Владимир Александрович Андриенко
Рыцарский крест: Русская карта
– Был. Но это была тюрьма фельдгестапо, товарищ старший майор. Начальником у нас был капитан Витал.
– Вы знали офицера СД по имени Фридрих Вильке?
– Лично не знал, но самого гауптштурмфюрера Вильке видел. Он приезжал к капитану Виталу.
– Хорошо, Черненко. А теперь посмотрите на эти фото.
Нольман разложил перед Черненко фотографии офицеров НКГБ.
– Вам здесь кто-нибудь знаком?
Черненко стал изучать снимки и показал на фото Кравцова.
– Это Савик Нечипоренко, товарищ старший майор. Он был в Харькове летом-осенью 1942 года.
– Это факт мне известен, Черненко. Но был ли он «гостем» вашей тюрьмы?
– Савик Нечипоренко был арестован капитаном Виталом. Было это уже осенью 1942-го года. Но дело было странное.
– Странное?
– Поначалу взяли этого парня. Савика Нечипоренко. Взяли по всем правилам. И я был уверен, что его пустят в обработку. Но на другой день к нам прибыл гауптштурмфюрер Вильке. Ему дали побеседовать с Савиком.
– И как долго они беседовали?
– Дак моя смена была, товарищ старший майор. Больше часа говорили. Конечно, содержания их разговора я вам передать не могу. Я его не знаю. Но после того как Вильке ушел, к Савику никого больше не пускали. А на следующий день его забрали.
– Кто?
– Этого я знать не могу. Но возможно, машина, которая его увезла, была из гестапо. Я тогда сам себя просил, а для чего столько тайны? Савика взяли с поличным и ничего кроме смерти его не ждало. А тут такой поворот. Да и готовили этого Савика к допросу с пристрастием, товарищ старший майор. Капитан Витал готовил всё для этого. Но после визита Вильке резко изменил мнение.
– И что сделал Витал?
– Строго приказал никого больше к Савику Нечипоренко не пускать. Назначенный допрос отменили.
Нольман понял, что сказал капитан Кравцов гауптштурмфюреру Вильке во время беседы осенью 1942-го года…
****
И вот они вдвоем в Праге – Фридрих Вильке и Кравцов под именем Эргона Альтмана. При таком же раскладе в Берлине их знакомство не было столь опасно. Но в Праге они слишком близко подошли друг к другу.
Нольман решил подстраховаться и стал срочно разрабатывать операцию прикрытия.
У Нольмана всегда имелись люди для подобных операций. Он не просто так «коллекционировал» агентов врага и предателей, которых не приказывал убирать сразу. Нольман ставил их на контроль и ждал, когда кто-то сможет пригодиться. И вот пробил час для фельдфебеля РОА Андрея Рогожина.
Рогожин родился в Москве в семье красного профессора. Студент исторического факультета МГУ имени Ломоносова. На фронт ушел добровольцем в 1943 году в ноябре. В первом же бою попал в плен.
Агент Нольмана, которая лично знала Рогожина еще до войны, сообщила сведения по нему в Москву. Так бывший студент МГУ Андрей Рогожин попал на «крючок» к Нольману.
Рогожин владел четырьмя языками и потому немцы сразу его заметили. Сам Нольман только удивлялся, отчего Рогожина с нашей стороны отправили в обычную пехотную часть в звании рядового. Ведь военных переводчиков не хватало в штабах катастрофически. В окопах мальчишек, имевших за плечами «десятилетку», часто делали офицерами. А тут студент последнего курса МГУ и стал простым солдатом!
Но немцы подобной ошибки не сделали. Рогожину предложили поступить в РОА. И он дал согласие, дабы уйти из лагеря, и был направлен в Дабендорфский кадровый центр РОА, основанный в 1943 году в 40 километрах от Берлина. Центр носил официальное название Отдел восточной пропаганды особого назначения.
Два месяца назад Рогожин был произведен в звание фельдфебеля РОА и стал корреспондентом власовской газеты «Доброволец». Он направлен в Прагу на съезд КОНР как журналист…
***
Нольман набросал план действий и отправился для согласования к комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову.
