Владимир Алексеевич Козлов
Альянс несогласных

Полная версия

Пролог

Сергей Сергеевич Винтер, он же Винт, он же Платон, возглавлял при крупном предприятии самую знаменитую и многочисленную в регионе спортивную организацию. Его прислушивалось руководство и все его новаторские важные идеи для оздоровления рабочих и жителей города охотно реализовывали. Оно всегда шло ему навстречу, так как он смог почти весь управленческий аппарат приобщить к спорту. Была секция настольного тенниса, которая базировалась в подшефной школе. Народ валом валил на эти занятия, тогда Винт и убедил директора в необходимости построить новое спортивное сооружение под этот вид спорта. Здание построили за пять месяцев. Осталось подобрать штат тренеров. Пять человек Винт отобрал из бывших своих учеников. А будучи в столице по протекции одного важного спортивного функционера пригласил в свою структуру двух опытных тренеров по настольному теннису с берегов чудного озера Байкал. Один сорокалетний Михаил Кречет, был опытным и амбициозным тренером. Второй, Александр Ходжа, был на десять лет моложе и постигал у первого спортивную науку, – имел корочки Мастера спорта СССР. В трудовой книжке у него была лишь одна запись – сотрудник КГБ, а также он протянул Винту диплом выпускника Марксизма и Ленинизма, а вот запись, что он где – то работал тренером отсутствовала. Хотя он постоянно твердил, что у него два высших образования. Сергей Сергеевич тогда тупо смотрел на корочки нового тренера и в его самоуверенное лицо, отлично понимая, что этот документ к коммунистическим идеалам может и имеет отношение, но силы давно не имеет. КПСС с некоторых пор ушла в закат. Против подобных корочек в советские времена нереально было бунтовать, но только не для Винта. Он небрежно через стол бросил эти корочки вновь прибывшему тренеру, и с лукавинкой взглянув на него, произнёс: – Ты Александр Андреевич, если думаешь связать свою судьбу с тренерской работой, то нигде больше не свети своими документами. Я сам в далёком прошлом окончил «подобные университеты», и знаю, чем отличается между собой тёплый и холодный климат! Ходжа промолчал, и не стал показывать свою политическую страсть и возражать, спортивному лидеру. Винт, не стал заниматься крючкотворством, всё-таки рекомендации из министерства спорта и Олимпийского комитета на тренера Михаила Дмитриевича Кречета были положительные. А уж тот пригласил своего в прошлом ученика Ходжу. К тому же в тренерах ощущалась острая нехватка, так как была недавно введена в строй школа Олимпийского резерва по настольному теннису. И Винт без всяких проблем зачислил обоих тренеров в штат школы. Надо сказать этим тренерам очень повезло и с работой и бытовыми устройствами. Они были вызывными специалистами и пользовались определёнными льготами. Они ещё в самолёте летели из Сибири, а Винт подготовил им на восьмом этаже комнаты гостиничного типа в семейном общежитии. Через восемь месяцев оба тренера получат в новом доме четырёхкомнатные квартиры. Их жены будут трудиться на престижных должностях в металлургическом комбинате с завидными окладами. И всё это было сделано в кротчайший срок, благодаря усилиям Сергея Сергеевича. Поэтапно они переселят всю свою родню из Сибири в этот тёплый край, где все врастут корнями на богатой плодородной земле. Мало того один из родственников Ходжи будет занимать в администрации города престижное кресло. Эти сибиряки понимали, что всем своим благополучием они обязаны Винту. Хотя благодарности, он никакой от них не ждал, кроме хорошей подготовки молодых спортсменов. Ходжа был крученным по жизни и эту черту характера Винт безошибочно отметил у него. Каким – то образом он со своим лисьим подходом сблизился с крупным начальником предприятия и начал вести себя в клубе как диктатор, не замечая при этом главного руководителя, который помимо председателя спортивного клуба являлся директором дворца спорта и всех спортивных сооружений.

