Владимир Андреевич Кривонос
Тайна профессора Волобуева
10. Храм Отцов Вселенной
Игоря Борисовича поместили в одной из комнат Храма. Убранство комнаты было более чем скромным. Одни лишь голые стены и низкая кровать, на которую уложили раненого. Рядом с кроватью присоседился низенький столик, куда жители Храма ставили в деревянной посуде какие-то отвары из трав. Больше в комнате ничего не было.
В первый же день профессор, отпив немного терпкого и неприятного на вкус чая из деревянной чашки, принесенной тем же седовласым стариком, что ощупывал его у входа, провалился в крепкий сон без сновидений. Он проспал почти весь день. А когда проснулся, обнаружил около себя другого служителя, более молодого. Он также был одет в длинную одежду, похожую на платье, сшитую из грубой серой ткани. Длинные волосы свисали ниже плеч, но не седые, как у предыдущего старца, а абсолютно черные. И такая же черная до самого живота борода. В руках он держал деревянную плошку, от которой исходил ароматный запах.
«Опять чаем поить будет», – подумал ученый. Но он ошибся. Служитель расстегнул рубаху профессора, освободив плечо, и жестом показал ему, что нужно повернуться на бок. Затем стал смазывать рану содержимым плошки. Он втирал мазь умелыми движениями, от чего боль начинала понемногу отступать.
Через пару дней ученый почувствовал себя лучше, под лопаткой уже не так болело, как сразу после ранения. Силы постепенно возвращались.
На третий день к нему в комнату вошёл Таулак и позвал за собой. Он привел профессора в главный зал Храма. Высокие стены уходили вверх и заканчивались сводчатым потолком. На стенах между больших окон, через которые зал освещался ярким солнечным светом, ученый разглядел изображения седых бородатых старцев в белых свисающих одеждах. В центре зала по кругу сидело семь членов Совета жрецов. Все они были одинаковыми как на подбор: с длинными седыми волосами и такими же длиннющими бородами. Поверх серых платьев были накинуты шкуры зверей. Игоря Борисовича подвели к жрецам.
– Досточтимый Вильгельм, – обратился к нему один из присутствующих. – Таулак рассказал нам, что ты храбрый воин и у тебя доброе сердце. Ты встал на защиту нашей деревни. Но враг, пришедший захватить земли лоугеттов, оказался сильнее тебя. Нам всем грозит серьезная опасность. Если мы дадим тебе то, что сможет в несколько раз увеличить твое могущество, согласишься ли ты защитить наш народ и прогнать захватчиков?
При этих словах у Игоря Борисовича застучало в висках. Вот он тот момент, о котором ему приходилось слышать ранее в легендах. Дрожащим от волнения голосом он чуть слышно выговорил: «Да».
– Да, – повторил он уже громче и увереннее.
Говоривший до этого жрец продолжил:
– Ты должен поклясться, что никогда не применишь оружие, которое мы тебе дадим, во вред нашему народу.
– Клянусь! – ответил ученый.
– И еще поклянись, что после того, как прогонишь врагов, вернешь это оружие обратно.
– Клянусь, – сделав над собой усилие, произнес Игорь Борисович. «Вот она клятва, которую должен был дать Вильгельм, – подумал ученый. – Почему должен был? Дал ведь? Легенда же существует. Значит дал. И потом нарушил. Но Вильгельма настоящего нет. Есть только я. Неужели и легенда будет про меня?» Его мысли начали путаться.
Тем временем жрец три раза громко хлопнул в ладоши. Открылась дальняя дверь, и оттуда вышли двое молодых служителя, неся продолговатый ящик длиной чуть больше метра. Они поставили его посреди круга. Говоривший до этого жрец подошел к ящику и откинул крышку. Блеснул металл. Жрец взял двумя руками и осторожно поднес к стоявшему рядом Игорю Борисовичу меч. Тот самый, который ученый видел когда-то в руках Юмма. Сердце снова заколотилось с удвоенной частотой.
