Владимир Ефанов
Аврора – ясная заря
17
Кремовый «Аурус» Льва Давыдовича въехал во двор, проехал вправо, к гаражу и остановился.
– В понедельник как обычно, Лев Давыдович? – осведомился водитель.
– В понедельник… – задумчиво произнёс Лев Давыдович. – А завтра ты, Юра, что собирался делать? Ты ведь говорил, что у тебя какое-то важное событие в семье?
– Ну, да, десять лет со дня нашей первой встречи с Алиной.
– В смысле, со дня свадьбы?
– Нет, Лев Давыдович, именно со дня первой встречи. Она у нас очень юмористическая получилась, и Алина очень любит её вспоминать. Мы с ней эту дату всегда отмечаем только вдвоём. В этот раз удачно попало на субботу, так что мы вечером пойдём в «Три пескаря». За два месяца записываться пришлось. Ну там и очередь!
– «Три пескаря», да-да! – пробормотал Лев Давыдович.
У него перед глазами вдруг промелькнула стайка ярких рыб и чей-то прекрасный силуэт, залитый ярким солнцем.
Лев Давыдович, нахмурился, поморгал глазами и неожиданно для себя спросил:
– Юра, а твоя жена умеет плавать?
– Нет, Лев Давыдович, совсем не умеет. Она детство в степных краях провела, негде там было учиться плавать! – несколько удивлённо ответил водитель. – А почему вы спрашиваете?
– Да так, название ресторана навеяло… «Три пескаря»!
– А, да-да! – рассмеялся водитель.
Лев Давыдович помолчал, пытаясь задержать перед своим внутренним взором видение озарённого солнцем силуэта среди ярких рыб, чтоб рассмотреть его получше. Но видение очень быстро угасло, не оставив после себя даже намёка на то, откуда оно взялось.
«Странно, очень странно!» – подумал Лев Давыдович с удивлением и сожалением.
Ему вдруг захотелось сделать что-нибудь хорошее, причём здесь и сейчас.
Он спросил:
– Вот что, Юра. Завтра у нас кто дежурный водитель?
– Михаил. Выходит после отгулов.
– Как он тебе? С профессиональной точки зрения?
– Нормально! Справляется. И, можно сказать, постоянно растёт над собой.
– Движется, значит, вперёд в постоянном равновесии, да, Юра?
– Типа того! – согласился Юра и опять рассмеялся.
«Почему я сказал про равновесие?» – удивился про себя Лев Давыдович. – «Хотя мысль интересная! Надо будет обдумать её как следует…»
Вслух он сказал:
– Тогда вот что. Я сейчас распоряжусь, чтобы Михаил завтра вас с супругой отвёз в «Три пескаря», и потом обратно, и, уже когда домой поедете, покатайтесь по городу как хотите и где захотите!
– А… В смысле, вот на этом? – обрадовался Юра. – На «Аурусе»?!
– Конечно. А что? Десять лет назад у вас была юмористическая встреча, а в этот раз пускай будет королевская!
– Ой, спасибо, Лев Давыдович! Огромное спасибо!
– Да не за что, Юра. Ты замечательный, надёжный водитель и прекрасный человек, я тебя очень ценю! – сказал Лев Давыдович и пошёл в дом.
Едва он снял обувь, в вестибюль со второго этажа спустилась Рива.
В свои пятьдесят два она сохранила былую стройность и выглядела очень неплохо. Но годы, конечно, брали своё…
На Льва Давыдовича она почему-то посмотрела удивлённо и спросила:
– Ты уже вернулся? А я думала…
– Конечно, я уже вернулся. Мы встречались в «Трёх пескарях» с мадам Тоневой…
– Это которая Аврора Викторовна?
– Да.
– Очень красивая молодая женщина!
– Это да. И должен сказать тебе, Рива, что она не просто женщина!..
– А кто?!
– Она – настоящая акула! – сказал Лев Давыдович восхищённо. – Ни за что своего не упустит!
И перед его внутренним взором опять очень быстро промелькнул чей-то солнечный силуэт.
Рива посмотрела на мужа внимательно и сказала:
– Ты какой-то странный сегодня, Лёва… Я ведь думала…
– Что?..