– Владимир Иванович, у меня срочное дело.
– У тебя всегда всё срочное, Иван Артурович. Говори!
– Я получил шифровку от «Ольги».
– Что-то важное?
– Контрразведка «Восток» под руководством бригаденфюрера Танцмана имеет сведения о нашей операции, Владимир Иванович.
– Что?
– Вам не стоит беспокоиться.
– Что значит не стоит? Ты в своем уме, Иван Артурович? Ты вот так запросто сообщаешь, что немцы имеют такую информацию?
– Знают они далеко не всё, Владимир Иванович. У них есть только самые общие сведения. Детали операции против Мальцева им неизвестны. Но они знают, что мы отправили группу в Прагу.
– Они знают о группе Кравцова?
– Да.
– Ты выяснил, откуда утечка, Иван Артурович?
– Из побочного источника. Но таких много. Точно пока выяснить этого не удалось. Но я пришел к вам не с этим. Я не возглавляю отдел контрразведки, Владимир Иванович.
– Ближе к делу, Иван Артурович.
– Если информация просочилась к немцам, то они могут выйти или на Трегубова, или на Кравцова. А в обоих случаях это провал операции по Мальцеву!
– Это мне понятно, Иван Артурович. Ты дело говори!
– Я продумал операцию прикрытия для Трегубова Владимира Александровича.
– Погоди, Иван Артурович. Ты хочешь сказать, что они знают о Трегубове?
–Нет. Но знают, что мы отправили агента, знающего лично одного из высших офицеров РОА.
– И кто знал о Трегубове здесь? Сколько человек?
Нольман ответил:
– Трегубова готовили быстро и работали с ним разные люди. Всего 12 человек.
– И твой протеже Лайдеюсер?
– Он также. Но не он один. А у Лайдеюсера практически нет возможности передать эту информацию. Да отчего подозревать сразу его? Только потому, что он немец?
– Он работник Абвера! Но пока оставим это. Есть вероятность, что немцы быстро выйдут на Трегубова?
– Не стану врать, Владимир Иванович. Такая вероятность есть.
– Но тогда это провал, Иван Артурович.
– Нет. Если мы позаботимся об этом. Они имеют только общую информацию и потому нам нужна операция прикрытия.
– Что ты предлагаешь? – спросил Максимов.
– У меня есть на примете некий фельдфебель Рогожин из РОА. Служит в Дабендорфе и был отправлен в Прагу на съезд КОНР от газеты «Доброволец». И его можно подставить немцам в качестве нашего агента вместо Трегубова. И Рогожин, и Трегубов в Праге недавно.
– Только Рогожин прибыл из Дабендорфа, а Трегубов перебежал к немцам.
– На разбирательство немцам понадобится время. А мы успеем завершить операцию.
– Хорошо. Рогожин твой агент?
– Да.
– Но Рогожин ведь не офицер. Фельдфебель. Так ты сказал?
– И что с того? Точной информации у немцев по нашему агенту нет. А Рогожин мог быть нами внедрен, ибо он владеет несколькими языками. И его немецкий хорош.
– И как ты предлагаешь все это сделать, Иван Артурович?
– В Праге уже работает группа из отдела «Восток». Возглавляет эту группу оберштурмбаннфюрер Фридрих Вильке. И я легко направлю его внимание на Рогожина.
– Как?
– У нас есть агент в Дабендорфе. Ирина Ланская.
– И она сейчас также в Праге?
– Да.
– Но Ланская ничего не должна знать о группе, Иван Артурович.
– Она ничего знать и не будет.
– Тогда действуй. Связь с Ланской?
– Через подполье в Праге.
– Но там могут быть агенты гестапо.
– Именно, Владимир Иванович. Так мы и подставим немцам Рогожина.
Максимов немного подумал и согласился с Нольманом…
Глава 7
Происшествие у кафе «Пражски град».
Прага.
Кафе «Пражски град» у Чешского моста.
28 ноября, 1944 год.
