Владимир Александрович Сединкин
Канцлер
– Да всё хорошо, моя милая. Работаем. Очень сильно по тебе скучаю. Кстати, деньги которые я выслал пришли? – раздавалось из комнаты Сергеева который через личный коммуникатор разговаривал с дочерью.
Негромкая классическая музыка играла в комнате Мальцева, но самого его где-то не было. То ли в уборную отлучился, то ли они с Копалычем опять копались в параболической антенне, которая, не смотря на новые запчасти, инструменты работала через раз.
Фрунзе лежал на кровати спрятав руки за голову и смотрел в потолок. На губах поручика играла улыбка. Не депрессует и то здорово. В ногах снайпера лежала та самая бумажная книга. «Перес-Реверте. Капитан Алатристе» – прочитал я автора и название которые мне ничего не сказали.
Кирсанова на месте тоже не было. Внутри чистота порядок, кубанка с красным верхом на подоконнике, фотография двоих пацанов и симпатичной женщины в форме сержанта медицинской службы на столе в допотопной рамке. Неужели в армии познакомились?
Горелов и Лексин жили вместе со мной на первом этаже. Копалыч, Яна, и Бородина жили на третьем.
* * *
Вечером у нас с местными пацанами был назначен матч по баскетболу. Так как на территорию Крепости я посторонних больше ни за какие коврижки не пускал (Копалыч и сигнализацию наладил и патрулирующих территорию дронов запустил) – режимный военный объект, а не проходной двор, назначен он был на спортивной площадке во дворе дома подковой огибающего площадь, на которой и стоял наш музей.
Играли все даже Лексин со своим протезом. Меня тоже втянули в игру и пришлось побегать, побросать мяч в корзину хотя я всё-таки больше по футболу. Ребятишки сражались как тигры, чвкашники тоже не сдавались (ну разве что чуть-чуть иногда специально мазали) и игра закончилась боевой ничьёй. Радости то было! Всю ребятню обещали покатать на десантном «Вороне» и дать вблизи рассмотреть Янкин шагоход. В просьбе пострелять я редиска отказал потому как боеприпасы мы тратили с такой скоростью, что я уже начал серьёзно задумываться об их собственном производстве.
Попрощавшись, мы взмыленные, но тоже довольные, вереницей потопали к себе. Правда для этого нам надо было сначала обогнуть двадцатиподъездный дом.
– Капитан, а почему позывной у тебя такой странный? Лютер? – спросил Фрунзе Лексина чем вызвал у меня улыбку (уж кто бы про позывной спрашивал). – Что-то религиозное? Ты католик?
Саша рассмеялся, да так что даже остановится ему пришлось.
– Нет, братцы вы чего! Ну если хотите расскажу. Было это на Тэтчер. В общем как-то раз будучи ещё в звании старшины в горячке боестолкновения в лесистой местности столкнулся нос к носу с противником ростом на голову выше меня, но успел быстрее среагировать и отделал его с помощью приклада и берц (защитные костюмы мы там не носили) до такой степени, что моя хотелка взять его живьём обломалась через пару часов вместе с жизнью этого здоровяка. Так вот от тех, кого смогли взять живьём узнали, что этот здоровяк был мастером спорта по какой-то хитрой борьбе, был очень сильным человеком и прозвище у него было соответствующее Супермен.
– Это мужик в трусах и плаще, который летать умел и лазерами из глаз? – спросила Яна поймав бутылку с водой брошеную Светланой Бородиной.
– Точно он самый! А ещё он мог луну на вытянутых руках поднять. Вот и получилось, что я уделал Супермена и ротный как узнал про сей факт сказал: "Ну ты Лексин прям Лекс Лютер" (то есть главный враг Супермена). Вот с подачи ротного и начали меня называть Лекс Лютер. Потом Лекс из-за фамилии отпало и осталось просто Лютер.
– А вы мальчишки молодцы! – улыбнулась Светлана заколкой закрепив волосы на затылке. – Несмотря на седины на висках заставили молодёжь попотеть.
– Так и они нас заставили! – поддержал её Мальцев.
– Могу ещё рассказать историю про седину, – снова ожил Лексин. –Ту которая приходит не с возрастом.