Прошло два года, Ходжа часто стал прогуливать и появляться на работе в нетрезвом виде. Кречет же, напротив, много трудился, но высоких результатов не давал. Винт много раз беседовал с ними на предмет повышения мастерства детей. Но они до того зажрались, что Кречет однажды ему в присутствии Ходжи заявил:

– Сергей Сергеевич, главный в театре, не директор, а режиссёр. Так же и в спорте: ты хозяйственник и в учебный процесс не суйся.

– Миша, запомни, я отвечаю за всё, спрос с меня будет. А ещё сброшу тебе информацию к размышлению: – Игорь Ильинский руководил театром и был народным артистом. Я мастерский норматив выполнил в шестидесятых годах, когда ты за партой сидел. И если вы с Ходжой считаете, что мне не следует вникать в спортивную работу коллектива, то заказывайте себе контейнера и вперёд прокладывайте курс на Байкал.

– Место жительства выбирать, – это наша прерогатива, – обиделся Кречет. Но нас не будет здесь, значит похороны будешь справлять по настольному теннису.

– Да нет насчёт чудесного озера я фигурально выразился, – сказал Винт, хитровато поглядывая на обоих сибиряков.

– Кстати, я был недавно в Олимпийском спортивном комитете, – попутно зашёл в наградной отдел, и оказывается у Александра Андреевича нет той квалификации, с которой я ему вызов сделал сюда. Никогда он мастером спорта не был. Вы, конечно, знаете, что моя жена народный судья. И если не прекратите со мной играть в нахалку, я отдам липовый квалификационный билет Ходжи ей. И вы оба уедете назад в Сибирь валить лес. Подделка документов у нас карается законом, тем более вы получили такие блага оформившись ко мне, что некоторым моим сотрудникам и во сне не снились.

Ходжа от стыда чуть под стол не залез и с ненавистью посмотрел в лицо Михаила Дмитриевича:

– Я тебе твердил, не прокатит, – энергично, как дирижёр он стал размахивать руками, – а ты уверял, проверять никто не будет. Плевал я с высокой колокольни на твою настоящую печать. Ты меня подставил, ты и оправдывайся. Я здесь лицо невинное.

Кречет в ответ не мог ни слова сказать, только опустил голову к низу.

– Правильно тебе отставку дали в КГБ, – засмеялся Сергей Сергеевич, – ты только что при мне без пыток, сдал своего наставника, коллегу и земляка. Представляю, кукую угрозу, ты нёс безопасности нашей державы. Без всяких допросов, за сухарик, все государственные секреты бы выдал нашему врагу.

Трюк с фальшивым документом мог им вылезти боком, так как была велика вероятность, что они могут лишиться всех льгот, включая дачи и ведомственные квартиры. А это ломало все их будущие планы. А они у них были с внушительными запросами, куда входили многочисленные поездки не только по стране, но и за рубеж. В смете командировок на соревнования ими всё было отражено. Загранпаспорта были у них в карманах. Но тут внезапный демарш Винта путал все их планы.

Они переглянулись между собой, осознавая на расстоянии, что избрали неверную тактику и решили исправить положение.

– Ты Сергей Сергеевич зря не кипятись, – заявил Кречет, – для достижения целей все средства хороши. А наша цель ясна, как день, – помочь тебе поднять настольный теннис на должный уровень, сделать его популярным в вашем регионе. Ну, подмахнули мне печать, что из этого? Криминала я здесь не вижу. Ведь не дилетанта я с собой привёз, а лицо влюблённого в этот вид спорта. Поэтому, нам бы не хотелось, чтобы эта информация вышла из стен твоего кабинета. Соображать нужно? – запланированы частые командировки по стране и за границу. И мы и ты и дети посмотрим мир! А это уже не первенство города, а конкретные результаты.

– Да, – постучал себя в грудь Ходжа, – мы обеими руками за то, чтобы тебе помочь. Скоро рванём с ребятами на Байкал, так что жди от нас флягу с солёным омулем и норковую шапку.

