Владимир Александрович Андриенко
Убить Александра
Глава 10
«Бархатный» диктатор.
1880 год.
«Бог охраняет своего помазанника. Только бог и охраняет его».
Михаил Катков.
***
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
Собрание «Народной воли».
Покушение, которое Михайлов так долго готовил, провалилось. Понятно, что никто и не думал обвинять в этом Халтурина. Тот честно выполнил свою работу. Кто мог предвидеть, что поезд принца Гессенского опоздает и император не войдет в столовую вовремя? Произошло то же, что было ранее с поездом императора, когда боевая группа Перовской и Кибальчича сделала все для взрыва на железной дороге под Москвой.
Но этот взрыв в Зимнем гораздо громче отозвался во всех уголках империи. Его результатом стала всеобщая паника. Генерал Муравьев вспоминал об этом так: «Что сказать о последствиях взрыва? Паника. И не простая паника. Только во время разгоревшегося вооруженного восстания бывает такая паника! По всей столице все смолки. Все говорили шёпотом в клубах, трактирах, гостиницах, на улицах и базарах. Все ждали чего-то неизвестного и ужасного. Никто не был уверен в завтрашнем дне».
Михайлов понимал, что нужно собирать членов Исполнительного Комитета. Да и не только их. Он должен дать объяснения и приготовить новый план. Нужно не дать народовольцам пасть духом. Последние провалы не должны поколебать решимости революционеров.
***
1 марта 1880 года на квартире Михайлова собралось 32 человека. Знали бы они тогда, какой это знаменательный день – 1 марта! Ровно через год в этот день они сделают то, к чему стремились.
А сейчас Александр Михайлов всматривался в лица друзей, и в сотый раз спрашивал себя – мог ли он ошибаться в ком-то из них? Нет! Это были многократно проверенные делом товарищи по борьбе. Они столько раз доказывали свою преданность, что сомневаться в ней было бы кощунством.
Хотя Клеточникову, внедренному им в Третье отделение, тоже верили. И начальство жандармов ценило его как ценного сотрудника. А если и жандармы имели свои глаза и уши среди них? Вот среди этих людей, что сидели в комнате?
Он снова отбросил эту мысль. Нет! Такого быть просто не могло. Только не среди Исполнительного Комитета!
Присутствующие смотрели на Михайлова. Все ждали его слова.
–Все вы знаете, как обстояло дело, товарищи! – начал Александр. – Я нашел того, кто был должен исполнить приговор царю. Все делалось основательно, и мы были готовы исполнить приговор!
–Но царь жив! – возразили ему.
–Да. По случайности царь выжил. Тиран жив, но власть напугана! Сейчас создалась такая ситуация, когда нам стоит не ослаблять натиска. Еще немного и самодержавие падет! Исполнитель акта ныне отправлен мною в Москву. Здесь ему грозит, серьезная опасность. Жандармы не станут сидеть на месте. Они теперь будут действовать. Но мы с вами не остановимся!
Рабочий Макар Терка спросил:
–Что мы будем делать?
Михайлов ответил:
–Я повторюсь – мы смогли напугать царя и его правительство. А это уже не так мало, товарищи! Наш план все еще в силе – Смерть тирана приведет к революции! Массы всколыхнутся после того как мы покажем пример! Разве можно поднять народ на борьбу одними словами? Только действие и самопожертвование!
–Зачем снова повторять много раз сказанное? – прервал Михайлова Желябов. – Я согласен сам исполнить приговор тирану! Как это сделать? У тебя есть план?
–Да, – ответил Михайлов. – Я недаром не спал нынешней ночью. Вопрос был задан правильно. Как убить тирана? Повторить покушение в Зимнем дворце теперь невозможно.
–Царь теперь редко покидает дворец, и охрана усилена, – сказала Перовская.
–Именно так, – сказал Михайлов. – Он покидает дворец редко. Но постоянно он там сидеть не станет. Мы недаром отслеживали маршруты царя. И есть одно место, где его проезд появляется постоянно.
–И где же это?