Идущие мимо горожане приветливо нам кивали, дети вскидывали руки к виску отдавая честь.
– Давай-давай! – послушаем подмигнул старому сослуживцу Кирсанов видно заранее зная о чём пойдёт разговор.
– Было это тоже на заре моей военной службы на одной из лун Пелсудского. Ориентировочно ранней осенью, когда 1-й ударный взвод особой важности состоял всего из трёх отделений и не отличался от других взводов своей важностью, но был уже под командованием человека, прозванным именем врага супермена…
Ребята вокруг рассмеялись, а капитан хитро прищурившись продолжил:
– Возвращались мы из автономки злые, голодные и уже с почти пустым боезапасом. И ввиду ограниченности этого самого боезапаса крались окольными тропами, которые как мы думали посещают только местные аборигены в лице птиц, зверей и прочей живности, обитающей в тамошних лесах. Дело было в сумерках, когда перед собой ещё видно, а вдаль не видно от слова "ни хрена". Головной дозор из трёх человек каким-то непонятным образом уже успешно прошёл мимо тех, которые каким-то образом не смогли пройти мимо основной части взвода. Не путанно излагаю?
– Не, нормально. В самый раз! – поддержал рассказчика Мамонтов.
– Это хорошо. Кхм, дальше были первые выстрелы, первые крики и впервые в жизни поданная как гром на всю округу команда "В РУКОПАШНУЮ". Сначала была работа парами и тройками как учили и трата последних патронов от автомата, потом в ход пошли примкнутые штык-ножи… а потом начал творится полный хаос. Добрая половина взвода билась каждый сам за себя и среди подобных был ваш покорный слуга. После третьего противника (который, кстати, подбирался со спины к Серёге Кирсанову (Кирасанов на этом месте согласно кивнул, подтверждая слова товарища) но вовремя был перехвачен мною, в поединке с которым в потёмках я посеял «Стакатто», на меня со спины неожиданно набросился человек, который схватил меня за шею и начал душить. Потом была паника и безуспешные попытки освободится от захвата. Но уже почти свернувшееся в чёрную точку сознание вспомнило, что я командир взвода, а это значит что у меня блядь есть пистолет. «Довод» был с патроном в патроннике и оставалось только снять его с предохранителя и начинать стрельбу, что я и сделал в считанные мгновения. После второго выстрела уже понял, что противник позади уже обмяк, но руки его оставались на моей шее и страх перед этим не дал мне остановиться и я отстрелял весь оставшийся магазин. Уже лежа на своём противнике я всё равно как заведённый продолжал судорожно жать на спусковой крючок. Сколько это продолжалось не знаю. В адекватное сознание меня привёл смачный "лещ" от нашего Демона. Потом был подсчёт раненых (то есть почти всех, но было среди них четверо тяжёлых трехсотых, которые в итоге поправились) и убитых (к счастью среди наших двухсотых не было). Утром следующего дня выйдя в речке умыться Серёга Кирсанов обратился ко мне с глазами размером с теннисный мяч и сказал:
– Саня, у тебя виски седые! – озвучил для достоверности сам доваторец.
– Свои седые волосы на висках я как следует рассмотрел в зеркало только через два дня после возвращения в расположение батальона, а лет мне тогда было без нескольких дней двадцать четыре, – закончил капитан.
На этот раз никто смеяться не стал так ситуация была многим знакомая и понятная. Война из мальчишек делает либо взрослых мужчин, либо холодные трупы. В последнем случае даже если вернулся домой живой, но эту стерву внутри себя оставил.
Уже когда мы оказались на площади посреди которой стояла Крепость, неугомонный Фрунзе поравнялся с Лексиным и намного тише чем раньше, но так что я, идущий позади, услышал, спросил:
– Саш, а про ногу расскажешь? Как потерял?
Капитан не изменился в лице, разве что только губы чуть покрепче сжал, да с шагу на секунду сбился, и обнял погранца за плечи:
– Нет, Карл про ногу рассказывать не хочу. Она стесняется…
13. Авантюра
Когда мы уже было совсем отчаялись (ну это только так говорится, конечно, на самом деле все держали хвост пистолетом, а я как командир – это делать вообще был обязан) из туннеля шахты пулей вылетел Мягкий буквально на руках тащивший Сергеева. Сканер показал мне, что КПУЗД пулемётчика серьёзно повреждён.