– Вот. Этот меч обладает небывалой силой. Но сила эта подвластна заклинаниям.
Приблизился Таулак, держа в руках увесистую книгу. Взглянув на нее, ученый вспомнил, что точно такую же он видел в библиотеке замка, тогда, четыре года назад.
– В этой книге – заклинания для управления мечом, – произнес Таулак. – Ее, как и меч, передали нам Отцы Вселенной. Книгу нельзя так просто прочесть. Она написана на языке Отцов. Чтобы ты смог читать ее, тебе придется пройти обучение в нашем Храме. Знания эти секретны. Но Отцы Вселенной разрешили передать их тебе.
Когда Игорь Борисович остался один в своей комнате, он осторожно открыл книгу. Все страницы испещрены незнакомыми ему значками. Но ученого поразило другое. Текст оказался напечатан, а не написан от руки, как следовало ожидать. Лоугетты не обладали технологией книгопечатания. Не похоже это и на печатные тексты средневековья. Даже не похоже на привычную офсетную печать двадцатого века. Значки были нанесены не оттиском, а каким-то другим способом, что делало страницу абсолютно гладкой.
Меч лежал на полу рядом с кроватью. С виду обычный меч. Вот только клинок абсолютно гладкий, не похожий на грубые клинки мечей, которыми вооружены воины из отряда Вильгельма. И четырехгранный: каждая сторона имеет две грани, сужающиеся к острию. От металла исходит слабое голубоватое свечение, слегка пульсирующее. Рукоять удобно ложится в руку. В ней нет особой вычурности, какая встречается у рыцарских мечей. А вот материал, из которого рукоять сделана, необычный. Что-то похожее на стекло, но с мягким, будто прорезиненным покрытием. Полупрозрачная, переливающаяся разными оттенками.
«Неужели этот меч управляется звуковыми командами, которые здесь называют заклинаниями?» – размышлял профессор. – «Интересно узнать, на что именно способна эта штуковина».
Учить Вильгельма секретной грамоте пришел один из членов Совета жрецов по имени Зоумм. Они вышли с ученым на песчаную площадку. Здесь Зоумм чертил на песке палочкой таинственные знаки и произносил их. После того, как Игорь Борисович запомнил звучание нескольких сотен значков, Зоумм стал объяснять их значение на лоугеттском языке.
***
Игорь Борисович уже больше недели жил в Храме. После интенсивных уроков он научился произносить фразы, напечатанные в книге. Чтобы проверить действие этих фраз-заклинаний, он уединился в лес. Убедившись, что его никто не видит, он выставил меч впереди себя на вытянутых руках, направив его в сторону стоявшей рядом сосны, и произнес: «Хар бы дар», что означало «Огонь». Из меча вырвался ярко-оранжевый луч и пронзил ствол дерева. В стволе образовалась сквозная дыра диаметром с блюдце.
Ученый подошел и осмотрел отверстие. Края оказались обугленными и совершенно гладкими. «Вот это да!» – удивился профессор. Он поднял меч перед собой в вертикальное положение, держа его обеими руками, и произнес: «Ар да шир» (в переводе – «Прыжок»). Его со страшной силой оторвало от земли и швырнуло назад. Ученый даже охнуть не успел, как оказался на спине в кустах шиповника. Меч вылетел из рук и валялся неподалеку. Тут же заныло под лопаткой – рана еще не зажила.
Поднявшись, Игорь Борисович решил больше не экспериментировать в одиночку. Уж лучше обратиться за помощью к Зоумму.
11. Освобождение
– Так ты скажешь, откуда у тебя эти дьявольские штуки? – Карлос посмотрел в глаза Майклу, лицо которого превратилось в один сплошной синяк. Майкл стоял на коленях, привязанный к деревянному столбу, заведенные назад руки стягивала толстая веревка. Рядом в таком же положении находились его друзья: Аждар, Алекс и Егор. Все они выглядели не лучше Майкла. Ссадины и кровоподтеки сделали их лица неузнаваемыми. Шток стоял тут же, держа в руках плетку из двух, свитых друг с другом, кожаных лент, готовый в любую минуту пустить ее в ход.