Лейтенант связи Ирина Ланская попала в плен летом 1943 года. Её захватили случайно. Рота из специального батальона СС прорывалась через позиции красных и захватила полковой командный пункт. В планы это не входило, но командир роты отдал приказ захватить радистку с собой, а не прикончить с остальными. Зачем он это сделал? Скорее всего, просто пожалел молодую и красивую женщину.
Но, так или иначе, а Ланскую притащили в штаб армейской группы и сдали службе СД. Оказалось, что это женщина настоящий клад. Знает радиодело и владеет языками. Причем она оказалась совсем некрепкой и сразу дала согласие на сотрудничество. Её даже пугать было не нужно.
Работал с Ланской гауптштурмфюрер Дитмар, человек гуманный и не сторонник силовых методов. Он предложил Ланской место в школе пропагандистов для РОА в Дабендорфе.
Ирина отправилась в Дабендорф и получила чин фельдфебеля связи (по протекции Дитмара). Затем была на фронте. Начальник школы отправил на Восток пять своих радистов – лучший резерв. И там на неё вышли люди Нольмана.
К Ирине однажды подошел неизвестный ей обер-лейтенант и представился человеком с той стороны. Она, естественно, подумала, что это проверка Дитмара. Но офицер в качестве доказательства представил ей сведения, которые здесь никто знать не мог. Нольман велел предать Ланской, что её семья в Москве пока совсем никак не пострадала от её поступка. И сдерживает репрессивный аппарат, желающий добраться до семьи предателя, Иван Артурович Нольман. Но просто так он не намерен этого делать. Ему нужно чтобы Ланская стала его человеком в стане врага.
– Вы будете работать на Общего Друга. Это даже хорошо, что вас захватили в плен случайно.
– А что будет с моими родителями и сестрой?
– Пока вы будете честно работать на товарища Нольмана, им ничего не грозит. Больше того, специальный паек и разные льготы, положенные семьям сотрудников НКГБ, выполняющих ответственные задания Родины в тылу врага.
Так Ланская стала агентом Общего Друга (И.А.Нольмана). И это она в свое время доложила о том, что среди курсантов школы Дабендорф появился Андрей Сергеевич Рогожин, которого она знала еще по Москве…
***
Ирина Ланская фельдфебель связи из Дабендорфа была в Праге на съезде КОНР. Она никак не ждала здесь посланца Общего Друга, но он пришел. Срочное сообщение из Москвы. Нольман приказывал ей задействовать Рогожина. Его имя должно попасть в полицейские сводки.
– Это приказ Общего друга, – сказал связной. – Передано из Москвы вчера.
– И как мне это сделать?
– А как лучше всего попасть в полицейскую сводку? Дебош в пивном заведении. Русские склонны к дебошам.
– Русские – возможно. Но Рогожин не завсегдатай кабаков. А когда бывает в них, то ведет себя скромно и внимания не привлекает.
– Задействуйте местную группу Франека.
Перед командировкой в Прагу Ланская получила строгий приказ – ни в какие контакты с местными группами не вступать. Особенно это касалось группы Франека. Там работали провокаторы из местного гестапо.
–Я могу это слать? – удивилась Ланская.
– Нужно быстро обратить внимание полиции на фельдфебеля РОА Рогожина.
– Моя задача на потом?
– Для вас не будет потом. После провокации вы должны как можно скорее покинуть Прагу.
– Но для возвращения в Дабендорф мне нужен приказ моего начальства из Дабендорфа.
– Он будет. Не сомневайтесь.
Ланская уже давно подозревала, что в Дабендорфе на Общего Друга работает некий человек, занимающий довольно высокое положение. И это с его подачи она быстро получила командировку в Прагу и теперь её также быстро из Праги отзовут…
***
Женщина в красивом синем пальто и модной шляпке чуть заметно махнула рукой.
Андрей Рогожин узнал её сразу. Это была Ирина Ланская.
«Ирина здесь!»
Она предостерегала его – чтобы не показывал вида, что они знакомы. Но давала понять, что ему стоит идти за ней. Андрей пошел.
«С чего это она так вырядилась и играет в шпионские игры? Хотя возможно, что ей нужна моя помощь».
