Владимир Алексеевич Колганов
Агентесса
Глава 23. За гранью допустимого
После встречи с посланцем из Москвы Элен пыталась спрогнозировать развитие событий и найти тот единственно верный путь, который приведёт её к поставленной цели: освободить из тюрьмы Егора, ну и по возможности помочь Лехницкому.
«Ну допустим, я найду и этого беглеца или полковник сам выйдет на меня, чтобы узнать, где скрывается Лехницкий. Допустим, что его вывезут в Россию, там приговорят к длительному сроку заключения в колонии строгого режима и… Да нет, скорее всего, избавятся от свидетеля, и концы в воду! К примеру, он якобы выбросится из окна, когда поведут на очередной допрос. Нет, такой вариант меня не устроит».
И тут в голове неожиданно возникла мысль: «Что-то израильтяне приутихли». Вроде бы ей нет никакого дела ни до этого Моссад, ни до Жосса, которого обрабатывают сейчас то ли в Ясенево, то ли на Лубянке. Ну правда, кое-как удалось избавиться от этого приставучего соглядатая, так и радуйся, и выкинь его из головы. Это отыгранная фигура, и на шахматной доске ей места уже нет, разве что начать другую партию…
А что если и впрямь подключить Моссад? Натравить их агентуру на полковника, сообщив, что виновник похищения их агента прибыл в Париж под вымышленным именем. Тогда уж ему будет не до поисков Лехницкого, придётся спасать собственную шкуру… Но что конкретно она сможет сообщить? Не факт, что он использует фамилию Бузунов, а искать иголку в стоге сена – это безнадёжное занятие. И тут Элен вспомнила о давно забытом увлечении. Родители чуть ли не силком заставили её записаться в кружок рисования при ЖЭКе, чтобы поменьше общалась с дворовыми мальчишками. Потом и сама Элен так увлеклась, что рисовала всё подряд – кошку, дремлющую на подоконнике, соседскую собаку, а уж папу с мамой запечатлела во всех ракурсах, причём рисовала и с натуры, и по памяти. Где теперь эти её детские рисунки?
«А что, очень может быть. Почему бы нет?» Элен попросила принести несколько листов бумаги, и вот взяла ручку и попыталась изобразить овал лица и причёску. Затем злые, прищуренные глаза, массивный рот и подбородок с ямочкой. Нельзя сказать, что вылитый полковник, но что-то общее постепенно намечается. Элен сделала несколько эскизов анфас и в профиль, и через пару часов на столе перед ней лежал… Нет, не фоторобот, однако любой розыскник был бы вполне доволен, окажись в его распоряжении такой портрет.
Теперь нужно левой рукой написать письмо, постаравшись не оставить отпечатков пальцев ни на письме, ни на рисунке, положить их в конверт, а затем передать кому-то из посольства Израиля… По сути, это будет факт измены родине. Сдать полковника ФСО, хоть действующего, хоть бывшего… Правда, он теперь под другой фамилией и вряд ли у израильтян есть фотографии всех, кто служит в российских спецслужбах, чтобы установить, кто он такой. Так что если попадёт в их когти, как-нибудь отвертится – скажет, что наёмник из «частной армии», такая комбинация в духе времени, поскольку власти предпочитают действовать чужими руками, когда речь идёт о нарушении законов другого государства. Конечно, это слабое оправдание затеянной ею провокации, но других вариантов нет и, похоже, не предвидится.
Итак, со всеми предосторожностями добралась до улицы Мермо, попросила охранника вызвать кого-то из сотрудников посольства, а когда тот вышел, сунула ему в руки конверт и тут же удалилась. Потом петляла по городу, чтобы убедить в отсутствии слежки – не дай бог, израильтяне узнают, кто подставил русского полковника.
А вечером, когда приехала в усадьбу Огюста, на связь вышел Чаусов:
– Ну как вам наш посланец?
