Владимир Алексеевич Козлов
Чудо остров
На этом его речь завершилась. Затем он встал со стула, давая понять, что пресс-конференция окончилась. Перед выходом из пресса – центра телевидения, его остановил известный журналист и задал самый больной вопрос:
– Уважаемый кандидат в императоры! Спасибо, что вы посетили наш пресс-центр и что так емко донесли свою программу до народа, но вы забыли про пенсионеров. Ведь ни для кого секретом не является, что во многих странах своеобразным показателем благополучия страны является достойная жизнь пенсионеров. Будут ли такие показатели у нас, когда-нибудь? А то ведь Боря дирижёр, как – то выдал в эфире, что наши пенсионеры по весовой массе обгоняют такие богатые страны как Германия, Америка, Норвегия. Он так же сказал, что у российских пенсионеров животы на два пальца толще, чем у иноземцев. Считаю, что такие сравнения для первого лица страны до возмущения абсурдны. А как вы считаете?
Этот вопрос не смутил кандидата в императоры, и он не имел права, чтобы честно и прямо не ответить народу на него. Он вновь вернулся к трибуне и разомкнул свои челюсти:
– Хороший и своевременный вопрос. И я на него, не сходя с этого места, дам ответ.
Один из журналистов протянул Науму стакан с водой, но тот его небрежно отстранил рукой:
– Воду обычно наливают тем, кто шибко волнуется, и кто непомерно врёт с трибуны, – сказал он. – Вода помогает пустобрёхам во время графинных пауз мобилизоваться и продолжать заливать дальше. Я же не волнуюсь, и брехать не собираюсь. Так вот хочу вернуться к вашему вопросу о пенсионерах и их надутых животах. Неверно вы сказали уважаемый пресс-секретарь, у наших пенсионеров не животы – а «нужда». Нужда их заставляет вместо разнообразной полезной пищи в лучшем случае питаться одной картошкой и блинами. Мясо совсем не покупают, сечку варят не на молоке, а на брикете мороженого. Наши пенсионеры на сегодняшний день, это не показатель благополучия страны, а стыд имперского правительства. У меня лично в голове не укладывается, когда слышу стоны каменщика. Он оказывается, на стройке отработал сорок лет и заработал пенсию в 13 тысяч рублей. А у наших милейших думцев и депутаток, которые тяжелее носового платка и футляра от губной помады не поднимали, месячная зарплата в полмиллиона. Вот кто грабит народный бюджет, с них я начну очищать нашу землю от каракуртов. Это узаконенный грабёж средь бела дня. Депутатский корпус все законы пишет под себя и своих кентов. В первый же день моего руководства Отечеством, я своей властью отменю их грабительские законы и найду им в уголовном кодексе статью и не одну. Их завышенные оклады – это не барская форма жизни, а явное издевательство над пенсионерами! Молодёжь, смотря, как по-нищенски влачат старость их бабушки, и дедушки не желают такой старости. Они видят и слышат каждодневно одни обещания в сторону улучшения жизни пенсионеров. Но их нет. С незначительным повышением, итак, их мизерной пенсии сразу ползут цены вверх. Извините меня, но это похоже на гонки с гандикапом. Получается так, что императору суют монопольные компании палки в колёса. Пора эти гонки прекращать. Молодое поколение с неустойчивой психикой, смотря на своих стариков, разуверилось в силе императора и правительства. Они не хотят идти работать, чтобы ломать свой горб за предстоящую старость. Они не верят в пенсионный фонд и начинают совершать непоправимые ошибки, граничащие порой с преступностью и употреблением наркотиков. Отсюда вытекает вопрос: так кто же приумножает преступность и наркоманию? Ответ на этот вопрос прост, – это издержки неверной политики империи. Мягкотелость императора и смехотворные законы, которые издавала избранная вами дума, подведя народ к обрыву. Так больше продолжаться не может! Вот у меня в руках есть прошлогодняя газета одной из самых плодородных областей империи. На одной из страниц напечатан план антикризисных мер губернатора этой области Е. Курятника. План состоит из восьми направлений, так я хочу заострить внимание на восьмом, последнем направлении.