–Царь ездит через Екатерининский канал! Императорский проезд следует от Царскосельского вокзала в Зимний дворец. Путь его лежит через Каменный мост! Я предлагаю устроить ловушку на Каменном мосту!
–Подробнее!
–Царь часто ездит этим путем, и мы сможем на лодках заложить бомбы с динамитом под мостом. Выведем провода к плотам, на которых стирают белье и останется только осуществить сам подрыв!
Макар Терка поддержал Михайлова:
–Хорошо придумал!
–Может сработать! – сказал Андрей Желябов. – Я готов осуществить подрыв!
– И я! – поддержал его Терка.
–Я думаю, товарищи, что поручить это дело нам следует Андрею Желябову, – сказал Михайлов. – Это благодаря ему мы подготовили взрыв в Зимнем.
–Вы не пожалеете, что доверили это мне.
Все проголосовали за Желябова.
–Кто станет помогать? – спросила Перовская.
–Пусть выбирает товарищ Андрей. Ему руководить делом, – предложил Михайлов.
Все посмотрели на Желябова. Тот сразу ответил:
–Терка, Баранников, Пресняков, Грачевский. Мы начнем завтра же. Начнем с осмотра моста. Прикинем на месте как лучше всего сделать дело.
–Значит решено! Но действовать стоит осторожно. Нужно исключить возможность провала.
–Это само собой, – ответил Желябов…
***
Зимний Дворец.
Генерал Дрентельн.
В одном из покоев Зимнего дворца генерал Дрентельн навестил своего покровителя. Над головой шефа жандармов сгустились тучи. Его борьба с террористами имела весьма плачевные результаты. Смерть 11 солдат Финляндского полка и ранение 54-х человек в самом доме императора – это явный успех террористов и пощечина Третьему отделению.
–Генерал? Вы здесь?
–Конечно здесь. А где мне быть в такой ситуации. Ведь попал я в неё из-за вас.
–Из-за меня?
–А то как же? Нужно было действовать активнее, и никакого взрыва бы не было.
–Нет, генерал. Взрыв бы все равно был. Вы хотите сказать, что знали, кто его готовил?
–Нет. Но мог бы узнать, если бы у меня не были связаны руки. Не вы ли говорили, что многие хотят смерти императора?
–Тише. Прошу вас не говорить это вслух.
–Но меня обвиняют во всех грехах. Дескать, это я плохо управляю Третьим отделением. Меня завтра ждет отставка.
–Нет. О вас позаботятся, генерал. Вы мой друг и я остаюсь вашим покровителем. Не беспокойтесь о свое карьере.
–Мне нужны аресты. Аресты заговорщиков. Император требует покончить с террором.
–И мы это сделаем, генерал. Это его реформы привели Россию к такому положению. Неужели не понятно, что вызвало к жизни революционное движение? А ведь ему давали разумные советы. И что? Мы имеем то, что имеем! Но этому нужно положить конец. Нужны контрреформы.
–Это мне и так понятно. Но что делать мне?
–А то, что вы умеете лучше всего.
–И что же это? – спросил Дрентельн.
–Сделайте вид, что вы работаете. Ваше ведомство превратилось в большого паразита, генерал. В нем работает лишь горстка чиновников, а остальные делают вид. Но не это сейчас главное.
–А что же?
–Государь вызвал графа Лорис-Меликова. С 11 февраля он член Государственного совета, а завтра будет назначен диктатором с широкими полномочиями. А вы знаете его взгляды?
–Нет, – признался Дрентельн.
–А следовало бы. На вашем посту нужно знать все. Лорис-Меликов и его сторонники считают, что нам нужно углубить реформы и ограничить самодержавие. Вы понимаете к чему это может привести?
–Вы хотите говорить со мной о политике? Или предложите план действий.
–Мы продолжим то, что начали. Вернее дадим революционерам сделать свое дело.
–В теперешних условиях это опасные слова.
–Я пекусь не о личной выгоде, генерал. Я пекусь о счастье и процветании России. Хотя в нашем бедном отечестве каждый понимает это процветание по-своему…
***
Штаб-квартира Третьего отделения.
Набережная Фонтанки, дом № 16.