Допрос с пытками продолжался уже третий день. Карлос был уверен, что все вещи из загадочных мешков – это все колдовские инструменты. А их владельцы – колдуны и приспешники дьявола. В этом его поддерживал святой отец Пауль, служивший в отряде священником. Пауль говорил, что этих четверых нужно сдать в руки инквизиции, чтоб она провела тщательное расследование. Но Карлос не спешил отправлять своих пленников в Гюссельдорф, где располагалась ближайшая резиденция инквизиторов. Он хотел сам докопаться до истины.
Когда четырех друзей доставили к Штейнцу, им предложили добровольно рассказать о том, откуда взялись у них столь диковинные вещи. Надеясь на понимание, ученые рассказали Карлосу про кораблекрушение. Они поведали о том, что плыли из далекой страны, называемой Китаем, где много великих мастеров. И что все эти предметы – творение их волшебных рук. Маршал не поверил этим рассказам. Он углядывал во всех этих вещах таинственную магию. Карлос пригласил Пауля, и тот, осмотрев загадочные предметы, сделал вывод, что без вмешательства дьявола тут не обошлось.
Штейнца озадачил и тот факт, что они смогли практически воскресить Вильгельма, которого он сам лично смертельно ранил. Припомнил он и небесное знамение, произошедшее в тот момент, когда Вильгельм был повержен им в лесной стычке. Все сходилось. Эти четверо – пособники дьявола. Но они сами – только слуги. Наверняка есть тот, кто ими управляет, кто дал им все эти штуки.
В итоге, пленников отвели на задний двор, привязали к деревянным кольям, и оставили их там для того, чтоб они одумались и во всем признались. Для получения признаний в ход пускали плетку и кулаки. Но друзьям нечего было сказать. Ну не говорить же про то, что они сюда прибыли из будущего. В это точно никто не поверит.
Не добившись ничего, Штейнц приказал увести пленников и запереть их отдельно от остальных. Он колебался: отправлять ли их инквизиторам? Ведь для этого нужно отрядить охрану и коней. Путь-то не ближний. Проще было сжечь их тут же на костре, и дело с концом. Но Пауль выступил против такого самосуда. В итоге Карлос сдался. Он решил отправить пленников в Гюссельдарф в сопровождении святого отца и отряда из шести человек. Для самих пленников он выделил повозку, в которой соорудили клетку из толстых жердин.
Рано утром повозка с четырьмя друзьями, посаженными в клетку, в сопровождении шести вооруженных всадников выдвинулась из деревни по лесной дороге, уходящей на запад. В повозку были погружены рюкзаки с вещами пленников, которые предстояло предъявить инквизиторам как доказательства их вины. Правда, Карлос оставил себе один фонарик. Уж больно понравился ему «волшебный факел», и расставаться с ним маршал не захотел.
Процессия пересекла поле и вступила в прохладный лес. Здесь дорога запетляла между широких стволов и крутых оврагов. Собственно ее и дорогой-то не назовешь. Так, широкая тропа. Натоптана самими лоугеттами. Она связывала прибрежную Йелломерокли с другими деревнями в глубине континента. Только от этих деревень ничего не осталось. Войско Карлоса разорило их, прежде чем достичь побережья и напасть на дружину Вильгельма. Кони и обоз крестоносцев, проходя по этой же тропе совсем еще недавно, укатали и расширили ее. И в оторванном от цивилизованных мест краю такая тропа вполне могла сойти за дорогу.
Ехали медленно. Повозка то и дело застревала колесами в ямах. Ветки росших по краям дороги осин цеплялись за клетку, не желая пропускать ее.
