Владимир Александрович Андриенко
К вящей славе божией!
Глава 4
Битва за крепость Каменец.
Украина распалась на две части – Правобережную и Левобережную. Её разделила река Днепр, и в каждой стороне был свой гетман.
В 1669 году гетман Правобережной Украины Петр Дорошенко признал себя вассалом Османской империи. Султан Мухаммед Охотник (он все еще сидел на турецком троне) обещал ему помочь. И в 1672 году двухсоттысячная османская армия перешла Дунай.
К туркам присоединились татары. Уже не было к тому времени умного и дальновидного хана Мехмеда IV Гирея. Его место в 1666 году занял ставленник Стамбула Адиль Гирей, известный под прозвищем Чобан-Гирея. Но этот хан был столь ничтожен, что его пришлось в 1671 году заменить на принца Селима Гирея, умного и образованного представителя династии ханов.
Хан Селим I был верен османам и во всем слушался падишаха Блистательной Порты. Он со своими войсками сражался против Москвы, Варшавы и против гетманов Левобережной Украины.
В Речи Посполитой король Ян Казимир окончательно утратил контроль над магнатами и в 1668 году отрекся от власти. В 1669 году на Сейме новым королем был избран Михаил Корибут Вишневецкий, сын знаменитого князя Иеремии Вишневецкого…
***
Подолия, 2 августа 1672 года.
Османская армия подошла к переправам на реке Днестр. Великий визирь Мехмед Кепрюлю был готов двинулся к крепости Каменец. По пути к его войску присоединились отряды Молдавского и Валашского господарей общей численностью в шесть тысяч человек. Через день прибыли, и войска крымского хана Селим Гирея – десять тысяч воинов.
Визирь получил известия от своих передовых отрядов, которые соединились с отрядами гетмана Дорошенко. Они сходу взяли Жванец, укрепленный пункт, который давал туркам возможность начать переправы.
Гениш-ачерас, начальник янычарского корпуса, доложил великому визирю:
– Строительство переправ начато, господин! Но вода в Днестре слишком высока! Шли сильные дожди!
– Пусть строят! Не обращать внимания ни на что! – строго приказал Кепрюлю.
– Они делают свою работу, господин! Но наши мастера жалуются на нехватку леса! Молдавский господарь поставил только часть, а не все, что ему было приказано!
– Он ответит за это передо мной! – вскипел визирь и хотел приказать срочно доставить господаря Молдовы в свой походный шатер, но передумал. Сориться с союзниками сейчас не стоило. Для этого еще будет время.
– Армия гетмана Собеского не столь велика, господин! – сказал гениш-ачерас. – Они не смогут нас остановить, даже если переправа затянется. Гетман Дорошенко разбил под Четвертинкой каштеляна Лужецкого, и ляхи не остановят нас у переправ.
Но визиря сейчас беспокоило иное. Скоро к армии присоединится сам падишах Мухаммед IV Авджи. И султану не понравится, что его армия топчется на месте. Поди объясни венценосцу трудности с лесом от молдавского господаря или проблемы наведения мостов…
***
Султан Мухаммед в сопровождении крымского хана Селим Гирея мчался к своим непобедимым алаям (полкам). Падишаха полумира сопровождала тысяча отборных придворных спахиев19. Все они на черных лошадях, покрытых золотыми чепраками. Уздечки коней украшены золотом. Каждый воин в добротной легкой кольчуге, одетой поверх синего с золотом кафтана, и в островерхом восточном шлеме, вооружены длинным прямым мечом и кривой саблей, копьем, луком и у каждого был нарядный красно-желтый щит.
Сам султан блистал в легких доспехах, кольчуге с золотой насечкой, стальном нагруднике с изображением полумесяца и островерхом шлеме с золотой каймой. Под ним был белый арабский жеребец. У левого бедра падашиха – тяжелый меч Османа, великого султана турок.