Агент Муравьева не был допущен к избранному кругу лиц, что определили новую стратегию «Народной воли» (так утверждал он сам). Нельзя сказать, что ему не верили товарищи из революционеров. Он сам готовил в прошлом несколько покушений на высших чиновников. Но подозрительность Исполнительного Комитета мешала ему быть в курсе всех новостей первому.
Однако он был умен и хитер и мог «читать между строк».
Ныне агент явился в приемную генерала. Ротмистр Жилин, адъютант Муравьева, сказал:
–Его превосходительство ждет вас!
Агент ничего не ответил, а только кивнул в ответ. Когда двери кабинета закрылись, он произнес:
–Здравствуйте, генерал.
–Здравствуйте, сударь. Долго вас не было.
–После взрыва в Зимнем дворце приходится быть настороже. Да и что толку в моих предостережениях, если вы не хотите принимать решения по моим докладам.
–А вот это оставьте мне, сударь! – строго сказал Муравьев. – Это мое право принимать решения. Не ваше.
–Я и не претендую!
–Итак, вы пришли, ибо имеете, что мне сообщить?
–«Народная воля» решила продолжить начатое, генерал.
–Снова покушение на жизнь императора?
–А что же еще? Но на этот раз они изберут целью не дворец. Ныне охрана там усилена.
–Вам известно место?
–Каменный мост.
–Это на Екатерининском канале?
–Да. Царский выезд всегда проезжает там. И место идеальное для закладки бомбы.
–Вы словно слышали, о чем Исполнительный Комитет говорил.
–Нет, но я могу анализировать даже малую толику информации и делать выводы.
–Но в Исполнительный Комитет вас не берут?
–Генерал, в организации «Народная воля» в Петербурге больше 300 человек. А если брать и сочувствующих то все 500. Основа организации – это группы. Общереволюционные и боевые.
–Меня интересуют, прежде всего, именно боевые группы, сударь.
–Боевые делятся на комитетские, союзнические и временные. Основные теракты ставят комитетские группы. В них в основном состоят сами Члены Исполнительного Комитета «народной воли». Но я, входя в группу союзников, знаю многое об этой организации.
–Вы уверены в том, что теракт будет именно на Каменном мосту?
–Да. Вам стоит приставить к этому месту агентов потолковее. Для наблюдения. Главное не спугнуть революционеров…
***
Муравьев после того как агент ушел сам отправился в кабинет фон Берга. Густав Карлович работал с бумагами.
–Как, Сергей Алексеевич? Вы?
–Решил навестить вас, дабы не отрывать от работы.
–Что-то случилось?
–Мой тайный агент был у меня только что.
–Новости? – спросил Берг.
–Господа террористы готовят новое покушение.
–И снова на государя императора?
–Да. Они считают, что это вызовет немедленную революцию в империи. Но мне известно, где они поставят теракт.
–И где же?
–Каменный мост, что на Екатерининском канале.
–Каменный мост? Место действительно уникальное.
–Потому вам следует найти хороших агентов для наблюдения. Приставить их под видом рабочих для присмотра. Террористы сначала произведут разведку местности, а затем станут закладывать динамит в опоры моста.
–Я подберу людей. У меня есть человек для этой работы…
***
Фон Берг после ухода начальника Первой экспедиции вышел к столу письмоводителя.
–Господин коллежский регистратор!
Клеточников оторвался от бумаг.
–Ваше превосходительство! Простите, я вас не заметил.
–Вы все еще работаете со списками прислуги Зимнего дворца?
–Как вы приказали, ваше превосходительство. И я нашел несколько человек…
–Этого больше не нужно, господин Клеточников. Какой толк заниматься Зимним? Там уже все произошло.
–Но террористы ускользнули из рук правосудия, ваше превосходительство.
–Да и чёрт с ними. Потом попадутся. Сейчас у нас иные заботы. Мне нужно пять или даже семь агентов наружного наблюдения. Самые лучшие.
–Могу я спросить для какой надобности эти агенты?
–Для наблюдения. Скрытого наблюдения за действиями террористов.
–Для этого надобно знать, где наблюдать, ваше превосходительство.
–Мы это знаем! – сказал Берг.