После очередного поворота раздался негромкий хлопок. Двое всадников, ехавшие впереди, остановились. Они повертели головами и, ничего не увидев, тронулись дальше. Раздался непонятный визжащий звук. Оба конвоира разом свалились с коней. Повозка, следовавшая за ними, остановилась. Четверо всадников, замыкавшие шествие, приблизились к упавшим товарищам и спешились. Воины лежали ничком, не шевелясь. Оставшиеся конвоиры выхватили из ножен мечи и стали озираться по сторонам. Из-за деревьев вышел Вильгельм Норденберг. Собственной персоной. В руке он держал обнаженный меч. Четверым бывалым воякам одинокий рыцарь показался легкой добычей. И они с воинственными криками бросились на него. Рука Вильгельма направила меч на атакующих. Рыцарь пробормотал что-то непонятное. Ярко вспыхнуло. Воинов Штейнца будто скосило гигантской косой. Они замертво рухнули на землю, даже не успев причинить вреда противнику.
На козлах повозки оставался святой отец Пауль. Его глаза вознеслись к небу, а губы бешено шептали молитву. Друзья профессора, заточенные в клетку, с удивлением наблюдали за происходящей сценой.
– Послушай, Вильгельм, – заговорил священник, когда рыцарь приблизился к нему. – Бог велел любить ближнего своего, и велел не убивать. Прошу, оставь меня в живых.
– Я не собираюсь убивать тебя, святой отец, – промолвил рыцарь. – Ты только освободи моих друзей.
– Поклянись, что они не пособники дьявола, – вдруг потребовал Пауль, вставая с козел.
– Какие же они пособники? – усмехнулся Вильгельм. – Они служат добру и свету. Но только почему они в таком плачевном виде?
– Это не я. Это все Штейнц.
– Ладно. Мне некогда сейчас выяснять, кто и что из вас делал. Я забираю пленников, коней и оружие. А ты можешь идти на все четыре стороны.
Вильгельм освободил друзей. Они вооружились мечами убитых конвоиров, забрали свои рюкзаки, сели на коней и скрылись в лесу. Отец Пауль остался сидеть на козлах повозки, не зная, в какую сторону ему теперь ехать. Вернуться назад? Так его на смех поднимет весь отряд маршала. Ехать в Гюссельдарф одному тоже не хотелось. Тогда он отстегнул коня от повозки, взобрался на него и поскакал в сторону уже пропавших из виду Вильгельма и его товарищей.
Вскоре священник догнал их. Вильгельм остановился и вопросительно посмотрел на святого отца.
– Я хочу с вами, – вымолвил тот.
– А как же служение Ордену? – поинтересовался рыцарь.
– Все мы служим, прежде всего, Господу. А Господу я могу служить везде, даже в вашем отряде.
Спустя некоторое время они достигли поляны, уютно скрывшейся в лесной чаще. Здесь зеленели два аккуратно сложенных шалаша. Между шалашами виднелось выложенное из камней кострище. На траве сидели два молодых лоугетта. Они, завидев появившийся отряд, вскочили на ноги, приветствуя прибывших радостными возгласами. Игорь Борисович предложил друзьям располагаться. Сам он удалился с лоугеттами к краю поляны и принялся им что-то оживленно говорить. Те закивали в ответ и тут же пропали за деревьями.
Профессор вернулся к спутникам. Его товарищи успели уже свалиться в мягкую траву. Они подложили под головы рюкзаки и отдыхали. Рядом с ними скромно примостился отец Пауль, бормоча под нос очередную молитву.
– Вы не голодны? – обратился к друзьям Игорь Борисович.
– Перекусить сейчас совсем не помешает, – ответил за них отец Пауль.
– Хм. Священники, я погляжу, заботятся о пище в первую очередь, – улыбнулся профессор. – Сейчас разожжём костер и пообедаем. Жрецы любезно предоставили мне кое-что из своих запасов.
Пока шли приготовления, товарищи ученого молча посматривали на Игоря Борисовича, не решаясь спросить его о том, что же произошло.
