Владимир Филиппов
Русь и варяги
Глава 6
Русь
Что думают по поводу названия «русь» историки?
Для начала прислушаемся к мнению виднейшего русского историка С.М. Соловьева: «Сличив различные толкования ученых, можно вывести верное заключение, что под именем варягов разумелись дружины, составленные из людей, волею или неволею покинувших свое отечество и принужденных искать счастия на морях или в странах чуждых; это название, как видно, образовалось на Западе, у племен германских, на Востоке, у племен славянских, финских, греков и арабов таким же общим названием для подобных дружин было русь (рос), означая, как видно, людей-мореплавателей, приходящих на кораблях, морем, входящих по рекам внутрь стран, живущих по берегам морским. Прибавим сюда, что название русь было гораздо более распространено на юге, чем на севере, и что, по всем вероятностям, русь на берегах Черного моря была известна прежде половины IX века, прежде прибытия Рюрика с братьями.
Таковы, по нашему мнению, вероятнейшие выводы, какие можно добыть из многочисленных толков о варягах и руси» (С.М. Соловьев).
Сергей Михайлович своим авторитетным мнением еще раз подтверждает то, что русский летописец не ошибся, когда включил в число варягов народ, прозываемый русами. «Свидетельство русского летописца подтверждается свидетельствами иностранными: известием, находящимся в Бертинских летописях, что народ рос принадлежит к племени свеонов известием Лиутпранда, епископа Кремонского о тождестве русов с норманнами; известием арабских писателей о нетождестве варягов, руси и славян».
Почти о том же самом пишет в своем бессмертном труде Н.М. Карамзин: «Выпишем слова Несторовы о Руси: “Идоша за море къ Варягомъ къ Руси: сице бо ся зваху ти Варязи, яко сіи друзіи зовуться Урмяне”, и проч. Далее: “и отъ тѣхъ прозвася Русьская земля, а Новогородци отъ рода Варяжьска, преже бо бѣша Словени” (а в других списках: “и суть Новогородстіи людіе и до нынѣшняго дни отъ рода Варежьска: преже бо бѣша Словени”). То есть Нестор говорит, что древние Новгородские Славяне от времен Рюрика смешались с племенем Варяжским. (Это очень важно, что смешались со славянами лишь во времена Рюрика. – Прим. автора.) – Следственно, имя нынешней России происходит от Варягов-Руси, а не от рассеяния, как думали некоторые, согласно с известием Прокопия о Спорах, ибо Варяги не были Славянами. В древние времена писали у нас Русь, после Русиа, а наконец обратили букву У в О.
Татищев думал, что Митрополит Макарий первый ввел сию новость: но во всех древнейших списках Степенной, так называемой Макариевой Книги, во всех рукописях XVI века, сколько мне случалось их видеть, употребляется название Русь и Русиа. Болтин несправедливо также говорит, что со времен Макариевых начали производить имя Россов от рассеяния: нет, гораздо прежде: ибо Герберштейн пишет, что в его время сие мнение было уже общим в России (см. Rerum Moscoviticarum Comment., стр. 1)» (Н.М. Карамзин).
Что же получается? А получается, что русь, варяги и славяне не тождественны, что значит – различны.
Исходя из этого, делаем вывод, что русь, хоть и числится под определением варягов, но, в отличие от скандинавов, чем-то от них отличается. Вопрос: чем? И почему именно они – «русь»?
Давайте быстренько распутаем этот клубок вопросов.
На самом деле все довольно просто. Я начну с той версии, к которой после недолгих и непродолжительных размышлений пришел сам.
Людей-мореплавателей, приходящих на кораблях, морем, входящих по рекам внутрь стран, а равно и живущих по берегам морским, можно объединить под одним условным названием – «гребцы». Именно так и называли себя скандинавы, отправлявшиеся на Восток, в земли финских, а затем и восточнославянских племен. На финской почве это слово приобрело форму ruotsi, которым и сейчас в финском языке называют шведов (напомню, что финно-угорские племена, к которым относились и чудь, и меря, и весь, в древности населяли огромные территории на севере Руси). Эта версия, лингвистически весьма хорошо обоснованная, до сих пор остается наиболее вероятной.
