Владимир Александрович Жуков
Рапира слова. Часть 1
А вскоре приползли из всех щелей
Семейства торжествующих клещей.
ВОЛ И ОВОД
Вол с раннего рассвета до заката
Работал в поле, будто трактор.
Часы тянулись мерно допоздна,
В глазах воловьих стыла борозда.
Хозяин на солярке экономил:
Плуг Вол тянул, телегу – кони.
Погонщик-гастарбайтер был жесток,
Уставший Вол едва волок
По пыльной полевой дороге.
Натруженные в сухожильях ноги.
Мечтал покушать, малость отдохнуть,
Чтоб на заре продолжить тяжкий труд.
Тащился. к дому из последних сил.
Вдруг Овод кожу на спине пронзил.
Хвостом пытался он его смахнуть,
Но кровопийца не достал сей кнут.
Вол завалился на бок, чтоб примять.
А Овод скор, на холку сел опять.
– Имей же совесть, я устал, как вол. —
Взмолился он. – Поди-ка лучше вон!
Не нужен мне твой болевой укол.
–Какая неуклюжая скотина!
От жала моего не спрячешь спину, —
Жужжал над ухом Овод, потешаясь. —
Неуловим я всем врагам на зависть.
Ты, Вол, смири свой гнев и я готов
Пустить дурную из утробы кровь.
– Дурная кровь? Такой же не бывает?
Хозяин лучше нас с тобою знает.
Ты, словно Бык в корриде разъярен
Решит хозяин бешенством сражен
И мигом даст команду: на убой!
Но я тебе спущу дурную кровь.
И тем спасу от гибели позорной,
Поэтому, скотиной будь покорной.
«Пожалуй, Овод прав», – подумал Вол
И тут же в холку получил укол…
Вот так порой на белом свете
Возводится злодейство в благодетель.
САДОВНИК И ШЕЛКОПРЯД
Чтоб угостить и самому покушать,
Растил Садовник яблоню и грушу.
Малину, облепиху, виноград.
Дарам природы бесконечно рад.
Окучивал, усердно поливал,
Шумела изумрудная листва.
И тутовое дерево лелеял,
Вкушал плоды, от сладости радея.
Листва на древе поредела вдруг.
И охватил Садовника испуг.
В учебники, инструкции полез,
Стремясь понять, что за бес
В саду завелся, как его известь?
Ходил по саду, сетуя, ворча:
–Не видно, чтоб вредила саранча,
Она ведь налетает темной тучей.
Но все равно заразы сей не лучше.
Листву, а не плоды съедает
И дерево трагично погибает.
Догадка озарила грустный взгляд:
–Так может, листья поедает тля!
– Не тля, а настоящий Шелкопряд.
Листве зеленой бесконечно рад.
Для модниц разных через все века
Из нитей серебристых ткут шелка.
Он лишь тогда на нижней ветви
Гусеницу и не одну заметил.
– Мне этого «сюрприза» не хватало?
Вали отсель, пока не перепало, —
Садовник, наступая, пригрозил. —
Плесну и подожгу я керосин.
Останется лишь серый пепел.
Но голосок ему тотчас ответил:
–Меня благодарят за славный труд
И вместо злата листья отдают.
Шелковицей нарекли деревья.
Мое искусство – восхищение.
Садовник, в чем твоих усилий толк,
Жуешь плоды, а где же нежный шелк?
Опешил тот, утратив речи дар,
А Шелкопряд нанес второй удар:
– Нет на земле красивее волокон.
Скажи-ка, где ты прячешь кокон?
– Коко? – Садовник стушевался,
Не намекает ли на… яйца.
– Держать ответ тебе пора
Что выдаешь и сколько на-гора?
Не следует перечить Шелкопряду,
Когда он шелк дает в награду.
КОВАРНАЯ ОСА
Томимая жарой и жаждой,
Оса присела в таз однажды,
Чтобы воды напиться,
Но подмочила крыльца.
Затрепетала от испуга,
Перевернулась брюхом.
Не выбраться и не взлететь,
Обречена на смерть.
Трагичен для нее удел.
Но Добродетель подоспел.
