Владимир Геннадьевич Чагин
Семья
– Воды. Пожалуйста, – тихо попросил Руслан.
Он чувствовал себя лучше, но повязка продолжала кровоточить на культе. Вадиму пришлось отсечь ему кисть, чтобы избежать заражения, и прижечь. Антибиотики достать не смогли. Слишком много безумцев толпилось в городе, а на окраинах скрывались люди. Разные люди и в большей степени опасные. Сейчас любой мог убить, и убивали. Такое время настало.
Достав из рюкзака флягу, Вадим протянул её Руслану. Подросток жадно припал к пластиковому горлышку и сделав несколько больших глотков, вернул.
– Спасибо! – прошептал кивнув.
Солнце встало, заполнив новый день светом и лагерь проснулся. Потянувшись, Лиза улыбнулась, и, вытащив из-под одеяла грязного плюшевого мишку, поправила у него покосившийся глаз.
– Ночью было тихо? – спросил Семёныч, разминая старые кости.
– Тихо, – ответил Вадим, быстро собираясь.
Он не хотел задерживаться. Не мог больше.
До дома оставались считаные километры и всё внутри сжималось от ожидания страшного. Он понимал, шансы ничтожны, но надежда тлела в груди, подогреваемая ударами сердца.
– Нужно поесть, – Семёныч достал из рюкзака белые полиэтиленовые пакеты с красной эмблемой торговой сети.
– Костёр раздувать не будем, – сказал Вадим, всматриваясь в бинокль.
Дом не видно, за изгородью многоэтажек.
– Придётся обходить город, – окинул всех взглядом. – Нужно спешить, чтобы успеть до темноты.
– Хочу есть, – пролепетала Лиза, потирая правый глаз.
– Хорошо, – Вадим согласился, хотя ноги готовы были сорваться с места и бегом нести его к дому.
Разломав испечённую на вчерашнем костре лепёшку, Семёныч раздал её всем равными частями. Затем достал упаковку консервированных сосисок и выдал каждому порцию. Поев, все поднялись и пошли за Вадимом, ждавшим у металлической калитки. Он единственный отказался от завтрака, и Семёныч не стал настаивать. Всё понимал.