– Что ты влюбился в эту самую… Акулу! Когда ты в мае встретился с ней первый раз, ты прямо сам не свой домой приехал!
– Правда?! – страшно удивился Лев Давыдович. – Что-то я такого не припомню. Ведь я, Рива, всегда был влюблён и люблю только тебя!
Рива в ответ порозовела и посмотрела на мужа растерянно.
А он, глядя на неё вдруг вспомнил кое-что из их молодости и сказал с улыбкой:
– Кстати про акул… Помнишь, как через два месяца после свадьбы мы в очередной раз поехали в гости к тёте Саре, я решил срезать путь, мы заплутали и приехали поздно ночью?..
– Ну, да…
– Точнее, мы так поздно приехали не только потому, что заплутали. Когда мы уже поздно вечером ехали мимо озера, я остановился, и уговорил тебя искупаться голышом? Как раз всходила полная луна…
– Ой, вспомнила! – смущённо рассмеялась Рива. – Прохладно было! И очень стыдно! Я всё время боялась, что кто-нибудь поедет мимо и увидит нас!
– А я не боялся. Потому что там деревья были, и никто нас увидеть не мог.
– Да-да, я вспомнила! Там были такие густые ивовые заросли…
– А ты, ты Рива, была такая хорошенькая! Такая… Просто глаз не оторвать! – вспомнил с сияющим видом Лев Давыдович. – Мы немного порезвились в воде, потом выбрались на берег, расстелили покрывало, и…
Рива в ответ залилась краской и воскликнула:
– Лёва, не смущай меня!
– А чего тут смущаться? Ведь именно тогда, на берегу озера, мы с тобой зачали нашего старшенького!
– Да, точно! – просияла Рива.
И снова рассмеялась уже без всякого смущения.
Тут Льва Давыдовича озарила шальная мысль.
– Подойти ко мне, Рива. – попросил он.
Она подошла, и, обняв её за талию, Лев Давыдович развернулся вместе с ней к большому зеркалу на стене вестибюля.
– Смотри внимательно! – предложил он. – Сейчас я тебе кое-кого покажу…
Задуманная им шутка была абсолютно невозможна, но Лев Давыдович почему-то был уверен, что она у него получится.
Рива недоумённо уставилась в зеркало, видя там обычную пожилую семейную пару.
И вдруг облик их обоих стал меняться.
У Ривы пропали морщины и седина, подтянулась грудь, а у её Лёвы исчез животик, затем плечи и руки налились мышцами, и на месте лысины вновь появилась густая шевелюра.
Теперь из зеркала на них смотрела молодая пара, не больше тридцати пяти лет.
– Ой, Лёва! Какие мы тут опять молодые! – воскликнула Рива. – Но как ты это сделал?!
– Неважно. Просто я хотел показать, какой я тебя вижу на самом деле!
– А я таким вижу тебя всегда!
– Вот и прекрасно. Мне надо будет только на самом деле над собой поработать. Ты ведь ходишь в фитнес?
– Ну, да… У нас там группа молодых бабушек!
– Что за глупости?! – возмутился Лев Давыдович. – Молодых бабушек! Завтра я пойду с тобой! И мы запишемся в группу просто молодых!
Часть вторая
1
Без четверти девять утром в субботу Нелли и Коржик вышли к главным воротам, где у тёмно-зелёного старинного «Москвича» их поджидала Аврора. В руках у Нелли была большая корзинка с крышкой, которую она поставила в багажник автомобиля.
– А теперь осмотримся. – предложила Аврора.
Они с Нелли критически оглядели друг друга.
Обе были одеты в длинные, ниже колен цветастые крепдешиновые платья с рукавами фонариком и узкими ремешками на поясе. На ногах у девушек были простые белые носочки и туфли на низкой подошве с обрезанными мысками.
Длинные волосы обеих были заплетены в косы. У Нелли коса была одна, красивая, толстая, длиной чуть ли не до пояса, у Авроры две косы потоньше были сзади аккуратно закреплены булавками в симпатичный крендель.