Ирина привела его к кафе «Пражски град» и остановилась у входа. Рогожин не рискнул приблизится к ней. Ждал знака. Он увидел, что к Ирине подошел мужчина в военной форме вермахта, очевидно фронтовик на излечении после ранения. Он что-то сказал и Ланская, выслушав его, быстро пошла к проулку. Военный осмотрелся и зашагал в противоположном направлении. Это показалось Рогожину подозрительным, и он быстро поспешил к проулку, где исчезла Ланская.
Андрей «нырнул» в арку и увидел Ирину. Она снова возвращалась к кафе «Пражски Град». Они почти столкнулись, но она снова делала знак рукой – не приближайся!
Рогожин ничего не понимал и перешёл на другую сторону улицы. Там его труднее будет заметить. Зато он мог видеть все что нужно. Ирина остановилась у ларька цветочницы рядом с кафе.
«Ничего не могу понять. Чего она хочет? И кто тот военный? Случайный прохожий? Но зачем она снова вернулась к кафе?»
Его слежка неожиданно была прервана.
– Герр Рогожин?
Андрей, увлекшись, не заметил, как выследили его самого.
Он вздрогнул и резко обернулся. Перед ним двое крепких парней.
– Герр Рогожин? – повторил вопрос один из них.
– Да. С кем имею честь?
– Служба безопасности.
– Но…
– Тихо. Не стоит поднимать шума, герр фельдфебель. Сейчас вы проедете с нами в ближайшее отделение гестапо.
– В гестапо?
– В гестапо.
– Но в чем меня обвиняют?
– Пока ни в чем. Пока вы просто окажете нам небольшую услугу.
Андрей, по словам второго, понял, что это не сотрудники гестапо. Первый говорил по-немецки чисто. А второй нет. И если бы сам Андрей не был русским, то возможно не обратил бы на интонацию внимания.
Подъехала машина.
– Прошу вас, герр фельдфебель.
Андрей огляделся. Вдали показался наряд жандармерии.
– Я с вами не поеду, господа, – сказал он на чистом русском языке.
– Это еще почему? – по-немецки спросил первый и сразу осекся. Ведь он «не понимает» по-русски.
– Вы не имеете отношения к службе безопасности.
– Герр фельдфебель! Ведите себя тихо. Сопротивляться не стоит.
– В машину, Рогожин! – сказал второй. – Быстро в машину!
Андрей увидел, что полицейские подошли ближе и решил действовать. Он ударил ближнего к нему мужчину кулаком в челюсть.
Полиция заметила драку, и гауптвахмистр приказал всем оставаться на местах. Но фальшивые гестаповцы ждать не стали. Он сели в машину и уехали…
***
Прага.
Управление полиции.
Капитан Моравец.
28 ноября, 1944 год.
Начальник полиции Моравец получил сводку о происшествии рядом с кафе «Пражски град» у Чешского моста. Русский по фамилии Рогожин был задержан патрулем за драку и доставлен в отделение полиции.
– Рогожин? – переспросил Моравец.
– Так точно, господин капитан. А вы просили сообщать обо всех инцидентах, в которых замешаны русские.
– Кто такой этот Рогожин?
– Оказалось, что он фельдфебель армии генерала Власова.
– Он военнослужащий ВС КОНР? Но что значит «оказалось»? Он что был не в форме?
– Никак нет, господин капитан. Этот фельдфебель был в цивильном костюме. И костюм довольно приличный. Рогожин первым начал драку у кафе «Пражски град».
– Он начал драку?
– Да. Ударил мужчину.
– Есть жалоба на его поведение? – спросил Моравец.
– Нет, герр капитан. Но есть свидетели поведения русского. Гауптвахмистр записал их показания. Рогожин первым нанес удар мужчине.
– Какому мужчине?
– Этого в протоколе нет, господин капитан.
– Но пострадавший тоже у вас в отделении полиции?
– Никак нет. Он смог уйти до того, как наряд полиции смог прибыть на место. Что прикажете делать с русским?
– Никуда его не отпускать.
– Как прикажете, герр капитан.
Моравец тут же приказал соединить его с номером, который оставил ему криминалькомиссар из Берлина.