Такого подлого предложения Винт от них не ожидал. Внутри его всего перекоробило, но он не взорвался, а желание было. В голове вовремя сработал мудрый стопор, и он сдержанно выдал:

– Да вы не колотитесь лбом от страха. Мне нет никакого резона, доводит до высокого начальства настоящую истину вашего пребывания в нашем городе. Она мне давно ясна, – вам нужны были квартиры, а не работа. Мне говорил один умный человек, – «пригласишь варягов, будешь мучиться с ними». Теперь – то я понял, как он был прав.

Кречет поднял голову. На лице его отпечаталось раскаяние: – Мы же до пота рвём жилы в зале, неужели не видно, как массовость возросла?

– Миша у нас спортивный клуб, где важны результаты, а не массовость: за ней то иди в Парк культуры отдыха работать. Там её с излишком получишь в любое время года. А мне давай Чемпионов. Поэтому считайте, что сегодня я только вытащил чеку, но если и впредь будете заниматься ерундой, то брошу вам «гранату» под ноги. Даже если мне это будет стоить должности.

После этого разговора они утихомирились, но в верха на Сергея Сергеевича Винта потекли почти ежедневно, подмётные письма аморального и безнравственного характера. Откуда ветер дует, Винту было ясно. И однажды совсем, случайно до его ушей через открытые двери донеслась фраза, брошенная Кречетом. «Мы, что век ему в ноги кланяться должны, дави его Саня, или вези самолётом флягу омуля. Ты обещал ты и вези».

Вскоре после этого разговора за нецелевое использование материальных средств, тихо уволят Кречета, и он уйдёт в сельскую школу преподавать физкультуру. Но долго он там не удержится и со всей семьёй вернётся на свою историческую сибирскую родину. Ходжа после своего восстановления, совсем перестал дружить с дисциплиной. Он неоднократно появлялся на работе в нетрезвом состоянии, и директор ДЮСШ подал на него докладную Винту. Тогда Ходже предложат написать заявление по собственному желанию, после чего в коллективе наступит здоровая атмосфера. Но, через два месяца большое начальство заставит восстановить Ходжу в должности. Как это ему удалось, Винт узнал об этом только через пятнадцать лет от церковного сторожа и кума Ходжи, – Лёши. (Ранее зам. директора по производству) генерального директора металлургического гиганта Алексея Петровича Белова. Цена его возвращения, была – норковая шапка и фляга солёного омуля. Но недолго ликовал Ходжа. Неблагополучной системой после развала СССР была разрушена одна из лучших региональных школ настольного тенниса. Бульдозеры ни один день безжалостно выкорчёвывали место, под крышей которого ежемесячно и бесплатно занималось около тысячи человек, где вместе с детьми своё упоение находили и ветераны, и инвалиды спорта. Винт, будучи ещё не старым и выглядел на сорок лет, вышел рано на пенсию, но не бросил своё увлечение настольным теннисом, играя в подвале у своего старого друга, где он оборудовал небольшой спортзал. К тому же он на законных правах возглавлял региональным отделением федерации настольного тенниса Олимпийского спорткомитета России и был комиссаром зоны ветеранского движения.

Александру Андреевичу до пенсии было далеко, и он со своей непорядочной хваткой влез в коммерцию, но везде банкротился. У него не было гражданской профессии и поэтому мысль сделать свою монополию настольного тенниса никогда не покидала его. Тогда он без всяких проблем зарегистрировал клуб «РИТМ», но спортивной деятельностью не занимался, а перекидывал из магазина в магазин разные товары, назначая свои цены. Через два года он прогорел, и пошла процедура банкротства. Чтобы спасти свой клуб, он оббегал всех знакомых в поисках денег, но ему везде отказывали. Пришёл он на квартиру и к Винту, но тот ему объяснил, что такие суммы нужно искать не у бывших «ударников коммунистического труда», а у бизнесменов. Потом они на многие года потерялись. Но от знакомых Ходжи, Винт слышал, что доморощенный комбинатор неоднократно был провозглашён банкротом и что мечту о создании клуба настольного тенниса не забыл. Случай такой представился тренеру с Сибири. Ходжа в банке взял кредит и на часть этих денег закупил дорогой инвентарь для занятий. На стадионе корпорации «РУСАГРО» он арендовал два этажа под трибунами, где на первом этаже установил двенадцать столов для настольного тенниса, а второй этаж пустил под различные офисы сомнительные компании, которые ощутимых прибылей ему не приносили.