Элен ожидала, что расскажет о результатах поисков дочери Лехницкого, а тут предлагают оценить достоинства переговорщика. Ну что ж, придётся выдать пару комплиментов:
– Да вроде бы неплохой мужик. Приятно с ним поговорить, мысль схватывает налету.
– Плохих не держим! Когда-то вместе с ним служили, а теперь судьба нас развела… Кстати, он и вас хвалил, ловко вы всё организовали с этим Николаем. Когда слушал его откровения, руки так и чесались… Ох, только попади мне в руки! Ну, вы знаете, о ком я говорю.
– Так показания Николая вам помогли?
– Ещё как! Пришлось, конечно, повозиться… Меня в подробности поисковой операции не посвящали, но в итоге как-то вышли на квартиру, где прятали девчонку. Тут уж я не удержался, вместе со своей охраной выехал на место и видел всё, что называется, онлайн.
– И как прошло!
– Жаль, что вас там не было. Фееричное зрелище! Представьте, эвакуировали целый дом, пригнали несколько бронетранспортёров, пожарные, взрывотехники, спецназ… Такое в Москве не каждый день увидишь.
– Девочку спасли?
– Ну да! Когда вышибли дверь в квартиру, она сидела на диване в комнате и рассматривала какую-то книжку с картинками. А похитителей и след простыл! Потом перевернули вверх дном весь дом, обыскали чердак и подвалы, но ничего так и не нашли. Мистика какая-то!
Элен уже догадалась, что никакой поисковой операции не было. Просто кто-то позвонил в ФСБ и сообщил им адрес. Скорее всего, здесь не обошлось без коллег Николая – поняли с его слов, что полковнику недолго осталось гулять на свободе, вот и отыграли назад. Ну а полковник, узнав, что его план сорвался, дал дёру. Всё вполне логично.
Вслух Элен никаких догадок решила не высказывать, только, не называя имени, поинтересовалась, как там Жосс.
– Ах этот… С ним всё в порядке. Сидит там, где положено. Жаль, что толку от него никакого. Есть мнение, что надо бы его обменять… К примеру, если вы к ним в руки попадёте.
Ему смешно, а Элен и впрямь с огнём играет.
– Типун вам на язык!.. И всё-таки я бы не спешила его обменивать. Есть подозрения, что он или его хозяева связаны с нашей жертвой.
Элен не стала называть фамилию Идельсона, но Чаусов всё понял.
– Вот оно как! Да это пахнет государственной изменой!
Глава 24. Заварушка в Баланкур-сюр-Эссон
Теперь оставалось только ждать. Элен поддерживала связь с Пересом, надеясь, что удастся получить от него информацию о русских, прибывающих в Париж. Наверняка французские спецслужбы отслеживают перемещения тех, кто может представлять какой-то интерес. Кто знает, возможно, в этом списке мелькнёт фамилия Бузунов или в архиве сохранилась фотография полковника ещё с тех времён, когда он работал в КГБ, и тогда есть шанс, что его приезд в Париж будет зафиксирован. Но интуиция и логика развития событий подсказывали, что вряд ли от этих сведений будет толк – полковник сможет обойти все ловушки и попытается проследить за всеми контактами Элен в надежде выйти на Лехницкого. И всё же наиболее вероятен другой вариант – он будет искать Элен через Огюста, поскольку знал от Шарля, как она связывалась с Москвой. Ну а Огюст, тот может сдать даже несмотря на свои возвышенные чувства, поскольку карьера для него наверняка важнее, чем безопасность обожаемой им женщины.
В тот вечер, направляясь в усадьбу Огюста, Элен понимала, что это риск – там самое удобное место для засады. Но другого способа связаться с Чаусовым не было, а ведь кроме него никто не скажет, удалось ли установить местоположение полковника, изменилось ли отношение власть предержащих к Идельсону. Хотя больше всего её волновало совсем другое: как повлиял компромат, который удалось ей раздобыть, на судьбу Егора.
