Владимир Арсентьев
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Полная версия

Моей маме Антонине Григорьевне Каверзиной посвящаю

© Арсентьев В.А., 2021

© ООО «Издательство Родина», 2021

Книга 1
Ковчег Беклемишева

Глава I
На дне

Воскресный день заканчивался в тишине. Над селом висела осенняя мгла, в которой растворялся дым печных труб, заслоняя яркое солнце и бесконечное небо. Сельские труженики оставались в своих колхозных домах на двух хозяев, устав от крестьянских дел. На улице никого не было. Не было в деревне и телевизоров с холодильниками. Не было стиральных и прочих бытовых машин. Цивилизацию заменяло радио Александра Степановича Попова (1859–1906), вещавшее 18 часов в сутки о космических успехах страны, достигаемых любой ценой.

Надвигались холода, и озеро у берега покрылось льдом. Заботливые родители уже тепло одевали своих ребятишек. Пятилетний Беклемишев вышел на прогулку в тяжёлом драповом пальто с воротником и ботинках на шнурках. На озере у самого берега две старшие девочки-школьницы на чугунных санках со спинкой катали младшую сестрёнку одной из них, с которой Беклемишев ходил в детский садик. На эти санки устанавливали обычно 30-литровую флягу и возили воду из проруби.

То ли девочка замёрзла, сидя на металлических прутьях, то ли ей надоело кататься до головокружения, но она с трудом вылезла из санок на берег. Две другие разыгравшиеся девочки усадили мальчика в санки и стали крутить его вокруг себя по льду, держа санки за верёвку. Санки с Беклемишевым набрали скорость, и девочки, запинаясь и мешая друг другу, не удержали в своих руках верёвку, отпустив санки вглубь озера, имевшего размеры примерно 11 на 7 км с глубиной около 5 метров в том месте.

Санки задним ходом стремительно уносили Беклемишева в мрачную пучину. При этом он видел родной дом, удалявшийся от него, и разбегавшихся в ужасе девочек. Мальчик подумал, что они так быстро побежали за взрослыми, чтобы вытащить его из воды. Он почувствовал опасность, когда девочки чрезмерно увлеклись забавой и доигрались. А потом не думали спасать человека. Они спрятались и никому ничего не сказали. Хотя дом Беклемишевых был рядом.

Санки влетели в свинцовую воду и сразу утонули. Пока одежда набухала, Беклемишев медленно погружался на дно и видел, как его затягивает под лёд. Через этот мутный слой воды и льда мальчик смотрел вверх на свет, и ему вдруг стало невыносимо жалко маму, которую он так сильно любит.

Ещё он любит парное молоко, когда мама, подоив корову, через марлю наливает ему большую кружку, полную жизни. По этой причине он подружился с телёнком Борькой, тоже любившим молоко своей мамы. Так они росли не по дням, а по часам. Оба были здоровыми и жизнерадостными. Всё лето были вместе. Когда Беклемишев купался в озере, Борька заходил в воду по брюхо и тревожно мычал. Вот уж Борька позвал бы на помощь всю деревню или первым бросился бы спасать, несмотря на то, что боялся воды.

Ещё он любит соседскую девочку, которая была старше и уже пошла в школу. Тогда он положил в отцовскую папку свой истрёпанный букварь, старательно исписанную чернилами тетрадку и тоже пошёл в школу. Читать и писать даже гусиным пером он умел, поэтому первое время казался первоклашкой. Но из школы его выгнали обратно в детский садик. Оттого интерес к школе уменьшился.

Ещё до школы девочка учинила безобразие в чужом огороде. Когда хозяева пожаловались, она обвинила во всём Беклемишева. Отцу пришлось отлупить старшего сына по требованию соседей. Однако, поверив сыну, отец своим ремнём отхлестал скамейку, на которой обычно пороли детей. Да и как доктор Айболит мог бить ребёнка. Потом старушки жалостливо спрашивали, больно папка хлещет, на что мальчик отвечал, мол, шибко больно. К девочке, меж тем, интерес уменьшился.