Повелитель заметно погрузнел, сказалась его жизнь, проводимая только в наслаждениях. Трудиться султан не любил и все дела по управлению империей препоручил великому визирю. Он и сейчас никогда не отправился бы в поход, но Кепрюлю уверил его, что это необходимо для будущей славы его имени.
Султан отправился на войну в сопровождении своей личной пестрой небольшой армии – тысячи слуг и своего гарема. Пятьдесят одалисок ехали за войском особым караваном. У каждой из них отдельный возок и по десятку служанок. У служанок были свои возки и свои слуги. Охрана гарема поручена конному отряду в двести пятьдесят бешлиев20
Селим I Гирей, хан Крыма, с неодобрением смотрел на растянувшиеся возки челяди султана, от которой в походе не было никакого толка. Турки все чаще отягощали армию такими вот спутниками. Но что он мог сказать? Он лишь слуга повелителя османов.
Хан отправился в поход налегке. Селим был моложе султана и мечтал отличиться в сражении. На войне он жаждал только битв, потому свой гарем оставил дома.
Повелитель Крыма был в доспехах по роскоши не уступавшим султанским. Его черный конь с белой звездой во лбу стоил целого состояния.
– Мой повелитель сильно рискует, – высказал хан свое мнение. – У нас только тысяча спахиев и пятьсот моих воинов ханской гвардии.
– И что с того? – беспечно отозвался Мухаммед.
– А если ляхи ударят по нам? Они могут нанести неожиданный и подлый удар.
– Но мой визирь говорил мне, что у ляхов здесь мало войска.
– И все же нам не стоило отрываться от обоза и наряда (артиллерия)!
– Но они так медленно ползут, мой Селим!
Султан поморщился, когда вспомнил сотню пушек, которые везли конные упряжи. Он не любил медленного движения.
– Мне донесли, – проговорил хан. – Что польский полковник Володыевский рыщет здесь со своим драгунским полком. И с ним, кроме драгун, около тысячи казаков атамана Мотовыла. Для гяуров будет большой удачей напасть на повелителя полумира!
– Ты так низко ценишь моих придворных спахиев, мой Селим? – усмехнулся султан. – Да и твои пятьсот всадников чего-то стоят.
– Я знаю о мужестве воинов падишаха. Но повелителю не следует рисковать своей жизнью.
– А мой великий визирь говорил, что я могу вдохновить моих воинов на подвиги во имя веры! Ты так не думаешь, мой Селим?
– Это священный долг повелителя османов, но его жизнь слишком драгоценна, чтобы ей рисковать. А я сам готов пасть защищая моего султана от любого врага!
– Вот и отлично, мой Селим! Ты знаешь, что я и сам не люблю рисковать, но сейчас с такой охраной мне нечего бояться. Эти тысяча спахиев готовы сразиться с пятью тысячами ляшских драгун и каких-то казаков. Этот поход будет быстрым и удачным.
– Мой повелитель победит гяуров! Такова воля Аллаха! Сегодня к твоим стопам падет Ляхистиан, а затем и урусы принесут тебе покорность!
– Так и будет, мой Селим!
Падишах помчался вперед, и хан решил не отставать от повелителя осман…
****
Крепость Каменец, 2 августа, 1672 года.
Генеральный подольский староста Николай Потоцкий осматривал стены Каменецкой крепости. Его сопровождали полковник Ежи Володыевский, недавно присоединившийся к войску со своей тысячей драгун, казачий полковник Мотовыл, ротмистр коронного войска Мокрицкий.
Потоцкий остался недоволен тем, что хороших пушкарей в замке было всего 10 человек.
– И как прикажете воевать, панове? Я обещал ясновельможному крулю защитить замок и не пустить проклятых турок в пределы дорогой отчизны! Мне донесли, что у султана 200 тысяч отборного войска! И хан с татарами и иные его наймиты!