Если о норманнах восточные славяне впервые узнали от финнов, то естественно, что от них заимствовали и термин. Переделка в «русь» вполне аналогична соответствию Суоми – сумь и входит в ряд северных этнонимов: чудь, весь, водь, емь, ливь (Томсен 1891; Шахматов 1904).
Того же мнения придерживался и выдающийся нумизмат, а затем академик Императорской Академии наук, в течение сорока лет служивший хранителем в Императорском Эрмитаже Арист Аристович Куник (1814–1899). Он занимался лингвистической разработкой этой проблемы и предложил существенное уточнение в скандинавской этимологии слова «русь».
Название «русь», по его мнению, должно восходить к скандинавскому слову rodsen, тоже имевшему значение «гребцы». Что еще сказать, кроме того, что слова ruotsi и rodsen довольно похожи? Отсюда и название. По созвучию.
Название это, или, если хотите, прозвище, прижилось, и по аналогии с варягами, а заодно и учитывая их географическую принадлежность, так стали зваться те из скандинавов (по большей части шведы), что последовали за своими вождями и поселились рядом с землями славян. Русы.
Меня это объяснение вполне устраивает.
То есть слово «русь» славяне использовали как обозначение шведов, проживавших именно на Руси, или, на тот момент, земле славян, но не в самой Швеции.
На этом с определением слова «русь» можно было бы и закончить. Но, как вы понимаете, много кто пытался дать этому слову свое объяснение. Часть этих объяснений объединил отрывок из труда Н.М. Карамзина, а я решил вас вкратце познакомить с ним: «Некоторые новейшие Летописцы, вопреки Несторову сказанию, производили имя Руси от реки Порусья, говоря (см. Воскресенск. Лѣт. I, 61): “И пришедше Словени съ Дуная и сѣдше у езера Ладожьскаго” (чего нет в древней летописи) “и оттолѣ пришедше сѣдоша около езера Ильменя, и нарекошася Русь, рѣки ради Руссы, еже впадаетъ въ езеро Ильмень” (въ Полисту)» (Н.М. Карамзин).
Единственный вопрос, который мог еще остаться после всего прочитанного, таков: почему же русь – это в первую очередь шведы?
Частично мы об этом уже поговорили, рассматривая активность шведов. Это не удивительно, если проследить маршруты, куда продвигались шведы.
Повторюсь. Археологические находки указывают на то, что скандинавское влияние в латышских, литовских и славянских землях Восточной Прибалтики имело место, хотя едва ли было очень сильным и уж тем более господствующим. Но шведы были там не первыми поселенцами, когда решили здесь обосноваться, там уже существовали какие-то поселения – возможно, финские, проживавшие в этих местах задолго до прихода шведов. Наука поддерживает такое предположение.
Археологические данные показывают, что первые шведские поселенцы прибыли на территорию Старой Ладоги в середине IX века.
Напомню, шведские переселенцы постепенно обустраивались на славянских и близлежащих к ним территориям и становились жителями этих мест. Они прибывали сюда с женами и детьми в надежде остаться надолго. Видя, что славяне заняли своими поселениями почти ключевые точки на этой «дороге жизни», шведы первые шагнули навстречу славянам и сблизились с ними. Они дошли до верховий Невы и пересекли Ладожское озеро.
Скандинавы стали соседями славян. Для местных жителей они уже не шведы, а соседи, такие же жители этих мест, как и они сами. Одним словом – русь.
Большая часть «приезжих» были не землепашцы, а воины и торговцы, и соответственно они искали для своего пристанища место на маршруте, которым будут добираться их соотечественники до Днепра или Волги.