Папа работал главным ветеринарным врачом крупного хозяйства и пользовался двумя служебными автомашинами – легковой и специальной грузовой. На «Скорой ветеринарной помощи» папа отправился в отдалённые овцеводческие отары и сел в кабину с водителем. Тогда Беклемишев с подружкой залезли в отдельный отсек кабины и спрятались. В пути девочке ехать надоело, и она обнаружила себя, но возвращаться было поздно. Папа оставил детей на пасеке. Пасечник накормил их мёдом с хлебом и напоил чаем из трав. Беклемишеву показалось, что он проваливается в 200-литровую бочку с мёдом, забравшись на табурет, чтобы посмотреть, как стекает янтарный мёд, сладко завораживая ароматом жизни.

Отец иногда брал его с собой в поездки на этой автомашине. Подъехав к реке, папа ушёл за водой для радиатора. Тем временем юный водитель, сидя за рулём и играя рукоятками переключения скоростей и ручного тормоза, снял грузовик со скорости и фактически пустил машину под откос в реку. Папа уже бежал навстречу, бросив ведро с водой. Машина разгонялась самоходом прямо на него, желая задавить своего главного водителя. Тогда мальчик обеими руками рванул на себя рукоять ручного тормоза и остановил грузовик. Как ему было жутко стыдно оттого, что папа всю дорогу хвалил его и ругал себя, что не поставил машину на ручной тормоз. В действительности же папа поставил грузовик на ручной тормоз, но об этом Беклемишев не смог сказать и теперь сожалел об этом.

Ещё он помогал женщине-пастуху пасти колхозное стадо с их коровой и Борькой. Он сделал себе кнут-бич и показал тётеньке, ездившей на телеге. Она с удовольствием огрела своего мерина, который и ухом не повёл, а кнут разлетелся в разные стороны. Когда она только щёлкнула в воздухе своим ужасно-страшным бичом, огромный серо-буро-малиновый конь, выпучив глаза, сам рванул вперёд от страха, а тётя перевернулась в телеге от рывка скакуна, рассмешив паренька до слёз.

…Наконец, одежда превратилась в якорь и быстро опустилась в кромешную тьму илистого дна вместе с невинным ребёнком.

Мама неожиданно встревожилась и посмотрела в окно, выходившее на озеро. Через дорогу уже начинался берег. Она никого не увидела. Везде царила тишина и мама верила, что в Царстве Бога все живы (Лк. 20, 38).

По этой святой вере Беклемишев оказался на берегу. Дома его встретила мама, помогая снять одежду, из которой ручьём лилась илистая вода. Так закончился купальный сезон.

Когда бычка забили, для Беклемишева наступили чёрные дни. Он спросил, зачем убили Борьку? На мясо, разъяснили ему. Я друзей не ем, заявил мальчик. Родители с пониманием отнеслись к его решению. Только мама расстраивалась, когда он категорически и принципиально отказывался от мяса, вид которого вызывал ком в горле.

Через 50 лет Беклемишев в соответствующий чудесному спасению календарный период времени 40 дней читал Священное Писание на клиросе в храме во время пятидесяти Богослужений.

