Владимир Геннадьевич Гурьев
Люди и Боги. Последний из Красного Легиона, или Слеза, изменившая мир. Книга 1 и 2

Глава вторая
По дороге домой

О, если бы в пустыне просиял

Живой родник и влагой засверкал!

Как смятая трава, приподнимаясь,

Упавший путник ожил бы, привстал.

Омар Хайям

Великое Северное плато. А проще сказать – пустыня! Испокон веков оно считалось гиблым местом. Огромное пространство невыносимой жары днем и ужасного холода ночью. Бескрайнее песчаное кладбище, где господствует вольный ветер. Обширная безводная территория со скудной животной и растительной жизнью. У пустыни много определений, и почти все они связаны со смертью. Что может заставить человека появиться здесь? У каждого своя причина, но в большинстве случаев она связана с какой-нибудь трагедией или несчастьем. Именно в результате трагедии и оказалась на Великом Северном плато небольшая медленно бредущая человеческая колонна. Около сотни вооруженных мужчин шли по обеим сторонам груженых повозок, запряженных мородотами. Эти животные напоминали волов, но множество острых шипов по всему телу говорило о том, что это одна из многочисленных метаморфоз эпохи Мрачных Перемен.

Несмотря на свои крупные размеры, мородоты с трудом тащили тяжелые повозки. Безжалостное солнце и пустыня убивали их. Возничие и следовавшие по обеим сторонам охранники безрезультатно подгоняли их ударами хлыстов и копий. Мородоты, высунувшие длинные языки, отвечали только грустным мычанием.

На повозках, помимо находившейся там скудной утвари, сидели матери с младенцами, старики, а также больные, раненые и ослабевшие в трудной дороге. В промежутках между повозками шли женщины с тяжело бредущими около них детьми, пока мало понимающими, что происходит и зачем они куда-то так долго идут.

Колонну замыкала находящаяся на небольшом отдалении телега, покрытая темным покрывалом. В отличие от других повозок, около нее не было охранников. Ею управлял седой длиннобородый мужчина с многочисленными морщинами на исхудалом лице. Он, сгорбившись, печально поглядывал то на идущих впереди людей, то на свой груз.

Одеяние мужчин колонны составляли шапка, плотно облегающая рубаха, узкие штаны из грубой шерстяной ткани, подтянутые тугим поясом, и высокие сапоги; женщин и детей до десяти лет – платки, широкие шерстяные платья, штаны и башмаки. У многих поверх одежды были накинуты халаты из льняной ткани, позволяющие не перегреваться.

Шерстяная одежда говорила о том, что люди следуют далеко с севера, где климат был менее суровым. Хотя сложно назвать их дневную тридцатиградусную жару более комфортной погодой, но тем не менее по сравнению с остальной территорией Алакастии это было так. Поэтому людям с севера переход давался особенно тяжело. Пот градом струился по их загорелым телам, вся одежда промокла до нитки, а бедные дети беспрерывно просили пить. Взрослые всячески пытались утолить их нестерпимую жажду, тратя живительные капли воды, чересчур экономя на себе и хмуро поглядывая на своих бедных чад глубоко впавшими глазами на иссохших лицах.

На фоне бесконечных барханных цепей, следовавших друг за другом, люди казались крохотной ниточкой, затерявшейся в пустыне. Раскаленный песок безжалостно обволакивал ноги и колеса, не давая идти вперед. Иногда люди глубоко проваливались, и только взаимопомощь не давала сгинуть на песчаном кладбище. Безжалостный ветер – вечный спутник пустынной равнины – также не жалел путников. Меняя направление, он то и дело выстраивал на пути новые барханы. Иногда они достигали нескольких метров и закрывали собой часть колонны. А это было очень опасно. Пустыня выглядела безжизненной только на первый взгляд. В любой момент могли появиться разбойники или еще того хуже – кто-либо из чудовищ эпохи Мрачных Перемен.