В конце IX и в X столетии поток шведских поселенцев в район Ладоги увеличивается. Это подтверждено раскопками. Уровни IX и X веков содержат много предметов шведского происхождения. Археологические данные указывают, что шведы жили здесь с начала IX до начала XI века. Пик приходится на X век. В конце IX и в X столетии район Ладоги подвергся активной колонизации со стороны шведских поселенцев.
Чтобы обжиться спокойно, без ненужной нервотрепки, пришлецы поддерживали хорошие отношения с местным населением, проживавшим там задолго до прихода шведов. У них это хорошо получалось. Именно таким образом шведские викинги получили возможность безбоязненно расселяться в X веке по всей юго-восточной территории Ладожского озера от района Старой Ладоги. Они не преминули этим воспользоваться и шведские колонии медленно распространялись, занимая значительной территории. Они понемногу прибирали к рукам территории, заселенные нецивилизованными аборигенами (если их так можно назвать) и ничейные земли. И если где-то, у кого-то землю и вправду отобрали, и даже обложили данью бывшего ее владельца, скотовода или землепашца, то взамен викинги защищали такие поселения от грабительских набегов извне и от других местных.
Вид на крепость в Старой Ладоге
Их число росло не только за счет вновь прибывших к ним из Скандинавии. Нет. Викинги сами старательно и с удовольствием работали над увеличением количества жителей местных колоний. Не секрет, что норманны славились большим пристрастием к женскому полу. Поэтому были дети от внебрачных связей, и население росло за счет смешанных браков с местным населением.
Так постепенно они сами были ассимилированы местными финнами и доминирующими в этом районе славянами.
Об этом можно судить по тем же самым находкам и раскопкам.
Да, шведы полностью ассимилировались местным населением, и не только географически: они переняли, впитали то, что еще от этой культуры осталось и что они сумели воспринять. Лишь скандинавам из числа самых упертых (на протяжении целого века) удалось сохранять свой старинный уклад, свою самобытность, свои характерные обычаи, одежду и оружие.
Это были отцы и деды тех людей, которым было суждено вскоре активно выйти на историческую арену, они становились воинами при киевских правителях, помогая в суровом деле подчинения страны, а также в походах, как против славянских племен пытавшихся оторваться от центрального правительства.
Викинги, как вы уже успели заметить, при всей своей невероятной активности не определяли исторических судеб Европы ни в IX, ни в XI веках, то же самое можно сказать и про Византию. Что касается Руси, то здесь даже и говорить нечего, вы все видите сами. Археология полностью поддерживает эти выводы. Историки Скандинавских стран зачастую считают иначе, но это их право и их гордость, а потому и понятно. Им их заблуждение приятно. Но мы-то точно знаем: все утверждения шведских историков о широкой колонизации скандинавами северных районов древнерусского государства бездоказательны.
Но об этом мы тоже еще поговорим.
Глава 7
Ладога
Раз уж мы начали разговор о Ладоге и поняли, чем этот район так заинтересовал покидающих родину норманнских королей и конунгов, то копнем глубже.
Город-крепость Ладога (древнесеверное название Альдейгьюборг) построен был в устье Волхова, вблизи озера Нево (Ладожского) и стал первой славянской столицей в этом регионе. Позже город стали называть Старая Ладога.
«У русских град Великий и собственно Ладога именован, где ныне село Старая Ладога. Северные писатели под сим именем часто всю область Русскую разумеют, а град оный Алденгабург и Олденбург именовали» (В.Н. Татищев). Точно определить границы Малого Королевства Ладога, а также период, в течение которого оно существовало, не представляется возможным из-за скудости данных.
Для «большой политики» город особого значения не имел, но он стоял на Великом скандинавском пути на Восток, разделяя его на два маршрута, по Волге и по Днепру, и стал узловым пунктом торговли. Это была единственная возможная гавань, где могли остановиться морские суда, не способные плавать по порогам Волхова, то есть практически все, плывущие из Скандинавии.