– Друзья мои, – прервал их молчание профессор, перейдя на русский. – Вы хотите знать, что со мной было?
Его товарищи лишь молча кивнули.
Отец Пауль настороженно посмотрел на рыцаря. Видимо, незнакомая речь вызвала у него подозрения. Это не ускользнуло от внимания Игоря Борисовича.
– Святой отец, – обратился к священнику ученый. – Эти люди прибыли сюда из другой страны. И нет ничего удивительного в том, что у них есть свой родной язык. Они доказали свое благородство в бою, и вы можете смело им доверять, как доверяю им я.
Отец Пауль закивал в ответ, давая понять, что он вполне с этим согласен. Кусок жареного зайца, который он усердно жевал, не давал ответить словами.
Игорь Борисович рассказал друзьям, как он попал в Храм Отцов Вселенной и там получил волшебный меч.
– Значит, мы сможем вернуться назад? – на широком лице Михаила, разукрашенном синяками, засияла улыбка.
– Я не знаю, Миша. Все возможности меча мне еще не известны. Я успел изучить лишь небольшую часть книги.
– Но вы же рассказывали, Игорь Борисович. Помните? Тот мальчишка сумел перенестись из одного пространства в другое. При помощи этого самого меча.
– Да, было дело. И он сумел даже время как-то изменить. Но этим мы займемся потом. А сейчас нам необходимо разбить Штейнца и освободить деревню.
– Но нас мало, – возразил Егор.
– Зато есть меч Отцов Вселенной. Будем надеяться на его силу и на то, что противник не ожидает нападения. У меня есть план, и я собираюсь его изложить, когда вы все хорошенько отдохнете.
12. Первая утрата
Карлос всегда просыпался рано. К этому его приучил отец, любивший приговаривать: «Кто рано встает, тому Бог подает». Маршал быстро вскочил с кровати, сделал несколько разминающих движений руками. Набросив на себя рубаху и сунув ноги в сапоги, он поспешил выйти во двор. Его оруженосец громко похрапывал в прихожей. Он даже не заметил, что хозяин уже проснулся и прошел мимо него.
На улице светало. Предрассветный туман серым ватным одеялом стелился над деревней, закрывая померкнувшие звезды. На востоке, где море сливалось с горизонтом, появился и медленно разливался по всему небу розовый отсвет, предвещая скорое появление утреннего солнца.
Настроение у предводителя отряда было неважное. Вчера вечером он очередной раз пытался добиться благосклонности Ирбиз. Но та отворачивалась от него, не желая терпеть его навязчивые ухаживания. В отличие от неотесанных солдат, Карлос любил добиваться побед не только на поле боя, но и в отношениях с женским полом. Он не мог, не хотел использовать грубую силу. Ему требовалось, чтобы та, которая ему понравилась, сама захотела быть с ним рядом. Он желал, чтобы женщина его боготворила. Именно это делало его счастливым.
Из трех выбранных им девушек, первые две недолго сопротивлялись чарам искусного любовника. Обладавший высокой статной фигурой и мужским обаянием, маршал сумел пленить в первую ночь одну красавицу, а еще через пару ночей – вторую. Туземки ему очень понравились. Когда же настала очередь третьей – Ирбиз, то никакие ухажёрские штучки Карлоса не приносили ожидаемого результата. Это обстоятельство серьезно озадачило любвеобильного рыцаря, и вместе с тем сделало строптивую красавицу еще более желанной.
То, что он не знал языка туземок, Карлосу совсем не мешало. Он своего добивался ласками, прикосновениями, томными взглядами и чувственными вздохами. Но Ирбиз не давала к себе прикасаться. А взгляды на нее не действовали.
Маршалу приходилось довольствоваться соплеменницами неукротимой туземки, которые вскоре ему совсем надоели, и он теперь думал только об одной Ирбиз.