Поначалу всё было, как обычно. Заехала на территорию усадьбы, поставила машину, и только войдя в дом почувствовала: что-то здесь не так. Дело даже не в том, что ни Огюст, ни Шарль её не встретили, нет, сработало какое-то внутреннее чувство, которое помогло ей обнаружить Шарля в кустах ещё в тот раз, когда он попытался зафиксировать её беседу с Чаусовым. «Ну вот, путь назад уже отрезан, а сейчас вон из той двери появится полковник. Словом, вляпалась!»
Так оно и произошло – через несколько секунд Элен уже сидела в кресле, а двое мордоворотов стояли поодаль от неё. Вполне подходящая обстановка для начала допроса.
– Ну что, дорогая моя Элен, не пора ли объясниться? – и тут же, сделав зверскую рожу, полковник завопил: – Ты на кого работаешь?!
Первым делом надо бы перехватить инициативу, пусть почувствует, что его позиция не столь безупречна, как кажется на первый взгляд.
– А не хотите ли начать с себя?
– Ты о чём?
– Да о вашем покровителе. Думаете, он станет вас спасать, если попадёте в руки местной полиции? Да он и пальцем не шевельнёт, если вас депортируют в Россию. Скорее уж наоборот, сделает так, чтобы в Москву переправили ваш труп. Уверены, что эти два молодчика не получили от Мони такой приказ?
– Что?! Да ты вконец обнаглела! Понимаешь, что я могу с тобой сделать, если не будешь отвечать на мои вопросы?
– Тогда уж точно компромата вам не видать.
– А вот мы сейчас посмотрим. Эй, парни, а ну-ка обыщите её, – и, видя их замешательство, снова завопил: – Чего копошитесь? Разденьте эту бабу догола! Да-да, и раздвиньте ноги, там есть такие интересные места, где можно спрятать даже флэшку с информацией.
Унижение унижению рознь. Если разведчик выполняет задание, тут не до стыда. Примерно такие мысли возникли в голове Элен, но вслух сказала:
– Да ты, полковник, извращенец… А я-то думала, что просто импотент.
Тут же получила пощёчину. Но к этому была готова. «Даст бог, сквитаемся. Ещё не закончена игра…»
А полковник ходил вокруг неё, рассматривая со всех сторон – то ли выбирал место, куда ударить побольнее, то ли и впрямь получал удовольствие, ощущая власть над женщиной.
– Ну и как, хорошо ли тебе, милая? А ведь я ещё не начинал допроса. Может, договоримся по-хорошему? Скажи мне, где найти Лехницкого, и катись на все четыре стороны!
– Да пошёл ты сам куда подальше вместе со своим работодателем! Где ты такого бездаря нашёл? Обыкновенный жулик, а вот, смотришь ты, взлетел на вершину списка Форбс. Но поверь, недолго музыка играла… Конец будет очень скоро.
Ещё одна пощёчина, теперь уже посильнее.
– Ты на кого руку подняла, стерва?!
Но не успела Элен ответить, как мизансцена кардинально изменилась. Дальше всё было, как в каком-то шпионском сериале. В дом ворвались двое с автоматами «узи» в руках. Прозвучал приказ, причём по-русски:
– Всем мордой в пол!
Элен подчинилась с удовольствием, поскольку уже надоело демонстрировать мужикам собственные прелести. А налётчики скрутили полковника и его подручных, дали время Элен привести себя в порядок и препроводили всех в минивэн с тонированными стёклами. При этом переговаривались на иврите, с которым Элен была немножечко знакома стараниями бабушки по материнской линии.