– Пан круль пришлет нам подмогу, – проговорил Мокрицкий. – До той поры мы продержимся.
– Пан круль! – передразнил ротмистра староста. – Что может прислать нам пан круль? Тысячу своих гусар? Много она нам поможет! Немецким полкам не плачено жалование, и они не будут защищать Речь Посполиту задаром, панове! А сколько у вас копейщиков, пан Мокрицкий?
– Восемьдесят, пан староста!
– Вот то-то, панове! – вскричал Потоцкий. – Восемьдесят, а нужно восемьсот! Всего в крепости 300 солдат пехоты. Несколько десятков пушкарей и из коих только десять что-то могут. Тысяча драгун, да 600 казаков. Да шляхетского ополчения триста человек. И с ними я должен защитить Подолию против двухсоттысячной армии султана! Пан коронный гетман Собеский обещает нам прислать подмогу, как только он соберет войска. Но когда это будет?
Потоцкий махнул рукой и ушел вниз. Больше осматривать стены не было нужды.
Он был зол, ибо знал, что ни гетман, ни король не окажут ему помощи. И он был не уверен в верности своих солдат…
***
В полдень следующего дня к крепости подошел большой отряд в 500 всадников. Это был полковник Ян Поланецкий с крылатыми гусарами. Пан Потоцкий приказал открыть ворота.
Уже через полчаса Поланецкий докладывал старосте о том, что турки готовы к переправе.
– Пока им мешает большая вода, но скоро они соорудят мосты и станут переводить войска на наш берег, и скоро Каменец окажется в полной осаде!
–Что пан Собеский? – спросил Поланецкого Володыевский.
Пан Ян махнул рукой. У гетмана Собеского пока было только четыре тысячи воинов кавалерии. Две тысячи гусар и две тысячи драгун.
– А что литовские татары? Их не менее полутора тысяч в коронном войске, – спросил ротмистр Мокрицкий.
– Они изменили короне. Перешли на строну хана. Потому я здесь со своей хоругвью, панове. Я уничтожил один отряд изменников. Порубали их до дьябла! И решил прийти к вам.
– А что пехота? Пан гетман Собеский собирает пехоту?
– У него около трехсот человек, крестьян из Великой Польши. Но что это за воинство, панове! – сокрушался Поланецкий. – Стадо баранов! Не понимают даже простых команд.
– Это плохо! – Потоцкий выругался. – Нам нужна пехота!
– Пану нельзя сейчас здесь оставаться, – сказал Поланецкому Володыевский. – Нам пан не поможет в осаде. Его гусары для этого дела не годятся. Да и лошадей нам нечем кормить. Мои драгунские кони падают и нам пришлось вчера забить двадцать коней. Пан хочет того же и для своих гусар?
– То, правда, – с горечью ответил Потоцкий. – Здесь помощь пана не понадобиться. И пану стоит уводить гусар, пока турки не переправились и не взяли нас в осаду. Хоругвь пана нужна коронному гетману.
– Неподалеку мне сказали, видели казаков Дорошенко. Они уже на том берегу. Я могу ударить по ним.
– То безумие, пан. Того делать не стоит. У Дорошенко три тысячи казаков и с ним турецкие акинджи. Они разгромят пана. Риск не оправдан! – решительно заявил Володыевский…
***
11 августа 1672 года началась переправа турок через Днестр. И к 13 числу все силы султана его союзников успешно преодолели водную преграду. Поляки не сумели им помешать.
К 15 августа турки обложили крепость и стали устанавливать осадную артиллерию.
***
Крепость Каменец, август, 1672 года.
Генеральный подольский староста Николай Потоцкий 15 августа взошел на стены Нового Замка дабы осмотреть как османы готовятся к штурму.
Вчера ему доложили, что в Каменец больше не попадет никто. Турки и татары обложили крепость со всех сторон. Больше того большой обоз с припасами, который коронный гетман Собеский послал в крепость, так до места назначения и не дошел.
