Полная версия:
Владимир Григорьевич Колычев Дочь за отца
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Ссыкло не ссыкло, а у них рация в машине, – качнул головой Полуха. – И тачку они нашу видели, сейчас все дороги перекроют.
Кокон кивнул. Один мент остался в машине, возможно, он уже связался со своими. Объявят перехват, нагонят спецназ, и прощай свобода. А может, и жизнь.
– Скоро темнеть начнет, – сказал он. – А до темноты пересидим где-нибудь.
– Где?
– Не знаю, место нужно тихое, чтобы людей поменьше было.
– Во дворе можно, – сказал Журбан.
– В каком дворе?
– Да в любом, лишь бы подальше отсюда.
Журбан нашел такой двор, тихий, спокойный, машин мало, места для парковки есть. Люди ходят, а дворников не видно. Журбан поставил машину прямо напротив третьего подъезда, номерами вперед.
– Здесь и стоим, – сказал Кокон.
– Если что, валим всех, – кивнул Рвач.
Мимо с мусорным ведром в руке прошла сухонькая, сгорбленная от времени старушка, она даже не глянула в их сторону.
– Давай, начинай! – усмехнулся Полуха.
– Что начинать? Менты подъедут, и начну!
– Чур тебя!.. Нормально все будет. Ночью потихоньку уйдем.
– На машине? – спросил Журбан.
– Может, и на машине. А может, и пешком.
– Какие девочки здесь живут! – подал голос Полуха.
К подъезду подходила парочка, симпатичная девушка в приталенном пальто с меховым воротником, а с ней парень в дубленке.
– А ты в гости к ней попросись! – хмыкнул Рвач.
– А чего, пацана в расход…
– Сам напросился, – сказал Кокон, глядя, как парочка исчезает в подъезде. – Глянь, где они живут! Незаметно глянь.
– Зачем?
– Глянь, сказал!
– Ну, хорошо.
Полуха вышел из машины, глянул по сторонам, пересек дорогу и вошел в подъезд. Вернулся, закрыл за собой дверь, перевел дух.
– Третий этаж, дверь прямо!..
– Что-то я не понял прикола, – качнул головой Рвач.
– А прикол конкретный, – кивнул Кокон. – Это та самая самочка, которую Верзила похитил, а потом отпустил.
Конечно же, он знал эту историю, из Логача ее вытряс. И саму девчонку видел – у автосервиса. Краем глаза по ней скользнул, но запомнил. А вот ожившего покойника не заметил. О нем Логачев рассказал, заодно списав с Кокона лишний труп. Оказывается, не убивали они с Катафалком никакого пацанчика, менты шили им только нападение на Верзилу.
– Дочь прокурора?
– А прокурор нам нужен?
– А вдруг менты подожмут?
– Ну да, можно ее хапнуть, ну, на обмен.
– Пока не будем. Пока тупо ждем. А если прижмет…
Не собирался Кокон идти в гости к прокурорской дочке и похищать ее не собирался. Нормально все будет. Дождутся темноты и уйдут. Или на машине, или пешком, как получится, но точно уйдут. Получат у Турмана расчет и залягут на дно, где тепло, сытно и уютно.
* * *Турман смеялся молча, но в глаза. Среднего роста, не амбал, но Сафрону он почему-то казался великаном. Может, потому, что смотрел на него с высоты завоеванного господства. Двадцать два трупа, двадцать два! И всего за каких-то пару дней. Киллеров и след простыл, менты ничего не могут сделать, и сам Сафрон бессилен. А на подходе уже, возможно, новая зондеркоманда. В общем, на третий день Сафрон запросил переговоры. И получил их.
– «Велес-банк» оставляешь в покое, – сказал Турман.
– Договорились, – кивнул Сафрон.
– И никаких ответок с твоей стороны. Или положим всех!
Турман, казалось, ничуть не сомневался в том, что сможет уничтожить всю битовскую братву. А может, и не казалось. Он и в прошлом возглавлял крутую киллерскую команду, и сейчас у него все в лучше виде. Зря Сафрон на него наехал, ох и зря.
– Заметано.
– И двести пятьдесят штук зеленью!
– Э-э…
Сафрон смотрел Турману в глаза и понимал, что соглашаться нужно безоговорочно. Или следующим словом будет триста, а то и все четыреста штук. Сафрон знал, как подобное делается.
– Двести пятьдесят штук, – кивнул он.
Деньги, конечно, очень большие, но ведь брать он их будет не из личного сейфа, в общак руку запустит.
– Деньги прямо сейчас, – наслаждаясь растерянностью собеседника, усмехнулся Турман.
А завтра он мог запросить и полмиллиона, Сафрон это понимал.
– Через час будут.
– Через час, но не позже… И никогда больше не попадайся мне на пути.
– Само собой, – кивнул Сафрон.
Турман повернулся к нему спиной, только тогда Сафрон скривил губы. Это сейчас он в безвыходном положении, потому как противник целиком захватил инициативу. Но пройдет время, Турман даст слабину, а Сафрон к этому времени накопит о нем информацию. И ударит в самое сердце. Обязательно ударит. Двадцать два трупа, это не просто беспредел, это за гранью реальности, Сафрон обязан отомстить. Или отойти от дел с позорным клеймом последнего чушкана.