– Мягкий – Канцлеру! – проорал по внутренней связи Мамонтов сворачивая за подбитый нами ранее БМП где опустил свою драгоценную ношу на землю.
– Слушаю!
– Гранат на подходе! На подходе! – зачастил от волнения Вадим. – Спасай её командир!
Явственно стали слышны звуки взрывов и хлопки очередей из мелкокалиберной пушки, а затем из-под земли сначала вырвалось облако пыли, вперемешку с кусками грунта, а потом выпрыгнул шагоход Яны.
Громоздкий «Цезарь», каким-то чудом поместившийся в шахту, преследуя внучку Фомина поливал из всех бортовых орудий уступавший ему в весе и защите, но не в скорости, «Барсук», броня на котором пылая ярким пламенем трескалась и рассыпалась.
Времени на раздумья не было. Любое попадание по Гранату могло уничтожить её. Отключив систему экстренного автоматического торможения, я щучкой нырнул вниз, удержав тяжёлую машину от столкновения с землёй в двух-трёх метрах над поверхностью закрывая собой «Барсука» и ударил по боевому роботу из всего что у нас было. Мальцев принял на себя управление спаренными плазменными пушками, установленными под кабиной и понадобилось всего три и восемь десятых секунды, чтобы оставить от бронированного гиганта только две конечности, насаженные на дымящийся кусок погнутого металла – всё что осталось от прямоугольного корпуса.
– Лихо ты подполковник, – облегчённо выдохнул позади мой штурман. – Ас, я бы затормозить не успел.
* * *
Неделя прошла в мелкой суете. Считали таявшие как снег весной боеприпасы, складировали накопившиеся трофеи, из тех что могли нам пригодиться и на продажу не пошли (с Копалычем-Фоминым я чувствовал не пропадём – он даже охлаждающую жидкость из защитных костюмов сливал в отдельную ёмкость), наладили связь с нашими работодателями. Слово клиенты как-то у меня сразу не пошло. Хотя конечно без «Дятла» всё бы это было куда сложнее. Параболическая антенна работала лучше, но всё равно через раз.
Вечер субботы закончился совсем не так как я планировал. Просмотр матча по воздушному хоккею между «Гвардейцами» и «Гренадёрами» с бутылочкой местного светлого пива «Железнофф» был прерван целой делегацией во главе с Гореловым. Только и успел глоточек сделать.
Запрограммировав головизор записать оставшуюся часть игры, я крутанулся в кресле в сторону посетителей.
– Чем могу быть полезен?
Взрослые мужики, сначала увидев обстановку кабинета замерли с открытыми ртами (особенно их впечатлили высокие потолки и карта Периферийных миров за спиной), но получив моё разрешение загомонили все сразу.
– Просим помощи Алексей Александрович! – откашлявшись начал пожилой, но крепкий дед с ровно подстриженной бородой в оранжевом комбинезоне фермера.
– Офицера-то жалко! – тут же вторил другой лет на двадцать помоложе с квадратным подбородком и в кожаной куртке.
– Пропадёт не за чих! – перекрикивал товарищей третий.
– Как есть пропадёт!
Мы уж не пускали, а он выпивши был и слушать нас не стал!
– Наверное убили его уже пока мы сюда летели!
– Да точно убили! – вздохнул самый молодой из гостей, курносый, с веснушками усыпавшими щеки, почти мой ровесник.
– Не каркай дурак!
– Чего это я дурак?
– Самураи! Как есть самураи во всём виноваты! Клянёмся! – брякнул всё это время молчавший толстячок с пышной шевелюрой забранной на затылке в короткий конский хвост.
– ТИХО! – гаркнул я и в кабинете наступила тишина.
– Ничего не понятно, но жутко интересно, – заявил стоявший в дверях Лексин, уперев кулаки в бока (капитан был тут как тут). – Может говорить будет кто-то один?
– Я сейчас всё объясню, – успокоил взглядом посетителей Слава Горелов. – Кажется, понял в чём проблема.