Многочисленные приспособления, придуманные для преодоления Великого Северного плато, отчасти помогали справиться с тяжелыми условиями пустыни. Колеса большого диаметра с очень широким ободом позволяли повозкам не проваливаться в песок. Но в результате этого передвижные средства приобрели такой вес, что даже мощные мородоты с трудом катили их вперед. Немалые запасы воды и корма не давали тягловым животным обессилеть, но количество провианта уменьшалось с каждым днем катастрофически. Длинная крепкая веревка, сцепляющая между собой повозки, не позволяла движущейся колонне потерять ни одну из своих частей. Дорожные следопыты, хорошо ориентирующиеся по солнцу и звездам, не давали сбиться с маршрута. Но пустыня все-таки была сильнее человека, поскольку, несмотря на все прилагаемые усилия, колонна растянулась на несколько десятков метров.

Чтобы люди окончательно не потеряли друг друга из виду, небольшой легасный отряд попеременно объезжал разрозненные части. Возглавлял отряд высокий мужчина худощавого телосложения. Черный кожаный плащ с изображением вепря говорил о том, что это Вахур – предводитель Устутской колонии Северной провинции. У него были длинные вьющиеся волосы темного цвета, тонкий нос и маленький рот, нежный, как у женщины. Скулы и подбородок с ямочкой затеняла жесткая щетина.

Прежде выражение решимости и энергии на смуглом, опаленном солнцем лице придавало его облику особую внушительность, но сейчас голова Вахура была печально опущена, а вокруг карих глаз пролегли глубокие морщины – следы печальных чувств. Было о чем горевать вождю. Люди доверились ему и, спешно покинув родные дома, взяв только самое необходимое, отправились неизвестно куда, возможно, в погоню за его несбыточной мечтой о лучшей жизни по дороге смерти. Но разве у них был выбор? Разве можно было предпринять что-нибудь другое? Вскоре ожидалось нападение безжалостной орды кочевников, против которой еще никому не удалось выстоять. Может, нужно было остаться и защищать свою маленькую Устутскую колонию, их родной дом? Нет! В данном случае он поступил совершенно правильно. Вахур знал это. Маднес являлся самым кровожадным и беспощадным из вождей кочевников, и его приход означал немыслимые страдания перед страшной смертью. За его голову была назначена большая награда, за ним гонялся сам генерал Мракус, но все безрезультатно. Маднес был неуловим и продолжал совершать ужасные набеги на мирных, ни в чем не повинных жителей. Поэтому перед лицом надвигающейся опасности Вахуру и его людям пришлось отправиться ближе к центру империи, к его троюродному брату Дролу – предводителю Заманской колонии Сайдахской провинции. За месяц трудного пути их численность сократилась ровно наполовину в результате стычек с небольшими группами разбойников, нападений чудовищ и смертельных болезней. Храбро погибла жена вождя Итида, заслонив своим телом чужого ребенка от стрел разбойников и оставив Вахуру сына Дэрека.

Вождь в очередной раз отбросил грустные мысли и в сопровождении легасных всадников поскакал к замыкающей колонну телеге. Поравнявшись с ней, он обратился к седобородому старцу:

– Как она?

– Плохо. Видимо, скоро уже. Черная смерть делает свое темное дело. И еще гибель Амаля, конечно, пошатнула ее здоровье. Даже подумать страшно, что она испытала. Пережить нападение кочевников и опасный переход, чтобы потерять сына, а затем и самой смертельно заболеть. Трэк, наверно, там, в царстве Вечности, места себе не находит.

– Мы обязаны ей жизнью, – печально проговорил Вахур. – Помоги ей, чем сможешь.

– Перестань себя упрекать, вождь, – перебил его старик. – Все всё прекрасно понимают. Нужно заботиться об остальных, а Илана может передать свою хворь другим. Кроме того, мы же не оставили ее на съедение хищников, а везем с собой, хоть и в отдалении от основной колонны. А что касается меня, то я уже пожил свое и рад тому, что еще способен нести хоть какую-то пользу для своего народа.

– Твои заслуги никто никогда не забудет. Будь спокоен. У тебя примет черной смерти не появилось?