Клеточников искренне удивился. Сам он с Михайловым не виделся с тех пор, когда доставил недостающий динамит Халтурину. Потому не знал о планах организации…
****
Зимний дворец.
Граф Лорис-Меликов.
Михаил Териэлович Лорис-Меликов прибыл во дворец для личной аудиенции у императора. Он уже знал, чем эта аудиенция для него обернется. Император вызвал его не просто так.
Александр II после покушения в Зимнем вспомнил о 55-летнем генерале, которого при дворе считали чудаком. Во время борьбы с эпидемией чумы в Поволжье Лорис-Меликов возвратил остаток из выделенных на это денег в казну. Для чиновников Российской империи этот поступок был настолько нетипичен, что они стали называть генерала «странным». Еще бы! Деньги казной выделены и коли ты смог сэкономить, то ложи остаток в свой карман! Это и воровством не читалось. А не слишком богатый чиновник вдруг возвращает неизрасходованные средства в казну!
Император Александр тогда лишь публично похвалил генерала за честность и распорядительность. Но ныне в тяжелый час он призвал его к себе.
–Михаил Териэлович!
–Ваше императорское величество!
–Рад видеть вас в Петербурге. В такое время мне нужен именно такой честный генерал как вы.
–Благодарю, ваше величество, за высокую оценку моей службы на благо России. Готов служить вашему величеству.
–Я решил создать Верховную распорядительную комиссию по охранению государственного порядка и общественного спокойствия, Михаил Териэлович. И вас я намерен сделать главой этой комиссии.
–Я готов, ваше величество.
–Вот ответ истинного солдата. Я временно подчиняю вам Третье отделение. Генерал Дрентельн станет исполнять ваши приказы, Михаил Териэлович.
–Не думаю, ваше императорское величество, что мы сработаемся с генералом Дрентельном.
–Не стоит судить его слишком строго, Михаил Териэлович. Генерал Дрентельн хороший служака. Конечно, он допустил ряд ошибок в прошлом. Кое-кто и многие мои реформы считает ошибкой.
–Кто посмеет, ваше величество.
–Я дал им право говорить, Михаил Териэлович. Мой отец это запрещал. А я позволил высказывать свое мнение. Пусть себе говорят. Пусть скажут, что им не нравится.
–Это благое дело, ваше величество.
–Благое ли? В последнее время я сомневаюсь в этом. Вспомните, Михаил Териэлович, Мой отец спокойно гулял по Петербургу без охраны. Ни у кого и мысли не было покуситься на жизнь императора. А на мою жизнь уже покушались четыре раза! Я сижу как крыса в Зимнем дворце. Не кажется вам, что господа революционеры побеждают?
–Нет, ваше величество!
–А мне картина представляется именно такой, граф.
–Мы покончим с террором, государь. Злоумышленники стремящиеся к ниспровержению существующего государственного и общественного строя, побуждают рабочих и крестьян к действиям против нанимателей. Я сталкивался с подобным на прошлом месте службы. Они привлекают в свои ряды горячую молодежь, которая жаждет действия. Студентов они приманивают борьбой за справедливость. Хотя саму эту справедливость он толкуют по-своему. С подобным нужно бороться. Но сделать это можно не крутыми мерами, как предлагает Дрентельн. Реформы запущены и остановить их уже нельзя. Но можно достичь компромисса.
–Компромисса с кем, генерал?
–С мыслящей Россией, ваше величество.
–У вас, я вижу, уже есть предложения, Михаил Териэлович?
–Да, ваше величество. Я взял на себя смелость и наметил ряд мероприятий.
–Говорите.
– Отставка графа Толстого с поста министра народного просвещения. Он вызывает ненависть и раздражение. Разве такой человек сейчас нужен в министерстве?
–Согласен! – сказал император. – Это разумно и я сам думал об этом, Михаил Териэлович. Что еще?
–Назначить сенатские ревизии в ряде губерний, дабы пресечь злоупотребления губернаторов!
–И с этим согласен! Готовьте документы по ревизиям.
–И самое главное, ваше величество. Разработка документа о создании в России парламента. На манер английского.