На руках у девушек были стрелочные часики на кожаных ремешках. У Авроры – небольшие прямоугольные часы фабрики «Звезда», у Нелли – миниатюрные квадратные часики «Мечта».
С левой стороны груди на платьях у девушек были комсомольские значки образца 1944 года, то есть не с профилем Ленина, а с буквами «ВЛКСМ».
Внешне Авроре и Нелли сейчас никак нельзя было дать больше двадцати лет, а в целом они выглядели как целеустремлённые комсомолки с советских плакатов 50-60-х годов прошлого века, способные со своими сверстниками – при мудрой поддержке старших товарищей, разумеется – освоить целину, создать первый спутник, запустить человека в космос, перекрыть Енисей, а также любую пустыню на Земле превратить в цветущий сад.
– Годится! – резюмировала Аврора. – Теперь глянем на Павлика.
Павлик заулыбался и гордо встал перед ними, тоже изобразив на лице целеустремлённое плакатное выражение.
Он тоже выглядел как двадцатилетний парень, и был одет в светлую рубашку-поло с короткими рукавами, широкие парусиновые брюки и башмаки на толстой подошве.
На его рубашке с левой стороны груди тоже был комсомольский значок того же образца, а на левой руке – мужские часы «Кировские» в круглом металлическом корпусе.
– Соответствует! – одобрила Аврора. – Ну, теперь подождём Машу и поедем.
– Она не опоздает? – обеспокоенно спросила Нелли.
– Да вон она уже! – показала Аврора рукой.
На подъездной дороге появился стремительно приближающийся жёлтый автомобиль с объёмной табличкой «Такси» на крыше.
Такси подъехало.
Оттуда выскочила Маша и подбежала к «Москвичу».
– Ой, здрасьте! Я вовремя?! – крикнула она.
– Вовремя, вовремя! – улыбнулась Аврора.
Нелли и Павлик радостно кинулись к Маше и принялись обниматься.
Из такси вышел тот же самый молодой смазливый блондин, который привозил Машу вчера.
Он выглядел прямо эталонным красавцем с рекламного плаката товаров и услуг. Мир товаров и услуг – это их мир. Он создан для них, а они – для него. Про целину, космос и покорение Енисея такие красавцы тоже могут подумать, но только если таким путём удастся заработать побольше бабла, сделать карьеру и прославиться.
Красавец подошёл к «Москвичу» и с восхищением выдал сразу поток вопросов:
– Это что, четырёхсотый? Или четыреста первый? Восстановленный, да? И тюнинговый! Классно выглядит! Поворотники, я смотрю появились! Год выпуска какой? В конце сороковых или уже в начале пятидесятых?
– А у вас ведь тоже есть поворотники? – нелюбезно спросила его Аврора.
– Ну да, само собой!.. – удивился водитель.
И, тут же рассмеявшись, он воскликнул:
– Понял, понял! Уже разворачиваюсь! Уезжаю!
И он реально развернулся, пока на своих двоих.
– Одну минуточку. – сказала Аврора.
Водитель развернулся обратно.
– Это что за совпадения такие? Вчера и сегодня! – спросила Аврора недовольно. – Вы что, клеитесь к этой девушке?
– Даже в мыслях не было! – горячо воскликнул блондин. – Просто, когда я вчера её отвозил, она сказала, что ей утром опять нужно будет сюда. Ну, мы и оформили заказ. Так что никаких совпадений. Чисто по бизнесу!
Водитель посмотрел на Аврору честными глазами.
Но его взгляд ей почему-то не понравился.
– Ладно, свободен. – сказала она.
– Спасибо, Аврора Викторовна! – воскликнул водитель с восторгом. – Вы сегодня потрясающе выглядите! Даже лучше, чем вчера в «Трёх пескарях»!
Аврора нахмурилась.
– Комсомолки! Спортсменки! Потрясающие красавицы! – заявил водитель.
Маша захихикала.
Водитель нахально подмигнул Авроре, Нелли и Маше одновременно, запрыгнул в свою «Весту» и был таков.
– Фу! Не люблю таких! – сказала Аврора.
– Каких – таких? – поинтересовалась Маша.