– Ну давай, кивнул я, проведя ногтем по запотевшему бокалу пива. – А вы садитесь мужики. Зря что ли мы для посетителей стульчики со всего музея притащили…
Уговаривать гостей долго не пришлось и вот они уже рядком вытянулись вдоль стеночки.
– Эти люди колонисты с Лозы… – начал Горелов.
– Чего это мы колонисты? – возмутился мой ровесник. – Давно уже не колонисты!
Брошенный мной на болтуна взгляд быстро закрыл ему рот.
– В общим Лоза тут недалеко. Час лететь на маршевых двигателях. Периодически к ним заглядывают всякие мародёры, – тем временем продолжил наш доктор, тщательно подбирая слова. – Обычно угрожают, берут откуп продуктами и улетают. Но в последнее время зачастили синдикатовцы. Облюбовали старую медную шахту у горного перевала. Эти ведут себе не в пример нагло. Забирают все денежные средства, оборудование, оружие, если какое есть. Мужики подозревают, что они себе что-то вроде временной базы на старом руднике устроили.
– А почему такие мысли появились? – спросил я, внимательно разглядывая поедавших меня глазами гостей. Казалось они из последних сил пытаются сдержаться и усидеть на месте.
– Так они туда роботов боевых привезли, – пояснил дед в комбинезоне. – И наше барахлу туда же тащут.
– Серьёзно?
– Точно так. Шесть-семь мелких (к сожалению название вам не скажем, не специалисты) и один настоящий гигант, он когда по дороге шёл земля дрожала. Подростки наши его на личные коммуникаторы засняли. Правда потом их отобрали.
«Кажется, история с азиатами снова повторялась», – подумал я, быстро проецируя над столом изображение Лозы. Совсем небольшая, но довольно уютная планетка преимущественно с субтропическим климатом. Дюжина городов. В самом крупном проживает около двух тысяч человек.
– Недели три назад к ним прилетел русский пилот с шагоходом внутри, – снова взял слово Горелов. – Вроде как работу искал. Представился Валерием Салтыковым.
– Только ничего ему у нас не подошло, – пояснил дед. – Грустный он какой-то, походил, посмотрел, на травке у озера полежал. А потом всё больше в нашем баре на Южной сидел.
– Пьянствовал что ли? – спросил с улыбкой я и почему-то мне стало стыдно, что на столе стоит бокал с пивом. Поднявшись на ноги, я выплеснул его в кадку с пальмой у окна.
– Ну можно и так сказать конечно, – пожал плечами фермер с сожалением вздохнув, – но вёл он себя прилично. Не хулиганил. Да и какой пьянствовал! Опрокидывает в себя, опрокидывает, а толку нет. Только мрачнее становится. Душа у человека болит сразу видно.
«Салтыков. Валерий Салтыков. Что-то знакомое», – перетряхивал память я уверенный в том, что уже слышал это имя и фамилию. Да и то что он пилот шагохода меня не удивило. Поисковая система «Имперского статута» на прозрачной поверхности стола слишком медленно раскручивала свой маховик.
– В общем, командир, вчера к местным снова нагрянули синдикатовцы. Забрали весь запас кенгазолина. Так что им теперь даже технику заправить нечем чтобы урожай собрать.
Конечно мы все знали, что такое кенгазолин – гениальное изобретение химика-любителя вот уже почти две сотни лет облегчающее жизнь человечеству. По сути универсальное топливо для всех типов ДВС. Говорят, что поколдовав с рецептурой можно этим составом и военную технику заправлять. Не всю, но большую часть.
– Дальше что?
– Местные разволновались и решили вооружиться винтовками, дробовиками и потребовать у мародёров вернуть топливо. Отчаянный шаг, но гектары урожая руками людей и роботов не соберёшь.
– Синдикат конечно об этом узнал.
– Узнал, Алексей Александрович, – подтвердил дед-фермер от волнения вставший со своего места. – Узнали и прислали в город две дюжины солдат и четыре БМП. Так Салтыков этот запрыгнул в свою машину и размазал их по площади тонким слоем. Мы только дивились как это ловко у него вышло.
– А потом?