Царь задумался. Он и сам давно хотел сделать это, но многие придворные и великие князья были против.
–Это вызовет большое недовольство, Михаил Териэлович. Не боитесь наступить на мозоль моим родственникам? Они станут вас просто ненавидеть.
–Не боюсь, государь. Я действую во благо России.
–Но они скажут, что вы предаете Россию, граф. Многие люди в этом дворце считают парламент предательством национальных интересов. Впрочем, я стану вас поддерживать, Михаил Териэлович.
***
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
Собрание боевой группы.
Боевая группа работала по Каменному мосту. Александр Михайлов давно обдумывал этот план в качестве запасного. Каменный мост, перекинутый через Екатерининский канал, был хорошим место для засады. Императорский экипаж, следуя в Зимний дворец, никак не мог его миновать.
Сегодня у «Дворника» собрались все исполнители акта: Желябов, Баранников, Терка, Кибальчич, Пресняков и Грачевский.
–Мы осмотрели опоры моста, – сказал Грачевский. – Они мощные и своротить их не столь просто. Также сделали промеры дна под мостом.
–Что скажешь ты, Николай? – Михайлов посмотрел на инженера Кибальчича.
–Динамит стоит закладывать в опоры. Но сделать это можно только под водой. Ныне май месяц и сделать это будет сложно. Но через месяц можно будет начинать работы.
–Сколько нужно динамита для взрыва? – спросил Михайлов.
–Много. Семь пудов.
–Так много?
–Никак не меньше.
–Столько у нас сейчас и нет. Нужно время чтобы достать, – сказал Михайлов. – Так и так придется ждать. Но я не спросил, как закладывать динамит в воду?
–Просто, – ответил Кибальчич. – Мы сделаем оболочку. Четыре гуттаперчевые подушки. Заложим динамит, а провода подведем под мостки для прачек. Если мешать не будет, то все за две недели подготовим. Я займусь заготовкой динамита.
–Но это слишком долго, – сказал Макар Терка. – А если мне заняться пока более простым делом?
–Более простым? – Желябов посмотрел на Макара. – Это каким же?
–Стрелять из пистолета.
–В царя? Это не принесет ничего, кроме очередного поражения, – сказал Михайлов. – Его слишком хорошо охраняют. Стрелок должен подойти на слишком близкое расстояние. Нет. Мы и так потеряли слишком многих людей. Только взрывать. А для тебя, Макар, есть дело.
–Дело?
–Тебе оно будет по душе. Нужно срочно убрать одного жандармского офицера.
–Кого?
–Некто поручик Васнецов нуждается в тебе, Макар.
–Поручик? – разочарованно сказал Терка. – Чем нам мешает простой поручик?
–Этот мешает. Он допрашивал Галину Иванову. И ныне мне передали весть, что она умерла в каземате Петропавловской крепости.
–Что?
–Как умерла?
Михайлов ответил:
–Сведения достоверные. Все наши товарищи из типографии в Сапёрном переулке ныне мертвы.
–И Бух?
–Николай Бух умер от ран.
Терка ответил:
–Этот поручик умрет.
–У меня есть его адрес и его маршруты. С этой стороны все готово для работы.
–Тогда я готов хоть сегодня. Мой револьвер всегда со мной.
–Вот и отлично. Тянуть с этим поручиком больше нельзя. Но нам нужно не простое убийство. На его тело ты, Макар, положишь наш приговор…
***
Приговор был составлен и записан на бумагу. Когда дошло дело до подписи, Михайлов настоял подписать его от имени «Народной расправы».
–Но «Народной расправы» больше нет. Нечаев умер в тюрьме полгода назад, – возразил Пресняков.
–И что с того? Откуда полиции знать, что организация не возродилась?
–Но нам стоит дать властям понять, что мы «Народная воля» И это нас они должны бояться. Нас а не «Народной расправы»!
Михайлов возразил:
–А вот и нет. Мы готовим акт против царя. После взрыва в Зимнем охота на нас идет настоящая. Потому неплохо бы отвлечь внимание жандармов от нас.
