Владимир Алексеевич Козлов
Рояль в море
– Глупости говоришь, – спокойно произнёс он. – Забирай свой чемодан и перебирайся в наш корпус, только за путёвку тебе придётся переплатить немного. А своему паспорту помахать пожизненно ручкой или заявлять местным чекистам, чтобы они поставили на контроль твой дальнейший отпуск. Но я боюсь, как бы и чекисты не были с этими бандюгами повязаны? Обычно они сейчас вместе бабки делают.
– Да ты, наверное, прав, – согласилась она с ним. – Бог с ним, с паспортом. Возможно, он мне никогда не понадобится. Я ни разу в дальнем зарубежье не была и вряд ли буду.
Она неожиданно заволновалась и достав из сумочки большую таблетку, положила её себе под язык.
– Тогда пошли сейчас со мной, поможешь мне с переселением? – попросила она его жалостливо.
Он охотно откликнулся на её просьбу. Через полчаса она была уже в двухместном номере его корпуса. Её соседкой оказалась Лариса из Смоленска, которая сидела в столовой с Михаилом за одним столом.
Лариса радушно встретила Анастасию и, убрав из пустой тумбочки свою косметичку, показала её кровать. На Михаила Лариса совсем не смотрела, делая вид, будто его не замечает. Он поставил багаж Анастасии около кровати и пошёл к выходу.
– Располагайся, а я пойду к себе, – сказал он ей, уходя, и покинул женский номер.
ПОСТЕЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ
Его глаза слипались. Ему очень хотелось спать. У себя в номере он завалился на кровать и проспал до ужина беспробудно.
На ужин он пошёл один. Около столовой была слышна музыка. Там он и увидал Васю. Он выплясывал перед ужином с горбатой женщиной, по имени Дуся. Зрелище было довольно забавным. Он крутил её вокруг себя, словно игрушечную юлу и все присутствующие около столовой без удержу смеялись. Она задорно притоптывала ногами под рок-н-ролл и игриво подёргивала своим горбом. Как понял Михаил, Вася из-за Дуси стал за короткий срок пребывания в санатории самым популярным женихом. Оказывается, он перед танцем всем объявил, что сейчас исполнит коронный номер, с которым поедет после на Чемпионат мира по бальным танцам среди людей с физическими недостатками и обязательно оторвёт там лавровый венок вместе со своей партнёршей.
Вечером, за ужином Лариса, не смотрела в лицо Михаила, а кушала, молча, уткнувшись в свою тарелку. Зато Марина сделала смелое предложение пройтись с ним к морю, ссылаясь на то, что её подруга натёрла ногу и идти не может, а одна она вечером боится покидать корпус.
– Я бы охотно Мариночка тебя проводил, – отказался Михаил, – но мне сегодня не до прогулок. Адаптацию постельную надо пройти. Но в последующие дни я готов быть твоим сопровождающим. А сегодня тебе лучше обратиться с этой просьбой к Ларисе. Ей тоже полезен морской воздух. Нельзя такой красавице иметь мрачное лицо.
Лариса вспыхнула от таких слов, но промолчала, и вместо неё голос подала Марина.
– Она обиделась на меня и никуда со мной идти не хочет.
– Помолчи, пожалуйста? – сверкнула Лариса на неё своими чёрными глазами, – научись вначале уважать старших и вести себя нормально, хотя – бы при посторонних?
– А дядя Миша уже не посторонний, он теперь мой мужчина, если охотно согласился меня на прогулки к морю сопровождать.
Лариса вдруг неожиданно бросила вилку на тарелку и, не доев запеканку, выбежала из столовой.
– Сколько темпераменту у этой брюнетки, – сказал он девчонкам, – видимо ты Марина её сильно обидела?
– А чего она к нам в мамки лезет. Всё воспитывает, да воспитывает. Вот приедет домой пускай у себя и командует в детском саду. А то ссылается постоянно на мою маму.
– Не понял? – изумился Михаил, – как она может на твою маму ссылаться, если она её не знает?
– Знает и хорошо. Мы в поезде с ней познакомились. Ехали на авось, достать курсовку хотя – бы. На путёвку и не надеялись, так же как и Лариса. И нам повезло. Мама здесь путёвки и пробила всем. Когда она уезжала, то просила Ларису за нами присматривать. Вот она и усердствует, и пугает всегда меня, что маме позвонит. Они обменялись номерами сотовых телефонов.