«Курятник провозгласил для своих земляков новую моду. Сказав, что сейчас модно быть здоровым и поддерживать себя в хорошей и физической форме. Модно иметь свой дом и питаться здоровой пищей. Модно хорошо работать и достойно зарабатывать. Модно иметь многодетную семью».
Он обвёл зал вопросительным взглядом, ожидая всплеска рук, но зал молчал.
– Вот и я тоже так думаю, – покачал он головой. – Хорошая мода! Только она доступна таким модельерам как Курятник, но никак, ни слесарю Захарову, у которого зарплата чуть больше десяти тысяч и семья из четырёх человек. Я считаю подобные заявления новомодных основателей сплошным насмехательством над народом. Сами подумайте, как можно следовать его моде, если в этой же газете напечатаны расценки на посещение бассейна и теннисного корта. На корт абонемент стоит тысяча пятьсот рублей, в бассейн тысяча двести.
По залу прошёлся шум недовольства.
– Так это ещё не всё, – продолжил Наум. – В его вотчине сносят почти новое здание детской спортивной школы, где занималось около восьмисот спортсменов. Дети, ветераны, инвалиды эту школу считали своим вторым домом. Там проводились соревнования высокого ранга: детские Международные фестивали, Международные Чемпионаты ИНТЕРВЕТЕРАН, Чемпионаты Империи, Отечества, первенства города и области. Школа растила мастеров настольного тенниса, кандидатов в сборную Отечества и Олимпийскую сборную. Это как прикажите понимать – где моды придерживаться тем, кто годами посещал это здание? А ведь была создана активная общественная команда, которая пыталась защитить спортивную школу, и дошла до высоких чинов в столице, но и они не вняли их просьбам. Сейчас на том месте большая курилка для школьников, но я обещаю, что разберусь с этим вопросом, и виновные понесут наказание за такую безалаберность.
По пресс-центру прошёлся шум одобрения.
– Об этой моде губернатора можно только мечтать, – не прерываясь, говорил Наум Давило, но только не пенсионерам. При такой унижающей нищете им это и в голову не придёт. Что там скрывать, есть и такая категория пенсионеров, которым корочка хлеба и кружка чая в радость. Они опухли от этой пищи, поэтому часто болеют, а из болезней вытекает еще незапланированная часть расходов от их ничтожных пенсий. А ведь есть ещё грабительская система УЖКХ, с которой придётся досконально разбираться новому правительству. Всё это дорогие друзья называется, одним словом, «нужда». Нужда не позволяет пенсионерам дойти до спортивного зала и заняться своим оздоровлением. Там цены за вход такие, что пенсионер за эти деньги мог бы неделю жить. Поэтому им остаётся только одно, сидеть неподвижно у телевизоров и смотреть очередные сериалы, смонтированные из одной несусветной лжи. Со своей же стороны, если я буду императором, первым делом освобожу их от квартплаты. За электроэнергию и газ они будут оплачивать всего лишь пятьдесят процентов. Они заслужили таких благ и страна, думаю, не обеднеет от этого. Ну а после уж будем решать вопрос о повышении их пенсий. Тогда и нашим пенсионерам будет доступен отдых не только в отечественных санаториях, но и лучших зарубежных пансионатах. Но мы будем стремиться к тому, чтобы наши объекты лечения и отдыха были лучшими в мире. И когда средняя продолжительность жизни человека в нашем Отечестве достигнет вековой возрастной планки, и народ не будет на кухне вести разговоры о внутренней политике, вот это и будет лучшим индикатором наших совместных усилий!
– А как вы думаете бороться с бомжами и бичами? – раздался женский голос из зала:
– С этой страждущей, на половину больной категорией людей, бороться совсем не обязательно. Им надо помогать! И помощь будет заключаться в том, чтобы вернуть этих несчастных людей к нормальной жизни. А для этого нужно в первую очередь убрать ночлежки и возродить общежития с кадровым аппаратом, который будет отвечать за их трудоустройство и порядок в общежитиях. И заниматься этим надо было ещё вчера.