–Верно говорит, – согласился Терка. – Пусть будет «Народная расправа». Название подходящее.
***
Штаб-квартира Третьего отделения.
Набережная Фонтанки, дом № 16.
Густав Карлович фон Берг просмотрел донесения агентов с Каменного моста. Получалось, что террористы отказались от идеи с подрывом.
–Они крутились у моста, ваше превосходительство. Делали замеры глубины. Но затем ушли. И более их там не было.
–Что за люди?
–Дак кто их знает. Одеты просто. Подошли к мосту на лодке и осматривали его опоры. Их было трое.
–Сколько раз они появлялись у моста?
–Только единожды, ваше превосходительство. Мы ведем дежурство уж долго. Но более террористов не было. Хотя у моста бывают разные люди. Прачки там стирают белье на плотах.
–Как часто?
–Стирают? Да почти ежедневно.
–Мне надобно описание этих людей. Тех, кто был в лодке и осматривал мост.
–Точного описания вам никто не даст, ваше превосходительство. Мы стояли далеко, чтобы не возбудить подозрений. Хотя одного из них я разглядел в бинокль. Он был без шапки, и я помню его.
–Нужно записать приметы и узнать кто это такой. Сделай это. Нынче же!
–Да ваше превосходительство. Но что с нашими людьми у моста? Прикажете продолжать наблюдение?
–Еще неделю будете смотреть. Затем я решу, что делать.
–Как прикажете, ваше превосходительство.
***
–Клеточникова ко мне! – приказал Берг. – Срочно!
–Его нет на месте, ваше превосходительство!
–Так найти его!
–Будет исполнено, ваше превосходительство.
Чиновника быстро нашли и проводили в кабинет действительного статского советника.
–Вы меня звали, ваше превосходительство.
–Звал, Николай Сергеевич. Звал с тем, чтобы вас поздравить.
–Поздравить? Меня?
–Вас Николай Сергеевич. Вы произведены в чин коллежского секретаря25 досрочно и награждены орденом Святой Анны третьей степени**26
–Но, ваше превосходительство, чем я заслужил эту честь?
–Вы отлично служите, Николай Сергеевич. А я умею ценить преданных людей. Вы ведь почти нашли того, кто произвел взрыв в Зимнем дворце. Я видел на вашем столе папку с именем Халтурина Степана. Отчего же вы не доложили мне о вашем успехе?
Клеточников не знал, что Берг рылся среди бумаг на его столе. В следующий раз стоит быть осторожнее.
– Так почему же, Николай Сергеевич?
– Что стоил этот доклад после взрыва, ваше превосходительство. Было уже поздно, и погибли люди. Солдаты лейб-гвардии Финляндского полка. А этот террорист Халтурин, наверняка уже покинул Петербург.
– Мы еще поймаем его. Такие люди не останавливаются, Николай Сергеевич. Но вам стоило рассказать мне о своем успехе. Впредь так и делайте.
– Так точно, ваше превосходительство.
– Вот два дня тому, наши агенты взяли на вокзале одного революционера. Того самого Квятковского, что некогда ушёл от нас. Сбежал из Петербурга. И вот он снова вернулся и сразу попался в наши сети.
– Квятковский арестован, ваше превосходительство? Это хорошая новость.
– Все они рано или поздно попадаются в наши сети.
– И где теперь Квятковский, ваше превосходительство?
– В Петропавловской крепости. Там ему самое место. Там всем им самое место!
***
Петропавловская крепость.
Допрос Квятковского.
Действительный статский советник фон Берг прибыл для снятия допроса с господина Квятковского лично. Конечно, он мог доверить это одному из своих дознавателей, но если нужно было что-то сделать хорошо, то Берг предпочитал делать это сам.
Революционера содержали в строгости – на ногах и руках его были кандалы. Квятковского втолкнули в допросную, и надзиратели посадили арестанта на стул.
– Выйдите! – приказал им фон Берг.
Те исполнили приказ. Густав Карлович остался с узником наедине.
– Я действительный статский советник фон Берг. Мое имя Густав Карлович.
– Не могу сказать, что рад знакомству, господин статский советник.