– Вот таких смазливых, липких и мармеладных! – сказала Аврора недовольно и перевела взгляд на Машу.
– Маша, это что за вид? Что за распашонка?
Действительно, на Маше было коротенькое свободное платьице без рукавов.
Она приподняла его подол, и, легкомысленно им помахав, заявила:
– Это такая летняя мода. Свободно и хорошо, тело дышит!
– Да-да. И под платьем у тебя, как я вижу, только низ.
– Ну, да! А что? – невозмутимо спросила Маша.
– Да ладно, Аврора! Миленькое платьице! – сказала Нелли.
Аврора вздохнула и покачала головой.
– Ладно, внешний вид мы тебе при переходе поправим.
– Как поправим? – удивилась Маша.
– Узнаешь. Садимся! Нелли, Павлик, марш на свои места!
– Да пусть Маша сегодня едет впереди! – предложила Нелли.
– Ой, спасибо! Это моё любимое место! – просияла Маша.
– Ни в коем случае! – твёрдо сказала Аврора. – Впереди у нас место Коржика.
– Но почему?! – удивилась Маша.
– Если Нелли и Коржик поедут рядом, то начнут тискаться. И тогда мы до места просто не доедем.
– Да-а?.. – удивилась Маша. – Кстати, а куда мы едем?
Аврора, Нелли и Павлик переглянулись.
– В гости к нашим родителям. – сказала Аврора бесстрастно.
Маша оглядела Аврору, Нелли и Павлика внимательно, задержав взгляд на их комсомольских значках.
– А у них там, значит, комсомол… И пионеры, да?..
Аврора молча пожала плечами.
Нелли и Коржик тоже промолчали.
– А мне можно такой значок?
– Если по-настоящему, то нельзя.
– Блин!
– Всё, садимся, садимся! – сердито сказала Аврора.
Все сели в «Москвич». Павлик – на переднее пассажирское сиденье, Нелли и Маша – на заднее.
Аврора завела двигатель, и, посмотрев в зеркало заднего вида, сказала:
– Нелли, предупреждаю. Машу тоже тискать не надо!
– Ой! – пискнула Маша.
– Аврора, ну что за глупости ты говоришь! – произнесла Нелли укоризненно.
– Я на всякий случай. – сказала Аврора с довольной улыбкой.
И, глядя в зеркало на Машу, пояснила уже с абсолютно серьёзным видом:
– До этого дня пассажиров мы с собой не возили. Нелли всегда сидела сзади одна. Так что я не знаю, как она себя поведёт…
– Ой! – пискнула Маша уже с непритворным испугом.
Аврора и Нелли засмеялись.
Павлик улыбнулся и покачал головой.
– А, я поняла! Это была шутка! – с облегчением воскликнула Маша.
– Нам шутки строить и жить помогают! – произнесла Аврора с лукавой улыбкой, медленно поворачивая «Москвич», но не на трассу, как ожидала Маша, а вглубь стоянки.
– А вообще, Маша, ты должна знать, что у Авроры очень своеобразное чувство юмора. – сказала Нелли. – Намного своеобразнее, чем у многих других.
– Да-а?
– Вот, например, она очень любит показывать мужчин красавцами, какими они сами себя представляют, а потом они, бедняжки, мучаются!
– Они бедняжки? – удивилась Маша.
– Не мучаются, а начинают работать над собой! – наставительно сказала Аврора.
– У них получается? – спросила Маша, озадаченно вертя головой, в то время как Аврора вела «Москвич» вдоль длинного края автостоянки.
– Конечно, получается! – уверенно ответила Аврора.
– А если кто ленится, тем Аврора даёт пенделя! – заявила Нелли со смехом.
«Москвич» медленно повернул и поехал вдоль короткого края автостоянки.
– А почему мы крутимся по стоянке, а не выезжаем на трассу? – спросила Маша.
Аврора не ответила, сосредоточенно водя головой влево-вправо, а Нелли объяснила:
– Потому что первая точка входа находится где-то здесь. Только она всё время блуждает.
– Почему?!
– В космосе всегда всё движется. – объяснила Нелли.
– Так, тихо! Не сбивайте меня своими разговорами! – напряжённо сказала Аврора.