– Герр криминалькомиссар? Это Моравец.
– Здравствуйте, капитан.
– У меня для вас есть один задержанный.
– Задержанный?
– Его задержали полицейские за драку.
– За драку?
– Да. Он русский.
– И кто этот русский?
– Фельдфебель РОА. Его фамилия Рогожин.
– И этот фельдфебель затеял драку?
– Именно так, герр криминалькомиссар. В этом инциденте есть кое-что странное.
– И что странного, капитан?
– Этот русский фельдфебель не был пьян. И конфликт произошел в людном месте. Словно он сам хотел попасть в полицию. Мне доложили об инциденте. А вы приказали самому не лезть и доложить вам. Я доложил.
– Где русский сейчас?
– В отделении полиции. Но ничего серьёзного он не совершил и долго держать мы его не сможем.
– Адрес отделения полиции?
Моравец назвал.
– Спасибо вам, капитан. В случае иных происшествий ставьте меня в известность.
– Да, герр криминалькомиссар…
***
Прага.
Управление полиции.
Криминалькомиссар Лютер.
28 ноября, 1944 год.
Лютер посмотрел на Рогожина и отметил, что тот слишком молод.
«Неужели этот тот человек, которого мы ищем?».
Он просчитал протокол задержания, затем просмотрел удостоверение Рогожина за № 1099:
Чин или звание: фельдфебель
Фамилия: Рогожин
Имя и отчество: Андрей Сергеевич
Медальон: -ХХХ
Группа крови: II
Время рождения: 1.02.1924 г.
Национальность: русский.
Лютер отложил документ и спросил:
– Вы напали на человека, герр Рогожин?
– Так получилось, – ответил русский.
– Я немного знаю нравы русских и мог бы вас понять, герр Рогожин. Но здесь написано, что вы напали на человека, без каких либо видимых причин. Вы можете мне объяснить, что произошло?
– Я фельдфебель РОА.
– И что? Это дает вам право нападать на людей? Это не Россия, герр Рогожин. Это рейх. Да и не похожи вы на простого дебошира. Таких я повидал на своем веку. Вы не из них.
– Я фельдфебель РОА Андрей Сергеевич Рогожин, из школы в Дабендорфе. Я понимаю, что совершил правонарушение и готов понести наказание, предусмотренное в этом случае. Но ведь жалобы от человека, которого я ударил, у вас нет. Разве не так?
– Так. Он сбежал с места происшествия до прихода полицейских. И это кажется мне странным, герр Рогожин. Потому я приказал вас задержать и пока все не выяснится, то вы отсюда не выйдете. Так что нам стоит начать понимать друг друга, Рогожин. Судя по тому, как вы говорите по-немецки, вы человек образованный.
– Я довольно неплохо владею еще и английским, и французским языками.
– Вы получили образование?
– Я не завершил курса в университете. Война.
– Где учились.
– В Москве. В Московском государственном университете.
– О! И как давно вы на нашей стороне?
– Год, – ответил Рогожин.
– Перешли на сторону Германии добровольно?
– Я попал в плен. Согласился на сотрудничество в концлагере.
– Значит, просто хотели жить.
– Можно сказать и так. Но теперь выбора у меня нет. Жить я хочу по-прежнему, герр офицер.
– Можете обращаться ко мне – герр криминалькомиссар.
– Я все еще хочу жить, герр криминалькомиссар.
– Вы как человек умный, герр фельдфебель, наверное, понимаете, что вас задержали совсем не за драку.
– А за что?
– За странности в вашем поведении. К вам на улице подошел человек и заговорил с вами. А вы вдруг напали на него. И при этом вы не были в состоянии алкогольного опьянения. А меня как раз интересуют все странности, которые случились. Особенно с русскими.
– И какова причина вашего интереса, герр криминалькомиссар?
– Мне нужен тот, кто работает на большевиков. Итак, что сказал вам тот человек?
– Которого я ударил?
– Да.
– Он сказал, что я должен проследовать за ним.
– Вот как? И на каком основании? – спросил Лютер.