– Ты Мариночка не права, – назидательно произнёс Михаил, – Лариса уважила твою мать, и это надо ценить! Она согласилась присмотреть за двумя девочками, чтобы никакой беды с вами не приключилось. Мне кажется тебе, перед ней извиниться надо? Он заметил, как после его слов она изменилась и себе под нос пробормотала:
– Хорошо, я сейчас пойду перед ней извинюсь. Я виновата, что довела её до такого состояния.
После ужина Вася настойчиво упрашивал Михаила пойти на танцы, но тот был, неумолим:
– Я лучше сегодня отдохну хорошо, а завтра приступлю отрываться на танцах и заглядывать на женщин.
– Тогда закрывайся на ключ и спи, и лоджию не открывай? Здесь зачастую во время вечерних танцев чистят номера. Самое подходящее для краж время. А я сегодня ночевать, не приду. Сяду на полный пансион к Дусе. Сам понимаешь, деньги на исходе, а отдыхать ещё ого – го сколько?
– Об вероятной краже меня предупредили в первую очередь, – сказал Михаил и повернул за ним ключ замка.
Он не успел раздеться и лечь в постель, как в номер постучали. Это была Анастасия. Она окликнула его за дверью. Он твёрдо решил проявить волю после сказанных ею слов на платформе и близости с ней отныне нигде не допускать.
«Надо – же сравнила меня с ухоженным пуделем, – подумал он, – как у неё только язык повернулся сделать нелепое сравнение, после такой незабываемой ночи. Пускай она тоже знает, что я могу быть равнодушен, даже к таким красивым женщинам, как она».
Но как бы он не хотел, дверь ей в любом случае он бы не открыл. К его счастью или несчастью ключ в замке закусило, и он не поворачивался ни в одну сторону.
– Прости Анастасия, но я не могу открыть двери. Замок что-то заело, да и сплю я уже.
– Ты, что там не один? – чуть обиженно произнесла она.
– На твой вопрос я не могу ответить. Не хочу, быть услышанным всем корпусом.
– Приятных снов тогда тебе Миша! – и он услышал удаляющие шаги за дверью.
– Вот так-то лучше будет, – произнёс он, – пускай знает, стойкость настоящего мужчины! Я сделаю так, что ты сама будешь бегать за мной по пятам, как Жучка и кусать губы от негодования.
После этого он сразу выключил свет и залез под одеяло. Сон всё равно плохо шёл к нему, перед глазами стояла Анастасия, и он жалел, что не впустил её к себе.
«Можно было её впустить через балкон» – нашёптывал ему неведомый голос.
– Я без тебя знаю, – ответил он голосу и переключил свои мысли на эффектную Ларису. – Эта молодая женщина похожа на шоколадку, но какова она на вкус нужно вначале снять обёртку, чем я и займусь в ближайшее время.
МАРИО ЛАНЦА ИЗ БЕЛОЙ ЦЕРКВИ
Он проснулся на следующий день в пять тридцать утра от сильного стука в дверь. Как ни странно, но замок открылся с первой попытки. В дверях стоял Вася, немного помятый, но вполне довольный.
– И ты мой друг, даже не удосужился пригласить себе в комнату дивчину? – спросил он, – разве это дело не использовать такой счастливый случай. Я значит, из-за тебя горб ломаю на четвёртом фронте, а ты мёрзнешь, здесь один. Нехорошо себя ведёшь Михаил. Около тебя вчера такая милашка крутилась. Мог бы ей внимание уделить?
Миша протёр глаза и, улыбнувшись, произнёс:
– Эту милашку Анастасией зовут. Она работает вместе со мной на заводе и живёт в одном доме. Кстати, она вчера заходила, но я замок не мог открыть.
– Ну, это другое дело. С ней ухо востро надо держать. Обвинения я с тебя снимаю тогда, – шутливо заявил Вася. – А на следующий раз, будешь дверь открывать, ключ до упора не суй. Тогда он легко щёлкнет.