– Так он рванул к руднику, – на ноги поднялся уже мой ровесник. – Мы его отговаривали, но он и слушать не захотел.
– Его убили? – вопрос Лексина словно свинцовые пули пронзил напряжение наполнившее кабинет.
– А вот это самое интересное! – чуть громче чем обычно произнёс Горелов. – Кто расскажет?
Словно в школе руку поднял толстяк с хвостиком волос на затылке. Шмыгнув носом, он продолжил:
– Мой сын Толик с друзьями на глайдерах последовали к руднику. Неслухи, знаю. Но в долину они слава богу не спускались. Зато сделали запись… – говоривший протянул мне обыкновенный визор изрисованный цветным маркером.
Взяв осторожно устройство, я положил его на поверхность стола и считал файл из памяти визора.
Прямо посреди кабинета голопроектор развернул трёхминутную схватка между жёлтым шагоходом с красной буквой «А» на борту и наёмниками синдиката. Запись была дрянная, но основное мы увидели.
– А какой у него был робот? – заглянула через плечо Лексина в кабинет Яна.
– Да такой… небольшой, дочка, – махнул рукой дед. – Кабина ещё такая… вроде как морда животного с острыми ушками. Вон смотри!
Для Яны я ещё раз воспроизвёл запись.
– Он что, управляя «Котом» умудрился три средних самурайских шагохода подбить и две самоходки? Ничего себе.
Кабинет как-то незаметно заполнялся народом. Вот уже и Сергеев С Кирсановым подтянулись.
– Тут не видно, но сын говорил, что когда самураи машину подбили пилот выбрался и его взяли в плен.
– Силён, ничего не скажешь! – произнёс замерший рядом с внучкой Копалыч. – Надеюсь Салтыков этот и правда ещё жив.
Дзинь! – поисковая система подала сигнал и передо мной появилась фотография сорокалетнего мужчины с глубоко посаженными зелёными глазами и порванной нижней губой. Я сразу его узнал хоть в живую никогда и не видел.
В своё время Корсаков по рекомендации Романова и Румянцева планировал взять этого классного пилота к нам в «Корсары». Я даже псевдоним его помнил – «Акела». Вожак стаи из Киплинга. Сразу тогда перевести его к нам не могли. Нужен был специальный запрос. Там была какая-то странная история. Будто бы Салтыков добровольно ушёл в штрафбат. А потом нам некогда стало мы в глобальном заговоре участвовали. Вот только я так тогда и не понял штрафбат что у нас развлечение?
* * *
У Сергеева всё было нормально. Просто его «Лис» выдержал падение двухтонной глыбы. Яна тоже отделалась лёгким испугом, но подбородок у девчонки на экране предательски дрожал. Она у нас умница.
Салтыкова нашли запертым на складе, но живым.
– Эскулап – Канцлеру. Ну как там наш герой? Серьёзно ранен? – произнёс я, разглядывая на экране маленькие фигурки на земле. «Неясыть» делала круг над долиной, тщательно сканируя складки местности на предмет скрывшихся боевиков «Синдиката».
– Да как сказать… – неожиданно замялся Горелов. – Не очень, нет.
– Не понял тебя Эскулап. А что с ним?
– Да как сказать… Канцлер, по-моему, он просто пьян.
14. Большой БАДАБУМ
Местное насекомое похожее на комара нагло пыталось выбрать место на моём лице для укуса. Захлопнув забрало шлема, я расплющил букашку о скулу…
– Вот же суки! Выбрали местечко, – поёрзал рядом на земле Лексин раздавив на носу кровопийцу. – Одно комарьё, да ещё болотом воняет, сил нет.
Кирсанов рядом ухмыльнулся и ткнул строго сослуживца локтем в бок. Тот видно даже через КПУЗД тычок почувствовал.
– Не ной, хорошее место. Зато нет никого рядом. Гражданских не зацепим.
Ной не ной, но Лексин был прав – воняло тут жутко. Холмик посреди болот, двухэтажное каменное строение непонятного предназначения и перевёрнутый колёсами вверх сгнивший от времени древний колёсный транспорт демонстрировали, прямо скажем, не слишком живописную картину.