Путь из Скандинавии в богатые страны проходил Балтийским морем через Финский залив, затем по реке Неве, через Ладожское озеро, оттуда по реке Волхов в озеро Ильмень. По-другому туда было не пробраться. Вот что для нас важно.
Причины столь широкой шведской колонизации в этом районе ясны как божий день, шведы, или назовем их уже русью, хотели контролировать торговые пути.
Археологические данные четко показывают, что шведы уже вошли в это время в соприкосновение с Востоком через торговый путь по Волге. Начиная примерно с 800 года н. э. скандинавские купцы, воины и искатели приключений покидали свои северные берега и отправлялись в морские странствия, держа курс на материк, Африку и Азию.
Норманны уже давно знали, что контроль над водой обеспечит им контроль над прилегающей территорией. Для викингов водная артерия всегда была основным проводником военной и коммерческой мощи. Вода и ветер могли нести и воинов, и купцов намного дальше и быстрее, чем они могли продвигаться за счет собственных физических возможностей. Да и к тому же безопасней. Торговый путь сам по себе был прямым источником заработка. Свою первичную коммерческую функцию реки выполняли очень хорошо, но, как и любую приносящую доход, стратегически важную торговую дорогу, ее нужно было укреплять, оборонять и отстраивать инфраструктуру.
Волжский торговый путь между Балтикой и Каспием был самым древним из трех великих речных путей, соединявших Скандинавию с халифатом. Вниз по Волге до Волжской Булгарии сплавлялись такие северные товары, как меха, мед и живой товар – рабы. В обратном направлении везли пряности, шелк и некоторые другие товары, которые можно было приобрести только здесь. Это направление постепенно набирало силу. К тому же прямая торговля между Востоком и странами Европы была практически невозможна из-за разбойных жадных до легкой добычи кочевых племен, делавших движение товаров небезопасным. В этих условиях Северная Русь становится посредником между Западом и Востоком. Во второй половине IX века Волжский торговый путь уже обеспечивал экономическое благосостояние трех крупных государственных образований – Руси в верховьях, Волжской Булгарии в средней части и Хазарского каганата в низовьях Волги. Торговля со странами Востока была чрезвычайно выгодной для ильменских славян, а позже и для всей Руси. В X веке значение Волжского торгового пути по-прежнему было высоко.
Кроме того, этот путь имел не только торговое значение. Важным торговым маршрутом между Скандинавией, Северной Европой, богатой Византией, Востоком этот путь стал впоследствии. Изначально он использовался как военная тропа. В поисках добычи неутомимые варяги частенько наведывались на восточные берега, манившие их несметным богатством.
Обогатившись за счет своей доблести и меча, они возвращались домой той же самой дорогой. Теперь на этом пути их поджидали славянские грады, готовые за мзду оказать гостеприимство, дать приют, накормить, продать свой и приобрести диковинный товар, да и вообще брали таможенную пошлину за проход через их земли.
Главным городом была Старая Ладога, где правил славянский правителем с именем Гостомысл.
Среди забот, трудностей, а подчас и кровопусканий город рос, развивался и креп. Именно с этого момента можно начинать отсчет образования славянского государства, именуемого красиво Гардарикой. Почему именно Гардарикой, мы поговорим в следующей главе.
В отличие от скандинавских торговых центров, он не был расположен на открытом пространстве, не защищенном при внезапных атаках, а был построен в 8 милях вверх по реке Волхов в устье Ладоги, и земляной вал обнимал территорию города, занимавшего немногим меньше четверти квадратной мили. Город находился на высоком берегу реки у оврага, который давал дополнительную защиту. Напасть на него внезапно и захватить было затруднительно.
Но, рассказывая о наиболее важных торговых путях, я немного отвлекся, а раз есть первый важный, значит, есть и второй.