– Действительный статский советник, – поправил его Берг. – А ваше имя мне известно, господин Квятковский. И ваша деятельность мне также известна.
– Вы хотите признания?
– Признания? В чем? В том, что вы состоите в террористической организации «Народная воля»? Это мне известно и так. Я знаю, что вы имели связь со столяром-краснодеревщиком Степаном Халтуриным. Да-с. С тем самым, что виноват в гибели 11 солдат лейб-гвардии Финляндского полка! Все они ветераны недавней войны с турками.
– Вы хотите, чтобы я пожалел о содеянном?
Берг проигнорировал вопрос и продолжил:
– Хотя покушался Халтурин не на солдат. Нет. Он покушался на жизнь его императорского величества.
– Значит, и признаваться мне не в чем, ваше превосходительство. Вы и сами все знаете.
– Знаю многое, но не все. И хочу знать больше. От того и желаю с вами говорить, господин Квятковский.
– О чем же? Мои прошлые дела вам известны. А будущие я совершить не успел. Ибо только прибыл в Петербург. Возможно, я и совершил бы еще что-то. Но разве судят у нас за будущие дела, кои в силу определённых обстоятельств, свершиться не могут? Ведь и господин Пушкин, когда император Николай I спросил его о восстании на Сенатской площади, ответил, что хотел бы быть среди бунтовщиков. Но за сии слова на каторгу он не попал.
– Для вас и прошлые ваши дела плохим кончатся, сударь мой. Я ведь о будущем с вами хочу говорить. О вашем будущем. Вы человек молодой и вся жизнь у вас впереди. А что ждет вас ныне? Суд и приговор! А после взрыва в Зимнем дворце это виселица!
– И вы хотите меня спасти?
– Именно это я и хочу вам предложить. Вашу жизнь в обмен на помощь мне.
– Жизнь? – спросил Квятковский.
– Жизнь и свободу, сударь. Я сделаю так, что вы будете лишь свидетелем на процессе.
– Свидетелем? Я? Но я принимал самое активное участие в подготовке цареубийства! И вы хотите низвести меня до свидетеля?
Фон Берг посмотрел в глаза арестанту. Квятковского испугала совсем не смерть на виселице! Его испугало именно это – быть только свидетелем на процессе! Он жаждал славы и признания! Он покусился на жизнь царя, и он был среди тех, кто устроил взрыв во дворце!
Густав Карлович спросил:
– Скажите мне, сударь, неужели жизнь для вас ничто? Жизнь! Вы вдумайтесь в это слово! Ведь вы революционеры в бога не верите. Вы материалисты и, значит, считаете, что там, ничего нет!
– Жизнь имеет смысл, если есть за что бороться.
– Бороться? С кем?
– Вы не поймете!
– А все же?
– С деспотией.
– Далась вам эта деспотия, господин Квятковский.
– Мы имеем этот смысл в отличие от вас, ваше превосходительство. Мы выше вас в этом отношении.
– Выше? Но ваш взрыв унес 11 жизней и многие стали калеками. Вы изуродовали судьбу стольким людям и этим хотите гордиться?
– Самодержавие уродует жизни миллионов. Оно портит нашу страну. И что стоят жизни 11 солдат, что хотят защищать это уродливое явление?
– Мне немцу никогда не понять русских, – ответил на это фон Берг. – Я никак не могу понять, чего вы хотите. Вы, революционеры. Я не могу понять, зачем убивать царя, для того чтобы настало всеобщее счастье? Я могу понять тех, кто убил императора Павла Первого в Михайловском замке. Они хотели личных выгод для себя. Но вы хотите счастья народу, не спросив его самого, хочет ли он сам в это ваше счастливое «завтра» без государя императора? Вы «ходили в народ» и что? Что? Я хочу вас спросить.
– Народ наш, в невежестве пребывающий, не видит пути, Но мы его видим и покажем народу, куда нужно идти.
– Вы желаете позаботиться об интересах крестьянства?
– А кто о них станет заботиться кроме нас? Неужели государь император? Интересы крестьян интересуют наше государство настолько, насколько это нужно самому государству. Крестьянин российский должен есть, пить, одеваться и иметь хижину только для того чтобы иметь возможность работать, и вносить деньги в казначейство. Он должен думать об одном, как заплатить подати государству. Ему просто некогда жить для себя.