А пока шестилетнему Беклемишеву пришлось пойти учиться и драться с восьмилетним второгодником Ваней за место под солнцем. Этим солнцем в их звёздочке (группа октябрят) была, понятно, красивая девочка. В остальном, в средней школе номер 44, расположенной на окраине города, ему было неинтересно. Учительница заставляла мальчиков после уроков делать подарки для девочек и била огромной лакированной указкой по голове. Если указка ломалась о голову мальчика, его папа должен был купить новую в ближайшем магазинчике для школьников за 1 рубль 20 копеек и, конечно, отлупить крошку-сына за убыток, на что и был расчёт коварной женщины. У кого из мальчиков не было папы, для тех экзекуция носила бережливый для бездушной указки характер. Когда мучительница детей проходила между рядами, особенно двигаясь сзади, мальчики непроизвольно втягивали голову в плечи. Это пытка будущих защитников Родины доставляла ей удовольствие, моделируя неуставные отношения с применением похожих предметов. Что влекло за собой дисциплинарный батальон, направление в который пошло бы на пользу этой безжалостной Горгоне Медузовне, чей педагогический метод опирался на доносы и рукоприкладство, имея целью привить мальчикам чувство вины и комплекс неполноценности, подавляя личность человека и побуждая к раболепству.

Следуя такому примеру, один толстый мальчик, который не хотел служить в армии, стал также на уроке бить других логарифмической линейкой по голове просто так. Когда очередь остановилась на голове Беклемишева, её носитель взял с парты отцовский треугольник и как саблей рассёк кожу на голове толстяка, залившегося кровью и криком на всю школу.

Удивительно, но папа частично скальпированного потерпевшего с перевязанной как у красного командира Щорса головой, оказался на стороне Беклемишева и отвёз его домой на своём мотоцикле поздно вечером, когда учительница наконец-то отпустила их. Она держала их в классе до «посинения», не пуская в туалет, пытаясь скрыть свою вину и промахи в педагогике, ругая первоклашек в конфликте. Избиение мальчиков иродовой дочерью прекратилось на время – женщина-директор обезоружила её, отобрав указку, но тоже на время.

В школе учились, по выражению Медузы Горгоновны, одни хулиганы, промышлявшие вымогательством – давали ранетку и, когда мальчик её съедал, требовали 10 копеек из тех 15–20 копеек, которые имел каждый ученик на обед в школьной столовой. Всё не забирали. Беклемишев не брал ранетку только потому, что его предупредил о неблагоприятном для доверчивых мальчиков развитии событий друг из этой шайки. А какие вкусно-спелые ранетки предлагали эти условно вежливые ребята – и красные, и жёлтые, и какие хочешь! Эх, соблазн. Ну, как устоять, когда слюнки текут?

Именно поэтому Беклемишев смастерил себе пистолет, выпилив его хирургической пилой из доски. Примотал металлическую гильзу 20 калибра, в которую вставил на резинке от велосипедной камеры деревянный боёк с иглой, пробивавшей капсюль в патроне. Пристреливал самодельный пистолет на стройке. Вылетавший при выстреле капсюль пробивал многослойную полиэтиленовую плёнку с трёх шагов. При этом звук выстрела потрясал всякое воображение будущего воина, вынужденного ходить пешком в школу и обратно по пустырю в несколько километров. Конечно, можно было ездить на школьном автобусе, но свобода и воля дарили ему небесную радость бытия. Да и думать о жизни никто не мешал кроме ветра, гулявшего по степи.

На этом поле, возвращаясь со школы, Беклемишев встретил своего друга – маленького котёнка, который так и прилип к его ногам. Взяв котёнка за пазуху, он принёс его домой. Сколько радости принёс этот котёнок, оказавшийся умным и помогавший делать уроки быстро.

Однажды папа поехал по своим делам на мотоцикле и взял сына с собой. Пока папа был занят, Беклемишев сидел на мотоцикле и мечтал покататься, хотя его ноги ещё не доставали до земли. Вместо папы к нему вышел дядька и сказал ехать домой, не ждать больше. Взрослый человек завёл мотоцикл с сидящим за рулём Беклемишевым, снял с подножки и дал газ как медведю в цирке. Пришлось ехать с замирающим сердечком. Около дома, заметив штабель леса, он подъехал и одновременно с остановкой навалил мотоцикл на доски, ловко соскочив на них же. Мотоцикл припарковался удачно. Оказывается, папа попросил этого своего знакомого перегнать мотоцикл, но перегонять пришлось его малолетнему сыну, чему никто не поверил.