Археологические раскопки в Старой Ладоге в начале XX в.
Второй, не менее значимый торговый путь, называемый «из варяг в греки», иначе именуемый Варяжским, что на древнескандинавском звучало как Austrvegr. Им шли варяги с побережья Балтийского моря на юг, через Восточную Европу в Византию и Малую Азию. Это продолжалось до середины XIII века. С начала X века русские купцы стали активно пользоваться этим путем для торговли как с Константинополем, так и со Скандинавией. Путь этот подробно описан в летописи. Но весь его маршрут нам не нужен. Главное, что из моря Варяжского до Царьграда мимо Ильменя и Волхова было не пройти. А место это славяне уже прочно освоили и обустроили. Торговлю они пока в свои руки взять еще не пытались, но плату за проход, видимо, взимали исправно.
Именно поэтому укрепленные поселения располагались на наиболее сложных участках водных магистралей, по реке Волхов и в низовьях рек, впадающих в озеро Ильмень. Этот отрезок пути был непростым. На реках Неве и Волхове нужно было преодолеть пороги, затруднявшие движение, а Ладожское озеро часто штормило, что делало его негостеприимным.
Византийский император Константин VII Порфироносный в Х веке в трактате «Об управлении империей» так описывал подготовку купцов-викингов к завершающему этапу их путешествия: «В апреле, когда Днепр освобождался ото льда, они возвращались в Киев. Здесь они ломали свои старые лодки и покупали новые у славян, которые строили их зимой в своих лесах».
Куда же дальше плыли купцы-викинги? Их путь лежал к Сигтуне, Бирке, Висбю или Хедебю, что расположился в глубине фьорда Шлей, на пересечении торговых путей из бассейна Балтийского в бассейн Северного моря, основным центрам торговли в Скандинавии и служили конечным пунктом торгового пути, связывавшего Скандинавию с Арабским халифатом.
В Сигтуне и Бирке расположился в то время настоящий лабиринт из обмазанных глиной плетеных хижин, лавок и кузниц, окруженный земляным валом. Именно сюда шли предметы, награбленные викингами в Западной Европе и Византии. Здесь, в Бирке, можно было найти все: тонкие французские вина, шелковые, парчовые и батистовые ткани, пряности, ювелирные и стеклянные изделия, драгоценности, серебряную утварь, даже иконы и книги, тончайший императорский шелк из Китая; крохотные стеклянные безделушки из империи франков Карла Великого, кубки и кувшины с берегов Рейна. Сюда же из Южной Руси, то есть из Киева, славянские купцы везли на продажу хлеб, различные ремесленные и художественные изделия, серебро в монетах и многое другое. Именно здесь при раскопках одной из могил были найдены остатки богато вышитого кафтана и меховой шапки, украшенной серебряными пистонами. Рядом с покойным были захоронены боевой топор и бронзовые весы для взвешивания серебра, что указывало, вероятно, на то, что при жизни он сочетал качества воина и купца. В других могилах были обнаружены аметистовое кольцо с берегов Каспийского моря, украшенное арабской вязью, кожаные персидские пояса с металлическими заклепками и кусочки выкрашенной в синий цвет шерстяной ткани тончайшей выделки из Фризии – области на северо-западном побережье Европы. Во всех могилах было обнаружено большое количество монет, в том числе с Арабского Востока, откуда викинги главным образом получали серебро.
Глава 8
Гардарика
Вряд ли кого может удивить тот факт, что все крупные города северной части Руси, оставившие после себя память, имеют не только славянские, но и норманнские названия. Например, Ладога – Альдейгьюборг, Новгород – Хольмгард.
То же самое можно сказать и о названиях самих земель: «Гордорики – имя нордманское, как мне библиотекарь королевский Бреннер толковал, значит великий град или область», – рассказывает В.Н. Татищев. Или «Острогарди и Остергарди – имя также нордманское, значит восточная область» (В.Н. Татищев).