Сергея Сергеевича он пригласил к себе на работу, когда понял, что без его авторитета ему сложно будет поднять работу на должный уровень. Винт с удовольствием принял такое предложение. Для пенсионера это было не только общение, но и любимое занятие, которым он занимался всю свою сознательную жизнь. Он был согласен приступить к работе немедленно, тем более ежемесячную заработную плату Ходжа обещал платить регулярно.

Глава 1

Прошло пятнадцать лет с тех пор, как Ходжа поменял Сибирь на более тёплый регион Черноземья. Шёл месяц май, на улицах города полным ходом цвела сирень и абрикосы. Александр Андреевич Ходжа, вальяжно развалившись в кресле, любовался этими восходами природы из окна своего кабинета.

Ходжа давно мечтал, о своём коттедже с цветущим садом, и чтобы находился он обязательно вблизи города. Он строил дом, но это было далековато от центра, почти в тридцати километрах и мало того, – на голой земле, где кроме сорняков и лопухов ничего не росло. А хотелось поближе что – то приобрести и с насаждениями. Ему бросилась валявшая на столе газета, которую принесла вчера его дочь Фима. Раскрыв страницу объявлений, он бегло прошёлся по ней и, обратив внимание, на пометку, которую сделала дочь, – понял, что это искомое. «Продаётся недорого дом в аварийном состоянии, со всеми коммуникациями и с плодоносящим садом, в посёлке Орехово, в пяти километрах от города».

– Это то, что надо! – пробормотал он, – продам свой недостроенный дом и куплю в Орехово готовый участок.

Достав, калькулятор из стола и пощёлкав им, сразу изобразил довольную улыбку на лице. Затем обвёл жирным фломастером объявление, напечатанное в газете, и набрал по мобильной связи указывающий номер телефона.

Ему ответила женщина. Он ей представился хозяином самого элитного в регионе спортивного клуба настольного тенниса и назначил ей встречу в недорогом молодёжном кафе «Миледи». Она, не раздумывая, сразу согласилась.

Пустив все текущие дела на самотёк, он быстро собрался и сев в старенькую копейку направился в район центрального рынка, где находилось кафе.

Кафе размещалось в небольшом погребке и отличалось от других заведений общепита неповторимой комфортностью, а также вкусными недорогими блюдами.

Она появилась в кафе позже Ходжи. Обозрев зал своим взглядом, Ходжу узнала без труда. Тот сидел за столиком в лёгкой спортивной импортной куртке и потягивал кофе. Женщина без всякого смущения быстрой походкой зашагала к его столику:

– Как я понимаю, вы Александр Андреевич? – спросила она, немного протягивая слова.

– Совершенно верно! – отодвинул он от себя кофе, – а вы Людмила Ивановна?

В ответ она не проронила ни слова, только кивнула.

– Ну, вот и ладненько, – показал он ладонью ей на пустой стул, давая тем понять, чтобы она присела рядом с ним.

Её уговаривать совсем не пришлось, она охотно села и взяла меню в руки.

Слегка закинув головку с начёсанной чёлкой, назад, она впилась своими синими глазами в перечень блюд. Лицо было неподвижно, но губы что – то нашёптывали. Ознакомившись с меню, перевела взгляд в сторону Ходжи, который с интересом наблюдал за женщиной с порнографическим лицом.

Она перевернула меню и положила его перед ним:

– На голодный желудок, думаю безответственно вести важные разговоры. Коль вы меня сюда пригласили, я думаю, вы догадаетесь покормить проголодавшую женщину. А то я с раннего утра сегодня забегалась, что и позавтракать было недосуг.