Потоцкий отправил листы к горожанам, и призвал их постоять за город. Было объявлено от имени короля о созыве ополчения. Горожане откликнулись на призыв и приходили со своими мушкетами в сборные пункты. Они были готовы стать на стены.
К старосте присоединился полковник Володыевский. Он только что осмотрел позиции у Русских ворот и доложил об этом Потоцкому.
– У ворот 250 солдат, 1 мортира и 72 гаковницы. Правда пушкарей мало, но добровольные помощники есть.
– Это хорошо. А что у Польских ворот? – спросил староста.
– Там также позиции укреплены. Но хуже на других участках. Войск для них почти нет.
– Ополчение уже собирается. Полковник расставляйте мещан по стенами, и придайте им по отряду шляхты из посполитого рушения (ополчения). Пусть они руководят горожанами, не знающими тактику войны.
Володыевский кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Затем он снова вернулся к Потоцкому и стал смотреть, как турецкие инженеры устанавливали пушки для обстрела города. Полковник отлично понял, что после захвата замкового комплекса оборона Каменца станет бесполезной.
– Смотрите! – закричал ротмистр Мокрицкий указав, на знамя великого визиря. – Пятибунчужный паша Мехмед Кепрюлю! Великий визирь Порты! Похоже, что они скоро начнут штурм!
– После того как проведут бомбардировку города! – согласился Потоцкий. – И спаси нас бог! Проклятый султан притащил с собой много пушек, ядер и пороха.
– Будь у нас хоть 20 тысяч войска, мы могли бы сдерживать Подолию до подхода войск коронного гетмана! – с сожалением произнес Володыевский.
– Но у нас их нет, пан полковник. С нашими силами долго мы не продержимся, – ответил Потоцкий. – Хорошо, что полковник Поланецкий увел свою гусарскую хоругвь вовремя…
***
Отряд полковника Поланецкого развернулся для боя под Замковой Дубравой. Полковник решил нанести удар по казакам гетмана Дорошенко, хотя такого приказа ему никто не давал. Был бы жив войсковой товарищ пана Яна, полковник Николай Данилевич, павший в битве под Полонкой, он бы не дал Поланецкому этого сделать. Но Данилевича не было и потому полковник полагался на себя самого и на свою удачу.
– Пан полковник! – доложил наместник панцирной кавалерии Носовский. – Их много больше, чем нас.
– Сколько?
– Три тысячи самое меньшее. А у нас только пятьсот гусар!
– Только? – полковник с неудовольствием посмотрел на наместника. – Пан есть наместник гусарской хоругви по моей воле! И мне горько слышать, что шляхтич равняет казацкое быдло с гусарами ясновельможного круля! Нас целых пятьсот воинов! А их всего три тысячи.
– Но пан полковник! – вспыхнул Носовский. – То казаки гетманской гвардии. И неподалеку от них татары. Если мы ввяжемся в бой, то они могут нас зажать с трех сторон!
Поланецкий не стал более слушать наместника. Он обнажал саблю и приказал трубить сигнал к атаке. Носовский также обнажил клинок. Спорить более не было смысла. Молодые офицеришки с охотой идут на смерть за Поланецким. Носовский видел их осуждающие взгляды. Они думают, что он боится. Дураки. Что же пусть идут и встретят свою судьбу…
***
Великий визирь Порты Кепрюлю собрал в шатре всех военачальников. Он ждал, что совет посетит султан, но его пока в расположении армии не было. Зато сюда примчался крымский хан Селим Гирей.
Визирь сказал:
– Во имя славы Аллаха, во имя падишаха полумира, мы пришли сюда взять эту крепость и выиграть войну у Ляхистана!
– Во имя Аллаха! – ответили присутствующие.
– Крепость полностью окружена и уже сегодня начнется бомбардировка! А завтра объявлен генеральный штурм! Я поведу наш центр! Здесь наши лучшие силы и мы атакуем Новый Замок!