Спать Михаил уже не хотел. Он пошёл в ванную, но, когда вернулся оттуда Вася лежал одетым на кровати с закрытыми глазами.
– Какая культурная программа у нас сегодня с тобой будет? – спросил он, не открывая глаз. – С погребка начнём или со знакомства с красивыми женщинами?
– Вася, так ты вроде нашёл себе Дусю? – усмехнулся Михаил, – а я о себе сам позабочусь.
– А я о себе молчу, как рыба об лёд, – засмеялся он и, приподнявшись на локоть, спросил:
– А здорово я с ней вчера около столовой па-де-де исполнил? Меня вчера все бабы на танцах приглашали, но я естественно многим отказывал. Сам понимаешь у Дуси толстый кошель, а я поиздержался уже прилично, так что побуду около неё с серебряной ложкой.
Он вдруг напряг слух, за дверями послышался шорох веника.
– Это Олеся, – приложил он к губам палец и на цыпочках бросился к дверям.
Вася осторожно извлёк ключ из двери, приложился одним глазом к замочной скважине, стал наблюдать за коридором, и приоткрыв дверь в щёлку фальцетом затянул:
Олеся любовь моя, как я люблю тебя.
Но ты жестокая, предпочитаешь веники и швабры.
Поплачешь ты сегодня с утренней зари.
Когда поймёшь, что из-за тебя я завтрака лишился.
Буль – Буль, Оглы, – Оглы, Оглы, – Олеся! – в быстром темпе исполнил он последнюю фразу.
– Дядя Вася, прекрати балагурить? – раздался приятный молодой голос за дверью. – Люди ещё спят, а ты арии распеваешь.
Он открыл дверь настежь. Их взору предстала ослепительная девушка лет двадцати пяти, с очаровательной улыбкой на лице. В руках у неё был веник, которой никак не шёл к её внешности. «Такой бы только на телевидении работать», – отметил про себя Михаил.
У неё была модная короткая стрижка и очаровательная внешность. В ушах висели большие золотые серьги кольцами. На пухлых ярко-красных губах, сплетённых бантиком, не было нанесено губной помады. И эти губы больше всех украшали её лицо. Её небольшие груди чуть выпирали через халат и вздрагивали, от беззвучного смеха. Она была одета в синий халат с гипюровым воротником, и домашние тапочки. Её тонкая шея, цвета южного загара была очень гладкой и, так же как и губы магически притягивала Михаила. И если бы не её короткая стрижка и халат она была бы похожа на киноактрису Викторию Фёдорову. Хотя все эти детали нисколько не портили внешность этого прелестного создания.
«Да такую шейку и губы я бы не отказался поцеловать» – подумал он, и сразу устыдившись своих мыслей, отвернулся от неё и, открыв балкон, вышел туда.
О чём весёлый сосед с ней говорил, он не слышал. Но когда к нему через две минуты пришёл Василий, он сам ему всё рассказал:
– Я её поблагодарил за выглаженные брюки. Отдал шоколадку и в щёчку поцеловал, но она моего внимания и не заметила. Ждала тебя, когда ты выйдешь с балкона. Я сразу просёк, что ты ей понравился. Она меня спросила, как миллионера зовут, то есть тебя.
– С чего она взяла, что я миллионер? – спросил Михаил.
– Я ей тоже этот вопрос задал, – сказал Василий. – Она мне ответила, что все рубашки у тебя дорогие и пахнут настоящим мужчиной. Так что Миша дерзай, а я тебя с ней обязательно познакомлю. А то я смотрю ты больно робкий. Тут курорт, а не Киевская лавра. «Нельзя с такой внешностью не принимать активного участия в курортной жизни!» – сказал он торжественно и поднял вверх указательный палец, не дав Мише и слова произнести:
– Смотри как надо? – и он, подойдя к толстостенным перилам балкона, неожиданно запел на весь голос, расставив, как оперный певец широко руки:
Гори огонь, как Прометей,
Гори огонь любви моей.
Огня. Огня мне блин, дайте я прошу? – заорал он во всё горло.
На улице в это время никого ещё не было, кроме собаки, без одной лапы, которая, услышав дикий крик, быстро, как кенгуру упрыгала за корпус.