К неудаче с обольщением девушки прибавилась еще и неудача с этими непонятными колдунами из отряда Вильгельма, которые так и не раскрыли своего секрета: кто они на самом деле. Поэтому красота наступающего рассвета никак не трогала душу расстроенного маршала.
Он походил в раздумье по двору. Выглянул на улицу. В это предрассветное время все еще спали. Дозоров Карлос не выставлял. Кому понадобится сейчас на него нападать? Отряд Вильгельма разбит. Сам Норденберг куда-то скрылся. Да и что сможет он сделать один без войска? Туземцы серьезной угрозы не представляли. Они даже оборону организовать путевую не могли. Хотя, впрочем, надо бы сделать несколько рейдов на соседние деревни. Ребята здесь засиделись без дела. Так глядишь, совсем воевать разучатся.
Местных жителей Карлос заставил работать на себя. Рыбакам он приказал ловить рыбу. Лоугетты выходили в море на своих лодках, но возвращались, бывало, не все. Кто-нибудь возьмет, да и потеряется. Весь улов забирался интендантами Штейнца. Женщины следили за скотом и готовили еду для всего войска. Воины обнаружили у лоугеттов незнакомый им ранее местный напиток, который готовился туземцами из каких-то растений. Он был покрепче вина и весьма понравился военной братии. Все имеющиеся запасы этого напитка захватчики изъяли у лоугеттов в первые же дни. Это привело к затяжному пиршеству, пьяным дракам и бесчинствам обезумевших солдат.
Пленники, не пожелавшие перейти на сторону Ордена, так и жили в сарае под охраной. На их содержание особо не тратились. По распоряжению Карлоса им давали еду один раз в день из того, что оставалось от общего стола. Они доставляли только лишние хлопоты, и Штейнц начинал подумывать, как бы от них вообще избавиться.
Маршал еще немного постоял у ворот. Тишина висела над деревней. Он засобирался идти обратно в дом, как откуда-то с самого конца улицы, скрываемого туманом, донесся отдаленный перестук. Штейнц не мог его спутать ни с чем: это был топот копыт. Он выглянул за ограду. Вгляделся в рваную пелену тумана. Прямо к его дому приближались пять размытых фигур. Они неслись во весь опор. Маршал не успел еще ничего сообразить, как всадник, мчавшийся впереди, уже стал хорошо различим. И к своему ужасу Штейнц узнал в нем не кого-нибудь, а самого Вильгельма. Его нес все тот же белый конь. В правой руке рыцаря отсвечивал голубым сиянием меч.
Карлос в надежде посмотрел на пустые улицы деревни, но ни одной души из отряда он не увидел. Тогда он бросился скорее в дом. В прихожей налетел на Штока. Тот от неожиданности заморгал глазами, не соображая, что происходит.
– Вставай! – рявкнул маршал. – Быстро! Там Вильгельм. Задержи его!
Не успевший прийти в себя Шток второпях схватил меч и выбежал из дома.
Штейнц залетел в свою комнату, наспех натянул кольчугу и накинул через плечо ремень с мечом. Затем он поспешил в комнату, где жила Ирбиз. Маршал бесцеремонно ворвался к ней. Девушка еще спала. Карлос скинул с нее покрывало и схватил за руку. Ирбиз закричала, но рыцаря сейчас это не смутило. Он дернул ее к себе и потащил к выходу. Ее наготу прикрывало лишь одно ночное платье. Она попыталась сопротивляться, но Карлос так сильно стиснул ее ладонь, что девушка чуть не потеряла сознание.
Они выбежали во двор. Здесь творилось что-то странное: Шток пытался защититься от сверкающих молний, летящих в него из-за изгороди. Молнии вылетали из меча, которым размахивал Вильгельм. На улице уже показались солдаты Штейнца. Они окружили Вильгельма и сопровождавших его всадников. Рыцарь отвлекся на них. Шток сумел перевести дух и поспешил за ограду.