Новый гениш-ачерас Абдурохман спросил:
– Где мне прикажет находиться, господин?
– Рядом со мной, – ответил великий визирь.
– Но я бы хотел находиться в передних алаях моих газиев! Я буду уверен, что прорвусь в крепость, если сам поведу моих воинов!
– Место гениш-ачераса не там, Абдурохман! Тебе еще выпадет возможность обнажить меч за падишаха. Но не сейчас. Мустафа-паша! – Кепрюлю обратился к одному из визирей Порты.
Тот вышел вперед.
– Поведешь наших воинов на правом фланге! А на левом будет сражаться Кара-Мустафа, мой сын!
Сын великого визиря Асан-Мустафа Кепрюлю (или Кара-Мустафа как его прозвали) с радостью согласился. Он давно ждал этого от своего отца. Он получит возможность проявить себя.
– Хан Селим! – великий визирь посмотрел на хана.
Тот откликнулся.
– Тебе стоит взять своих газиев и поддержать гетмана Дорошенко. Толку при штурме крепости от татар нет никакого!
– Как прикажет, господин! – согласился хан.
– Дорошенко и ты, хан, оградите войско падишаха от Собеского, если он надумает оказать помощь крепости! И мне странно, что гетмана нет в моей палатке. Чауш-паша!
Визирь позвал начальника курьеров (чаушами назвали посланцев). Чауш-паша явился и поклонился великому визирю.
– Послать чауша в ставку гетмана гяуров. Приказ явиться на совет немедленно!
– Да, господин! – чауш-паша отправился выполнять волю своего начальника.
Кепрюлю вернулся к обсуждению планов штурма, но сказал всего несколько слов. В его шатер вошел падишах. Все пали ниц. Мухаммед IV был разгорячен скачкой и приказал беям и пашам подняться с колен.
– Ты уже все сделал, Кепрюлю? – весело спросил Мухаммед, бросив шлем своему слуге-оруженосцу.
Хранитель тюрбана падишаха полумира, что вошел вслед за слугой, осторожно надел на голову Мухаммеда пышный тюрбан. Другие слуги стали снимать с султана доспехи.
– Я распорядился насчет завтрашнего дня, мой повелитель, – ответил старик Кепрюлю.
– И ты пошлешь своего сына на штурм? – падишах увидел молодого Кепрюлю среди военачальников. Наушники много раз говорили ему, что великий визирь продвигает своего сына по карьерной лестнице империи.
– Мой сын Асан-Мустафа первым пойдет на штурм города гяуров и покажет газиям падишаха вселенной свое мужество…
***
Польские крылатые гусары лихо атаковали и смяли передовые сотни Дорошенко. Но казаки гетманской гвардии умели драться. К тому же они были легкой кавалерией и легко ушли от таранного удара панцирной неповоротливой хоругви Поланецкого.
Гетман Петро Дорошенко был опытным воином и сразу приказал двум своим полкам обойти поляков с флагов. Гусары быстро смешались и утратили свою силу, которая была в едином сплоченном ударе.
Началась сабельная сеча, где каждый был сам за себя.
Пан Ян Поланецкий рубился в первых рядах и лихо управлялся с саблей. Он вошел в азарт и перестал обращать внимания на своих людей. Он забыл, что он командир, а не просто лихой всадник панцирной хоругви. Впрочем, так было всегда, но ранее рядом был опытный и хитрый Данилевич. А теперь его не было и это решило судьбу отряда.
Поланецкого с небольшим отрядом быстро отсекли от основных сил. Наместник Носовский понял, чем грозит им безумная атака, и приказал гусарам поворачивать коней.
Он сделал это, когда польское знамя пало. Он видел, что полковник еще жив и сражается, но не собирался его спасать.
– Полковник пал! – закричал он. – Всем отходить! Наше знамя пало!