И вновь пресс-центр зааплодировал кандидату в президенты.
На этой мажорной ноте Наум ответил на малочисленные вопросы, заданные ему журналистами на телевидении. Но перед уходом обратился к народу, чтобы все избиратели шли на выборы со своими авторучками, так как партия власти в кабинках для голосований привязывают свои авторучки с секретом, после которых чернила через пять минут бесследно исчезают.
Вскоре на Калачёвской станции произошёл большой пожар. Сгорел дотла засекреченный состав Кремля, чем огорчил Мамонтова и его круг толкачей. Времени, для изготовления новых бюллетеней катастрофически не хватало, – это было заочное политическое убийство кандидата в императоры под номером один. В день выборов электорат зорко следил не только за честной процедурой голосования в избирательных округах, но и за экранами телевизоров. И видя, что Наум Давило сделал большой отрыв от своих преследователей, выходили на улицу и шли к Избиркому, выкрикивая дружно:
Наум дави, – мы за тебя!
Корона будет у тебя!
Народу надоели хлебосольные обещания тех, кто из самолётов выходил по ковровой дорожке важной походкой, и садились сразу в бронированные лимузины. Они поверили Науму, и девяносто процентов населения проголосовали за него. Им внушал большое доверие этот человек, который на протяжении многих лет не выпускал из рук изгибающий и больно бьющий хлыст. В обтянутом трико, мягких кожаных сапожках с твёрдыми подмётками похожими на танковые траки, – он не выходил, а въезжал на арену цирка по ковровой дорожке, давя на своём пути кучи экскрементов, оставленные хищниками. Он знал, что говно к хорошему человеку не прилипает. После чего он, без излишних эмоций щёлкая своим гибким хлыстом, подчинял своей воле зверей с пастями похожими на ковш экскаватора, чем вызывал бурный восторг у зрителей.
Это зверьё у публики ассоциировалась с каракуртами, оборотнями, грешными олигархами, нуворишами и другими преступными слоями, кто всячески унижал их, нагло залезая в карманы трудового народа.
Утром на следующей день Наум Давило был провозглашён новым императором Отечества.
Глава 4
Закон, о котором Контактный говорил Капитону на ура приняли все, кто платит налоги за дороги, кроме многочисленной армии сотрудников «РУБЛЬЮГЕНД». И их недовольство понятно было колёсному обществу, так как почти все отработавшие около года работники «РУБЛЬЮГЕНД», со смешными заработками ездили на роскошных иномарках и жили в фешенебельных виллах. Кто не смог отчитаться за свои дорогостоящие приобретения, автоматически лишался всех жизненных благ и естественно прощался с работой. Послаблений закон ни для кого, никаких не делал. Инспекторов пытавшихся обмануть государство и кураторов скрывающих преступные деяния «РУБЛЬЮГЕНД» ждало неминуемое наказание.
В первый день, после провозглашения закона стажёр Дунаев смог заработать только двадцать рублей, которые ему нагло засунул бывший депутат нижней палаты Федот Лопухин:
– Совесть имейте Лопухин. Вам не стыдно такие деньги мне давать? – распекал стажёр экс депутата.
– А что разве мало за не включенный поворот? – спросил Лопухин.
– Пройдите, пожалуйста, на пост? – я вас познакомлю с дополнительным тарифом, – вежливо пригласил Дунаев в свою «резиденцию» нарушителя дорожного движения.
Федот быстро забежал на пост, где на него вопрошающе, голодающим и недобрым взглядом смотрел корноухий кобель – овчарка немецкой породы. Он лежал около электрической печки и бесшумно водил по сторонам своим единственным ухом.
– Вот видите, господин Лопухин, – показал Дунаев на кобеля, – вы наверняка сегодня позавтракали и пообедали, а мой напарник шарфюрер Корноухов маковой росинки во рту с утра не держал.
– А он что у вас наркоман?
– Когда голодный, – ломает часто его. Может порвать скупого нарушителя от злости. Больше всего он любит куриные лапки и головы. Но от ливера тоже не отказывается.