Вася, как конь заржал, и скрылся в номере, оставив Мишу в изумлении стоять одного на балконе. Увидав, что по этажу стал включаться в окнах свет, Михаил, быстро сообразив, что его могут принять за певца с украинским акцентом, ринулся вслед за Васей. Но балконная дверь в его комнате была закрыта. Вася, выбежав, за собой, дёрнул дверной шпингалет, который заблокировал дверь.
Проснувшись от раннего аллегретто, отдыхающие застучали балконными дверями. Им было интересно что за жаворонок проживает с ними на этаже, хотя многие знали исполнителя в лицо. Женщина из соседнего номера в халате и с заспанным лицом, разглядев в темноте Михаила, не стала приближаться, стесняясь показать ему свою помятую внешность, а только покачала головой. Мужчин на балконе не было. Михаил в эти секунды готов был провалиться сквозь бетонные перекрытия от стыда. Но одна пожилая женщина в ночной рубашке, не постеснявшись Михаила, подошла к нему и сказала:
– Передайте этому плясуну, что за завтраком мы ему дадим огня! Взрослый мужчина, а ведёт себя, как сорванец в коротких штанишках. Строители, наверное, отдыхают сейчас от него и план в его отсутствии перевыполняют на двести процентов.
– Я дал команду подъём, – высунулась Васина голова из комнаты и снова скрылась.
Женщина постучала по стеклу и, погрозив ему пальцем уже добродушно, сказала:
– Я покажу тебе подъём. Вот напишу письмо в твоё подразделение, тогда будешь знать, как мешать честным труженикам, отдыхать.
Михаил проводил взглядом удаляющуюся женщину и слегка толкнул ногой дверь. Она на этот раз с лёгкостью поддалась, и он зашёл в номер. Вася катался от смеха по кровати:
– А я думал, бабульки тебя примут за оперного певца Марио Ланца, и к себе в номера затащат, – говорил он сквозь слёзы. – Любят они артистов. А ты похож на него, если бы в блондинистом парике не был. Здесь на нашем этаже, мужиков ты да я. Больше я никого не видел.
Михаил, принял его аргумент с юмором и тут же громко рассмеялся. Этот мужчина всё больше и больше нравился ему своим весёлым нравом. И он был доволен, что его поселили с ним, редким оригиналом, умевшим с утра приподнять настроение, а не сухарём из медвежьего угла.
– Нет, – но ты слышал, как я исполнил утреннее бельканто? – не унимался смеяться Василий. – Почти как Великий Карузо! – загнул он. – Даже глухая и хромая собака напугалась, вылетев пулей из Колизея. Завтрак у меня сегодня отменяется, пускай бабёнки поскучают без меня. Правильно я говорю Михаил?
– Ну, если тебя потчевали в женском номере четвёртого корпуса ночью, то думаю не надо желудок перегружать, – ответил Миша. – А я схожу, позавтракаю и приму назначенные врачом процедуры, а потом можно в погребок спуститься.
Вася прекратил смеяться и, сняв с себя выглаженные вчера Олесей брюки. Стоя на середине комнаты в дорогих модных трусах он гордо сказал:
– Ещё бы не кормили. Дуся очень сильный бухгалтер. В Запорожье в банке работает, – пояснил он, – у неё зарплата в десять раз больше моей. Она не скупится на меня. Вот эти панталоны и джинсы она мне купила позавчера. А ещё гору носовых платков. Хочешь, половину тебе подарю? – и, не дожидаясь ответа, он полез в тумбочку.
– Не надо Василий у меня этого добра навалом, – сказал Миша.
Но Вася не слушал его. Он извлёк целую пачку платков и, отделив половину, сунул Мише под подушку.
– Неужели не понятно, что этот расходный материал ещё является полезным атрибутом и тебе будет необходим после «десертного пудинга».
– Полотенцем пользоваться не гигиенично, – настаивал он.
Миша не стал возражать, а махнул безразлично рукой и вышел в коридор от назойливого соседа.
СЧАСТЛИВЫЙ РАССВЕТ
У их дверей чуть согнувшись, передом к Михаилу стояла Олеся и выметала сор с ковровой дорожки. Самая верхняя пуговица у неё на халате была расстегнута, и ему сразу бросилось в глаза, что она была без лифчика. Подойдя почти вплотную к ней, он не сводил взгляда с этого пространства. Она выпрямилась перед ним и, бросив веник на дорожку, торопливо стала застёгивать верхнюю пуговицу.