«Утонет, так негоже,
Тварь ведь божья», —
Подумал и тотчас решил
Тростинку положил.
Вцепилась лапками Оса
И из воды упорно поползла
На солнце затаилась, обсыхая
Не мокрая, а снова золотая
И умилился Добродетель:
Есть Божий дар на свете.
И вдруг Оса атаковала,
Нацелив челюсти и жало.
И отмахнулся он рукой,
Но налетел коварный рой
И осы щедро «одарили»
Сеансом иглотерапии…
Под кровлею гнездо из сот,
Оттуда и устроили налет.
На насекомых глупо обижаться,
Им надо постоянно защищаться.
Инстинктом наделила их природа.
Другое дело, средь людского рода
Коварство, месть и зависть так живучи,
Что никогда не знаешь, что получишь?.
Реакция порой неадекватна:
И за добро бывает черной плата.
ВОЛ И ОВОД
Вол с раннего рассвета до заката
Работал в поле, будто трактор.
Часы тянулись мерно допоздна,
В глазах воловьих стыла борозда.
Хозяин на солярке экономил:
Плуг Вол тянул, телегу – кони.
Погонщик-гастарбайтер был жесток,
Уставший Вол едва волок
По пыльной полевой дороге.
Натруженные в сухожильях ноги.
Мечтал покушать, малость отдохнуть,
Чтоб на заре продолжить тяжкий труд.
Тащился. к дому из последних сил.
Вдруг Овод кожу на спине пронзил.
Хвостом пытался он его смахнуть,
Но кровопийца не достал сей кнут.
Вол завалился на бок, чтоб примять.
А Овод скор, на холку сел опять.
– Имей же совесть, я устал, как вол. —
Взмолился он. – Поди-ка лучше вон!
Не нужен мне твой болевой укол.
–Какая неуклюжая скотина!
От жала моего не спрячешь спину, —
Жужжал над ухом Овод, потешаясь. —
Неуловим я всем врагам на зависть.
Ты, Вол, смири свой гнев и я готов
Пустить дурную из утробы кровь.
– Дурная кровь? Такой же не бывает?
Хозяин лучше нас с тобою знает.
Ты, словно Бык в корриде разъярен
Решит хозяин бешенством сражен
И мигом даст команду: на убой!
Но я тебе спущу дурную кровь.
И тем спасу от гибели позорной,
Поэтому, скотиной будь покорной.
«Пожалуй, Овод прав», – подумал Вол
И тут же в холку получил укол…
Вот так порой на белом свете
Возводится злодейство в благодетель.
САДОВНИК И ШЕЛКОПРЯД
Чтоб угостить и самому покушать,
Растил Садовник яблоню и грушу.
Малину, облепиху, виноград.
Дарам природы бесконечно рад.
Окучивал, усердно поливал,
Шумела изумрудная листва.
И тутовое дерево лелеял,
Вкушал плоды, от сладости радея.
Листва на древе поредела вдруг.
И охватил Садовника испуг.
В учебники, инструкции полез,
Стремясь понять, что за бес
В саду завелся, как его известь?
Ходил по саду, сетуя, ворча:
–Не видно, чтоб вредила саранча,
Она ведь налетает темной тучей.
Но все равно заразы сей не лучше.
Листву, а не плоды съедает
И дерево трагично погибает.
Догадка озарила грустный взгляд:
–Так может, листья поедает тля!
– Не тля, а настоящий Шелкопряд.
Листве зеленой бесконечно рад.
Для модниц разных через все века
Из нитей серебристых ткут шелка.
Он лишь тогда на нижней ветви
Гусеницу и не одну заметил.
– Мне этого «сюрприза» не хватало?
Вали отсель, пока не перепало, —
Садовник, наступая, пригрозил. —
Плесну и подожгу я керосин.
Останется лишь серый пепел.
Но голосок ему тотчас ответил:
–Меня благодарят за славный труд
И вместо злата листья отдают.
Шелковицей нарекли деревья.
Мое искусство – восхищение.
Садовник, в чем твоих усилий толк,
Жуешь плоды, а где же нежный шелк?
Опешил тот, утратив речи дар,
А Шелкопряд нанес второй удар:
– Нет на земле красивее волокон.