– Хорошо, я вскоре буду назад возвращаться, завезу ему косточек, – пообещал Лопухин. Корноухов понял, что разговор идёт о нём, и о мясных косточках пустил из пасти голодную слюну и тут же подбежал к Федоту, обнюхивая его ноги.
– Умный видать кобель? – сказал бывший депутат.
– Ещё какой. «Не просто так всем коллективом инспекторов его зачислили в нашу организацию „РУБЛЬЮГЕНД“», – гордо сказал Дунаев. – Если обманете, то при следующей встрече он обязательно вам «поршень» до земли сделает.
– Как это так? – выкатил свои глаза из орбит Лопухин.
– Не как это так, – передразнил Капитон нарушителя, – а откусит вам ходули до самых ягодиц, вот и будешь свой «поршень» по земле волочить. С ходулями твоими он уже познакомился, а нюх у него на обманщиков собачий. Не то, что у ваших бывших избирателей, которые не смогли кристальную чистоту отличить от явной сажи.
– На что это вы намекаете? – спросил экс депутат.
– Я не намекаю, а констатирую факт. Когда по стране шла громкая избирательная кампания, вы мозги взбивали своему электорату, как заправские манипуляторы. Знали, что после выборов они вам ничего не сделают. А Корноухов, другой породы. Он серьёзный у нас господин, – его не обманешь!
– Я тоже не обману, – стучал себя в грудь Федот. – Век свободы не видать. Слово честного автолюбителя обязательно сдержу, – зуб даю! Не лишаться же мне ног, за какие-то ничтожные кости.
Услышав, что кости будут ничтожные пёс злобно ощерился.
– Вот видите, он уже проявляет недовольство к вашей особе, – кивнул на собаку стажёр. – Понимает, что вы собираетесь ему привезти контрафактный продукт из помойки.
– Нет, нет, я привезу вам уважаемый шар фюрер сочного ливера, – напугался экс депутат, лебезя перед псом.
Корноух, поняв, что его рычание возымело действие на сытого Федота, довольный отошёл от него и лёг на старое место.
Лопухин действительно не обманул пса, на обратном пути он завёз на пост пару килограммов коровьего вымя. Половина куска досталось шар фюреру, а вторую половину, по совету лейтенанта Контактного, Дунаев отрезал себе и пошёл обратно нести службу на трассу.
Перед концом смены стажёру пришлось держать ответ перед лейтенантом Контактным, за низкую производительность труда:
– Так дело не пойдёт у тебя, – стучал по столу Акакий, – хочешь работать в ущерб себе, – работай! Но мне кровь из носу, а план к концу дежурства выложи. Не будет плана, не будет и тебя! Запомни ты здесь не как стартёр стоишь или бесполезный светофор. Ты в первую очередь кузнец, которому под силу выковать пятак не только у автомобилистов, но и у навигаторов водного, железнодорожного и даже воздушного транспорта. Если рогом не будешь шевелить, то формы не получишь. А пока довольствуйся жезлом и свистком, которые тебе торжественно вручили. И имей в виду, что у нас эти атрибуты относятся к волшебному орудию труда. Так что действуй! Понял меня Капитон? И имя у тебя созидательное, – производное от слова «капитал». Заметь не капитан, а Капитон. До капитана тебе с жезлом нужно года три ударно отработать. А это значит не один, а два плана мне обязан сдавать.
Капитон ничего ему в ответ не говорил, только согласно покачивал головой.
Лейтенант, забрал у Капитона двадцать рублей, но вымя оставил, – сказав при этом:
– Дома поджаришь и мне кусочек в следующую смену привезёшь?
После чего наложил на стажёра штраф в сто рублей с вычетом из заработной платы, предупредив того, что подобное безразличное отношение к рублю, может привести его на биржу труда.
Дунаев со службы пришёл домой в прескверном настроении, отпихнув ногой встречающего его около двери рыжего кота Топу, гаркнул:
– Уйди не до тебя.
– Ты, что какой злой пришёл? – спросила его мать.