– Это правильные слова, господин Квятковский. С ними я могу даже согласиться. Но не верю, что вы способны изменить жизнь крестьянства.
– Будущее покажет кто из нас прав, господин фон Берг.
Густав Карлович понял бесперспективность дальнейшей беседы с этим господином. Но это он сам сделал ошибку, избрав такой способ доказательства. Нет. Так говорить с ними нельзя. Они слепо верят в то, что делают благое дело. Они не в состоянии сделать что-то значительное и потому избрали своей дорогой убийство. Но убийство не кого-нибудь, а первого лица государства…
***
Штаб-квартира Третьего отделения.
Набережная Фонтанки, дом № 16.
Генерал Муравьев был приглашен вместе с другими высшими чиновниками Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии для разговора с графом Лорис-Меликовым. Ныне граф являлся их временным начальником, ибо возглавлял Верховную распорядительную комиссию по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.
Михаил Териэлович высказал чиновникам свое неудовольствие результатами их работы.
– Борьба ваша с террористическим организациями ведется весьма вяло, господа! Вы докладываете об успехах. Я читал эти доклады. То террорист арестован, то типографию накрыли. Но что в итоге? Вышел новый экземпляр их газеты «Народное слово». Только вчера я получил его от самих террористов. Они просто издеваются над нами! Они утроили взрыв в Зимнем дворце, и вы провели аресты. «Основное ядро организации ликвидировано». Так говориться в вашем докладе, генерал Дрентельн! Но совсем недавно убит жандармский офицер и на его теле найдена бумага с приговором ему от террористов! Они продолжают выносить приговоры?
– Ваше высокопревосходительство, – сказал Дрентельн, – нами проделана большая работа. Агенты сделали много. Но организации революционеров множатся быстрее, чем мы успеваем их ловить.
– А возможно, что вы просто не тех поймали, генерал? Вы закинули невод и вытащили несколько мелких рыбешек и написали красивый доклад. И это работа?
– Ваше высокопревосходительство желает научить нас работать? – спросил Дрентельн.
– Думаете не смогу? Генерал Муравьев!
– Здесь, ваше высокопревосходительство!
– Вы разделяете мнение вашего шефа о ликвидации организации террористов?
– Если говорить в целом, ваше высокопревосходительство…
– Разделяете или нет?
– Не полностью, ваше высокопревосходительство. Ядро организации осталось на свободе, и они готовят новые преступления.
Лорис-Меликов повернулся к Дрентельну:
– Вы слышали это, генерал?
– Точно так, ваше высокопревосходительство. Я все слышал и сделаю надлежащие выводы!
– Вот это ответ военного, генерал!
***
И вот Муравьев вернулся в свой кабинет. Там его уже дожидался Густав Карлович фон Берг.
– Как прошло, Сергей Алексеевич?
– Плохо.
– Новый начальник во всем винит нас?
– Лорис-Меликов сделал справедливые замечания, Густав Карлович. Во многом я с ним согласен. Но он ничего не предложил взамен. Он не сказал, как исправить положение. А это значит, что своего плана у него нет.
– Но он всюду говорит о своих реформах.
– Это реформы государственного устройства, Густав Карлович. Граф говорил о них больше часа. Они успокоят террористов и снизят их активность. Так он считает. Но это русский социализм! Русский. Лорис-Меликов армянин по происхождению. Где ему понять русских.
– Как и мне, Сергей Алексеевич. Где немцу понять русского.
– Простите, Густав Карлович, обидеть не хотел. Я не о том! Русские социалисты никогда не будут довольны властью! Никогда. Их ничего не устроит в конечном итоге! Никакие уступки со стороны правительства!
– А вот в этом вы правы! Я нынче говорил с одним из таких в Петропавловской крепости. Ему непременно надобно убить государя императора. Но я пришел по другому поводу, Сергей Алексеевич.
– Говори, Густав Карлович.
– Арестованный нами Квятковский ничего не скажет.