Куда нас занесло и что мы тут вообще делали? Отвечаю по порядку: Селим-2 – малозаселённый изидами-сектантами спутник необитаемого Муххамеда-11, получили информацию от «Кукушки» о "сходняке" определённых личностей, командующих незаконными вооружёнными формированиями. Давайте будем их так называть. Место было указано точно, сама встреча должна была состояться через двое суток. Самое интересно, что ребятки решили совет держать из-за нас, то есть из-за ЧВК «Беннигсен». Интересно? А мне вот не очень, поэтому я решил отправить всё это бандитское толковище к праотцам.
Внутри здания абсолютно ничего не было. Просто стены и пол усыпанный отвалившейся с потолка штукатуркой.
– А это точно здесь будет? – спросил Мамонтов склонившийся над полом. Пальцы его в перчатке размололи в песок кусок камня вывалившегося из стены.
Я только кивнул в ответ разглядывая сканирующую помещение на предмет сюрпризов Бородину, а оказавшийся за спиной Лексин по личному каналу связи произнёс:
– А я верю этой вашей ведьме. Сказала, что здесь, значит здесь. Вот только чего это они заинтересовались нашей скромной персоной?
– Кукушка сообщила, что они очень озабоченны активностью ЧВК и тем, что у нас есть орбитальный истребитель, – ответил я, выглянув наружу в узкое похожее на бойницу окно без рамы.
– Вот как! А откуда они про него узнали? Мы же вроде живых нигде не оставляли?
– Значит у них есть свой человек на Эрже или на луне Брэдбери-2 – уверенно произнёс я так как уже думал об этом.
Но по правде сейчас моя голова была занята совсем другими вещами. Условий брать кого-то живым не было, что значительно облегчало нашу задачу. Вот только упасть из космоса в эту точку на «Неясыти» и разнести тут всё к чёртовой матери не выйдет. Горючее для машины осталось совсем немного, регулярные поставки только в планах, и я был склонен кое-что оставить на «чёрный день». Мало ли что. Сюда мы добирались пешочком так как «Ворону» на болото было сесть проблематично, да и демаскировать себя не хотелось.
По информации Кукушки собраться тут должно было человек тридцать-тридцать пять. Все матёрые вояки, вооружённые до зубов. Имелось желание накрыть их сразу, без ожесточённой перестрелки. Никого из ребят я терять не хотел – ни двухсотыми, ни трёхсотыми. Выход предложил Никитский.
По пути к точке ночевали мы в заброшенном складе в котором под частью обрушившейся крыши были мешки с удобрениями. И вот Медведь, глядя на эти старые удобрения сказал, что из таких можно сделать нехилый "бабах". Ну сказал и ладно, подумал я тогда. Но вот придя на точку установил, что разом взорвать место "сходняка" имеющейся у нас в наличии взрывчаткой ну никак не получится и следовательно есть вероятность, того что пришедшие на толковище люди разбегутся. А оно нам надо? Времени на подготовку конечно было с запасом, но так чтобы слетать на Печорин, затариться взрывчаткой и вернуться на точку обратно, не хватало. Вот Медведь-Никитский нам тогда и говорит: "Командир, а давай удобрения натаскаем и из него "большой бабах" сделаем". Типа главное вы ребята притащите, а дальше это уже его ума дело.
В общем за две ночи мы перетащили на точку почти три тонны удобрений, а Медведь колдовал над этими мешками и имеющей у нас взрывчаткой как ведьмак известными только ему заклинаниями. Все остальные почти ничего не понимали из того что он делает. Когда всё было готово я приказал делать лежки в пятистах метрах от точки. Узнав об этом Медведь сказал, что я ничего не шарю во взрывном деле и что радиусе пятьсот метров от точки контузии и разорванные барабанные перепонки гарантированы всем и каждому.
– Но мы же в КПУЗДах?
– Бережённого бог бережёт.
Доверившись опыту сапёра, перенесли лежки на расстояние километра от точки и стали ждать.
Был аншлаг. Прилетело плюс-минус пятьдесят человек. И кого тут только не было. Некоторых «звёзд разбоя» я знал из досье Знаменской, о ком-то был наслышан от жителей Периферии. «Всякой твари по паре» – лучше и не скажешь. Заседали с комфортом привезли с собой мебель и жрачку с вином. Вокруг стен поставили вооружённое оцепление.