Зато папа выпилил сыну тачанку, ставшую гордостью школы. Беклемишев на переменах бегал к кабинету директора школы, около которого в шкафу под стеклом и замком на полке стояла его тачанка из дивизии Чапаева и любовался не только творческим произведением своего папы, но и табличкой с его именем и фамилией.

Глава II
Выбор

Ещё не окончив университет, Беклемишев исполнял обязанности следователя и ходил в тюрьму, где сначала встретил одноклассника, затем студенческого товарища в качестве арестантов. Он их знал лично и ничего предосудительного за ними не замечал, относился к ним по-дружески. Обоих осудили, но со временем реабилитировали, признав судебную ошибку уже в другом государстве. Каждый из них после своего освобождения из заключения заходил к Беклемишеву и рассказывал о причинах своих мытарств. Беклемишев в тюрьме не гнушался общением с ними и не верил в инкриминируемые каждому из них преступления, глядя в глаза обречённых на наказание. Серёгу посадили по доносу компаньона, а Ивана – по приказу партийного босса. Вероломное карательное воздействие со стороны государства отрицательно повлияло на здоровье каждого из них и сократило продолжительность их жизни. Один погиб в конце двадцатого века, другой умер в начале двадцать первого. Память о них обостряет понимание пословицы – семь раз отмерь, один раз отрежь.

Будучи молодыми людьми, они укрепили свою волю к жизни. Не благодаря, но вопреки тюрьме, потеряв деятельную часть своей единственной на земле жизни. Поэтому их глаза выдавали пережитое и сохраняли печать безвинного страдания. Совокупная травма, нанесённая общественным презрением, отчуждением и фактическим порабощением не затягивалась, посыпаемая солью бесправности, привитых «воспитанием» зависимостей и критически заниженной самооценки. Поразительно, что тот и другой остались добрыми людьми и всегда были готовы придти на помощь. Как будто торопились жить, поднимаясь с колен.

С их слов, идея презумпции невиновности чужда системе карательных органов, в которой руководит принцип: был бы человек, а статья найдётся. Оправдывая себя тем, что беспричинных явлений не существует, ведь дыма без огня не бывает.

Чтобы лучше понимать своих арестантов, число которых увеличивалось с каждым днём, и научиться разговаривать с ними по существу вопроса, следователь Беклемишев запирал себя в тюремных боксиках для временного содержания заключённых. Бездонная глубина порабощения ощущается до сих пор.

В период времени производимых арестов первых примерно пятидесяти задержанных им граждан, Беклемишев с трудом принимал пищу и мало спал. Сделал для себя вывод: без промедления расследовать уголовные дела для скорейшего рассмотрения их в суде, который и должен решить вопрос о виновности или невиновности его обвиняемых. Если человек виновен в совершении преступления, то подлежит справедливому наказанию. Если нет, то судом должен быть реабилитирован со всеми вытекающими последствиями.

Следователь завёл особый журнал для отметок своих обвиняемых, в отношении которых он предпочёл подписку о невыезде вместо заключения под стражу на свой страх и риск. Они приходили отмечаться или звонили в кабинет. Тех, кто ещё не побывал в тюрьме, Беклемишев водил на экскурсию в камеру потерянного времени. Болезненно воспринимал, когда суд лишал свободы тех, которые, по его мнению, заслуживали снисхождения и наказания, не связанного с реальным лишением свободы. Это объяснялось тем, что он пытался досконально изучать личность оступившихся обвиняемых, хотя и ошибался в людях.