– Тот человек сказал мне, что я должен пройти с ним. Ибо он сотрудник пражского гестапо.
– Он показал вам жетон?
– Нет. Он только указал на автомобиль, что ждал его в стороне. И там были еще два человека в штатском.
– Значит, этот человек сказал вам, что он из гестапо?
– Да.
– Тогда ваши действия еще более странные, герр Рогожин.
– Но этот человек был не из гестапо, герр криминалькомиссар. Мне он показался подозрительным. И я думаю, что меня хотели похитить.
– Вас?
– Но ведь машина ждала меня.
– И кто хотел вас похитить, Рогожин?
– Агенты большевиков.
– Красные диверсанты хотели похитить фельдфебеля РОА? А какую должность вы занимаете в Дабедорфе?
– Я сотрудник газеты «Доброволец».
– Журналист?
– Начинающий.
– И вы думаете, что Москва приказала вас похитить? Вы или лжете, или слишком высокого мнения о себе, герр Рогожин. Вы не генерал и не полковник. Вы даже не офицер. Вы не работник штаба. Какую опасность вы представляете для большевиков?
– Но ведь похитить меня кто-то пытался. И вы можете проверить кто это, герр криминалькомиссар.
– Я это проверю. Но сейчас мне нужны ваши показания, герр Рогожин.
– Я готов говорить, герр криминалькомиссар.
– У вас есть знакомые в Праге?
– Нет. Я здесь в первый раз.
– С кем вы общались в Праге?
– Только с моими сослуживцами. Что прибыли на съезд КОНР, как и я.
– Фамилии и имена сослуживцев?
– Фельдфебель Ирина Ланская.
– Ланская, – записал Лютер. – Она также из Дабендорф?
– Да.
– Кто еще?
– Подпоручик Новиков. Корреспондент газеты «Заря».
– И он из Дабендорф?
– Нет. С подпоручиком я познакомился в поезде, когда ехал в Прагу.
– А до этого вы его знали?
– Нет. Все что я знаю о подпоручике Новикове это с его слов. Он военный журналист. И был им в Красной Армии. Был корреспондентом газеты «Красное знамя», попал в плен и стал корреспондентом газеты «Заря».
Лютер записал сведения о Новикове.
– С кем из высших чинов РОА вы знакомы, фельдфебель?
– Лично?
– Да.
– Я знаком начальником школы в Дабендорфе с капитаном Вилфридом Штрик-Штрикельдом.
– Я спросил вас про офицеров армии генерала Власова. Офицеров ранга полковника и генерала.
– Лично я никого не знаю, господин криминальдиректор. При выпуске из Дабендорфа я видел командира 1-й дивизии генерал-майора Буняченко. Но лично его я не знаю.
– Но с вами лично беседовал кто-то из высших офицеров?
– Гауптштурмфюрер Дитмар, – ответил Рогожин.
– Дитмар?
Лютер слышал про этого офицера. Дитмар с апреля 1944 года служил в РСХА в 3-ем управлении в службе Внутренней СД.
– Гауптштурмфюрер Дитмар из отдела III B 2, который занимается национальными меньшинствами? – уточнил Лютер.
– Именно так.
– И он вызывал вас на беседу?
– Да.
– Вас? Простого фельдфебеля?
– Тогда я еще был рядовым. Чин фельдфебеля мне присвоили позже.
Лютер понял, что ему нужно связаться с Димаром. Он мог пролить свет на эти странности…
***
Лютер зашел в кабинет Фридриха Вильке.
– Здравствуйте, герр Вильке. У меня есть новости.
– Вот как? Говорите, Лютер.
– Я через управление полиции города Праги нашел одного человека. На первый взгляд ничего в нем нет, и можно в расчет его не брать. Но покопавшись в его биографии, я понял, что этот человек не так прост, как кажется.
Лютер доложил Вильке о Рогожине.
– Этот фельдфебель может быть тем, кто нам нужен, герр Вильке.
– Почему вы так думаете?
– Он человек образованный. Владеет четырьмя иностранными языками. А по-немецки говорил как уроженец Берлина. И такой человек попал в плен с документами рядового стрелкового полка.
