Владимир Григорьевич Колычев Сто процентов на троих

– Что ты понял? – поднимаясь с кровати, спросила она.

– То, что ты проснулась, понял!.. И ехать пора!

Сборы были недолгими. Умылись, привели себя в порядок, наскоро перекусили. Заправили термосы: один – чаем, другой – кофе. Большую часть вещей Миша погрузил в машину еще вчера, осталось только спустить вниз пару пляжных сумок со всякой всячиной и термопакет с продуктами.

«Мультивен» стоял в надземном паркинге неподалеку от дома. Потребовалось всего четыре минуты, чтобы добраться до него. С помощью электронного ключа Миша открыл дверь, зашел в подъезд. Дверь закрылась сама – под действием пружины; слышно было, как за спиной щелкнул замок. И еще Миша услышал, как дернулась дверь: кто-то пытался открыть ее с внешней стороны. Пытался, но не смог. А может, ему показалось. Ветра вроде бы не было, но погода ненастная, могло задуть порывом.

Машина завелась весело, мажорно заиграла музыка. В приподнятом настроении Миша вырулил с парковочного места, покинул гараж и повернул к выезду. Фары высветили шлагбаум и подъехавший к нему темный внедорожник.

Машина стояла боком к шлагбауму, перегораживая путь. Миша, конечно, мог объехать препятствие, но вдруг водитель внедорожника ударит его в бок? Он и без того нарушал правила, перекрывая путь. Может, у человека кровь от наркоты бурлит?

Шлагбаум открылся, и внедорожник тоже тронулся с места. Миша успел заметить шильдик «Шевроле» на крышке багажника.

Он подъехал к дому и вышел из машины, собираясь подниматься в дом. Но Рита и Люба сами спустились вниз со всеми вещами. С одной стороны, хорошо, что сэкономлено время, но с другой, Миша должен был побывать в своей квартире перед отъездом.

Рита села вперед, на правах законной жены и главного штурмана. Любе повезло больше: она могла разместиться с комфортом, заняв лежачее место. Не надо было раскладывать кресла – отец еще давно переоборудовал салон, установив мягкую полку. Ее можно было использовать и как скамью, и как лежак. Причем полка располагалась вдоль левого борта. Справа от нее – два кресла: одно по ходу движения, другое – против. Между ними – столик, с помощью самодельного механизма прикрепленный к потолку.

Что ни говори, а на минивэне куда удобней путешествовать, чем на обычной машине. Именно поэтому Миша временно обменял свой любимый «Рапид» на отцовский «Мультивен».

Как и ожидалось, Люба с ходу бухнулась на лежак, небрежно раскидав по креслам пакеты с продуктами.

– Не будить! Не кантовать! При пожаре выносить первой!

Миша кивнул, глядя на нее через открытую дверь. Холодно в Москве, погода совсем не летняя, а у Любы уже пляжное настроение. Футболка с открытым животом, короткие шорты. Выглядела она, как будто в шезлонг легла. Глаза закрыты, на губах блуждающая улыбка – похоже, она уже представляла себя на берегу моря. Может, уже мысленно и мальчиков глазками расстреливала.

– И руками не трогать! – сказала она, почувствовав его взгляд.

В ответ Миша громко закрыл дверь.

Огибая машину, он заметил автомобиль с включенными фарами. Тот стоял напротив шестого подъезда, возможно, кто-то также собирался отправиться в дальнее путешествие. А может, это такси за кем-то подъехало. Впрочем, ему-то какое дело?

Он сел за руль, перекрестился на иконку на «торпеде», выдохнул, включил скорость и плавно отпустил педаль тормоза. Только тогда в голове включился вопросник.

– На сигнализацию поставила?

– Не дурнее тебя, – улыбнулась Рита.

– А краны перекрыла?

– Да ладно тебе!..

– Ладно мне будет, когда соседей затопим.

Квартира у них новая, разводка водопроводных труб сделана на совесть, но лучше, как говорится, перебдеть. Тот же клапан сброса давления имел свойство ломаться всего через год с начала эксплуатации, а если это случится, то потопа не миновать.

– Накаркаешь сейчас, – покачала головой Рита.

– Не надо каркать, – кивнул Миша. – Нужно всего лишь вернуться и перекрыть воду.

– Возвращаться – плохая примета.

– Да, между прочим! – донеслось сзади.

– Здесь тебе не автомат, пять копеек вставлять не надо! – сострил Миша.

– Если что, консьержка маме твоей позвонит, – сказала Рита.

Миша кивнул, соглашаясь с женой. Что-то не хотелось возвращаться, выходить из теплой машины в утреннюю прохладу. Пока поднимешься, пока откроешь дверь, отключишь сигнализацию, а время бежит… Да, пусть время бежит только вперед.