Ускоряя расследование уголовных дел, Беклемишев отправился вечером после работы допрашивать свидетелей по месту их жительства в рабочем предместье промышленного города. Зайдя в одну из квартир деревянного барака, он оказался в собрании людей, сидящих за большим столом и пьющих водку по поводу освобождения из колонии одного из них. Все как-то странно и разом посмотрели через сизый папиросный дым, висевший над столом, на человека в запотевших очках и с папкой в руках, намеревавшегося их допросить. На кухне добрая женщина посоветовала ему скорее уходить, что он и сделал. А то убьют, одними губами прошептала она. Ему повезло, когда он успел на ходу заскочить в трамвай. Примерно в те же дни его сослуживцу не повезло – проломили голову чем-то тяжёлым, сделав инвалидом, а другого убили. Большая страна направляла народное достояние в частную собственность.

Одна девочка, не будучи субъектом преступления в силу малолетства, промышляла квартирными кражами с такими же подростками и была заводилой. Её деятельность по экспроприации держала в напряжении специально организованную группу оперативных сотрудников по борьбе с квартирными кражами в отдельно взятом районе города. Специалисты насчитали около 40 объектов проникновения через открытую форточку и с нетерпением ожидали праздничного для них 14-го дня рождения Гали, чтобы взять её с поличным на месте преступления и определить в детскую колонию на несколько лет.

Галя оказалась хитрой девочкой и заблаговременно дала повод поместить её в специальную школу для трудных подростков, расположенную в далёком северном районе Восточной Сибири, где и встретила свой уголовно-ответственный день рождения.

Пребывая в спецшколе, Гале удавалось наведываться в город и совершать кражи, имея алиби. Администрации закрытого специального учреждения пришлось подстричь девочку наголо, чтобы удержать от самовольных отлучек. Фотографировалась она для уголовной фиксации личности в косынке.

Только однажды она попалась, но прокурор санкцию на арест не дала. Поэтому следователю Беклемишеву пришлось самому ехать к Гале на скором поезде около 15 часов. В районном посёлке он разыскал участкового инспектора, который на своём мотоцикле доставил его в рабочий посёлок Чугунлес, где находилась спецшкола и сразу уехал.

Воспитанники ужинали. Лучшего способа собрать всех вместе не бывает. Ужин тянулся, пока следователь допрашивал с участием мужчины-педагога всех ребят. Галя оказалась ангелом. В домашней обстановке Беклемишев выяснил все обстоятельства, имеющие значение для дела. Поведение подростков казалось идеальным. На все свои вопросы следователь получил исчерпывающие ответы и переночевал в красном уголке, попив чай с пирожком, который на тарелочке с голубой каёмочкой принесли ему перевоспитанные дети, пожелав приятного аппетита.

Порядок был железным и в установленный час все спали. Следователю даже показалось, что он попал в многодетную образцово-показательную семью. Однако внутренняя дисциплина держалась на Гале. И как она относилась к человеку, так относились к нему ребята и девчата. Для доминирования требовалась материальная составляющая, которую Галя и добывала, рискуя своей свободой и здоровьем. Тем самым она имела личный авторитет и добровольно прекратить свою деятельность уже не могла.

Чуть свет Беклемишев самостоятельно добрался, преодолев 10 км по сибирским просторам, до железнодорожной станции и ему достался билет только в общий вагон. К приходу поезда на перроне появились трудные подростки, которых он ещё вчера допросил по уголовному делу.

Общий вагон оказался полным, но ребятам удалось разместиться всем вместе. Они же нашли место Беклемишеву. Где и как в пути следования растворились его новые удивительные знакомые, следователь не заметил.

Прибыв к месту службы, Беклемишев получил приказ передать уголовное дело в отношении Гали Макаренко другому следователю.

Наряду с расследованием преступлений, от следователя требовалось «читать лекции» и вести профилактические беседы в трудовых и ученических коллективах. С этой целью Беклемишев пришёл в училище и заметил ребят во дворе, где они проводили свободное время. Пообщавшись, он узнал, что в их компании были наручники. Молодые люди согласились, что опасные игры приводят к беде и отдали благородному офицеру наручники, на чём лекция успешно и продуктивно закончилась.