Это неудивительно, ибо норманны, или викинги, которые активно тиранили всю Европу, несли с собой не только разрушение и смерть, хоть создавалось ощущение, что именно это и было их основной миссией. Кроме всего прочего, они несли с собой информацию. Но несли они ее, что вполне естественно, на родном языке. В том числе информацию о том, что происходило в славянских северных землях. И эта информация от них перебиралась в ту же самую Европу.
Все это лишь подтверждает тот факт, что норманнам путь в Северную Русь был хорошо знаком, причем до такой степени, что они перекладывали славянские названия на свои, понятные скандинавским народам наречия. Постепенно они приживались больше сарматских названий – видимо, из-за большего употребления.
Повторюсь: в IX веке скандинавы, продвигаясь из Ладоги по Волхову вглубь славянской территории, встречали на своем пути цепочку укрепленных поселений, называемых местными жителями городами. Это были своеобразные опорные, транзитные, а то и контрольно-пропускные пункты, словно таможенные посты на водных дорогах. Они же служили убежищем для населения близлежащей округи. Каждый из них был по возможности укреплен и обнесен оградой, чем, возможно, напоминал маленький город. Такое укрепление помогало избежать внезапных нападений, что в этой местности было не редкостью. Поэтому на первом этапе знакомства с Русью скандинавы стали называть страну так, как они ее видели, – древнескандинавским, или точнее древнеисландским, именем Garðar «Грады», или «Укрепления».
По мнению большинства историков, это самое удачное отождествление слова garðr. В том случае если под городом понимается отделенный от сельской местности укрепленный населенный пункт, который мог бы считаться центром ремесла и торговли. Не все укрепленные поселения даже позже превратились в города. Точнее говоря, большинство из них так и остались поселениями.
В русской историографии перевод «Страна городов» стал уже традиционным. Последнее время в обиход все больше входит иной перевод этого названия – «страна укреплений». Для нас это не настолько принципиально.
Археологические материалы говорят о том, что даже в конце Х – начале XI века в Новгородской земле было всего три города: Ладога, Псков и Новгород. Именно они стали центрами организованной жизни и хозяйственной деятельности и заложили основу процветанию региона. Но, кроме них, в Новгородской земле стояло больше двадцати укрепленных поселений, относящихся к эпохе сложения древнерусского государства. Прежде чем брезгливо морщить нос, учтите, что по всей Руси к этому моменту также насчитывалось не больше двадцати городов, что на тот момент было совсем немало.
В скальдических стихах IX–XII веков Русь представлена не только древнескандинавским наименованием Garðar, имевшим широкое распространение в древнескандинавском языке, и считался вполне обыденным и привычным, но и обозначением Ладоги.
Русь в IX – начале XI в.
Слово Garðar к этому времени уже прочно вошло в обиход и использовалось для обозначения Руси на всем Скандинавском полуострове. Оно действительно имело несколько значений: 1) ограда, забор, укрепление; 2) двор, огороженное пространство; 3) двор, владение (княжеский двор), небольшое владение, земельный участок, хутор (в Исландии), дом (в Норвегии). По большому счету все они являются синонимами. Если немного поиграть словами, то Русь для викингов – Страна заборов.
Слово «Гардарика» переходило из уст в уста по всей Скандинавии, и для любого норманна звучало притягательно на слух. Им казалось, что эти земли только и ждут любящих риск смельчаков.
Скальды, бывавшие на Руси со своими конунгами даже много позже – в XI веке, по-прежнему использовали в своих сагах традиционное обозначения Руси – Garðar. В XIII веке на ее основе возник топоним Garðaríki, корень которого garð- вошел составной частью в названия многих городов: Hólmgarðr – Новгород, Kænugarðr – Киев, Miklagarðr – Константинополь. Видимо, сильное ограждение всех этих городов дало повод именно к этому простому и понятному любому викингу названию.