– В том-то и дело, что нет. Глупость какая-то, но мне кажется, что старики этой напасти не нужны. Ей молодых подавай.

– Будем надеяться, что ты ошибаешься… Я не это хотел сказать… То есть… Ты меня понял.

Старик утвердительно кивнул, а Вахур во главе легасного отряда поскакал в начало колонны.

У очередной повозки его окликнули. Вождь, остановившись, обернулся и узнал в позвавшем еще одного уцелевшего из несчастной Волотской колонии.

– Что-то случилось, Микаэль? – спросил Вахур.

– Нет, вождь. Все в порядке. Рана на спине и в боку практически зажили. Дышу свободно. Спасибо вашему лекарю. Он у вас тот еще кудесник. Надо же додуматься проткнуть бок, чтоб дышать стало легче. Император бы позавидовал такому умельцу. Жаль только, что погиб так скоро. Эти проклятые разбойники никому житья не дают. Ничего, скоро я покину повозку с ранеными и займу его место. Я в этом кое-что понимаю. Да и надоело сидеть без дела. Лютня по мне уже соскучилась, и я по ней, если честно, тоже. Музыка нужна, а то мы совсем раскисли, – пытался шутить мужчина, одной рукой держась за прикрытый тряпкой бок. – Я хотел узнать, как там Илана? Ей не лучше?

При последних словах Микаэль помрачнел, а Вахур только отрицательно покачал головой, давая понять, что этот разговор бессмыслен и продолжать его не стоит. Потом повел поводьями и поехал дальше, оставив раненого наедине со своими мыслями.

Медленно обгоняя тяжело бредущих людей, вождь отчетливо чувствовал внутреннее напряжение каждого из них. Их что-то сильно тревожило. Никто не разговаривал. Люди двигалась в полной, нарушаемой только периодическим поскрипыванием колес и мычанием мородотов тишине, настороженно прислушиваясь к каждому звуку и шороху. Вахур испытывал те же чувства, и не без основания.

Жители Устутской колонии, впрочем, как и всякий человек в эпоху Мрачных Перемен, привыкли к постоянной опасности, но сейчас они находились в состоянии повышенной боевой готовности. Причиной тому служило место, около которого они проходили – долина Остывших Сердец. Никто толком не знал, как она выглядит и где точно расположена, но каждый, кто оказывался рядом с ней, сразу понимал, что она находится именно здесь. О долине Остывших Сердец ходило множество легенд, с нею связывали различные проклятия, ею пугали и сравнивали с потусторонним миром, и все потому, что никто не знал о ней ничего, кроме одного единственного факта – именно отсюда пришла смерть, здесь зло победило добро.

Неожиданно гробовую тишину нарушил звонкий молодой голос.

– Отец, скоро стемнеет. Я очень устал. Давай остановимся на ночлег, – подбежал Дэрек к Вахуру.

Предводитель Устутской колонии снова отбросил свои печальные размышления и приподнял голову. Его взор устремился на коротко постриженного черноволосого мальчика лет четырнадцати. Последний казался еще таким юным, но, одетый как взрослый мужчина, он всем своим видом демонстрировал уже сформировавшийся характер человека, достойно перенесшего смерть своей матери. И только миловидные черты лица, и голубые глаза, доставшиеся ему по женской линии, говорили, что он еще ребенок, нуждающийся в любви и понимании.

– Не говори глупостей, сын! Ты прекрасно понимаешь, что мы находимся около проклятого места и остановка на ночлег здесь опасна. Тем более я не собираюсь прекращать наш путь из-за одного единственного ослабевшего человека, пусть даже и моего сына. Если усталость невмоготу, иди и сядь в повозку.