Такого поворота Элен не ожидала. Надеялась, что израильтяне перехватят полковника, до того, как он выйдет на неё, но чтобы так… Чего доброго, вывезут в Израиль, тогда уж точно придётся стать двойным агентом. Да, тогда уж точно не отвертишься! Только бы не догадались, что именно она дала «наводку» на полковника, вручив сотруднику посольства его портрет. В таком случае у них будет серьёзный козырь, чтобы победить в этой игре. Вот был бы Егор евреем, тогда совсем другое дело…
Но завершить этот полуфантастический сюжет ей не удалось. Минивэн уже подъезжал к Баланкур-сюр-Эссон, когда завизжали тормоза – Элен бросило на пол, она ударилась головой обо что-то твёрдое и уже после того, как пришла в себя, увидела, что майор Перес протягивает ей руку, чтобы помочь выбраться из автомобиля. К этому времени всех налётчиков обезоружили, и теперь они стояли, ожидая, когда закончится личный досмотр, и смотрели на Элен. Судя по их удивлённым взглядам, они и не предполагали, что на французскую полицию могла работать такая очаровательная женщина – ну кто решится в одиночку явиться в логово врага? Только полковник старался не смотреть на Элен – не мог смириться с тем, что его переиграла «баба».
Понятно, что всё было не так, никакой договорённости с Пересом не было. Элен только понадеялась на его профессионализм, поэтому и не пыталась избавиться от слежки, когда направилась к Огюсту, но просчитать все варианты… Это дело безнадёжное! Уже по дороге в Париж майор признался: да, следили, но исключительно ради безопасности Элен. Само собой, она не поверила, ведь наверняка у них есть вопросы к русскому полковнику – это в том случае, если установили его личность. Но Элен не интересовала дальнейшая судьба этого негодяя – главное, что удалось нейтрализовать опасного врага.
Глава 25. Ультиматум
К счастью, ни Огюст, ни Шарль не пострадали – запертые в погребе они сидели там несколько часов, пока их не освободили агенты Переса. На радостях перепились, поэтому, когда на следующий день приехала Элен, оба были не в лучшей форме.
А вечером Элен связалась с Чаусовым – дело в том, что у неё возникла новая идея. Если уж «пошла такая пьянка» с участием спецслужб трёх государств, самое время форсировать события. Ну правда, сколько можно ждать, когда в Москве найдут Соломоново решение? Элен решила предъявить им ультиматум – если не согласятся на её условия, передаст компромат во французские СМИ.
Как ни странно, Чаусов эту идею поддержал:
– Мне самому сложившаяся ситуация не нравится. Вы правильно тогда сказали, что наша «жертва» имеет влияние на власть. Но дело не только в этом – у неё есть покровитель, которого пока не удалось нейтрализовать. Думаю, что через год его подвинут с должности, но пока нельзя.
– Почему?
– Тут личные мотивы… Вот ведь и вы боретесь не только за справедливость, но и пытаетесь спасти близкого вам человека. Примерно то же самое и здесь. Но думаю, там поймут, что доведённая до отчаяния женщина способна на самые радикальные поступки… А тут ещё угроза вашей жизни со стороны беглого полковника.
– Он уже в тюрьме.
– Не может быть! Как вам это удалось?
– Я тут ни при чём. Его французы выследили.
– Ну что ж, пусть будет так… Но это очень кстати!
– Вот уж не думала…
– Не важно, как оно было на самом деле, но теперь… Словом, ситуация выходит из-под их, то есть прошу прощения, из-под нашего контроля, и я не вижу иного выхода, кроме как пойти на некоторые уступки.
– Хорошо бы удалось…
– Поверьте, я сделаю всё, что от меня зависит.
«Вот только непонятно, что зависит лично от него. Вроде бы близок к "верхам", но вряд ли к его мнению прислушиваются. Что ж, подождём – чем чёрт не шутит…»
Не подлежит сомнению, что жизненные невзгоды человек переносит гораздо легче, если рядом есть верные соратники и друзья. Конечно, Чаусов себе на уме, но и ему Элен была благодарна за участие и поддержку. Правда, всё это было только на словах… Другое дело Перес – если бы не он, наверное, пришлось бы сдаться на милость победителей. Виданное ли дело, в одиночку противостоять нескольким спецслужбам, пытаясь вести свою хитрую игру!
После завершения операции в Баланкур-сюр-Эссоне её пригласили на допрос в департамент внутренней безопасности. И вот снова Элен входит в здание на площади Бово и поднимается на второй этаж. Майор Перес встретил её с улыбкой и словно извиняется:
– Это не допрос, так, необходимая формальность. Мы только уточним некоторые детали. К примеру, как вы оказались в доме Огюста Ришара и чего налётчики добивались от вас?