– Миша, не будь занудой, – снова подала голос Люба.

– Чего?

– Автомат у тебя по пять копеек принимает? – спросила она. – Кофе почем? Два раза по пять!

Она поднялась, вытащила из пакета термос.

– И мне! – потерла ладошки Рита.

– Слуг в каком году отменили?

– В семнадцатом, – ответил за жену Миша. И пальцами похлопал по рулевому колесу. – Вместе с извозчиками.

– Шуток не понимаем, нет?

Они еще не выехали на кольцевую, а дамы слопали по бутерброду, выпили по кофе. И взялись за сигареты.

– За курение в салоне – штраф! – сказал Миша.

– Запиши на мой счет! – отшутилась Люба.

– Счет открыт, – кивнул он.

– Натурой не расплачиваюсь!

– Нужен мне твой гербарий! – фыркнул Миша.

– Оставь мою бабочку в покое!

Люба выкурила сигарету, приняла горизонтальное положение и закрыла глаза. Задремала и Рита, накрыв ноги тонким пледом. Люба заразила ее пляжным настроением, поэтому и она была в шортах, правда, не таких короткие как у сестры.

Кольцевая автострада не спала даже в рассветный час. Машин было относительно мало, но неслись они с сумасшедшей скоростью. Миша спокойно вошел в бодрящий ритм движения, в нем и остался после того, как свернул на Новокаширское шоссе. Трасса «Дон», знаменитая своими платными дорогами. Только до Воронежа семь-восемь пунктов оплаты, но Миша за это уже не переживал: у него транспондер с пополненным счетом.

Первый пункт взимания оплаты он прошел, даже не останавливаясь, деньги со счета списались автоматически.

– Транспондер? – вкрадчиво спросила Люба.

– Транспондер, – в ожидании подвоха ответил Миша.

– Предусмотрительный?

– Предусмотрительный.

– А воду в квартире не перекрыл!

– Не смешно.

– Затопит соседей, будешь знать.

– Тараканы из головы полезли?.. Дихлофосом в рот побрызгай. Или просто пожуй.

– Своих тараканов лечи!

– А они у меня не болеют!

– Рит, скажи ему! – захныкала Люба. – Чему он ребенка учит?.. Может, мне еще клей понюхать?

– Понюхай, – усмехнулся Миша. – Может, рот склеится?..

– Ласты склеятся, – совсем невесело пошутила Рита.

– Ну не склеились же!

– А ты пробовала?

– В этой жизни нужно попробовать все!

– Да, знал я одного такого. В двадцать лет все уже знал. В двадцать лет и умер. От быстрой старости.

– Ну, я еще не все знаю. Но уже много попробовала…

– А почему бабочка только одна?

– Достал ты меня своей бабочкой! – Люба сердито двинула ногой в спинку водительского кресла.

– Бабочку взяли. – Рита сонно зевнула в кулак. – Транспондер взяли. А с бензином у нас что?

С топливом было неважно. Миша и хотел заправиться загодя, но отец учил не оставлять груженую машину на ночь с полным баком. Потому он отложил это дело на утро. Только вот что-то не хотелось выходить из ритма, останавливать машину. Дорога хорошая, многополосная, жать бы и жать на газ…

Впрочем, делать остановку нужно было в любом случае. Мочевой пузырь у женщин такой же маленький, как терпение, а туалета в машине не было.

Он помнил времена, когда до ветру приходилось ходить в придорожные кусты, а сейчас на каждой автозаправке – бесплатный туалет. Были и платные – на площадках отдыха, у придорожных кафе.

Миша остановился на заправке с работающим туалетом, залил полный бак, дождался девушек, закрыл за Любой дверь и сел за руль.

Он уже отпустил педаль тормоза, когда вдруг открылась дверь в салон.

– Чета ржу! – с восторгом и возмущением одновременно протянула Люба.

Машину слегка качнуло, это кто-то залез в нее. Миша обернулся и увидел парня лет двадцати пяти с небольшой головой на мощной длинной шее. Как будто и не голова у него, а шея с лицом. Короткие, светлые от природы волосы, высокий лоб с мимическими морщинами на нем, короткие, но густые брови, плоский, будто растекшийся по лицу нос, мясистое надгубье, широкий крепкий подбородок. И глаза с глубокими темными зрачками – как черные дыры во вселенной. Из-за своей маленькой головы и длинной шеи парень походил на ламу. С лицом ягуара. Он ничего не говорил, не жевал, но морщины на лбу двигались, а желваки на скулах вздувались сами по себе.