Карлос воспользовался заминкой, и пока внимание нападавших было отвлечено, он потащил Ирбиз на задний двор, где стояли лошади. Там он связал ей руки. Посадил на коня и сам взгромоздился рядом. Когда он натянул поводья, чтобы направить скакуна в сторону, противоположную той, откуда атаковал его двор Вильгельм, из-за угла дома выскочил всадник. Это был Майкл. Его Карлос сразу узнал. Синяки, оставленные Штоком на лице недавнего пленника, еще не успели исчезнуть. Майкл бросился наперерез Штейнцу. Маршал опешил. Но всего лишь на доли секунды. Он быстро оценил ситуацию. Выхватил из ножен меч. И как только Майкл поравнялся с ним, со всей силы рубанул его. Раздался хруст ломающихся костей. Конь Михаила дернулся в сторону, а сам он начал медленно валиться на бок.
Штейнц ударил пятками в бока лошади. И вдруг увидел с другого угла дома Вильгельма. За ним еще три всадника. Вильгельм навел меч на Штейнца и выкрикнул непонятную фразу. Из острия вырвался тонкий ярко-красный луч. Карлос попытался уйти в сторону. Но луч мгновенно достиг его. Он прошел сквозь тело Карлоса, войдя справа в верхнюю часть груди, чудом не задев сидящую рядом Ирбиз, и вышел из спины. Маршал чуть качнулся в седле и мешком свалился с коня.
Игорь Борисович соскочил на землю и подбежал к падающему Майклу. Он на лету поймал его и бережно опустил рядом на мягкую траву. Рваная рана начиналась с плеча и уходила вниз. Вся одежда вокруг набухала кровью. Михаил стремительно слабел. Грудь тяжело вздымалась. Его глаза были закрыты, а лицо судорожно дергалось. Он громко застонал. Перешел на вой. Игорь Борисович сжал его ладонь, не зная, чем помочь другу. Он лишь всматривался в лицо Михаила, моля лишь об одном: чтобы он выжил.
Подошли друзья. Опустились на колени. Михаил не открывал глаза. Стиснув зубы, он страшно выл. Кровь растекалась бурым пятном по всей рубахе. Его голос начал ослабевать, пока не стих совсем. Грудь перестала подниматься. Губы замерли в страшной улыбке.
Профессор держал еще теплые ладони товарища, не веря в случившееся. Он смотрел на ставшее мертвым лицо, трогал волосы. Его глаза наполнились горькими слезами. Игорь Борисович не плакал уже давно. С самого детства. А сейчас он не смог удержать свои рыдания. «Как? Как такое могло случиться? Почему я не уберег тебя?» – спрашивал себя профессор. И не находил ответа.
Его друзья сидели рядом и по их щекам тоже стекали слезы. Они все были чужими в этом мире. И каждый из них был тесно связан друг с другом. Потеря одного – огромное горе для всех остальных.
«А ведь ты очень хотел назад, в наше время. Я обещал тебе найти способ вернуться. Но не успел. И ты стал первым из нас, кто погиб в этом жестоком и диком прошлом».
Ученый почувствовал, как его плеча коснулась чья-то рука. Он не видел того, кому она принадлежала. Но ему стало легче от этого прикосновения. А еще через мгновение уже обе руки обняли его сзади за плечи, и он ощутил тепло прижавшейся к нему щеки. Он, не оборачиваясь, догадался: это могла быть только она – Ирбиз. Он не стал от нее отстраняться. Ее присутствие как целебный бальзам приглушало накатившееся вдруг горе. В этот момент он понял, что она ему очень нужна. Нужна в этом враждебном мире. И он ни за что уже не посмеет отвернуться от нее. Они будут теперь вместе. Ведь это ее стремился спасти Михаил, бросившись под смертельный удар. Именно Михаилу ученый обязан тем, что Ирбиз жива и находится теперь рядом с ним.
Он сидел на коленях перед погибшим другом, и его губы шептали:
– Миша, прости.