– Не злой, а уставший, – ответил он, положив на стол пакет, в котором был упакован отрезок вымя коровы, и укоризненно посмотрев на мать, сказал:
– А вы мамаша напрасно хлопотали и давали взятку начальнику за мою должность. Я с первого дня я понял, что форму мне рано пока получать. Я уже сейчас намерен принять разумное отрешение от службы в «ГИБДД». А после сегодняшнего нищенского дежурства мне противно даже на себя в зеркало смотреть. Кстати, все сотрудники автоинспекцию называют «РУБЛЬЮГЕНД», – это наподобие «ГИТЛЕРЮГЕНДА».
– Что сынок, совсем плохо на новой службе? – въедливо дырявила его мать своими глазками – буравчиками. – Неужели ни рублика не принёс?
– А вы, что мамаша думаете, что я с первого дня вам буду чемоданами бабки носить. Не обольщайтесь! Как бы вообще моя работа инспектора не превратилась в самую, что ни наесть настоящую подёнщину. За сегодняшний день двадцать рублей и полкило вымя срубил, и то у Корноухого кобеля из пасти вырвал, а двадцатка генералам ушла. Я же за нерадивость к работе был оштрафован на сотню рублей.
– Как же так сынок?
– Да вот так мамаша! Жить видать нам придётся в печали. Новый император драконовский закон подготовил, по которому нам инспекторам, вероятно, придётся жить на одну зарплату. Ни стыда, ни совести у него нет, хоть в петлю лезь от таких нечеловеческих условий.
– Потерпи сынок немного, – успокаивала его мать, – глядишь со временем, как всегда, бывает, про новые законы забудут, и вы будете работать по старым законам. И тот день не за горами, когда придёт новый управленец страной, и запоёшь ты песню бравую. Не вымя будешь приносить с работы, а поросят жареных, осетрину копчёную, да икорку белужью.
– Отрадно слышать, но мне кажется, этого не будет уже никогда. Говорят, продавил видимо серьёзно Наум Кабанов всех политиков, своими предвыборными законами, а милиции совсем кислород перекроет. Хочет истребить вытрезвители, запретит штрафовать народ, – возложив эту прерогативу на суды. Куда теперь деваться несчастному милиционеру, с чего питаться, не пойму? Хоть плач, хоть смейся! А поговаривают ещё, что грядёт большое сокращение в органах МВД, так как преступность в России скоро резко упадёт.
Капитон разорвал пакет с выменем, взял мясо в руку и поднёс его к носу. Тщательно обнюхав вымя и убедившись, что оно не протухло, сказал матери:
– Поджарьте мамаша вымя с луком? Сам я его есть, не буду, не дай бог замычу. Мне борща разогрей. А ты покушай с котом и кусочек не забудь завернуть для моего командира – глядишь, после вымя у него глаза помутнеют, как у коровы и он, добрее будет ко мне относиться. Хотя, что о нём говорить, – он сам такой же страдалец, как и я, – махнул рукой Капитон и пошёл в ванную отогревать после праведных трудов свои продувшие мартовским ветром кости.
После ванной Капитон осушил целое блюдо борща и посмотрел на мать с котом, как они на пару аппетитно трескали коровье вымя:
– Смотрите, если начнёте мычать, то я от вас молоко буду требовать. С вас мама по два литра в день, а с кота Топы пол литра. Сами понимаете у меня сейчас хватка, не как у потомственного шорника, а как у инспектора «РУБЛЬЮГЕНД». Должность обязывает из всего извлекать для себя и начальства выгоду!
– Так ты сынок всё молоко у меня высосал, когда ещё ходить не мог, – оправдывалась мать, – где ж я тебе его возьму? И Топа не может производить молоко по причине того, что он мальчик. Он сам любит не меньше тебя молочко, но где его взять?
– Разговорчики за столом прекратить, – рыкнул Капитон, – или хотите, чтобы я вам штраф выписал за пререкание с сотрудником Министерства Внутренних Дел.
Рыжий кот понимал, о чём говорил Капитон, но речь грозного хозяина на него совсем не подействовала. Топа, довольно урчал и продолжал свою трапезу.
