Владимир Алексеевич Колганов
Агентесса
Глава 30. Финальный аккорд
На следующий день в здание на Сенатской площади вызвали главу Следственного комитета, министра внутренних дел и председателя Верховного суда.
– Хочу с вами посоветоваться. Возникли новые обстоятельства, которые при поддержке с вашей стороны позволят пересмотреть дело генерала Викулова. Вы, надеюсь, не забыли, кто это такой?
– Ну как же, лучший следователь СК! – подхватил Стрекалов. – Если бы не перешёл в МВД, ничего бы не было. Я бы этого не допустил!
Столь неосторожно произнесённые слова вызвали возмущение генерала Новосельцева:
– Можно подумать, что это я заставлял его устраивать провокации против честных бизнесменов!
– Ладно, ладно, успокойтесь! Всё было сделано по закону, и я никого в этом не виню. Вопрос поставлен так: можем ли мы выпустить его на свободу?
Тут уж возмутился председатель Верховного суда:
– Ни в коем случае! Мало того, что мы создаём опасный прецедент, но его освобождение будет воспринято как признание ошибки, что нанесёт непоправимый ущерб имиджу правоохранительной системы. Этого нельзя допустить! На нас и так постоянно жалуются в ЕСПЧ.
– Положим, ЕСПЧ нам не указ. Но если уж зашла речь о справедливости, не слишком ли жёстко обошлись мы с генералом?
Все, не сговариваясь, посмотрели на председателя суда.
– Ну, если вопрос поставлен так, есть о чём подумать.
– Станислав Михеевич! У меня тут целый воз самых неотложных дел, и я не могу по нескольку раз на день собирать вас здесь, чтобы решить судьбу какого-то генерала.
– Я понял. Если возникли новые обстоятельства, мы могли бы без особого ущерба для авторитета Верховного Суда сократить срок, скажем, в приемлемых пределах…
– Наполовину.
– Я бы сказал, что это слишком…
– Ну тогда на десять лет.
– Что ж, я и сам хотел это предложить.
– Вот и прекрасно! Если нет возражений, на этом и поставим точку.
Возражений не последовало. Стрекалов не скрывал радости, ну а Новосельцев только развёл руками, словно бы говоря: «Не мне решать».
Как уже сказано, Элен узнала обо всех этих событиях от третьих лиц. Даже с Чаусовым не удалось переговорить – сообщил только, что Егору скостят срок, а о своём предложении устроить Элен на приличный пост в своей компании словно бы забыл. То ли запретили, то ли испугался, что Элен начнёт копать и под него, если получит доступ к документам. Хорошо хоть, что Егору помог – наверняка не без его участия Верховный суд сократил срок отбытия наказания на десять лет. О том, чтобы прижать Идельсона, Чаусов уже не заикался – тот по-прежнему на вершине списка Форбс, да и его покровитель процветает. А вот след Лехницкого где-то затерялся, однако у Элен не было ни возможностей, ни сил, чтобы заниматься судьбой этого банкира. Да и чего ему бояться – компромата нет, а если ещё в чём виноват, пусть выпутывается сам.
Словом, всё понемногу успокоилось, и сторонний наблюдатель мог предположить, что ничего и не было – никто не посылал Элен в Париж, и не было покушения на неё, и вовсе не она обвела вокруг пальца сотрудников Моссад. И впрямь, снисхождение для Егора ей обещала Софья Павловна – если кто забыл, это верная супруга «покровителя». Так что вполне логично сделать вывод, будто всё остальное подсказала автору его необузданная, никем не контролируемая фантазия.
Но как-то поздним вечером, под Новый год, в одном из районов на юго-западе Москвы послышался громкий хлопок, словно бы шина автомобиля лопнула. Вслед за этим раздался взрыв, разворотивший стену офисного здания и вызвавший пожар, который к счастью был своевременно потушен. Стрелявшего из РПГ так и не нашли, а дело о покушении на Идельсона поспешили закрыть – в кабинете его не было, а виной всему якобы оказалось увлечение подростков пиротехникой. Чего только не бывает, когда родители не уделяют должного внимания воспитанию своих детей!
Новый год Элен встретила вместе с Егором – устроила праздник едва ли не для всей колонии на те деньги, которые в самом начале её Одиссеи выделил Огюст на поиски Лехницкого. Кое-что ещё осталось, не возвращать же – он не обеднеет, а людям сделала приятное.