А дальше рассказывать нечего. В момент взрыва рвануло так, что у всех беннигсенцев пару дней в ушах точно звенело бы кабы не автоматические звуковые фильтры в шлемах.
От здания, в котором проходило толковище осталась только воронка глубиной десять метров. Я даже её на видео снял. Мы не смогли посчитать сколько людей отправлено на тот свет, так как считать тут было почти что нечего. Транспорт тоже в хлам, даже запчастями было не разжиться. Копалыч ругаться будет.
В итоге узнали о точном количестве убитых от случайно выжившего стоявшего в оцеплении. Его, беднягу, прямо в торф воткнуло. Защитный костюм порвало взрывной волной, хладокомпомент вытек, да ещё основательно контузило отчего тот оглох на одно ухо.
Вот тогда-то я ещё раз уяснил, что ЗНАНИЕ действительно СИЛА, особенно в руках человека, кто это знание умеет применять.
* * *
Вогнав в карту за спиной ещё парочку красных флажков, я взглянул на личный коммуникатор и глаза мои полезли на лоб. Ничего себе! Три часа ночи, а я всё в бумажки зарылся! Видите ли, планировал создание резервных баз для ЧВК, со складами оружия, боеприпасов, горючки и снаряги. Не можем же мы метаться по всему космосу каждый раз загружаясь на Печорине. К тому же Лексин предлагал мне начать обучать у нас на базе добровольцев для ополчения с заключивших с нами контракт миров. Хорошее дело, но, по-моему, у нас пока людей не хватало.
Прислушавшись к себе, я с удивлением понял, что спать не хочу и налив себе кофе отправился с кружкой в поход по музею. Всё было в порядке. Ребята спали, дроны патрулировали территорию и только Копалыч скрёбся в своей каморке на чердаке. Чего он там ковыряет я не знал, но был уверен, что если получится, прибежит похвастается.
Уже допивая кофе, я вышел на задний двор и возле клетки с голубями увидел Светлану Бородину. Заметив меня, женщина улыбнулась от чего в уголках глаз её появились морщинки-лучики. Это было очень красиво. Неожиданно словно магнитом меня потянуло к ней.
– Не спится?
Светлана просто улыбнулась, потупив взгляд.
Я уселся рядом.
– А вам?
– Просто заработался.
Позади в клетке, сидящий на жердочке голубь захлопал крыльями что-то проворковав во сне. Обернувшись, я увидел слезинку скатившуюся из правого глаза Бородиной. Быстрым движение она убрала её и снова улыбнулась.
– Что? – просто спросил я и накрыл своей ладонью её горячую руку. – И можно на «ты»…
Светлана ответила не сразу.
– Знаешь… младший брат вместе с родителями погиб чуть больше года назад…
– Знаю, Слава рассказывал почему вы здесь.
Бородина внезапно успокоилась, выдохнула и совершенно спокойно произнесла:
– Так вот однажды, он приходит домой, смеётся, говорит, что это всё ошибка и что он на самом деле не умер. И меня такое счастье накрывает… не описать, обнимаю его, плачу от радости. А потом… потом просыпаюсь. И так уже несколько месяцев подряд.
Пальцы её неожиданно сжали мою руку…
15. Самая смелая женщина
Из пожелавших служить в ЧВК местных мы набрали дюжину человек. «Служить в ЧВК». Странно звучит, да, для рекрутов в частной военную компанию цель которой вроде бы просто косить бабки? Однако, для рекламы на местном головидении я сознательно надиктовал именно такой текст исправив работать, на служить. Первый же пришедший записываться, внимательно посмотрев на меня спросил: «Служить, командир?» Получив утвердительный ответ, кивнул и записался, черкнув роспись на планшете.
Для стрельбища мы облюбовали площадку за пакгаузом с зелёной крышей. Тот что возле космопорта. Если так вообще можно было назвать пару железобетонных посадочных площадок-пяточков на поверхность и длинное обшарпанное здание с билетной кассой и карликовым залом ожидания.
