозно прикрикнул Хлебалов.
Смысл фразы дошел до сознания не сразу, но реакция опередила разум. Игорь мгновенно бросился вслед за убегающим.
В свои пятнадцать, являясь представителем молодого поколения, проводящего большую часть жизни за компьютером, Игорь обладал хорошо тренированной мускулатурой и силой. Долгие блуждания по заброшенным домам и пересеченной местности являлись хорошей ежедневной тренировкой и спасением от гиподинамии.
Федоткина он нагнал в два мощных прыжка. Но попытка сбить убегающего с ног не удалась. Резкий удар в грудь опрокинул Игоря назничь. Ощущение было такое, словно наткнулся на каменную стену. Падая, он грохнулся на чьи-то останки, развалив мумифицированный труп на куски. Запутавшись в дурно пахнущих одеждах покойника, Игорь отчаянно замахал руками, барахтаясь в костях и кусках засушенной плоти. Смрадный дух настырно лез в ноздри, раздражая носоглотку и опускаясь в пищевод, вызывая рвотные позывы.
Федоткин уже практически достиг противоположной стены и стоящего возле нее сундука. Лишь несколько секунд отделяло аномалию от заветной монеты.
У Игоря же не оставалось времени и возможности догнать бывшего психиатра. Без особой надежды он схватил первое, что оказалось под рукой, и с яростью швырнул это в спину убегающей аномалии.
Брошенная кость попала точно в ноги Федоткина, сбила его шаг. Запнувшись тот рухнул на сундук, и сполз по покатой крышке.
В следующий миг аномалия уже твердо ухватилась за крышку, потянула ее вверх. Та неохотно, с раздражающим скрипом раскрылась, демонстрируя набитое драгоценностями хранилище. Федоткин запустил пятерню, под его пальцами зазвенели монеты. Ухватив несколько, он начал вытаскивать руку из сундука.
Вскочив на ноги, Игорь бросился на него, и со всего маху врезал кулаком в ухо.
Федоткин дернулся и завалился вдоль сундука, недовольно хлопнувшего массивной крышкой.
Хлебалов оказался рядом с поверженным Федоткиным. Опустившись на одно колено, живший четыреста лет назад, дворянин, положил на грудь бывшего психиатра невесомую, просвечивающуюся руку.
– Завершилось! – торжественно провозгласил он.
Неясные силуэты призраков, словно втянутые в невидимые щели каменного пола, растворились в глубинах земли. Молниеносно и безвозвратно.
