Владимир Евгеньевич Псарев
День Пятый
Сцена Пятая. День Четвертый.
Ничто не кормит юношеский максимализм вкуснее, чем переполненный стадион, вы ведь помните? Женя уходила с арены с триумфом – шум огромной толпы, аплодисменты и плакаты с ее именем. Прокат вышел отличным. И те объятия, в которые она попала, сойдя со льда на твердую землю, были искренними. Ее поздравляли и называли великой:
– Сегодня по сумме баллов выше точно никто не пройдет.
Теперь Женя, заняв свое место среди зрителей, могла спокойно наблюдать за остальными. Нет тревоги за свои призы или чувства вины за ошибки. Те, кто в нее верили – довольны. Она вернулась:
– Возродилась! Молодчина, Жень, – хлопал по плечу севший сзади коллега.
Когда на табло вывели финальную версию турнирной таблицы, все соскочили со своих мест, а Женя осталась сидеть с серьезной улыбкой на лице, бурю эмоций за которой могли прочесть лишь те, кто хорошо ее знал. Обнимали, трепали за края синего платья и прижимались щеками к плотно собранным в пучок темным волосам. А она все сидела и смотрела прямо перед собой, изредка трогая обнимавших за предплечья. Да, такие люди склоняют голову, только когда им вешают на шею медали, и никогда больше.
Сцена Первая. День Пятый.
… – Что показалось? – не унимались собеседники.
– Вернее, мне тут подумалось, сколько еще важного в моей жизни будет, когда все это закончится. Это ведь когда-то закончится?
Люди смотрели и не знали, что можно ответить. С одной стороны, конечно, а с другой – признаваться в этом немного страшно, особенно на фоне всеобщего торжества. Не дожидаясь реакции, Женя сама ответила:
– Да и пусть заканчивается. Главное, что не заканчиваемся мы.
***
И создал Господь человека по подобию своему, и не было ни одного с тех пор, в ком бы Он ни отражался, как не было никого в день пятый. И нет никого, в ком нет силы ломать камни. И обращается Господь к каждому из нас: "Кого послать за преодолением?" И ты отвечаешь: "Вот он я – пошли меня".