Началась паника:
– Полковник убит!
– Отходим!
– Знамени нет! Смотрите!
Гусары выполнили приказ и, отбиваясь от наседавшего противника, стали уходить, пока «клещи» Дорошенко не захлопнулись.
Поручик Мациевский, что дрался рядом с полковником, подхватил упавшее знамя короля. И он заметил, что полк уходит.
–Пан полковник! Наши отступают!
–Как отступают?! – закричал Поланецкий, отбиваясь от вражеских сабель.
–Они увидели, что знамени нет! Я только сейчас его поднял…
–Так подними его выше! Они не бросят стяга короля!
Рядом с полковником пали три гусара, сраженные пистолетными выстрелами. Вырваться из окружения врагов у этой части отряда не было никакой возможности. Им оставалось сдаться либо умереть.
Мациевский защитил своего командира от татарской стрелы и пал с пронзенной грудью. Знамя снова упало на землю. Польский гусар хотел подхватить его, но не успел. Его сразила пика казака. И сотник Дорошенка подхватил стяг хоругви панцирной кавалерии коронного войска Речи Посполитой.
Ян Поланецкий зарычал и решил отбить знамя. Но его конь пал, казачья пика распорола его живот. Полковник упал на землю, он успел соскочить с лошади, и она его не придавила.
– Захватить! – прокричал кто-то рядом с ним. И шею командира гусаров захлестнул аркан…
***
Крепость Каменец, 18 августа, 1672 года.
Штурм.
Ян Поланецкий стал добычей татарского мурзы Тибердея. Его заарканили слуги мурзы. Гетману Дорошенко достались польские знамена, которые он отправил в дар падишаху.
Мурза был дороден и выглядел как истинный татарин. В нем не было гяурской крови, как в иных мурзах и салтанах, ибо среди татар было модным брать в жены гяурок, и постепенно знать ханства зачастую стала походить на европейцев.
Но Тибердей был сыном татарки и его отец не был знатным мурзой. Он был простым пастухом, и его сын пошел бы по стопам отца. Своим возвышением Тибердей был обязан хану Селиму Гирею.
Он похлопал сидящего на повозке Поланецкого по плечу.
– Для тебя война закончилась, эфенди. С этой горки тебе будет виден штурм. Ты же хочешь посмотреть на штурм Камениче?
– И ты для этого притащил меня сюда, мурза? – гневно спросил полковник.
– Зачем гневаешься? – спокойно ответил Поланецкому Тибердей. – Ты хорошо бился и тебе повезло. Тебя заарканили мои воины. Ты сохранил жизнь и сохранил честь воина. Ты не опустил своего меча, у тебя его вырвали из рук.
– И что с того?
– А то, что тебе стоит благодарить своего Христа, эфенди! Ты заплатишь за себя выкуп, и я отпущу тебя обратно в Ляхистан.
– А с чего ты взял, мурза, что за меня заплатят? – усмехнулся пан Ян.
– Ты командовал гусарским полком, эфенди. В твоей стране такими силами бедняки не командуют. Ты знатный шляхтич. Но я не сделаю тебя нищим, эфенди. Мы сможем договориться. Но это потом. А сейчас мы с тобой станем смотреть битву. Татары нашего хана не принимают участия в штурме. Но отсюда все хорошо видно! И здесь безопасно.
Поланецкий поразился количеству турецких войск.
Громадные массы янычарских алаев колыхались подобно морю. А Поланецкий знал, на что способны эти воины, воспитанные в ненависти к неверным, и знающие в жизни одно дело – войну.
– Видал какая какие войска у падишаха? – спросил мурза. – Кто может противостоять им? И таких армий падишах может выставить три или четыре. А где войска твоего короля?