Мать же поникла сразу после обидных слов сына и отодвинула сковороду:
– Да сынок, я опростоволосилась с твоей новой работой, – обхватила она голову руками. – Если тебя за один день работы в «ГИБДД» из примерного и любящего свою мать сына превратили в вымогателя и стяжателя, что же тогда дальше будет? Вас там случаем не потчуют перед дежурством Би – Зетом? – вопросительно взглянула она на сына.
Капитон ничего не ответил, матери на её сетования, а достал из кармана чистый бланк квитанции и выписал ей штраф на пять рублей, после чего удалился в свою спальню.
Глава 5
В стране творился страшный переполох. Император отменил неприкосновенность у депутатов, мотивируя это тем, что люди издающие законы в первую очередь должны сами соблюдать их, и быть примером для общества, а не прикрываться мандатами.
– Закон для всех должен быть один. «Соблюдать законы!», – помахивал по всем сторонам своим волшебным хлыстом Наум.
Народные избранники побросали свои мандаты и как крысы разбежались по норам, боясь преследования правоохранительных органов, в которых прошла генеральная чистка, и оставили на службе только честных, справедливых и бескорыстных профессионалов своего дела. Они знали, где нужно поставить капканы и растянуть сети, чтобы поймать тех, кто бежал от закона. Суд для таких хищников был быстрым, без излишних церемоний. Приговор поголовно всем был одинаковый: обязательная конфискация имущества и ссылка в «ИСИВ» аббревиатура «Империи Справедливости И Возмездия», находившейся на тихоокеанском острове «ПАХАН». Разница состояла только в сроках, по мере тяжести преступления. Этот закон так напугал избранников народа, что от четырёх сот человек в думе осталось всего двадцать человек.
– Этих депутатов я признаю небесными людьми, – сообщил Наум народу на Брусчатой площади, – отныне и всегда результат работы думы будет зависеть не от количества депутатов, а мудрых законопроектов изданными ими. На Руси, когда государство было централизованным, – сказал он, – законосовещательная боярская дума насчитывала не более двадцати человек, нам также этого количества будет вполне достаточно. Какой смысл государству кормить армию законодателей, которые месяцами издают законы о вреде курения и запрете во время купания писать во всех водных бассейнах, включая моря и океаны. Это нонсенс, они все по медицинской карте имеют гиперактивный мочевой пузырь и в воду заходят не поплавать, а опустошить свой «термос». Закон о курении приняли паразиты, а сами себе в думе построили себе курилку за пять лимонов. Посудите сами, разве может принимать законы депутат, который сам их нарушает?
Раздался взрыв аплодисментов, которые продолжались несколько минут. В это время он сделал небольшую паузу, затем продолжил свою яркую речь:
– Какая необходимость вовлекать в думу олимпийских чемпионов? В чём их сила – в знании законов? – Сомневаюсь? – Они только способны в думу донести мольбу своих избирателей, а для этого необязательно избирателю содержать своего челобитчика, который питается от государства. Достаточно через Интернет связаться с нами и проблемные вопросы будут решены. Не пойму, откуда такая мода пошла? – пропихивать в думу любимцев публики: спортсменов, артистов, художников и других публичных людей. Они что юристы, чтобы законы издавать? Вероятно, этот пагубный шлейф тянется от Советского Союза, тогда в думе были и доярки, и хлопкоробы, и ткачихи. Отныне место в думе будут занимать только истинные профессионалы, а не подпевалы со скверным музыкальным слухом!
И вновь раздался бурный взрыв аплодисментов!
Нечистоплотные чиновники приняли эту реформу в штыки, но народ и армия приветствовали действия Наума и охотно его поддерживал. Мгновенно заглохли еврейские мотивы, которые заменил великий гимн России! В коридорах кремля в это время усиленно меняли контингент. Убрали всех, кто пропах нафталином, и облили карболкой и дихлофосом кабинеты, в которых они по нескольку лет массировали в мягких креслах свои толстые зады.