Приехав на поезде в портовый город Ленский Острог, где произошла перестрелка, в ходе которой был тяжело ранен сотрудник милиции, Беклемишев по воле администратора гостиницы оказался в четырёхместном номере. Рано утром городское радио объявило о его приезде. Поскольку кроме него в гостиный дом никто не заселялся, следователь почувствовал дискомфорт среди угрюмых жильцов номера, прибывших на лесоповал и уже варивших чай на тумбочке. Он был один с уголовным делом в портфеле, с которым было неудобно ходить в единственную на этаже туалетную комнату с холодной водой из-под крана.

Рассчитавшись за ночлег, Беклемишев на общественном автобусе, заполненном в основном мужчинами с одинаковым выражением лица и синими руками, державшими тело за перекладину, прибыл в городской отдел внутренних дел и представился его начальнику. Товарищ полковник, а был он при погонах, вытащил откуда-то топор, пояснив, что это – вещественное доказательство. Тем самым считал, что преступление раскрыто и квалифицировал его хулиганством, но всё же поинтересовался, что ещё нужно приезжему следователю. Беклемишев попросил помочь с жильём, кабинетом и служебным автомобилем хотя бы для осмотра места происшествия, которым ему представлялся весь город. Примерно так и оказалось – он объездил город, расположенный вдоль крупной судоходной реки, выясняя конструкцию преступления и его юридическую оценку.

Свободным оказалось место в кабинете следователя из Донецка, оказавшегося здесь по распределению с именем и отчеством Беклемишева, что создало тёплую атмосферу рабочей обстановки. После обеда обещали дать машину с водителем и экспертом в качестве фотографа. После чая с булочкой дело «пошло».

Осмотрев несколько подвалов в жилых домах, где держали потерпевших, вымогая деньги, а также место перестрелки, где держали оборону задержанные, следователь приступил к допросам последних. При этом время их содержания в изоляторе заканчивалось, поэтому жильё следователю не понадобилось. Все они были неоднократно судимы и недавно освободились из места лишения свободы. Однако успели получить выкуп за одного из заложников. Рэкет только начинался, поэтому сформулировать обвинение помогла смекалка. А без предъявления обвинения в совершении конкретных преступлений санкцию на арест получить у прокурора не представлялось возможным. Обвинение оказалось понятным каждому из особо опасных рецидивистов, поэтому изобличать себя никто из них не пожелал. В доказательство чего один из них, будучи всего несколько дней на свободе до задержания, как будто на пружине подскочил с прикрученного к полу табурета вверх и завис в воздухе, демонстрируя сеанс левитации. Женщина-адвокат потеряла дар речи, уронила на пол очки и впала в прострацию.

Прокурора следователь убедил добытыми им доказательствами в виде обрезов охотничьих ружей, дроби из гвоздей, аналогичной в патронах и в теле тяжелораненого потерпевшего, зафиксированных телесных повреждений у коммерсантов, их крови в подвалах. Показаниями ряда свидетелей и самих потерпевших, раскрывших картину связанных между собой преступлений и лиц, их совершивших, опознанных ими при этом. Кроме того, все протоколы осмотров имели наглядное приложение в виде исчерпывающих снимков материальных носителей следов преступлений, инкриминированных арестантам. Для чего эксперт-фотограф трудился всю ночь.

Получив санкции на арест каждого из задержанных на месте преступления обвиняемых, следователь с раскрытым и расследованным им с помощью водителя «Жигули» и фотографа за трое суток уголовным делом на самолёте вернулся в следственное управление и передал дело в прокуратуру области по подследственности. Дело продолжила следственно-оперативная бригада, сохранившая для областного суда текст обвинения, сформулированного и предъявленного Беклемишевым в условиях, не терпящих отлагательства с парящим в воздухе заключённым. Топор остался невостребованным, поскольку никакого отношения к делу не имел.