Скажи-ка, где ты прячешь кокон?
– Коко? – Садовник стушевался,
Не намекает ли на… яйца.
– Держать ответ тебе пора
Что выдаешь и сколько на-гора?
Не следует перечить Шелкопряду,
Когда он шелк дает в награду.
ПЕС И БЛОХА
Тигровой масти добродушный Пес
Исправно службу возле дома нес.
От чужаков он охранял подворье.
Жил в конуре, не зная шибко горя.
Гостей, друзей, радушно принимая,
Без толку на прохожих он не лаял.
Поэтому был сыт, всегда ухожен,
Густою шерстью обрастала кожа.
Но кончились покой и благодать
Когда на спину заползла Блоха.
Понравились ей кожа и меха.
В густой она таилась шерсти.
Метался Пес, себе не зная места.
Зудела от укусов вся спина,
Пытался паразитку он согнать,
Хвостом ее и лапой не достать.
Вцепилась в кожу, словно клещи,
Задел слегка, обиделась зловеще.
И донеслось тогда до слуха Пса:
–Не смей меня тревожить и кусать,
Я на спине прописана по праву.
Оставь свои коварные забавы.
Лишь хвостиком виляй и тихо лай,
А лучше тишь земную соблюдай
И будешь жить в согласии с Блохой.
Мозгами пораскинь: ты, кто такой?
Дворняга – жалкий, беспородный.
А я из касты очень благородной.
Дарили мне цветы, духи и шляпы,
Пел песни изумительно Шаляпин,
О том, что королю милее брата,
В парче ходила, кушала из злата.
Удел твой– конура, а мой – палата.
Или забыл, как дивно хороша,
Мне ножки подковал кузнец Левша.
Скачу я по спине легко и ловко
На золотом сияющих подковках.
И этим тоже очень знаменита,
Поэтому, дружок, не лай сердито.
Сочти-ка за большую честь,
Что я твою расчесываю шерсть.
Она янтарным отливает лоском,
А ведь была колючей, жесткой.
Заботливо я привела в порядок,
Гордись такой бесплатною наградой.
–Благодарю, но донимает зуд,
Трясет, не попадает зуб на зуб, —
Пожаловался Пес печально.
– Пройдет, возник тот зуд случайно
Ты, лопоухий, живо возгордись,
Что нас с тобой соединила жизнь.
Рожден не для людей, а для меня.
Блоха внушала, нежностью пленяя.
–До умиления ты мала и кротка,
Хвостом хотел ударить, будто плеткой, —
Покаявшись, Пес робко произнес,
Едва не обронив бусинки слез. —
В тебе не вижу лютого врага,
Поэтому не совершу греха.
Да здравствует смиренная Блоха!
«Какая все же знатная персона, —
Подумал Пес. – Жила она у трона,
Родня не гнидам, – королю,
Ее укусы все же потерплю.
Одна Блоха не принесет вреда,
Поэтому мне не грозит беда».
Смирился Пес, поджал он куцый хвост,
Забыл, что почитал собак ведь гений
В стихах волшебных золотой Есенин.
Пес не сумел с Блохою совладать
И драмой обернулась благодать
Такое расплодилось племя блох,
Терял он шерсть, за клоком клок.
Как после стрижки кожа, жилы
А вскоре стал и тощим, и плешивым.
Хозяин, применив лекарство «Барс»,
От гибели дворнягу срочно спас.
Стал осторожным после драмы Пес,
К Блохе теперь он не питает грез,
Грызет зубами и пускает хвост.
…
Немало блох, чья мания величия.
Сыграла злую шутку так отлично.
О благородстве лицемеры мелят,
Своих коварных достигая целей.
Чтоб избежать фиаско и подвох,
Остерегайтесь кровожадных блох.
ВОРОНА И ОРЕХ
Хозяин дерево и поливал, и холил.
И вырос, будто воин молодецкий,
Орех широколистый, грецкий.
И следовал «Советам садоводам»,
Чтоб одарила за труды природа.
Узнал: орех древнейшее растение,
Ему с тех пор особое почтение.
Великий полководец Македонский
Орехами кормил в походах войско