Поланецкий понимал, что это правда. Речь Посполитая, большая держава, объединявшая Польшу, Литву и Украину, не могла выставить и шестидесяти тысяч армии. А султан набрал 200 тысяч. И если надо он в следующем году пригонит сюда еще 200 тысяч…
***
Отряды янычар пошли в атаку. Они быстро под огнем противника подошли к рвам и стали забрасывать их фашинами. Впереди одного алая шел сын великого визиря Асан-Мустафа. Он первым хотел ступить на стену города гяуров. Он знал, что падишах смотрит на штурм.
Ляхи открыли огонь из пушек и мушкетов. Люди стали падать рядом с сыном визиря. Пало знамя алая и его тут же подхватил другой янычар. Но и он свалился мертвым через несколько шагов.
– Подобрать знамя! – закричал Асан-Мустафа.
И снова зеленый штандарт поднялся над алаем. И снова пуля сразила знаменосца.
– Они стреляют в знаменосца! – заорал рядом янычарский офицер.
На этот раз штандарт подхватил сам Асан-Мустафа…
***
Поланецкий радовался успеху обороны. Первый штурм был отбит с большими потерями для янычар.
– Они не возьмут крепости! – вскричал он мурзе Тибердею. – Такие потери для твоего падишаха.
Мурза согласился.
– Верно! Клянусь Аллахом, что скоро поступит приказ об отходе. Зачем губить воинов падишаха? Но только что это за потери для армии повелителя? Завтра ты увидишь новый штурм.
Поланецкий знал, что султан не отступит от города.
– А чем он еще закончиться, мурза?
– Может и неудачей, но тогда будет новый штурм. А затем еще и еще один!
Прозвучал сигнал к отходу. Султан повелел своим отрядам отойти от крепости…
***
Крепость Каменец, 19-20 августа, 1672 года.
Штурм.
19 августа турки начали новый сильный обстрел крепости. Турецкие инженеры стали делать подкопы под укрепления Нового Замка. Были выкопаны со стороны Кавасар четыре галереи. В них заложили бочки с порохом и подорвали. Северо-западная и юго-западная части стены были разрушены. В бреши хлынули янычары.
И снова отряды повел на штурм Асан-Мустафа. Он рубился в первых рядах, и падишах отметил его рвение и мужество.
– Твой сын настоящий воин ислама! – сказал султан великому визирю.
– А разве можно сражаться хуже, если на воинов смотрит сам падишах? – спросил визирь. Кепрюлю знал все слабости своего повелителя. Мухаммед Охотник любил лесть.
– Твой сын достоин награды!
– Похвала падишаха полумира уже достаточная награда для сына.
Войска султана ворвались в город. Отбросить янычар у Потоцкого уже не было никакой возможности. Новый замок пришлось сдать и перевести все силы на оборону Старого Замка.
К султану примчался чауш от Асана-Мустафы и, соскочив с коня, пал ниц перед падишахом.
– О, повелитель Правоверных! Новый замок – твой! Гяуры отступили! Это приказал мне передать Асан-Мустафа!
Вскоре прибыл новый гонец от гениш-ачераса и доложил, что и с его стороны воины ислама одержали победу.
– Что скажешь, Кепрюлю? – с радостью вскричал султан. – Сколько они еще продержаться?
– Несколько дней не больше, мой повелитель! Твои газии будут там и власть ляхов над этим краем кончится!
Султан бросил посланцу туго набитый серебром кошель – за хорошее вести. Великий визирь Мехмед Кепрюлю посмотрел на падишаха и спросил:
– Повелитель не жалеет, что отправился на войну?
– Нет, – ответил Мухаммед Охотник. – Эта война мне нравится! Я вижу силу и доблесть империи Османов.
***
Пан Поланецкий видел, что теперь оборона Каменца бесполезна. Валы Захваченного турками Нового Замка были выше укреплений Старого. И если они втащат туда свои пушки, то будут наносить громадный урон силам Потоцкого.
– Эфенди все понял? – с усмешкой спросил Тибердей.
– Скоро крепость падет, если гетман Собеский не приведет помощи!