В это время на всех границах Отчизны был установлен жёсткий и всевидящий контроль. Ни один чиновник, бесчисленное количество раз, опускавший свою мохнатую лапу в казну государства, не мог покинуть страну. Это касалось и тех, кто своё состояние наживал на костях народа и всех остальных нуворишей, барствующих в своих особняках. Все их особняки теперь служили детям. Они были переоборудованы в детские дома и дома творчества. Таким образом, проблемы с детской занятостью и беспризорностью были решены в стране.
Президент дал указание отменить платную медицину, все частные аптеки сделал государственными. Также объявил поголовную финансовую амнистию, тем, кто обворовывал народ. Проводившие до этого бывшими императорами экономические амнистии, казну стране не пополнили. Никто ни с миллионами, ни с миллиардами, которые были заработаны воровским путём, – добровольно расставаться не хотел. Все средства массовой информации, ранее принадлежавшие олигархам и их прихвостням, к этому времени отошли государству, и существенной помощи в отстаивании ими наворованных капиталов борзописцы не могли оказать. Поэтому они использовали в знак протеста стены зданий и сооружений находившиеся близ кремля, где пестрели их протестные лозунги, из листовок, которыми забросали пол-Москвы, типа:
«ДУРАКОВ НЕТ!» – «ХРЕН ВОЗЬМЁШЬ С ТАРЕЛКИ ДЕНЬГИ!»
«Мы сколачивали свои накопления, не нарушая законов бывшего строя, – возмущались толстосумы, с экранов телевизоров, – все наши богатства нажиты непосильными и многолетними трудами».
Они не били касками по мостовой около центрового дома, как шахтёры, так как у них их не было. И не организовывали стихийных митингов и пикетов. Народ их слушать просто не хотел. Олигархи сбивались в маленькие кучки на своих престижных иномарках и подъезжали к иностранным посольствам, где выкидывали свои анти – императорские лозунги, пытаясь, таким образом, у мировой общественности вызвать понимание и сожаление к их неумолимо грядущей финансовой беде. Но иностранные посольства были слепы и глухи. Они полностью поддерживали реформы нового императора и на сближение с нуворишами не шли.Тогда они на птичьих рынках скупили всех почтовых голубей, повесили им на горловину воззвания к мировой общественности и запустили всю пернатую гвардию почтальонов в тридесятые царства и государства. Но умные птахи слыли настоящими патриотами своей родины и, ни один голубок даже за жменю отборного пшеничного зерна не посмел покинуть границы государства, которое их вскормило, и научила летать по назначению. Все голуби вернулись назад с жалобной почтой к своим старым хозяевам.
Император понял, что ему олигархи показывают голимый шиш без масла, и дал им недельный срок на раздумье. При этом он не грозил олигархам пальчиком, как это любил делать Боря – дирижёр. Нет, он просто наглядно при всех перед кинокамерами согнул в дугу свой хлыст – укротитель. И Науму было уже всё равно, поняли его жест олигархи или нет? Он твёрдо решил, что либеральные меры для них завершены.