2
В первую точку входа они въехали на втором круге по стоянке.
Салон автомобиля вдруг залило ярким светом, и «Москвич» оказался внутри чего-то похожего на светящуюся многослойную трубу, в каждом слое которой вспыхивало что-то разноцветное и неописуемое. При этом слои ещё и двигались относительно друг друга.
– Есть! – сказала Аврора и вздохнула с облегчением.
– Мы в калейдоскопе! – восхищённо произнесла Маша. И удивлённо спросила: – Космос – это труба?
– В человеческом представлении. – ответила Аврора. – Если бы у нас было не пять, а пять тысяч чувств, мы бы всё видели и ощущали совершенно по-другому.
– Хочу пять тысяч чувств! – заявила Маша.
– Хочешь – сделаем! – пообещала Нелли.
– Тогда мне тоже! – попросил Коржик.
– Э-э, ребята! Поосторожней со своими желаниями. – посоветовала им Аврора. – А то ведь они могут и сбыться!
– Не поняла? – удивилась Маша.
– Подрастёшь – поймёшь!
– Ну и ладно! – надулась Маша.
Аврора и Нелли рассмеялись, Коржик заулыбался.
По мере того, как «Москвич» ехал вперёд по этой необыкновенной трубе, его салон озарялся всё более причудливыми сочетаниями цветов, непрерывно сменяющими друг друга.
– Как цветомузыка!.. – восхищённо произнесла Маша. – Интересно, как бы она звучала?
– А давайте послушаем! – предложила Аврора. – Павлик, включи!
Павлик протянул руку к проигрывателю, который был установлен справа на месте бардачка и повернул переключатель.
Послышались мощные звуки оркестра.
– Это же «Танец рыцарей» Сергея Прокофьева! – воскликнула Маша.
– Ну надо же какие мы грамотные! – притворно удивилась Аврора.
– Эту музыку все знают!..
– Не скажите, не скажите…
– Это запись, да?!
– Ну, запись, и что? – не стала спорить Аврора. – Зато как подходит! Мы её всегда включаем в такие моменты, для торжественности.
– Ладно, ладно… – пробормотала Маша.
Все четверо замолчали, слушая музыку, которая звучала в полном согласии с мельканием света и движением автомобиля.
Свет сиял и переливался, Аврора держала руки на руле расслабленно, и «Москвич» двигался вперёд как будто сам по себе. Музыка продолжала звучать, и четверо людей в салоне прослушали её до конца.
– Это любимая мамина и папина вещь. – сказала Маша. – Мы часто слушаем её вместе…
Переливы света замелькали быстрее и слились в один оранжевый поток, постепенно переходящий в ярко-жёлтый.
– Так, внимание! – сказала Аврора вновь напряжённым голосом. – Начинается основная часть. Теперь никто – ни гу-гу! И лучше закройте глаза на минутку.
Маша уже и так последовала этому совету, потому что оранжевый поток света стал невыносимым, затем сменился яркой вспышкой и погас.
Маша осторожно открыла глаза.
Теперь они ехали как будто внутри кинофильма. Но фильм был не художественный, а познавательно-документальный.
Со всех сторон «Москвича» тянулись длинные и узкие траншеи, заполненные водой.
– Что это? – спросила Маша. – Арыки?
– Нет. Картовые и валовые каналы. – объяснила Нелли. – А вон там магистральный. Для отвода воды с торфяников.
Вдоль каналов по жирной чёрно-коричневой земле ходили рабочие, мужчины и женщины с лопатами, которыми они вырезали куски торфа и складывали его для просушки горками.
Магистральный канал перешёл в обширный пруд, у берега которого плескались четверо детей, две девочки и два мальчика, троих из которых Маша узнала.
– Ой, это ж вы! – радостно воскликнула она.
Аврора, Павлик и Нелли только дружно вздохнули и молча кивнули ей в ответ.
За озером открылось большое поле, на котором пахал землю трактор без кабины, с большими железными колёсами. За рулём трактора был мужчина, на открытом сиденье над плугом сидел юноша.