– Да вы особо не смущайтесь Олеся, – сказал он, – таким бюстом надо гордиться, и конечно посторонним напоказ не освещать его. Как вы, наверное, поняли я со вчерашнего дня не посторонний в этом здании человек. К тому же буквально пятнадцать минут назад был сражён вашими внешними данными. Таким девушкам место в кино да на обложках самых популярных мировых журналах, а не здесь с веником и шваброй номера убирать. Я всегда преклоняюсь перед такой красотой и нередко проявляю слабость. Боюсь, что такой рецидив будет неизбежен и здесь. Вы доставили мне массу приятных волнений. Ещё я хочу выразить вам свою искреннюю благодарность, что прибрали на место мои сорочки.
Он явно кривил душой. У него всегда была привычка сравнивать окружающий его женский пол между собой. Сейчас он вблизи лучше рассмотрел Олесю. Да она была хороша, но Анастасия была лучше. В столовой он многих женщин оценивающе рассматривал и, Анастасия по всем статьям никому не уступала, разве, что юной Марине, – хохотушке с кудрявой головой, но у Марины было преимущество перед Анастасией. Она была молода и чиста душой. По существу, она была ещё непорочным ребёнком, как ему казалось. И ещё была остроносая Вика, которая работала моделью и училась в институте. У неё была красивая фигура и безумно манящая походка. И конечно была немногословная Лариса с маской таинственности на лице, которую он наметил в ближайшие дни снять. Ларису он считал женщиной – загадкой особой породы. Она была по-своему привлекательна и выглядела всегда с творческим эффектом. От неё отдавало недоступностью, и эта черта характера возбуждала его больше всего и мысленно толкала на неё. Одним словом, она ему ужасно понравилась, и он наметил её главной целью в комплекте с горящей путёвкой. Но сейчас он вглядывался прицельно в молодую уборщицу и привораживал её к себе заманчивой улыбкой. Она стояла и внимательно слушала его, прижав руку к груди. Её рот был полуоткрыт, и он хорошо ощущал её дыхание на своём лице. Выслушав его до конца, она перенесла свою руку на его грудь и, тряхнув озорно своей, головкой тихо произнесла:
– Это вы так шутите, Михаил Фёдорович? – спросила она.
– Какие могут быть шутки, разве вы не чувствуете, как бьётся моё сердце? – показал он глазами на её руку, которая чуть касалась его руки, – кстати, откуда вам известно вам мой имя отчество?
Он опять кривил душой, в надежде, что она постесняется плотнее приложить к его груди свою ладонь. Его сердце работало в нормальном режиме. Но она без тени смущения, будто прожигая его тело, стала бродить рукой не только по груди, но и даже по низу живота.
– Ну, что убедились? – спросил он.
– Что-то есть, но это оттого, что вы Михаил Фёдорович плохо спали. А имя отчество я ваше прочитала в санаторной книжке, которая лежит у вас на тумбочке. Не обессудьте, но мне пришлось полюбопытствовать, чтобы знать, кто же это разбрасывает свою одежду на кровати. С меня ведь в первую очередь за порядок спрашивают.
– Я больше, не буду, – скрестил он руки на своей груди и умоляюще посмотрел на неё. – С сегодняшнего дня, даже если хотите, буду в своём номере полы за вас мыть? Я готов пожертвовать ради вас частичкой своего отдыха, да и не только этим, а многим другим.
Он понял по её осоловевшим глазам, что доставил ей удовольствие своим присутствием. Слишком Михаил по жизни был избалован женским вниманием. И эта уверенность в своих силах делала сейчас его крайне напористым:
– А сейчас я бы не против, угостить вас утренним кофе с коньяком. Пойдёмте, к нам в номер? – пригласил он её, – Вася за это время пока я с вами говорю, наверное, успел уже натянуть на себя штаны?