Глава 6
К этому времени на территории империи не было ни одной тюрьмы и ни одной зоны. Существовали только воспитательные колонии для несовершеннолетних да дома временного содержания, куда заточали мелких хулиганов. Новый император решил раз и навсегда покончить с государственным обеспечением всех казённых домов. Он предоставил преступникам возможность в своей системе самим самостоятельно заниматься хозяйственной деятельностью на принципах хозрасчёта. Всё заключённые из взрослых колоний и тюрем были перебазированы на остров «Пахан». Одну только колонию не тронули находившую на берегу Тихого океана в бухте «Грешная», – её, напротив, расширили и сделали пересыльной колонией. Она же считалась и карантином. Там дожидались этапа преступники всех мастей, разных национальностей и разных полов, а также каракурты и оборотни. Жилось им несладко на этой грешной земле. Каракурты ежеминутно сносили оскорбления, от физического и морального унижения. И что обидно было, им ни пожаловаться, ни спрятаться возможности не было, так как охраняли их сплошь одни уголовники, и над уголовниками никто выше не стоял. Охранники колотили их до умопомрачения, пока они не соглашались все свои спрятанные в заграничных банках счета перевести, на остров Пахан в «ЦБО» – Центральный Банк Общака. Но в большинстве случаев многие скрывали свои наворованные сбережения. Они считали, что текущий момент с ежедневными допросами и избиениями не является действительностью. Они принимали все муки, обрушившие на них как дурной сон и когда проснуться, они вновь заживут по – старому, купаясь в роскоши. Но сон был длинным, и прежняя жизнь к ним не думала возвращаться. Им только оставалось завидовать иностранцам, которые плохо знали русский и жили сытно и спокойно. Иностранцев не трогали и называли их Джониками. В большинстве это были китайцы и выходцы из ближнего зарубежья. Это были люди пролетариата, – в сущности безвредный и обездоленный народ, который, познав вкус суровой жизни на чужбине, от безвыходного положения преступили имперские законы. Все заключённые этой зоны обоих полов, поочередно этапами по триста человек переселялись, на большой остров «Пахан». От бухты «Грешная» по Тихому океану был проложен водный путь до острова расстоянием в тысячу миль. В больших сухогрузах перевозили не только груз, но и заключённых, которые в большинстве случаев проходили двухмесячный карантин в бухте. Но были и такие что, минуя карантин, оказывались на острове. Зачастую это были женщины или те, у которых по заключению следственных комитетов не могло быть сбережений, нажитых нечестным путём. На этом острове не было обычной охраны, так как это была не тюрьма, а небольшое государство – анклав, принадлежащее землям Империи.
Это островное государство с численностью два миллиона человек, император провозгласил государственной колониальной автономией и наделил, остров «ПАХАН», частичным суверенитетом, имевшим свою политику, свои нравы и справедливые законы. Главой островного правительства, был шестидесятилетний вор в законе по кличке Иисус, у которого тюремный стаж до его поста насчитывал более сорока лет. На острове была своя «государственная дума», носившая у островитян почётное называние «Парламентский Совет», в который входили только воры в законе. Совет или «Сходняк» считался высшим органом правления острова. Воровские думцы издавали законы, и зорко следили за их выполнениями. Это было уникальное государство и аналогов ему в мире не было. Главные девизы острова, звучали так:
«В своём гнезде – преступлениям не бывать!» и «Куй бабки для острова, пока есть возможность!».
Посредине острова возвышался действующий вулкан «Мусало» высотой около четырёх тысяч метров. Вулкан служил главным теплоносителем острова. Рядом были установлены рекуператоры и регенераторы. Вулкан «Мусало» нередко изрыгал из себя раскаленную лаву. После того, как она застывала, МУР – Молевое управление рогопёров. Это управление состояло в основном из быков и чужеспинников, взбиралось наверх до самого кратера вулкана и при помощи кайла добывали ценные породы базальта, трахитов, липаритов. Все добываемые породы использовали впоследствии, как строительный материал. Излишки отправлялись на материк, баржами и морскими пяти трюмными судами. Остров сверкал от наведённой чистоты и роскошных строений на улицах и проспектах. Функции чистоты на острове были возложены на УВД, – так называлось Управление Вонючих Дирижёров, – а дирижёры это были люди, раньше работающие в тюрьмах и исправительных учреждениях, попавшие на остров за совершённые должностные преступления, и безголовое преклонение к бывшим властям в особенности к Боре – дирижёру. За плохую работу на улицах, с них с каждого мог спросить строго любой житель, включая и женщин. Нередко можно было увидеть, как разбитная баба или другой бывший страдалец, от этих дирижёров тыкал носом дворника в лежащий окурок, или клочок бумаги, ломая свои языки за их нерадивость к работе. Категория ссыльных дирижёров считалась вне закона острова, хотя им и начисляли ежемесячно на карточку приличные деньги, но деньги выдавались только на махорку и туалетную бумагу. Им разрешён был свободный выход из гетто, но от этой милости Совета им слаще не стало. В моральном плане их мог каждый островитянин за любую ерунду прилично унизить. Даже педерасты, у которых были выколоты крупные мушки на лбу, имели право отвести свою душу на каждом сотруднике чистоты.