– Что же получается, отец? Ты собираешься идти всю ночь по незнакомой местности, рискуя каждую секунду нарваться на врагов и погубить нас всех только из-за того, что мы находимся около какого-то сказочного места, где якобы зародилось ужасное зло?!? Да может быть, долина Остывших Сердец простирается на огромное расстояние! Отец, прислушайся к голосу разума, нам необходимо остановиться. Не для себя прошу – я еще целую вечность смогу пройти, но посмотри на свой измученный народ: люди с утра идут под палящим солнцем без остановок, в постоянном напряжении и вот-вот сломаются.

Доля логики была в словах сына. Вахур и без него знал это. Но он боялся. Очень боялся остановки вблизи долины Остывших Сердец, и поэтому, наперекор здравому смыслу, без отдыха вел колонну вперед жарким днем, а не ночью. Ему очень не хотелось потерять еще кого-нибудь из своих людей, но в данный момент нужно было выбирать из двух зол меньшее: двигаться без остановки или устроить ночлег вблизи проклятого места.

Чувствуя на себе множество взглядов, вождь Устутской колонии обернулся. Повозки давно стояли под надзором нескольких человек, а основная масса людей собралась за спинами отца и сына, жадно прислушиваясь к их разговору. По их удрученным лицам предводитель понял, что нужно устраиваться на ночлег.

– Хорошо, убедил … – начал было Вахур, но сын перебил его.

– Тут неподалеку есть речка и мы можем…

– Стоп! – теперь отец грубо прервал Дэрека. – Ты опять убегал за пределы колонны?! Непослушный сопляк! Сколько раз можно тебе повторять, что это смертельно опасно?!? Как ты не понимаешь, что можешь погибнуть! Почему мне каждый раз приходится напоминать, что эпоха Мрачных Перемен – не время для увеселительных прогулок! Вокруг нас рыщет столько чудовищ, а ты ведешь себя как шестилетний мальчишка! Ты уже взрослый мужчина! И ты должен думать, что делаешь! От этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь народа, который, после моей смерти, поведешь ты! Разве я могу доверить такое дело безответственному человеку?! Чего молчишь?! Отвечай мне!

Любовь к единственному сыну, особенно возросшая после смерти жены, была так велика, что она мешала Вахуру здраво мыслить. Сейчас перед ним стояла только несомненная провинность Дэрека, и даже важное известие о реке, в живительной силе которой они так сильно нуждались, не могло поколебать его. Весь представительный вид вождя Устутской колонии вмиг испарился: лицо раскраснелось, губы дрожали, руки совершали беспорядочные движения, а на глазах выступили слезы.

Дэрек стоял молча, понурив голову. Ему было стыдно. Он чувствовал огромную вину перед отцом, но, с другой стороны, его манил интерес… Интерес ко всему таинственному и загадочному, желание исследовать неизвестные земли, а долина Остывших Сердец идеально подходила для этого. В глубине души, он чувствовал, что ему судьбой предназначено найти истину и восстановить мир и порядок в Алакастии.

– Я… – начал было он.

Но отец не слушал сына. Эмоции окончательно овладели им. Его голос перешел на крик.

– Прикажешь тебя на цепь привязать или караул к тебе приставить, вместо того чтобы повозки охранять? Будь уверен, я сделаю это! Мать тебя не видит! Ей…

– Прости, отец! – прокричал Дэрек и, подойдя к Вахуру, стал гладить его по ноге. – Прости своего неразумного сына. Я понимаю, как тебе тяжело. Что ты боишься потерять последнее, самое дорогое в жизни. Я постараюсь исправиться.

Отец слез с легаса и обнял родное дитя. Слезы были на его глазах. Мужчину передергивало от избытка чувств.

– Ох, Дэрек, случится что-то плохое! Я чувствую, – произнес он и пристально посмотрел на своего ребенка. – Обещай мне, что завтра ничего не случится!

– Обещаю, отец, – произнес сын, опустив глаза.

Вахур устало вздохнул и повернулся к своим людям.

– Устраиваемся на ночлег. Здесь! Дорожным следопытам проверить сведения о реке. Мало верится, что такое возможно в пустыне. Хотя чему я удивляюсь в эпоху Мрачных Перемен.

Глава третья
Таинственное открытие

Каждый человек … чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.