И что тут объяснять? С Огюстом знакома несколько лет, даже успела с ним как-то переспать, ну а налётчики… Пусть французы сами разбираются, что им было нужно от Огюста. Примерно такие слова были записаны в протокол допроса, и Перес был вполне удовлетворён – у него не было намерения вовлекать Элен в разборки с участием неведомо откуда появившихся израильтян и русских. Только пробормотал:
– Да уж, прибавили вы мне работы. Ну вот что понадобилось этим русским в доме бизнесмена?
– Возможно, хотели узнать у него секреты производства парфюмерной продукции его компании.
– Экономический шпионаж? Что ж, это версия. Но как там оказались израильтяне? Мы контролировали их передвижение, и когда все действующие лица этой драмы собрались в одном месте… Нет, такого в реальной жизни не бывает, разве что в романах Жоржа Сименона и Агаты Кристи. Признайтесь, вы там что-то намудрили.
– Я не нарочно, так уж получилось…
– И тем не менее, я вам благодарен. Если бы не вы, нам не удалось бы так оперативно сработать.
– Нет, это я у вас в долгу. Всегда готова помочь хорошему человеку.
– Ценю вашу заботу. Но что ещё я могу сделать для вас?
– Мне достаточно доброго отношения ко мне.
– В этом можете не сомневаться!
Обмен любезностями мог изрядно затянуться, если бы Перес не задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:
– И всё-таки трудно поверить, что вы не прошли специальную подготовку.
– Есть исключения из правила. Вспомните хотя бы Мату Хари…
– Это легенда, выдуманная писаками, жадными до сенсаций… Ну что, так и сохраните свою тайну?
Особенно скрывать ей нечего, спецподготовку и впрямь не проходила, за исключением нескольких бесед с полковником. Но кое о чём придётся рассказать.
– Видите ли, в чём дело. В юности я связалась с плохой компанией, кое-какие навыки у них переняла. Потом от мужа набралась ума… В общем, как-то так.
Перес был слегка разочарован:
– Элен, вы по-прежнему загадка для меня.
Вот только не хватало, чтобы начал копаться в биографии. Когда придёт черёд, сама ему расскажет про мужа, генерала МВД, а пока и этого вполне достаточно.
Теперь пришло время «подбивать бабки». «Чего же я добилась? Да, по сути, ничего! Егор по-прежнему в тюрьме, да и Лехницкому пока что не смогла помочь. Если не управлюсь до зимы, придётся возвращаться в Москву не солоно хлебавши. Был бы Егор гражданским лицом, к примеру, чиновником в мэрии или в правительстве, можно было бы организовать акции протеста. Но кто станет защищать разжалованного генерала МВД? У нас в России представителей карательных органов, ох, как не любят!»
Обсудила последние новости с Лехницким. Тот усомнился, что от ультиматума будет толк:
– Пойми, Элен, власть всегда найдёт способ выкрутиться, у них в руках почти все СМИ. Вот объявят тебя пособницей террористов, а то и вовсе – скажут, что сошла с ума. Поди докажи, что это не так!
– У тебя есть свой план?
– Да нет, просто надоело всё до чёртиков! Хочу договориться с местными спецслужбами. Я им компромат на Идельсона, а они предоставят мне защиту.
– Выходит, сдался…
– Да не вижу я просвета в этом тёмном царстве! Рука руку моет… Я и сам готов сторговаться, хоть с Идельсоном, хоть с правительством, так ведь не хотят!
– Правда в том, что ты для них опасен, пока живой. Не важно, в тюрьме или на свободе.
– То-то и оно.
А через несколько дней Перес сообщил ей по секрету, что русских, задержанных под Баланкур-сюр-Эссон, обменяли на Жосса – у того оказалось французское гражданство. Больше ничего Перес не сказал, но было ясно, что он понятия не имеет о том, кого держал в своих руках. Ну а полковнику теперь не поздоровится – отправят в Мордовию или ещё куда подальше.
