Владимир Александрович Мисечко
Перечёркнутая строчка стиха
А только писк, как от мыша,
Который жалуется на погоду.
Забылись напрочь те деньки,
Теперь грущу я на диване.
Остались в памяти пеньки,
Да слёзы горькие в стакане.
Уходят годы молодые,
Их не вернуть уже назад.
Остались лишь усы седые,
Да прямиком дорога в ад.
***
Поведай мне Шахерезада
Я так хочу тебя обнять
И заглянуть в твои глаза.
Но не намерен обижать,
Как весной ранняя гроза.
Как летний тёплый дождь,
Твои обмою я следы.
Прогоню из тела твою дрожь
И возведу висячие сады.
Корону возложу к твоим ногам,
Чтоб не было другим соблазна.
Спиной не повернусь к врагам,
Чтоб не была жизнь напрасна.
Не прогоняй меня в ночи
И душу не прячь в темницу.
Мне не нужны твои ключи,
Лучше запусти в светлицу.
Поведай мне Шахерезада,
Что ожидает там за стеной.
Какая ждёт в пути награда
И я возьму тебя с собой.
Но девица только промолчала
И показала в небо мне рукой.
Лишь тихо головой качала,
Да на меня бросала взгляд косой.
А утром я в поход ушёл,
Так не узнав свою судьбу.
И на чужбине смерть нашёл,
Полжизни проведя в плену.
***
Сей стих услышит пусть мужчина
Среди гор, лесов, полей и рек,
Где бродят мамонты и человек.
Там дуб растёт среди вершин,
В обхвате то дерево с аршин.
Я в ту страну пришёл навек
И поселился там между рек.
Хоть и был с дурной натурой,
Но познакомился с подругой.
Она была бела, как снег,
А ходьбе предпочитала бег.
Её ловил я меж кустов,
Но напоролся на бобров.
Согласно древнему закону,
Я должен возложить корону.
Любимой в волосы вплести банты,
А к ногам мамы принести цветы.
Но никаких я не нашёл бантов
И в речке утопиться был готов.
Лишь тёще я принес цветы,
Обломав в её саду кусты.
Пробил час, она вдруг понесла,
Зачем любовь мою ты приняла.
Мы ведь тихо жили за рекой,
Да сырое мясо кушали порой.
Жизнь моя превратилась в ад,
Но не вернуть её сейчас назад.
Я должен ведь любить одну,
Но тянут обе меня ко дну.
Свой нос не суйся в чужой ты огород,
Может не понять тебя простой народ.
Забудь, что был когда-то королём,
Теперь придётся, крутится колесом.
Сей стих услышит пусть мужчина
И не ведёт себя, как тот скотина.
Завёл семью, не шляйся по дворам,
А то дубинкой получишь по рогам.
***
Вино смешалось вместе с кровью
Ведь я сказал тебе, что не люблю
И крикнул вслед, что уезжаю.
Забудь в моей судьбе ты роль свою,
Которую и сам не понимаю.
Мы были счастливы вдвоём,
Смеялись громко и шутили.
Но это было только днём,
А по ночам себя корили.
Кривлялся я, как королевский шут,
А ты всерьёз всё это принимала.
Меня прозвали Сенька-баламут,
Но ты за мною в ссылку побежала.
Но не любил ведь я тебя,
Меня лишь злато привлекало.
А утром в зеркало глядя,
Ты после ночи не признала.
Картошкой нос, морщинки под глазами
И на плече синяк, словно родимое пятно.
Ты прошептала мне опухшими губами,
На прощанье давай выпьем хоть вина.
Но я ушёл, не хлопнув дверью,
А ты стояла с бокалом в неглиже.
Словно прощалась с жизнью,
На предпоследнем девятом этаже.
Отразилась в зеркале её душа,
Сама себя в нём не признала.
Тихонько ты к балкону подошла
И лишь спасибо милому сказала.
Вино смешалось вместе с кровью
И крик души вознёсся ввысь.
Ты наслаждалась своей любовью,
А я в ней видел лишь корысть.
***
Мне захотелось выпить чаю
Мне захотелось выпить чаю,
Чтоб душу им свою согреть.
Но о нём я ничего не знаю,
Зачем тогда посудою греметь.
Набрав водицы ключевой,
Я на костёр её поставил.
Но позабыл, что он живой,
Силу огня в него добавил.
Взмыв, пламя подхватило,
Мой котелок и воду в нём.
Меня всего вмиг окатило
И я на землю пал кулём.
Мне захотелось выпить чаю,
Чтоб душу им свою согреть.
Но как готовить, я не знаю,
Теперь ожоги мне терпеть.
Катаясь по сырой земле,
Я всё на свете проклинал.
И ведьме на кривой метле,
Свой средний палец показал.
Она смеялась звонко, звонко,
Да крутила пальцем у виска.
Посылая мне намёки тонко,
Век не видала такого чудака.
Потом мы с ведьмой пили чай,
Да вели беседы про мечту.
Я к ней наклонился невзначай
И мы умчались в пустоту.
Конец седьмого сборника