Она сверкнула глазками, и вновь кокетливо тряхнув головой, промолвила:
– Мне многие комплименты здесь отпускают, но они все лживые. А у вас искренне, как-то получилось. Всё равно вам спасибо, даже если вы и лицедей. Хорошие слова приятны любой женщине. Я не могу говорить, как вы, но считайте, что я отплатила вам той – же монетой. И, пожалуй, от кофе я не откажусь, но вначале дайте мне управиться с дорожкой, а потом я зайду в ваш номер.
Он после её слов бесцеремонно нагло оттянул её халат. Затем поцеловал быстро в область груди, обдав её запахом туалетной воды, которой пропахли все его сорочки. Он уже знал от Васи, что этот запах имел на нее приятное воздействие и поэтому осмелился на такой шаг, точно зная, что пощёчины от этой молодой дивы не последует. И он опытный ловелас, был прав. Олеся, не только не ударила его, а чуть отшатнулась к стенке. И успела только произнести:
– Вы! – и оборвалась, закрыв при этом глаза.
Что она делала дальше, он не знал, так как моментально удалился в свой номер. Но понял, что Олеся оказалась, слабой, как и многие другие женщины, способные сомлеть от одного прикосновения понравившегося им мужчины.
Его сосед в номере отсутствовал. Михаил заглянул в ванную, его там тоже не оказалось. Он догадался, что тот, гуляет по длинному на всё здание балкону. Выглянув на балкон, он убедился, что был прав в своих догадках. Вася смешил уже каких-то женщин, которые на балконе делали утреннюю гимнастику. Он быстро закрыл свою балконную дверь на два шпингалета. Затем задёрнул портьеру и вышел в коридор. Там по мягкой дорожке он бесшумно подошёл к Олесе. Она находилась в той же позе, в какой оставил её Михаил минуту назад и глаза её по-прежнему были закрытыми. Она стояла, прикоснувшись к стене, и растирала ладонями виски. Веник уже не валялся на полу, а был приставлен вместе с совком к стене. Она вновь ощутила по запаху присутствие Михаила и, приподняв свои веки, увидев его перед собой, тихо простонала и вновь прикрыла их. Он в это время молил бога, чтобы ни одна душа не вылезла из своего номера, так как она уже совершенно безвольная находилась на его руках, безропотно подчинившись его силе и обаянию.
Он занёс её в комнату и, поставил на пол. Затем быстро закрыл дверь на ключ. Прижав её к двери, он расстегнул на ней халат и не совсем аккуратно скинул его, оставив, валяться на полу. Она осталась в одних чёрных трусиках. Олеся обвила руками его шею и забилась в судороге. Она была, как огонь горячая и от неё исходил запах моющих средств, но это нисколько его не смутило и не оттолкнуло от неё. Он не переставал целовать её груди и посыпать лицо мелкими поцелуями. Они так увлеклись, что не слышали, как Вася торкался в балконную дверь. Они оба не давали отчёта своим действиям. Всё произошло в сумбурном и бешеном ритме. Она кричала, и сама закрывала себе рот рукой. Он отдирал её руку и впивался в неё своими губами. Они пришли в себя на Мишиной кровати. На её шее отпечатались свежие следы поцелуев, а губы были уже не красные, а фиолетовые с некоторой припухлостью. Сам он весь был покрыт красными пятнами. Этот предательский недостаток постоянно проявлялся у него на светлом лице во время секса. Но он знал, что сейчас выйдет на балкон и у него всё пройдёт. Он смотрел на неё, и удивлялся себе, похоже это было творение, не настоящего мужчины, а какого-то сексуального маньяка.
Такое, чтобы потерять голову и контроль во время секса, он не помнил за собой с молодых лет.
«С Анастасией тоже было что-то невероятное, – размышлял он, – хоть ему и было доставлено блаженство, но это всё же был секс одного человека по имени Анастасия».
Одно только его успокаивало, что такой секс понравился и ему и Олесе. Но она себя ещё не видела в зеркале.
«Может сильно обидеться и не прийти больше к нему? – промелькнуло у него в голове, – ведь её шею и губы балконом не замаскируешь, тут необходима профессиональная косметическая обработка».
Она, обняв Мишу за шею, не хотела его отпускать от себя. Выпуская из ноздрей теплый воздух ему в щеку, Олеся шептала:
– Ещё хочу! Я больше не буду кричать. Буду вести себя тихо и смирно.