Но вдруг что-то мелькнуло и вспыхнуло, и вместо мужчины за рулём оказалась женщина, а на железном сиденье над плугом. – девочка-подросток.
– Женщины и дети пашут… – пробормотала Маша.
– Была война. Почти все мужчины на фронте. – пояснила Аврора. – Это ещё хорошо, что нам оставили трактора. Так было надо.
– А зачем сидеть над плугом?
– Чтобы поднимать его при развороте в конце поля. Автоматического подъемного устройства не было.
– Странно… – начала Маша, но, уловив выражение лица Авроры в зеркале заднего вида, замолчала.
Поле сменилось глиняным карьером, из которого по наклонным доскам рабочие на ручных тачках вывозили глину, и затем другие рабочие замешивали её с водой с помощью большого ворота. Следующая группа рабочих формировала из полученной массы кирпичи и сразу же раскладывала их для просушки, а в завершение цикла ещё одна группа рабочих укладывала просушенные кирпичи в открытую печь для обжига.
Что-то опять мелькнуло и вспыхнуло, и вместо наклонных досок и рабочих с тачками появился транспортёр, подающий глину из карьера наверх.
– Карьер и кирпичный завод. – подал голос Павлик. – Там работают мои мама и папа.
– Работают? – удивилась Маша.
– Это папа поставил транспортёры. – продолжал Павлик, будто не услышав её вопроса. – Работа пошла гораздо быстрей.
Завод остался позади. Со всех сторон «Москвича» заструились сходящиеся и расходящиеся широкие жёлтые трассы.
– Выберем, пожалуй, эту! – бодро сказала Аврора. – Держитесь, ребята, сейчас может тряхнуть!
«Москвич» и в самом деле изрядно тряхнуло, он прокатился немного вперёд и остановился.
– Ой-ёй! – взвизгнула Маша. – Что такое?! Я не хочу такое! Я не ношу такое!
– Какое – такое? – с интересом спросила Аврора.
Маша вместо ответа стала с громким пыхтением дёргать дверь автомобиля.
– Павлик, открой ей, пока она двери не сломала. – попросила Аврора. – И давайте мы тоже выйдем.
Коржик быстро вышел из машины и открыл двери Маше.
Она выскочила из «Москвича» и стала как-то судорожно дёргаться, ощупывая себя с недовольным и сердитым видом.
– Павлик, не смотри! Отвернись! – крикнула она.
Павлик послушно отвернулся и стал смотреть вдаль.
Аврора и Нелли тоже вышли из автомобиля, и, подойдя поближе к Маше, увидели, что теперь на ней уже не прежняя «распашонка», а такое же цветастое крепдешиновое платье, как на них. Но Машу очень беспокоило то, что у неё теперь было под платьем.
– Нет, ну что это такое?! – громко жаловалась она. – У меня же были такие мяконькие слипы! Бесшовные! А это что такое?! Это же даже не трусы, а трусищи какие-то!
Маша задрала платье повыше, и Аврора с Нелли и в самом деле увидели нечто грандиозное, раздувшееся на свежем летнем ветру как паруса.
– Ну, зато как просторно! – произнесла, сдерживая улыбку, Аврора.
– Просторно?! – взвизгнула Маша. – Это ужасно! А резинки какие тугие! Это же пытка просто! А сверху что-то вообще бронебойное!..
– Ну, э-э…
– Аврора, хватит. Помоги девочке! – укоризненно сказала Нелли.
– Ладно. Сейчас сделаем! – бодро сказала Аврора.
Подойдя к Маше, она без лишних слов развернула её за плечи боком к себе, и, подняв её задранное платье ещё выше, отвесила увесистый шлепок пониже спины.
– Ой-ёй! – заголосила Маша. – За что?!
– Это просто один из способов корректировки. – невозмутимо объяснила Аврора. – Ну, как теперь?
Маша, подхватив платье, принялась разглядывать себя снизу.
Теперь там было что-то нежно-сиреневое и очень изящное.