– Да, конечно, – опомнился он, – что вы предпочитаете?

– Знай, я, сколько у вас наличности в кармане я бы всё кафе съела, вместе с этой книжкой, – кивнула она на меню. – Но поскольку мне в данный момент не ведомы ваши финансы, то на первом этапе я ограничусь борщом, двойным антрекотом без гарнира, стаканом сметаны, и фруктовым соком. Возможно, будет и второй этап. Ну а финишировать мы, наверное, будем вместе, как договоримся о купле – продаже.

Он глупо улыбался, не поняв, шутит женщина или говорит всерьёз. Но на всякий случай мысленно пересчитал свой бюджет и, убедившись, что аппетиты голодной женщины вполне может удовлетворить его карманная наличность, подозвал к столику официантку. Себе он заказал ещё чашку кофе, а ей, что она попросила.

– И ещё пирожное эклер принесите, – показала Людмила Ивановна официантке два пальца.

– Хорошо, – сухо ответила, официантка и скрылась в кухне.

«Наверное, долго не кушала, потому и заказала так много еды от жадности? – подумал Ходжа. – Всё это съесть ей будет не под силу. Пускай! Лишь бы заворота кишок не было. А так её капризы мне сегодня на руку. И вообще она ничего! Аппетитная тётя! С ней можно „на карусели прокатиться“ и цену сбить».

Но, к его удивлению, она с обедом вполне успешно управилась, и на втором этапе заказала московский салат и фужер португальского вина. Вытерев губы салфеткой, она скомкала её и положила комочек в пепельницу.

– Ну, теперь перейдём к делу, – сказала она. – Только сразу предупреждаю, торговаться с вами я не буду. Я называю умеренную цену за дом, вы соглашаетесь! Но вначале дайте мне закурить?

Перед ней мгновенно оказалась пачка сигарет и зажигалка. Она вытащила сигарету, обнюхала её и потом только прикурила.

– И так вас интересует мой дом, – выпустила она под стол клуб дыма, разгоняя его рукой. – Я согласна его продать, без всяких – Но! Мне нужно двенадцать тысяч долларов и дом ваш. Дом, конечно, никакой, – пойдёт только на дрова. Газ, вода и остальные коммуникации имеются. Металлический гараж стоит, некрашеный и без свету. Зато, какой сад великолепный! Восемнадцать соток, с виноградником, вишни шесть деревьев, три черешни, двенадцать яблонь, груши не помню сколько, абрикосы, малина, смородина и всё это плодоносит. А главное рыбу будете ловить из окна дома, который будет возведён вами. Считаю, что цену я беру за это богатство сносную.

– А я не возражаю против цены, – произнёс Ходжа, – но пока это всё краски. Хотелось бы в подтверждении ваших слов лично убедиться богатством участка. Если у вас есть время, давайте сейчас доедем туда и на месте конкретно всё обсудим.

Она ткнула в воздух пальцем и, запинаясь, произнесла:

– П – правильно, но выходя на финишную прямую, возьмите с собой бутылку этого прелестного вина, который я только что пила и пирожных. Мы с вами там и обмоем нашу сделку.

Вполне довольный таким исходом дела Ходжа готов был выполнять все её прихоти. Мысленно он ощущал себя уже хозяином этого райского уголка.

Положив в пластиковый пакет бутылку вина и пирожные, он провёл её к своей машине.

Она подозрительно обошла машину по кругу, и недовольно причмокнув губами, возмущённо произнесла:

– Это вы хозяин элитного клуба и ездите на таком древнем тарантасе?

– Это не моя машина, – оправдывался он, – у меня «Вольво», но в данный момент моя машина находиться на профилактике. Но вы не бойтесь до Орехова доедем за пять минут, – развалиться она не успеет.

– Ладно, хоть так, – согласилась она и села в машину.