– Антон, да не дёргай ты винтовку! Чего тебя повело то? Это тебе не пластмассовая «Ашка» и не углепластиковая «Бешка»! – разорялся Лексин умудрившийся отвесить подзатыльник здоровенному мужику с выбритыми висками и короткой бородкой колышком. – Это «Мономах»! Он тяжёлый, но эргономичный. Прижал приклад к плечу и плавно на спуск! Понял?
В лавочке на углу площади мы с отличной скидкой закупали у Антона свинину и говядину. Кто ж знал, что Переверзев сержант запаса отслуживший в имперской армии семнадцать лет. Хотя… вывеска в виде хрюшки в шлеме, с гранатой в зубах должна была бы намекнуть на военное прошлое хозяина.
Ругать мясника в принципе было не за что. Я по себе знал, что к «Мономаху» надо было привыкнуть. По сути это оружие конца XXI века. Классика. Даже все современные обвесы для него сконструировали только полвека назад.
Уже следующая короткая очередь Антона угодила точно в цель.
– Командир, у нас кажется беда! – огорошил меня Копалыч быстро хромавший в мою сторону. Намедни он вместе с Мальцевым пытался отрегулировать скорость подъёма грузового лифта внутри крепости-музея (чего ему там не понравилось я не знаю, по-моему, всё работает отлично), поскользнулся на какой-то смазке и упал, ударив колено. Хорошо хоть ногу в шестерни не затянуло, а то ещё одним Железным дровосеком у нас стало бы больше.
– Что стряслось? – спросил я, отхлебнув холодной воды из бутылки-термоса.
– Параболическая антенна наша поймала сигнал тревоги. Очень короткий, будто его тут же отключили. Я только что зашёл к местным диспетчерам, – Фомин показал головой на здание космопорта, – они говорят никаких сигналов не получали.
– Так может ошибка какая-то?
– Да с их оборудованием, которое установили при царе Горохе, это и не удивительно.
– Сигнал же не военный я правильно понял? – бутылка полетела в руки отстрелявшегося Фрунзе.
– Не военный, – помотал головой дед. – Судя по первым цифрам кода с пассажирского транспортника.
– Дальше-дальше, – поторопил я собеседника, понимая, что просто так Копалыч ко мне бы не пришёл.
– В общем, местные сигнал не получали, но тпэсочка на орбите висит с выключенными двигателями.
К разговору нашему прислушивался не только Фрунзе, но и заряжавший у стола винтовку Мамонтов. Именно их я и взял с собой на «Неясыть». Уже через двадцать две минуты истребитель в составе первого пилота Бестужева, штурмана Мальцева и двух пассажиров отправился на орбиту Печорина.
* * *
– Сюрприз, Копалыч, – произнёс я по рации разглядывая замерший в невесомости рядом с сине-красным пассажирским кораблём «лиговский» «Трутень» – военный транспорт вооружённый парочкой стареньких пушек с возможностью стрельбы нурсами, оборудованный абордажной рамкой.
– Расколупали? – догадался Фомин.
– Угадал.
– А почему диспетчеры снизу не видели пиратов? – спросил сидевший у стены в откидном кресле Мамонтов. КПУЗД на нём шевелил пластинками динамической брони используя время для проверки готовности, что делало товарища похожим на силуэт подёрнутый рябью на воде.
– Отражатели используют, – пояснил Мальцев. – Вон видишь коробочки справа и слева от кабины. Кустарные работы, но для печоринских радаров в самый раз.
Мощный сканер истребителя, на котором я завис прямо над «Трутнем», показал, что внутри находится только пилот. А вот в транспортнике народу было много.
– Что там в декларации о грузе и пассажирах? – спросил я ИИ.
Ответ последовал в ту же секунду. Компьютер голосом моей покойной супруги произнёс:
«Кораблём управляет пилот второго класса Устюгов М.И. Штурмана нет. Вакантная должность. В настоящий момент на борту тридцать семь человек: пятнадцать женщин, десять мужчин, дети обоего пола. Двое пассажиров не подают признаков жизни. Температура тела показывает, что они мертвы. Порт приписки Беллинсгаузен. Следует на Печорин. В грузовом рапорте только вещи пассажиров и медикаменты для колонии».