Глава 26. Отступник
Понятно, что Элен не могла допустить, чтобы компромат оказался в руках французов. Одному богу известно, как они его используют. Могут опубликовать, но это будет политическая акция с непредсказуемым исходом – коррупционный скандал такого масштаба может вызвать потрясение на рынке, и тогда в проигрыше окажутся все. В том числе и Элен – выдвинув ультиматум, она фактически все стрелки перевела на себя, и теперь, чтобы ни случилось, во всём обвинят именно её, как организатора.
Впрочем, французы могут использовать компромат, чтобы сделать Идельсона своим агентом – общаясь с высшим руководством страны, он многое может узнать о планах, которые разрабатываются в Кремле. Этого только не хватало! Есть подозрение, что он работает на израильтян, а тут и французы подоспели…
В общем, взрывоопасный материал, и надо сделать так, чтобы он ударил исключительно по Идельсону – тут нужен точечный удар, чтобы страна никак не пострадала. Ну а Лехницкому, судя по всему, на Россию наплевать… Какой же вывод следует из этого? Надо вывести Лехницкого из игры, перехватив компромат, который он намерен передать французам. И без помощи Переса тут не обойтись. Самое простое – рассказать ему обо всём и предложить сыграть роль официального представителя спецслужб, которые готовы взять Лехницкого под свою опеку в обмен на компромат.
Но вот Элен представила себе такую мизансцену: сидят они втроём в номере отеля и обсуждают условия этой сделки. Лехницкий заявляет:
– Я хочу получить гарантии. Это должен быть официальный документ, подписанный министром внутренних дел.
– Но стоят ли ваши материалы того, чтобы задействовать высших должностных лиц республики?
И что прикажете делать дальше? Если Перес узнает о содержании бумаг, которые хранит Лехницкий, он наплюёт на все договорённости с Элен. Получив компромат, сразу побежит к министру, а то и к президенту. Всё потому что в перспективе и высокая должность, и почётная награда. Да за такие сведения его озолотят в прямом и переносном смысле!
Нет, нужно придумать что-нибудь другое. И вот на следующей встрече с майором Элен рассказала, что ей удалось разобраться в том, с какой целью агенты Моссад устроит налёт на усадьбу Огюста Ришара.
– Я сама в этом виновата.
– Вы меня пугаете, Элен!
– Всё дело в том, что я подрядилась помочь одному русскому найти покупателя на материалы, составляющие коммерческую тайну. Эти документы он тайно вывез из России.
– О чём конкретно идёт речь?
– Вроде бы о каких-то новшествах в технологии добычи газа.
Перес разочарованно вздохнул. Французам это явно ни к чему – как раз на днях министр экологических преобразований Франции представил проект закона, предусматривающий отказ от разработки газовых и нефтяных месторождений.
– И что потом случилось?
– Я нашла покупателей в Израиле, но русские каким-то образом узнали о намечаемой сделке, и прислали своих людей.
– Да, Израиль намерен добывать газ на средиземноморском шельфе и ради получения новейших технологий может пойти на крайние меры. Что ж, тогда многое становится понятно… Так кто же этот продавец?
– Мы познакомились в Москве, работали в разных компаниях, но встречались по долгу службы. И вот каким-то образом он меня нашёл в Париже. Видимо, в газетах увидел фотографию после того инцидента у отеля. Тогда служащие отеля чуть ли не пальцем указывали на меня, мол, этот Жосс был моим любовником, за что и пострадал.
– Ну, это и вовсе фантастическая версия. Но где же этот русский хранит свои материалы?
– Он очень осторожен, скрывается под другой фамилией и не желает иметь дело ни с кем, кроме меня. Но даже мне не говорит, где хранит украденные документы.
– Так в чём ваш интерес, Элен? Комиссионные?
– А почему бы нет?
– Как-то не патриотично… Но это ваше дело. А для меня тот инцидент закрыт, поскольку русских уже выслали из страны. Предъявить им, по большому счёту, нечего, так чего же зря деньги тратить на прокорм, не так ли?