Ехали они, тихо не подавая звука, будь – то вовсе не знакомы, но подъезжая к посёлку, Ходжа решил нарушить создавшуюся тишину:

– А вы кем работаете? – спросил он.

– Спортивный работник я, в коррекционной школе работаю физруком. А по специализации я тренер по волейболу.

У него ёкнуло в груди. Появился ещё один шанс сбить цену. Нужно было только диалог направить в нужное русло.

– Устраивает вас нынешняя работа, – допытывался он.

– Ни дна ей, ни покрышки, этой работе. Нервотрёпка одна, и зарплата как у нищего пенсия. Было бы место хорошее, – давно бы сбежала.

– А ко мне не желаете перевестись? – внезапно предложил он ей.

Она радостно встрепенулась от выгодного предложения, но ремень безопасности стянул её тело. Словно вкопанная, несмотря на своего покупателя, она только вымолвила:

– А. А. Я. Я. – согласна, если платить прилично будете.

– Восемнадцать тысяч хватит вам для начала, – спокойно сказал он.

– Ой, ой, – да я с ума сейчас сойду от таких цифр. Вы что надсмехаетесь надо мной, или вполне серьёзно говорите?

– Какие могут быть насмешки, – не меняя тона, гнул свою линию Ходжа, – я вас назначу работать моим заместителем и одновременно уполномоченной по набору воспитанников. У вас будет под руками автобус ПАЗ с водителем, масса свободного времени и отличный руководитель. И чем больше детей вы привезёте в наш клуб, тем значимей будет зарплата. А восемнадцать тысяч – это гарантированный заработок.

У неё от такого предложения поплыло перед глазами: Она себя видит нарядной и красивой как Грейс Келли. В гостиной стоит диван размером не меньше бильярдного стола и конечно набитый разными продуктами холодильник.

От выпитого вина и приятных мыслей ей стало так хорошо, что она от счастья хотела броситься своему работодателю, на шею, но опять ремень безопасности сдержал её порыв. И она без всяких раздумий сразу дала утвердительный ответ:

– Дальше можете не продолжать, я уже согласна. И ваше предложение я обязана компенсировать. Участок теперь вам обойдётся в десять тысяч.

Мысленно Ходжа похвалил себя за находчивость, совсем не думая о будущем. Он знал, что после окончательной сделки, эту даму в любой день может уволить.

Они подъехали к участку, где стоял покосившийся дом, без крыши. В начале сада среди яблонь спрятался ржавый некрашеный гараж. Ворота у него были открыты, на одной из половинок висел амбарный замок. Ходжа заглянул в него и кроме садового инвентаря ничего там не увидел. Он вновь переключился на сад, который его действительно впечатлял. Он был огромных размеров и бушевал от ароматного запаха и разноцветья. За завалившимся забором протекала река с ухоженным берегом.

– Здесь, что пляж, – поинтересовался он.

– Нет, конечно, просто до реки тоже наша территория. Вот мой брат и облагораживает берег. Нам же мать с ним подписала дом.

– А он не воспротивится нашей сделке, – встревожился Ходжа.

– Зачем ему это. Он живёт с отцом в большом доме, рядом по соседству, который ему по наследству достанется, – показала она на дом с верандой и мансардой. – Я на тот дом не претендую. А это мой участок, но подпись при купле продаже его нужна будет. В данный момент он находится в больнице в областном центре. Отец говорит, там его продержат месяца два. Поэтому я думаю, вы пока можете разбирать это ветхое строение и считать себя хозяином. А все остальные формальности мы проведём после возвращения брата из больницы. Если он, конечно, жив будет к этому времени, – поправилась она.

– Что так серьёзно заболел? – заглянул ей в глаза Ходжа.

– Очень даже, – всхлипнула она.

Не знал Ходжа о её бесценном даре пыль в глаза пускать, поэтому особо и не смотрел в её синие притворные глаза, где была спрятана сплошная фальшь. Дальнейший расспрос о брате он отставил, чтобы окончательно не растрогать чувства хозяйке участка. Её предложение Ходжу больше, чем устраивало, и он был готов сейчас же взяться за лопату и топор, но вспомнив про вино в машине, бросился туда.