Вильке отметил, что это действительно странно.
– Рогожин не закончил обучение в университете. Но у него все показания для получения офицерского звания в Красной Армии и работы в штабе. А он служит простым солдатом в обычной пехотной роте.
– Этому можно найти объяснение, герр Лютер. Ваш Рогожин может быть образованным человеком. Но что если он не пользуется доверием и у него есть пятна в биографии?
– Я тоже так подумал сразу, герр Вильке. Но Рогожин был студентом исторического факультета МГУ. Его отец профессор этого же университета. Репрессирован не был и состоит в партии большевиков.
Вильке снова задумался.
– Вы отметили в докладе, Лютер, что в плен Рогожин попал в первом же бою?
– Да. И мне это напоминает заброску агента. Конечно, красные рисковали, так подставляя нам человека. В горячке боя его могли убить. Но игра того стоила.
– И вы думаете, что он агент?
– Но ведь все так и получается, герр Вильке. Рогожина забросили к нам, и он стал курсантом в Дабендорфе. Затем короткая командировка на фронт. Знак восточных народов второй степени и он уже в составе редакции газеты «Доброволец». Больше того он в Праге во время открытия съезда КОНР.
– Но ведь агент сообщил, что человек прибудет с той стороны под видом перебежчика. А Рогожин не перебежчик. Он прибыл сюда из Дабендорфа.
– А если это красные просто хотели сбить нас со следа, герр Вильке? Мы станем искать перебежчика. И бывшего офицера. А к нам спокойно прибудет этот русский фельдфебель из РОА.
Вильке согласился с Лютером. Этого фельдфебеля стоило взять в разработку. Но ему не нравились обстоятельства, при которых он попался полиции.
– Всё получается, Лютер. Всё, кроме одного. Зачем он устроил драку у кафе? Разве разведчик станет так себя вести? А если он тот, кто нам нужен, то не стал бы светиться вот так. Подумайте сами, ему дали ответственное задание. Он должен действовать тайно, и вдруг сам обращает на себя внимание полиции и гестапо.
– В этом вы правы, герр Вильке. Но ведь и обстоятельства бывают разные.
– Хорошо. Это стоит проверить. Кто курирует Дабендорф из РСХА? Вы это узнали?
– Да. Начальник 3-го управления Внутренней СД штандартенфюрер (полковник) Вольф Цорн. С Рогожиным беседовал лично офицер управления Цорна гауптштурмфюрер СС Дитмар.
– Дитмар? – Вильке вспомнил этого офицера. – Он вербовал в 1942 году русскую агентуру для особых заданий в тылу. Это человек Цорна. А сам штандартенфюрер СС Вольф Цорн подчиняется лично группенфюреру СС Отто Олендорфу.
– Вы хотите сказать, что Рогожин работает на Цорна?
– А почему нет? Если с ним беседовал Дитмар, то наверняка заметил этого фельдфебеля. И почему он все еще фельдфебель?
– Возможно, что Цорн и Дитмар не желают привлекать к нему внимания? Но вы ведь можете, как офицер контрразведки «Восток», затребовать информацию о Рогожине?
– Я могу попросить об этом моего шефа бригаденфюрера Танцмана. Сам обратиться к Цорну я не могу. Слишком он высоко сидит. Кстати, Рогожин все еще арестован?
– Пока да.
– Его нужно отпускать, герр Лютер. Иначе это может вызвать подозрения. Его содержат в полицейском участке?
– Да. Я не приказывал его никуда переводить…
***
Вильке связался с Танцманом по телефону и рассказал ему о Рогожине.
– Но в Дабендорфе с Рогожиным работал гауптштурмфюрер Дитмар.
– Дитмар? Я не помню кто это?
– Из 3-го управления Внутренней СД, – ответил Вильке.
– Это отделение штандартенфюрера Цорна. А Цорн человек Олендорфа, – произнес Танцман.
– Потому я и решил побеспокоить вас, герр бригаденфюрер.
– Чего вы хотите, Вильке?