Л. Н. Толстой

Было еще совсем темно, когда Торол проснулся от того, что кто-то тихо звал его и сильно тряс за левое плечо: «Торол! Торол! Да проснись ты, соня!»

Подросток неохотно открыл глаза, изо всех сил не желая отпускать долгожданный сон после трудного дня. Но увидев нависшую над ним темную фигуру, трясущую его за плечо длинной костлявой рукой, моментально проснулся. Он хотел было закричать, но ему предусмотрительно закрыли ладонью рот.

– Тихо, дурак! Это я, Дэрек! – шепотом произнес мальчик, приложив палец к губам.

– Дэрек! – удивленно и в то же время со вздохом облегчения прошептал Торол. – А мне демон почудился. Слава богам, что это ты. Что ты здесь делаешь в такую рань?

– Ты идешь? – вопросом на вопрос ответил подросток, вертя головой вокруг, опасаясь, что их кто-нибудь увидит.

– Куда?

– Как куда! В долину, конечно.

– Какую долину, Дэрек! Ты с дуба рухнул! Ты же вчера при свидетелях пообещал своему отцу, что больше не будешь убегать за пределы лагеря. Я думал, что все отменяется. Ты собираешься нарушить свое слово? Может, не надо? Давай лучше поспим, пока время еще есть. Скоро снова в путь, а силы нам понадобятся.

Торол был на два года старше Дэрека и являлся полной ему противоположностью: высокий блондин с длинными волосами, темно-зелеными глазами и грубыми чертами лица. В силе он уступал сыну Вахура, но превосходил его умом. Меланхоличный характер делал его осторожным, и поэтому ему не нравились постоянные опасные затеи младшего друга. Но своей жизнью он был обязан погибшей матери Дэрека – Итиде. Именно Торола она заслонила своим телом от стрел разбойников, напавших на колонну Вахура две недели назад. После этого несчастья подросток считал своим прямым долгом во всем помогать пронырливому приятелю, несмотря ни на какие опасности и трудности, хотя сам всячески пытался избежать их. Из-за этого друзья часто вступали в бесконечные споры, победителем из которых в основном выходил Дэрек благодаря своему завидному упрямству. Но ребята никогда не переходили грань дозволенного, и их полемика не превращалась в ссору.

– Да, обещал. Но…

Дэрек повернул голову в сторону, откуда послышались торопливо приближающиеся шаги, а затем быстро залез к Торолу под шерстяное покрывало, натянув его по самые уши и уткнувшись лицом в плечо друга. Шаги все приближались и вскоре остановились около подростков. Это были двое часовых, обходивших территорию лагеря.

– Говорю тебе, я слышал голоса, – тихо произнес один из них, чтобы не разбудить детей.

– Перестань. Видишь, все спят глубоким сном. Поблизости никого. Тебе, наверное, почудилось. Место-то какое таинственное. Всякое может померещиться. Да еще Вахур велел усилить наблюдение, а мы с ног валимся от усталости, – принялся уверять первого второй.

– Не надо! Прошу вас! Не убивайте! – специально произнес Торол, не открывая глаз, как будто во сне.

Часовые посветили факелом на лицо мальчика.

– Да это же Торол, – тихо промолвил второй часовой. – Опять во сне разговаривает. Бедный парнишка! Родителей потерял, а сам выжил благодаря жене Вахура, фактически став его вечным должником. Такого врагу не пожелаешь.

Часовые постояли еще с минуту и, видя, что парень успокоился, пошли дальше.

– Молодец! Вовремя сообразил, – поблагодарил Дэрек Торола и продолжил: – Обещал, но я не могу упустить такой великолепный шанс – его больше никогда не будет. Посетить долину Остывших Сердец – самое загадочное место во всей Алакастии, место, про которое ходит столько легенд – дается один раз в жизни. Я должен его увидеть! Тем более, зачем все это представление, что я устроил вчера перед отцом, чтобы отказаться от нашего замысла теперь. Вставай быстрее и пойдем – скоро начнет светать, а мы еще даже границы лагеря не покинули.