– Где обмывать сделку будем? – возвращаясь с пакетом, на ходу бросил он.

– Можно бы и к отцу зайти, но боюсь я его заряжать. Запойный он и старый и к тому же мыслит не всегда здраво. Болезней целый букет. После запоя со своими недугами в больницы попадает. Давай здесь на природе выпьем. А машину можешь оставить в гараже, ключи я возьму у отца. До дома на маршрутном такси доберёмся.

Ходжа не мог скрыть своего восторга, он готов был целовать от счастья эту экзотическую и прагматичную женщину, какой она ему показалась. Она неожиданно подарила ему давнюю мечту. Сейчас он полностью был уверен, что, продав свой коттедж и квартиру он, наконец, то рассчитается со всеми кредиторами и возведёт за короткий срок хороший дом, приложив при этом максимум усилий. Множественные знакомства с руководителями строительных компаний обнадёживали его грандиозные планы.

Они два часа сидели на почерневших от времени брёвнах. Пили вино из пластиковых стаканчиков и закусывали эклером. Ему хотелось обнять Людмилу Ивановну для начала, но, не зная её нравственного порога, отказался от похотливой затеи, дабы не испортить, выгодную сделку. Он больше говорил, а она слушала. А когда бутылка опустела, и все пирожные были съедены, Ходжа отметил про себя её акулий аппетит. Так, как он еле осилил одно пирожное, а остальные семь провалились в желудке этой ненасытной женщины.

«Ничего себе, – подумал он, – да с таким аппетитом она у меня всю самую важную работу потянет. И я за пару месяцев обрету покой»

Он встал с бревна, отряхнул брюки и официально заявил:

– Уважаемая Людмила Ивановна, не смотря, что вы ещё пока не рассчитались из школы, с завтрашнего дня вы можете приступать к работе в моём клубе «СИБИРЬ».

– Ура! – а – а – протяжно закричала она и бросилась в отцовский дом за ключом от гаража.

Назад они возвращались на такси. Её голова с закрытыми глазами лежала у него на костлявом плече. Она была пьяна не только от вина, но и от счастья.

Глава 2

В двух комнатной квартире на четвёртом этаже жила мать одиночка со своей тринадцатилетней дочерью. Звали женщину Людмила Ивановна, а ещё у неё было подпольное имя: «Мутовка», которое она получила в школе от своих коллег, за неадекватные поступки.

Дочка Яна не по возрасту была высокой и худой девочкой. Мать же женщина бальзаковского возраста, напротив, была среднего роста и статной фигурой, но когда она приводила своё тело в движение при помощи ног, то стать её тут же пропадала. Её походка, делала Людмилу Ивановну похожей на хоккеиста, рвущегося с клюшкой к шайбе. Она хорошо знала об этом изъяне, но работать над собой ей было просто лень. Она надеялась найти себе жениха богатого, который полюбит её, не за походку, а за привлекательную внешность. А может даже за талант, который она по сей день искала в себе в различных направлениях. Где она только не участвовала, но нигде долго не задерживалась. Пробовала себя и в сольном пении, и в народном драматическом театре, никто из руководителей не соизволил обратить внимание на её «талант». Тогда она решила отдаться изобразительному самообразованию. Свою первую картину, которую она назвала «Космический попугай» написанную маслом, она одела в английский багет и повесила на стену в гостиной. И всем гостям говорила, что это её кисти работа. Она преподносила её, как шедевр современной эпохи и гордилась ей. Хотя ради справедливости говоря, эта картина больше выражала мировоззрение не совсем нормального человека. Разноцветный и толстый попугай имел голову совы, а хвост позаимствован у павлина. Называла Людмила Ивановна свою мазню, «Космический попугай». Дочка не раз просила мать спрятать картину в лоджию, но Людмила Ивановна каждый раз говорила:

– Пускай пока висит, – сказала она дочери, – поеду в Англию, я её там продам за большие деньги.