– Ну, сейчас намного лучше. – сказала Маша, шмыгнув носом. – И сверху тоже…
– Ещё бы! – усмехнулась Аврора. – Это самое элегантное женское бельё московского дома мод. Натуральный шёлк, нежное и тонкое шитьё. Такое в сорок девятом году носили только жёны министров и высоких партийных руководителей, а также их дочери, племянницы и сёстры! И ещё любовницы, конечно…
– В сорок девятом году? – переспросила Маша, опуская и расправляя своё платье.
Только теперь она смогла оглядеться и рассмотреть местность, в которой они оказались.
Картина была совершенно идиллическая. Они находились на широкой дороге, покрытой плотно укатанным мелким песком. Дорога ровной стрелой рассекала поля с хорошо поднявшейся и почти созревшей пшеницей, которую там и сям украшали симпатичные берёзовые колки.
«Москвич» стоял на обочине дороги, а метрах в двадцати перед ним высились символические ворота, представлявшие из себя два кирпичных столба по обеим сторонам дороги с закреплённой на них сводчатой фермой из окрашенного чёрной краской стального уголка. Над высшей точкой свода сияли красные серп и молот, а по всей ферме шла надпись красными буквами: «Промхоз имени Джузеппе Гарибальди».
– Одна тысяча сорок девятый год. – задумчиво произнесла Маша, внимательно оглядывая Аврору, Нелли и повернувшегося к ней Павлика. – Я правильно поняла?
– Да. – кивнула ей Аврора.
– Что такое промхоз и почему имени Гарибальди?
– Промхоз – это промышленное хозяйство. – объяснила Аврора. – В него много чего входит – каменный и глиняный карьеры, кирпичный завод, торфяные разработки, полеводческие и животноводческие бригады, чтоб было чем кормить рабочих, ну и собственная железнодорожная станция. А имени Гарибальди потому, что организатор промхоза Антон Гордеевич Карпенко – большой революционный романтик. Джузеппе Гарибальди – его любимый герой. Антон Гордеевич решил, что его имя поможет построить тут коммунизм.
– Счастье для всего человечества! – с восторгом воскликнула Нелли.
– Ага. В одном отдельно взятом посёлке. – усмехнулась Аврора.
– Но у него ведь получилось! – заявила Нелли.
– Ну да. Почти. И это – самое удивительное. – кивнула Аврора. – Может быть, потому что он вовремя начал, когда возможным казалось абсолютно всё.
– Вовремя – это когда? – спросила Маша.
– В одна тысяча девятьсот двадцать четвёртом году. Через два года после окончания гражданской войны. – не моргнув глазом, ответила Аврора.
Маша нахмурилась и пристально оглядела Аврору, Нелли и Павлика.
Они ответили ей абсолютно невинными взглядами.
– В двадцать четвёртом году, значит! Через два года после гражданской! – сердито сказала Маша. – А сейчас тут сорок девятый, да?!
– Ну, да! – кивнула ей Аврора. – А родились мы, кстати, с Нелли и Коржиком в одна тысяча девятьсот двадцать восьмом. И даже в одном месяце, в июне.
Маша оглядела всех троих гневно и воскликнула:
– Так за вами, значит, с совочком надо ходить, чтобы песочек собирать! Раз вы такие древние старушки! И старичок!
Аврора с хитрым видом слегка развела руками.
Нелли повернулась к Коржику и пропела ему умильным голосом на мелодию песенки про Августина:
– Ах, мой милый старичок, старичок, старичок!
Коржик заулыбался.
Маша сердито фыркнула, и, всплеснув руками, воскликнула:
– Что-то я вообще ничего не понимаю! Хотя почему-то вам верю!
– Было бы странно нам не верить! – заметила Аврора. – Особенно после того, как!..
После чего именно, она не уточнила.
– Но вы опять напускаете тумана. – заявила Маша. – А у меня к вам по-прежнему миллион вопросов!
– У нас к тебе тоже! – заявила Аврора с иронической улыбкой.
– Ко мне-то почему?!
– Она ещё удивляется! – сказала Аврора, подняв голову и обращаясь к небу.
– Ладно, поедем, а? – попросила Нелли. – Только вон у того леса остановимся, хорошо?
– Цветочков набрать? – поинтересовалась Аврора почему-то насмешливо.
– Ага…
– Остановимся, куда ж деваться…