Ребята стали осторожно выбираться из-под покрывала, под которым кроме них было еще пятеро детей. Хорошо, что Торол спал с краю около повозки.

Оказавшись снаружи, Торол поежился и сильно потер руки, выпуская изо рта клубы пара: несмотря на невыносимую жару днем, ночью было довольно холодно.

– Ну, идем же, – поторопил его Дэрек, схватив друга за руку.

Вдруг от еле уловимого шороха ближайший к ним подросток проснулся. Это был Кин, ровесник Дэрека, но страшно глупый и некрасивый. Косые глаза, прыщавое лицо, нос картошкой, да к тому же шепелявый. Видимо, сама мать-природа надругалась над ним. Неудивительно, что с такой неприглядной внешностью у него не было друзей, зато имелся огромный порок – ябедничать.

– Вы куда? – спросонья спросил он.

– За едой, – сквозь зубы процедил Дэрек первое, что пришло ему на ум. – Спи!

– Но…

Мальчишки его уже не слушали и быстро залезли под повозку, понимая, что еще одна секунда, и все провалится.

Оказавшись у края противоположной стороны, они тихонько выглянули, нет ли поблизости часовых. Убедившись, что все спокойно, друзья бесшумно поднялись с земли и стали удаляться от лагеря сначала медленным шагом, постепенно наращивая темп, и вскоре уже бежали, словно за ними гналось стадо разъяренных животных.

Очутившись на значительном расстоянии, ребята обернулись и взглянули на свой передвижной дом, чувствуя, что, возможно, видят его в последний раз. Лагерь представлял собой построенный из повозок круг, по бокам которого горели сторожевые костры, а в центре высилось огромное сигнальное пламя огня, обогревавшее спящих вокруг него людей.

– Торол, ты думаешь, Кин расскажет про нас? – грустно спросил Дэрек.

– Ты сам прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. Зачем спрашиваешь? – серьезно ответил Торол и продолжил: – Хотя не понимаю, отчего ты, собственно, огорчился. Наш уход все равно бы заметили, ведь мы не знаем, сколько времени проведем в поисках долины Остывших Сердец. Твой отец поднимет тревогу и начнет искать нас. Нам так и так от него достанется. Но если ты имел глупость ляпнуть, что мы якобы отправились за едой, то давай по дороге хотя бы попытаемся ее найти. Как-никак маленькое оправдание.

– Вчера на берегу речки я видел одинокое дерево, возможно, морави. Давай попробуем поискать там его плоды, чтобы на обратном пути не думать об этом.

Торол согласился, и мальчишки быстро побежали в намеченном направлении.

Продолжала царить ночь, только луна и звезды освещали путь, но подростки, привыкшие к таким условиям, смело продвигались вперед.

Вскоре вдали что-то заблестело, и до них стал доноситься какой-то непонятный гул.

– Что это за странный шум? – испуганно спросил Торол. – Ты слышал его, когда был здесь в первый раз?

– Ага. Это, наверно, речка, – предположил Дэрек.

Действительно, вскоре они стояли на берегу бурлящей реки, переливающейся под слабым светом звезд, но гул исходил не от нее, а откуда-то дальше.

– Морави находится вверх по течению. Пойдем быстрее.

Чем ближе они приближались к месту, где должно было расти дерево, тем яснее и громче становился звук, напоминающий уже не гул, а рев огромного зверя. Торолу стало не по себе, по телу забегали мурашки, вокруг ему чудились чудовища. Он хотел остановиться и побежать к лагерю, но Дэрек смело шел вперед, а друг не мог оставить друга.

– Вон оно! – вдруг радостно закричал Дэрек и пальцем указал в темноту, где на фоне блестящей реки высилось громадное дерево, на которое ниспадали лучи покидающей небо луны. – Наконец-то!