– А как же твой «Путь» – сборник стихов? – поинтересовалась дочь. – Ты же ещё год назад хотела издать его в популярном издательстве.

– Чтобы здесь в России опубликовать, нужны деньги и немалые, а у нас их нет. А вот в Англии русское искусство ценят и не дёшево. Поэтому я прицел взяла на Лондон.

Деньги для Людмилы Ивановны были главным критерием в жизни. Так как у неё их вечно не было. Вернее сказать, деньги были, но она не могла экономически правильно ими управлять. Она свою и так небольшую зарплату ухала за три дня, а потом до следующей получки сидели с дочкой на одной картошке, которую им привозил её отец из посёлка. Была ещё богомольная женщина с соседнего подъезда Анна Дмитриевна, она нередко несла им кастрюлями не первой свежести супа и различные гарниры. Мама с дочкой не обращали на такие мелочи внимание и за один присест всё уничтожали, не забывая поблагодарить бога и конечно милосердную женщину с соседнего подъезда. Сама Людмила Ивановна проработала во многих средних школах города преподавателем по физкультуре, но нигде долго не задерживалась. И что самое отвратительным было в её перемене рабочих мест, это то, что она, покидая школу после своей трудовой деятельности, забирала с собой и дочь. Так что стаж у них был одинаковый, только у мамы трудовой, а у дочери школьный стаж. После каждой перемены работы, Людмила Ивановна убеждала дочь, что теперь они жизнь начнут с нового богатого листа. И что она обязательно возьмёт подработку в качестве тренера в детской спортивной школе. Но, увы, никто с ней длительного трудового договора заключать не желал. Ей предлагали работу в супермаркетах и гипермаркетах уборщицей, рядом с её домом и приличным заработком, но она считала ниже своего достоинства работать поломойкой имея диплом педагога на руках.

Время было ещё мало, но за окнами ни зги не видно. Они сидели в полумраке, экономя деньги на киловаттах. Когда они передвигались по квартире, то зажигали церковную свечку. Благо дело опять же спасибо Анне Дмитриевне, со свечами у них проблем не было. Людмила Ивановна от зажигалки запалила свечку и поставила её на окно:

– Всё дочка наконец – то пришёл трындец нашим страданиям, – сказала мать своей тринадцатилетней дочери. – Со школами покончено, я сейчас устроилась в элитный клуб заместителем директора. Хозяин обещал мне платить по восемнадцать тысяч, и работа мне нравится. Свободы много и совсем рядом с домом, а это значит, транспортные расходы вычеркнем из нашего бюджета.

– Так что прикажешь мне теперь знания постигать там? – подковырнула дочь маму.

Мама не обозлилась за бесцеремонную реплику дочери, только насупилась

– А. – а, – а. – Я. – я. – я, – протянула она, – а это мысль. Знания ты будешь получать в тридцать третьей школе, а у нас будешь заниматься настольным теннисом. Я тебя отдам хорошему тренеру. Я его правда ещё не видела, но наслышана. Он из цапель настоящих лебедей может делать, так мне мой работодатель сказал.

– Мам я, что на цаплю похожа? – обиделась Яна.

– Да нет, что ты, это я так образно. Ты у меня самая умная и красивая! Но ты не знаешь, что настольный теннис – это игра лордов. А нам с тобой в недалёком будущем предстоит поездка в Лондон. Глядишь через тебя, я возможно там лорда окольцую или на крайний случай сквайра.

– Мам, а где ты деньги возьмёшь на Англию, – спросила дочь.

Людмила Ивановна встала с дивана и, подойдя к окну, задула свечу:

– Где, где, – дом мамин продаю, вот где! Пошли спать.

– Что – то мама я тебя плохо понимать стала в последнее время, – раздался в кромешной темноте голос дочери. – Ты в прошлом году курс брала на Венесуэлу, в этом году в Лондон, а на деле мы даже по городу вдоволь наездиться не можем, потому что денег на проезд никогда нет.