– Вы правы. Но мне как быть? Ведь я обещала покупателя найти?
Перес задумался.
– Послушайте, Элен, а что если сделать так? Я приду к нему в качестве представителя фирмы-покупателя. Думаю, он вам поверит. Затем я заявляю, что не хочу покупать кота в мешке…
– Нет, это тоже не пройдёт! Он потребует сначала перевести деньги на его банковский счёт, причём наверняка немалые.
Перес только развёл руками, демонстрируя своё бессилие, а Элен только этого и надо было.
– Я вот о чём подумала. Что если мне переговорить с теми израильтянами. Они же ещё пока сидят в СИЗО?
– По крайней мере, двоим из четверых налётчиков, тем, что были с автоматами, эта акция так просто не сойдёт с рук… Однако Элен, это дежа вю. Вы опять задумали какую-то комбинацию с использованием заключённых следственного изолятора, и снова я вас должен прикрывать… Не многого ли вы от меня хотите?
Конечно, можно было предложить майору щедрую компенсацию за риск, но секс этого майора, похоже, совсем не интересовал – по крайней мере, он не делал никаких намёков. Однако Элен заготовила другой вариант.
– Майор, я очень хорошо к вам отношусь. Поверьте, это, в самом деле, так, и мне бы не хотелось идти на крайние меры… – Перес удивлённо приподнял брови, а Элен, выдержав небольшую паузу, продолжила: – Мне любопытно, как будет реагировать ваше начальство на сообщение о том, что вы держали в своих руках полковника одной из российских спецслужб, но в итоге согласились выпустить его на свободу, обменяв на какого-то никому не интересного француза.
Перес был в шоке. В течение нескольких секунд он искал подходящие слова…
– Этого я от вас никак не ожидал, – затем что-то щёлкнуло в его мозгу: – Но чем докажете?
– Нет ничего проще! Ещё в Москве полковник пытался меня завербовать, я для виду согласилась, но, как вы знаете, веду здесь исключительно свою игру. Заметьте, что французские власти не смогут ничего мне предъявить, поскольку все мои действия были направлены только против определённых лиц в России. Да если б ваши соотечественники знали обо всём, меня бы здесь носили на руках! Слабая женщина в одиночку борется с коррупцией и пытается вызволить из тюрьмы мужа, осуждённого именно за то, что пытался искоренить коррупцию в стране!
По всей видимости, этот эмоциональный монолог произвёл сильное впечатление на Переса. Ещё немного, и он бы запел… Элен представила, как со слезами на глазах Перес поёт проникновенные слова, святые для каждого француза:
Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arrivé!
Contre nous de la tyrannie,
L'étendard sanglant est levé…
Неудивительно, что помолчав с минуту, он спросил:
– Чем я могу помочь?
Вот тут и начинается самое интересное. По замыслу Элен, израильтяне по её наводке должны будут схватить Лехницкого и заставить его передать им компромат, а затем эти документы перекочуют в руки организатора этой акции, то есть достанутся Элен.
Но каким образом Перес объяснит всё это своему начальству? У Элен был готов ответ: как установлено следствием, непосредственно в вооружённом налёте участвовали только двое израильтян, а ещё двое не имели оружия и в дом Огюста не заходили – вот их и выпустили на свободу, чтобы, отследив контакты, выяснить истинную цель прибытия в Париж.
Однако нельзя же допустить, чтобы французы завладели компроматом на Идельсона, и тут Элен рассчитывала на помощь Чаусова. Он должен будет переслать ей документацию по технологии добычи газа, но не новейшую российскую, а, скажем, заимствованную у американцев – такие документы наверняка есть в распоряжении газодобытчиков. Вот это Перес и должен будет предъявить своему начальству, а уж оно пускай решает, что делать дальше – то ли подарить документацию правительству Израиля, то ли потребовать услугу за услугу. В итоге все будут довольны, а майор Перес наверняка получит чин полковника.
