Владимир Евгеньевич Псарев
День Пятый
Сцена Вторая. День Второй.
Больничный халат нежного голубого цвета. Он скорее напоминает римскую тогу, и ничего общего с тем, что принято называть халатом, не имеет. Сначала в палату зашла медсестра, задала пару дежурных вопросов. Что-то черкнула себе. Сообщила, что к операции скоро все будет готово. Вышла.
Анестезиолог пришел минут через пятнадцать. Все это время Женя лежала на боку, пытаясь найти позу, в которой не будет чувствовать дискомфорта или хотя бы острой боли в позвоночнике. Но любое положение, какое бы она ни приняла, через тридцать секунд гарантированно становилось неловким. Пока перекладываешься, снова что-то защемит, а затем отпускает. В первые часы после травмы и вправду было тяжело даже стоять, но потом организм от боли устал и начал диктовать условия выживания – терпи, подстраивайся, не зацикливайся:
– Ты все преодолеешь, иначе ты не скорпион.
Девушке страсть как хотелось избавиться от этих ощущений, и снова вернуться в тот мир фигурного катания, из которого ее выбила всего одна досадная ошибка на льду. Пугало только одно – никто не мог гарантировать того, возможно ли все вернуть на круги своя, или за ошибку выставят ценник размером со всю многолетнюю карьеру. Но отсутствие гарантий – это не повод не бороться. В большом спорте вообще нет никаких гарантий. Это война. Но проиграть в ней вот так было бы просто-напросто обидно.
Внутренних переживаний Жени многие словно не замечали. Яркого сочувствия в ответ не проявляли. Может, боялись? Она объясняла это тем, что излишне показательно реагировала, а потому создавалась иллюзия, что девушка справляется сама. С одной стороны – большинству людей вредно много знать о чужом внутреннем мире, и это радовало. Но с другой – с кем-то переживания делить необходимо. Мама, сама в прошлом фигуристка, в юном возрасте покинувшая спорт из-за травмы, все понимала, и вместе с дочерью старалась смотреть именно в светлое будущее.
Никто не рождается победителем. Никто не обязан побеждать и никто не приговорен к успеху, но всегда будут люди, у которых получилось, хотя бы потому, что человечество не может существовать без иерархии. И за каждым успехом стоит история, которую рассказывают не всем. У тебя могут быть все условия для самореализации – любящие и даже, не может такого быть, богатые родители, известные покровители, дорожные карты на любой вкус, но ты не достигнешь ничего, если не сможешь заставить себя идти.
Анестезиолог с медсестрой вернулись. Следом крепкие парни закатили в палату носилки. Девушке помогли встать и перебраться на них. Сперва она отказывалась, и уверяла, что дойдет сама, но как только встала, поняла, что это будет нелегкое путешествие, и согласилась.
– Не геройствуйте, – просил врач. – Позвоночник – это серьезно.
Швы на обшивке потолка быстро-быстро мелькали. Монотонный стук колес о стыки между кафелем успокаивал. Скрипели двери где-то над головой, а затем громко хлопали перед ногами. Носилки закатили в просторную комнату, наполненную безжизненным голубоватым светом.
– Сколько это все продлится? – успела спросить девушка, впервые повернув голову.
– Четыре часа, – не глядя ответил доктор, уже перебиравший медикаменты. – Но может потребоваться больше времени, и мы добавим.
Так легко и дежурно. Но голос уверенный и мягкий – обнадеживает. Женю переложили на стол – теперь свет бил прямо в глаза. Лампу сдвинули, заметив, что теперь она не только морщится от боли, но еще и щурится. Анестезиолог попросил правую руку, незаметно для пациентки ввел дозу миорелаксанта.