– Неужели пан думает, что гетман придет?
Поланецкий знал, что нет, но надеялся на чудо.
– Скоро, пан, мы с тобой поедем в Крым, и там ты станешь моим гостем до того часа пока твой король не примет мир от султана.
– А что будет потом?
– Ты заплатишь мне выкуп, и я отправлю тебя домой до самой границы под надежной охраной. И ты снова займешь место при дворе твоего государя.
– После того как я попал в плен?
– И что с того? – спросил Тибердей. – Многие наши мурзы и салтаны были в плену по воле Аллаха! Затем они были выкуплены и вернулись домой. Многие из ваших вельмож были в плену.
Это пан Ян знал хорошо. Сам пан Стефан Чарнецкий, великий полководец, был в плену у татар и был выкуплен за королевские деньги. Но он не Чарнецкий – у него нет заслуг и побед. У него была лишь честь рыцаря, которая теперь запятнана пленом…
***
Турки по приказу великого визиря втащили на валы захваченного Нового замка пушки. Начался обстрел. Ядра стали наносить большой урон защитникам.
Была взорвана Новая башня, которая выступала впереди всей линии укреплений. Янычары ворвались внутрь, и пан Потоцкий приказал выбросить белый флаг. Больше защищать крепость он не мог. Речь Посполита утратила контроль над Подолией…
***
Крепость Каменец, 24 августа, 1672 года.
Вступление в город падишаха Мухаммеда Охотника.
Падишах Мухаммед Охотник во главе своего придворного полка спахиев первым въехал в покоренную крепость Каменец 24 августа 1672 года через Польские ворота.
На падишахе был зеленый шелковый халат, накинутый на кольчугу, и зеленая чалма, украшенная пером и бриллиантовой брошью. Рядом с повелителем осман находились великий визир Мехмед Кепрюлю и его сын Асан-Мустафа.
Султан был доволен. Сейчас он чувствовал себя победителем. Не зря его великий визирь звал его в этот поход. Ляхи сдали ему город. Они попробовали на своей шкуре, что такое османский меч.
Визир Кепрюлю сказал султану:
– Из ляшкого костела мы сделали наскоро мечеть, мой повелитель. Ты уже слышишь голос муэдзина, повелитель. Он призывает правоверных к молитве. И мой повелитель первым сможет благодарить Аллаха!
– Да святиться имя его! – ответил падишах. – Но скажи мне, визирь, а отчего нет жителей? Отчего они не встречают меня как своего нового повелителя?
– Часть жителей ушла с поляками, мой повелитель.
– Пусть ушли ляхи, но остальные? Не все же погибли при штурме?
– Нет, повелитель, но все оставшиеся напуганы до смерти непобедимыми войсками моего падишаха.
– Пусть не бояться больше! – сказал султан. – Я воюю с поляками! Но армянская часть города может не беспокоиться! Пусть они торгуют, как и ранее торговали. Скажи им, что я оставляю им все привилегии, что они имели от короля ляхов!
– Мудрость великого султана велика, – отозвался Кепрюлю.
– Кого ты советуешь назначить правителем города?
– Галиль-пашу, великий повелитель. Он знает обычаи гяуров и как раз будет на своем месте.
– Пусть будет Галиль-паша! Но город этот отныне наш! Больше мы не отдадим его ляхам! Эта крепость наш форпост в Украине! И отсюда мы станем захватывать эти земли!
–Сам Аллах просветил моего повелителя. Я совершенно согласен с великим султаном. В городе будет оставлен сильный гарнизон, когда нам придется выводить отсюда армию.
–Думаешь, что король Ляхистана пришлем нам послов с просьбой даровать им мир?
–Это будет скоро мой повелитель! – с уверенностью заявил Кепрюлю.
Султан увидел кафедральный костел, где его ждал шейх-уль-ислам. Все было готово к торжественному молению…