– Тихий секс, равносилен марафонскому бегу! – сказал он, вспомнив оброненную кем – то фразу, которую хорошо запомнил. – Движения много, а приятности никакой!
И он запустил руку под подушку, достал оттуда Васины носовые платки.
– Особенно для тех, кто заведомо знает, что медалей ему не видать, как своей спины, – добавила она. – Мою тему затронули Михаил Фёдорович. Я шесть лет бегала на длинные дистанции. Но вас ещё очень хочу!
– Приходи ко мне после работы? – предложил он, – и мы с тобой насладимся до изнеможения. А сейчас и тебе некогда, да и Вася не исключено разыскивает меня по пансионату или стоит под дверью? Он вышел на балкон, а я закрыл за ним дверь.
– Нам категорически запрещено появляться в санатории после рабочего времени, – огорчённо сказала она, – могут с работы выгнать. А я своей работой дорожу. Да и не могу я вечерами. Сына пятилетнего не на кого оставить. Я в санатории на двух ставках работаю. С утра в вашем корпусе порядок навожу, а после обеда в административном центре полы мою. На одну зарплату в наше время разве проживёшь? Тяжело, но, ничего не поделаешь, жить надо как-то.
– Хорошо, тогда сделаем так, – предложил Миша свой вариант. – Ты в десять часов приходишь убирать наш номер, а я сделаю так, чтобы мой весёлый сосед прогулялся по берегу. Устраивает тебя это?
– Да, конечно, – поцеловала она его в щёку, – а кофе мы сейчас будем пить?
– Обязательно, – ответил он взаимностью на её поцелуй и, встав с кровати, включил электрочайник.
В это время в дверь постучали.
Это был неугомонный весельчак Вася. Он стоял в коридоре и напевал песню «Зайка моя, я твой тазик».
Олеся быстро вскочила с кровати и, подхватив с пола свою амуницию, нырнула в ванную, закрыв за собой плотно дверь. Обливаясь потом от бешеной близости с молодой и красивой уборщицей, Михаил впустил Василия.
Он вошёл с таинственной улыбкой, держа в руках тапочки Олеси. Взглянув с уважением на Михаила, подмигнул ему и громко произнёс:
– Олеся чуни свои по коридору раскидала, а самой нигде нет. И инструмент свой без надзора оставила. Неужели себе парубка в каком-то номере нашла? Это не честно будет с её стороны. Я ей рапсодии собственного сочинения выдаю каждое утро, а она, наверное, милуется с другим женихом? Я с горя удавлюсь её трусиками или повешусь на её лифчике.
Он бросил тапки на пол, пожал руку Мише и тихо, но торжественно, произнёс:
– Фердипердозно! Вот это дело я очень сильно приветствую! Ну не мог я представить, что ты таким быстрым окажешься? Теперь я за твой отдых спокоен! И сосед который может лапшу не только на уши вешать, но и на вилку накручивать, мне по нутру. С тобой я не пропаду.
Михаил понятливо посмотрел на него и громко ответил на его первоначальный вопрос:
– Да нет, тапочки она специально оставила около нашей двери. А сама она ванную у нас моет, да и ополоснуться там хотела. Я вот воду поставил, думаю, кофейком её угостить. Она заслужила это.
Вася подошёл к ванной и крикнул ей:
– Любовь моя! Разве можно заставлять меня ранимого так переживать? У меня очи чуть не лопнули, ища тебя по всему санаторию. Него же ты поступаешь со своим неповторимым и любимым избранником. Если ты помылась, то выходи, будем кофе пить с лепёшками и баранками.
– Дядя Вася, у тебя я слышала, есть бабушка с рюкзаком за плечами, – со смехом через дверь ответила она, – и рюкзак этот у неё деньгами набит.
– Ну ладно выходи, сама знаешь, ты мне в дочки почти годишься. И знаешь, что я просто шучу с красивой дивчиной. А Дуся мне не любовница. Я из-за человеческого сострадания ей знаки внимания делаю. Понимаешь она ко мне, как меценат относится, и я с ней по-людски! А иначе с такими барышнями нельзя!