Вскоре они очутились около него. Это действительно было морави, о чем говорили огромный ствол в диаметре около метра с массивной кроной и свисающие с его ветвей плоды величиной с дыню. За свою короткую жизнь ребята видели такое дерево второй раз, поскольку в северных землях оно не произрастало, но запомнили морави очень хорошо. Причиной тому были не гигантские размеры, а опасность, которую оно представляло.

Первый раз колонна Вахура повстречала морави около полумесяца назад. Его огромные желто-красные плоды на ветках так и манили их попробовать: внутри очень сочные, на вкус невероятно сладкие, но ужасно ядовитые. Минута безграничного наслаждения, а затем человек или животное, съевшие плод, начинают задыхаться, кожа чернеет, и они падают замертво. Попавшись на эту ловушку, жители Устутской колонии потеряли троих человек. Слава богам, что живший неподалеку отшельник вовремя подоспел к колонне Вахура и остановил их, иначе жертв было бы больше. Он объяснил им, что на ветках находится всего лишь приманка, а настоящее лакомство в корнях дерева, которые, выходя в водоем, питают подземные плоды, придавая им отменный вкус и в то же время сытность, а почву вокруг делают мягкой и теплой.

Помня полезные советы отшельника, мальчишки отломили по ветке и принялись усердно тыкать ими в землю: если уткнутся во что-нибудь плотное, то там, скорее всего, плод, который нужно откопать. За несколько минут они нашли достаточное количество плодов, которые могли унести с собой. Но за столь короткий промежуток времени в природе произошли неумолимые изменения. На небосклоне стал медленно подниматься золотистый край солнца, лучи которого проникали в каждый уголок вселенной и изгоняли последние следы ночи. Скоро холод должна была сменить жара.

Но не восход приковал взоры юных искателей приключений, вставших как вкопанные, а другое природное явление, свидетелями которого они оказались. Вдали от того места, где находились друзья, громадный столп воды, озаряемый поднимающимся солнцем, с непрерывным грохотанием низвергался с высокой горы в небольшое ущелье, окруженное блестящими скалами. От удара о черные камни вверх взлетала куча брызг, создававшая плотную, искрящуюся завесу водяной пыли, танцующую в безостановочном вихре. От ущелья и оттекала могучая, бурлящая и бормочущая, словно недовольный человек, река.

– Что это? – завороженно спросил Торол.

– Водопад. Дед о них рассказывал, – также восхищенно ответил Дэрек. – Долина Остывших Сердец там, в горах. Я чувствую это. Еще один плод, и пойдем туда.

Произнеся последние слова, Дэрек с огромной силой воткнул палку в землю. Она глубоко погрузилась в почву и во что-то уткнулась. Ребята начали быстро копать. Они углублялись все глубже и глубже, и, наконец, перед ними стали появляться очертания чего-то темного.

– Не похоже на плод, – задумчиво произнес Дэрек.

Подростки с интересом принялись осматривать находку. Она оказалась твердой на ощупь и, очевидно, больших размеров, поскольку по краям она продолжала уходить в землю. Последующие раскопки выяснили, что найденный предмет красного цвета, а в одном месте украшен искусно вырезанным изображением скорпиона.

– Что это может быть? – спрашивали себя мальчишки, увлеченно продолжая исследовать находку, позабыв о всякой осторожности.

Внезапно позади них послышалось грозное рычание. Ребята моментально обернулись. В нескольких шагах от них находилась пришедшая на водопой стая аскеров – животных, похожих на волков, но более крупных размеров и с огромными саблевидными клыками. Глаза их горели красным огнем, пасти, из которых капала обильная слюна, были оскалены, а тела готовились к нападению.

– Быстрее. На дерево, – скомандовал Дэрек и силой затолкнул туда Торола.

Последний протянул ему руку, чтобы помочь подняться следом, но было слишком поздно. Совершив мощный прыжок, вожак аскеров схватил Дэрека за голень и стащил со ствола морави на землю, оторвав при этом кусок мяса и обнажив берцовые кости. Подросток, схватившись руками за раненую ногу, закричал от боли, а кровь струей забила в только что выкопанную яму, заливая красного скорпиона. Зубастые твари обступили свою жертву. Вожак поставил тяжелую лапу на грудь парнишки и склонил окровавленную пасть над его шеей, чтобы прикончить Дэрека. Жаркое дыхание ударило в уши мальчика, а обильная слюна закапала на кожу. Конец был неизбежен.