– Мне нужно поговорить с Дитмаром по поводу Рогожина. Сам я этого сделать не могу. Просить Цорна – уйдет много времени на согласования. А вы можете сделать все быстро, бригаденфюрер.
– Хорошо. Я сделаю то, о чем вы просите.
***
Фридрих Вильке быстро получил помощь от Танцмана и гауптштурмфюрер Дитмар по телефону ответил на все его вопросы.
– Вас интересует Рогожин, герр оберштурмбаннфюрер?
– Да, гауптштурмфюрер. Фельдфебель Андрей Сергеевич Рогожин.
– Я знаю его почти год, герр Вильке.
– Он агент вами завербованный?
– Нет. Рогожин и другие курсанты его подразделения выполняли ряд моих поручений. Но это временная работа. Я не могу назвать его моим агентом.
– А какого рода задания он выполнял?
– Диверсии. Западная Украина, – коротко ответил Дитмар.
– Диверсии работа крайне ответственная.
– В детали Рогожина я не посвящал. Он просто исполнитель. Да и его личное дело к доверию располагает мало.
– Вот как? – заинтересовался Вильке. – А что с ним не так?
– В прошлом Андрей Рогожин – студент исторического факультета Московского государственного университета, комсомолец, сын красного профессора. На фронт пошел добровольцем. Попал в плен. В лагере выказал желание вступить в ряды РОА. В его личном деле есть приписка начальника школы в Дабендорфе капитана Вилфрида Штрик-Штрикельда. «Ненадежен. Использовать Рогожина для работы в Дабендорфе или как пропагандиста не рекомендуется. Лучшее применение – отправить в звании рядового в строевую часть на фронт».
– И он был на фронте?
– Короткое время, герр Вильке. Но проявил себя отлично. Произведен в фельдфебели и награжден знаком для восточных народов второй степени. А почему он вас интересует, герр оберштурмбаннфюрер?
– Ничего серьезного, герр Дитмар. Мы проверяем всех русских, кто попал в поле зрения пражской полиции за последние две недели. А Рогожин был арестован и доставлен в полицейское управление.
– Они арестовали солдата РОА?
– Рогожин был в штатском костюме, герр Дитмар.
– Но что он мог сделать?
– Устроил драку у кафе «Пражски град».
Дитмар искренне удивился:
– Драку? Рогожин? Вы его с кем-то спутали.
– Нет, герр Дитмар. Есть полицейский протокол. И есть свидетели. Да и сам Рогожин этого не отрицает.
– Но Рогожин практически не употребляет алкоголя.
– Он не был пьян, герр Дитмар, – ответил Вильке.
– Тогда я ничего не понимаю. Я часто беседовал с ним. Он человек умный и спокойный. Интеллигент. Уравновешен, не склонен к агрессии.
– Возможно, что Рогожин только хотел казаться таким.
– Вы хотите сказать, что Рогожин Андрей не тот, за кого себя выдает?
– Нет, герр Дитмар, – Вильке понял, что сболтнул лишнее. – Я ничего плохого сказать о Рогожине не хотел. Это не более чем мысли вслух.
– Но если Рогожиным заинтересовалась контрразведка «Восток», то это не просто так. Я могу сказать вам, что к секретной информации он не имеет доступа. После фронта он назначен корреспондентом в газету «Доброволец». Там он ничего нового узнать не может. Только то, что доступно в открытой печати.
– Но он принимал участие в важных операциях, как вы сами сказали, герр Дитмар. И вы назвали Западную Украину. Я сам работал в Ровно осенью 1943 года. Обстановка там была тяжелая.
– Рогожин был там позже, герр Вильке. Летом 1944 года.
– Насколько мне известно, здесь фельдфебель Рогожин находится с фельдфебелем Ириной Ланской.
– Такая есть в штабе в Дабендорфе.
– В штабе? – спросил Вильке.
– Она связистка.
– И как давно она знает Рогожина?
– Насколько мне известно, они были знакомы еще до войны.
– Вот как? И они вместе оказались в Дабендорф?
– Судьба.
Но Вильке подумал, имя у этой судьбы «Иван Артурович Нольман». Похоже, что Лютер взял настоящий след…