Олеся вышла из ванной в хорошем настроении. Было видно по выступающим мокрым кругам на халате, что одела она его на влажное тело. Душ благоприятно подействовал на неё. Следы от пылких поцелуев были спрятаны под халатом, а вот губы сложно спрятать куда-то. Они ещё больше набухли, хотя синева была заретуширована губной помадой. Но она и в таком виде была соблазнительна как гетера. На неё можно было смотреть, не отрываясь наслаждаясь её сексуальным видом. Василий эти изменения заметил, но виду не подал. Она надела на ноги тапки, не забыв поблагодарить его за чуткость. На столе уже стояла бутылка коньяка и банка кофе. Михаил отдёрнул портьеру. На улице рассветало.
– Знать быть сегодня хорошему дню, – сказал он и, открыв холодильник, достал оттуда копчёные крылышки, которые ему в поезде принесла Анастасия.
– День и вчера был неплохой, – заметил Василий, – а сегодня если мы рассвет встречаем с пятью звёздами, то быть ему необыкновенным! Моё предчувствие верное!
– Ты прав, – согласился с ним Миша, – пятизвёздочный рассвет на меня уже с самой рани положительно подействовал.
У НЕЁ БОЛЬШАЯ ТЯЖЕСТЬ НА ДУШЕ
Олеся от коньяка категорически отказалась. Она пила кофе и с наслаждением обсасывала куриные крылышки. А Вася с Михаилом только пригубили коньяк, как в дверь постучали. Стук, был тихий и услышал его один Василий так как он сидел ближе к двери. А Михаил с Олесей находились на противоположной стороне стола, и он был увлечен больше ласками под столом.
– Милости прошу! – отозвался на стук Вася.
В номер вошла Анастасия. Она была неповторима. Такой её Михаил её ещё никогда не видел. Красивая укладка на голове и дорогой костюм тройка, подходивший безупречно к её лицу, делали её ужасно привлекательной. Такой она Михаилу ещё больше нравилось, но он решил держать стойку и не обращать на неё никакого внимания.
Она, не ожидая, застать здесь женщину, сразу растерялась и сникла. Михаил столкнулся с её глазами и прочитал в них досаду и огорчение. Он понял, она оделась, так для него, и пришла не ради праздного интереса, а чтобы он оценил её великолепие.
– Миша можно тебя на минуту? – с волнением подозвала она его к себе.
– Естественно можно, – сказал он, – но ты вначале присядь с нами? Познакомься с моим соседом и нашей технической сотрудницей.
Она приветливо кивнула им и назвала своё имя.
– Его Василий зовут, а она Олеся, – представил Михаил сидящих за столом. – Я тебе сейчас за знакомство кофе с коньячком налью.
Лишних стульев в номере не было. Он встал, а её усадил на свой стул.
– Мне кофе, пожалуйста, не наливай? – попросила она, – я уже пила его сегодня. Лучше мне коньяку, пожалуйста, глоток налей?
Олеся вначале с восхищением смотрела на Анастасию. Затем она стала кидать на неё эпизодически ревностные взгляды. Но Анастасия эти взгляды усмотрела и поспешила дать всем присутствующим пояснения:
– Вы не волнуйтесь? Мы с Мишей приехали вместе. Мы с ним почти близкие люди. Живём в одном доме и работаем на одном предприятии.
Её слова Олеся приняла на свой счёт и незамедлительно парировала:
– А мы и не волнуемся. Повода для этого нет. Я сама знакома с Михаилом Фёдоровичем всего лишь несколько минут, а с дядей Васей несколько дней. А вы пейте Анастасия? Мне нельзя коньяк употреблять, я на работе нахожусь и пью только кофе с крылышками.
– Вкусные крылышки? – спросила Анастасия. – Да мне очень они нравятся, а вы попробуйте и оцените? – без сарказма промолвила Олеся.
– Спасибо, я старое мясо не ем, – отказалась Анастасия, – предпочитаю свежие продукты.
Михаил, не зная внутреннего мира Олеси, с которой познакомился час назад и, хорошо зная принципиальную и прямолинейную Анастасию, забеспокоился, что конфликт может созреть на пустом месте из-за копчёных крылышек, купленных Настей в Белгороде. И чтобы избежать «набата», прервал их диалог и предложил всем выпить.