Торол всячески пытался помочь другу, выкрикивая ругательства и кидая в кровожадных хищников огромными плодами морави. Его безуспешные действия привлекли к нему внимание нескольких из них. Они принялись яростно бросаться на дерево, оставляя на нем глубокие царапины и стараясь скинуть наглого подростка. Дэрек же, изнемогая от неимоверной боли и обильного кровотечения, медленно терял сознание. Но прежде чем окончательно отключиться, он уловил сначала визг, а затем сдавленный хрип.

В отличие от сына Вахура, Торол воочию видел, что стало причиной хрипа. И надо сказать, что для него это было сюрпризом, хотя человека эпохи Мрачных Перемен, закаленного в круговороте неожиданностей, удивить сложно.

Что же произошло? А случилось то, чего никто здесь не мог ожидать.

Свирепые минуту назад аскеры стояли на небольшом отдалении от истекающего кровью Дэрека, оцепенев от страха. Их испуганные взоры были прикованы к появившейся из-под земли руке, беспощадно душившей их соплеменника, извивающегося в смертельных конвульсиях.

Через доли секунды тело аскера беспомощно обвисло. Из-под земли появилась вторая рука и схватила животное за туловище, а первая разорвала горло. В выкопанную мальчиками яму хлынул еще один поток свежей крови.

Когда кровотечение остановилось, бездыханный аскер полетел к другим хищникам, отчего последние отпрыгнули в сторону. Затем земля задрожала, и из нее вылезло крупное существо, очертаниями похожее на человека, покрытое плотно облегающей броней. Точнее, оно являло собой скульптурное изваяние воина, вырезанное из какого-то металла или камня. Существо взглянуло на ребят желтыми глазами и, повернувшись к ним спиной, направилось к пятившимся назад аскерам.

Торол решил воспользоваться ситуацией. Быстро спустившись с дерева, он подбежал к потерявшему сознание Дэреку. Туго перевязав место выше раны оторванной штаниной, чтобы остановить кровотечение, подросток принялся приводить его в чувство, шлепая друга по щекам. Заметив эти движения, один из аскеров попытался совершить атаку в стремительном прыжке, но упал замертво с распоротым брюхом: существо ударило рукой, вытянувшейся в острое лезвие. Незнакомец встал ногой на мертвое животное, и его кровь стала впитываться в нее, словно в губку.

Хищники, опьяненные запахом крови, немного осмелели и, злобно оскалив пасти, окружили красного врага. Видя в нем грозного противника, они пытались обойти его и напасть со спины, но каждый их выпад заканчивался трупом. Их новый соперник искусно владел ситуацией, уклоняясь от каждого прыжка и одновременно нанося смертельный удар. Параллельно с этим организм красного существа продолжал усердно собирать вновь возникающую кровь, что благотворно на нем сказывалось. Комья земли спадали, открывая спрятанный под ней красный цвет, тело набирало массу, поверхностный покров становился плотнее, рельеф отчетливее, местами появлялись небольшие острые шипы, а на груди все ярче горело изображение приготовившегося к атаке скорпиона.

Наконец, старания аскеров увенчались успехом. Их удалось обойти силача со спины и повалить. Хищники разом кинулись на упавшего противника, намереваясь разорвать на части, но их ждало только разочарование. Их укусы и острые когти оставляли лишь маленькие царапины на бронированном теле воина, которые, вдобавок, моментально заживали.

Сила незнакомца была необыкновенна. Несмотря на немалую тяжесть аскеров, он сумел подняться на ноги и снова вступил в бой. Усталость, видимо, ему тоже была неведома. Около него лежало десять трупов аскеров, а он продолжал молниеносно орудовать руками, превращенными в смертоносные клинки.