* * *Хорошо в отпуске, только кофе уходит много. Вчера ребята нагрянули, сегодня вот всем скопом пришли кофе попить, а заодно и пообедать. Степан как раз с утра борща наварил, знал, что припрутся.
– Как сквозь землю провалились! – с набитым ртом проговорил Комов. – Думали перехватить на выезде, перекрыли все, глухо!
– А что за машина?
– Очень редкий цвет. Очень редкая марка. Белая «семерка».
– Ну да, – усмехнулся Степан.
– Номера грязные, прочитать не удалось… Придурки из племени ГАИ! – выругался Кулик.
– Да нет, не придурки, – качнул головой Лозовой. – Как раз очень умные. Поняли, что под раздачу могут попасть, и прикинулись шлангами.
– Очень длинными шлангами, – кивнул Комов.
– Значит, еще пять трупов?
– И минетчица из-под барной стойки, – усмехнулся Кулик.
– Киллер ее не тронул, а она успела его рассмотреть.
– Это уже интересно! – оживился Степан.
– На самом деле не очень. Киллер в маске был, в перчатках. Кожаная куртка, черные джинсы, ботинки с рифленой подошвой. Автомат… Роста чуть выше среднего, плотный, руки короткие, ноги короткие, сильные, чуть кривоватые.
– Ганшина, кстати, такие приметы упоминала, – вспомнил Степан. – Короткие сильные руки, короткие сильные ноги. И косящие, близко посаженные глаза.
– Да, да, глаза! – вскинулся Комов. – Глаза, сказала, близко посажены!
– Неужели Кокон?
– Кокон? – удивленно повел бровью Комов.
– Дружок Катафьева, Кокон у него кличка. Фамилию не знаю.
– Ну да, была у меня мысль насчет этого дружка.
– А у Гурского был? – спросил Степан.
– Нет, не был… Можно, конечно, у Ганшиной уточнить насчет косящих глаз.
– При чем здесь Ганшина?.. Зачем Катафьев приходил к Гурскому? Какие долги выбивать?
– Возможно. и долги выбивать, – Комов провел рукой по затылку.
– Турман банки в Москве крышует.
– Может, Гурский банкам торчит…
– А бандиты выбивают долги. Может, кто-то из банка знает Катафьева и его дружка с короткими ногами.
– Надо к Гурскому ехать, – глянув на Кулика, предложил Комов.
– Давайте рубайте, и по коням!
Оперативники ушли, Степан убрал и помыл посуду, лег на диван, закинув руки за голову.
Двадцать два трупа на повестке дня, а он лежит себе горя не знает. Уголовный розыск с ног сбивается, а ему все равно. Ребята даже не знают, кто такой Кокон, а он хоть какой-то информацией располагал…
Степан задумался. Катафалк с Коконом пришли к Гурскому за долгом, увидели труп, сбежали вместе с пистолетом, которого вскоре лишились. Решили отомстить Верзиле, взяли оружие, вышли на него, но убить не смогли. И вот Кокон снова засветился.
Уже установили, что бандитов Хоровода и Горбуна расстреляли из одних и тех же автоматов. Значит, Кокон и в одном нападении участвовал, и в другом. Возможно, он брал штурмом и дом Сафрона. И кто же отправил его на дело? Сам, по собственной инициативе пошел или Турман дал команду? Но в любом случае Кокон очень рисковал, ведь о нем в Битове уже знали. Его могли опознать. И Полухин с Урываевым засветились в Битове. Но вдруг и они в деле?..
Степан помассировал пальцем висок в предчувствии найти ключ к разгадке. Но зазвонил телефон, он взял трубку.
– Степан? – по имени назвал его Кузовиков.
– Так точно!
– Занят?
– Если честно, не очень.
– Давай через полчаса встретимся у меня в кабинете.
– Хорошо, – нехотя, но согласился Степан.
Кузовиков, может, и сволочь, но служба есть служба.
Степан не торопился, он же в отпуске как-никак. Только через сорок минут он подъехал к отделению, еще какое-то время добирался до кабинета.
Кузовикова он застал врасплох, тот рассматривал золотой пистолет, когда Степан вошел к нему. Услышал его, дернулся, убрал оружие.
– Стучаться надо!
– Так я стучал, – пожал плечами Степан. – Что там у вас?
– Что там у меня? – с досадой глянул на него Кузовиков. И сразу же решился открыть правду. Вынул из ящика стола пистолет, положил на стол.
– Интересная штука!
Степан рассматривал пистолет, не прикасаясь к нему руками. Затворная рама как будто целиком из золота, еще и с инкрустацией.
– Да уж!.. Генерал к нам едет!
– Хороший подарок, – кивнул Степан.
– Думаешь, можно, в подарок?
– Почему бы и нет?
– И я думаю!..
– Вы же не в магазине купили?
– Нет, конечно!..
– И чека нет?
– Только протокол… Патрульные нашли, акт составили… Красивая штука, я бы себе оставил.
– Нельзя, такой только в подарок!
– Это да, но генерал может не так понять.
– Тут главное, правильно подать, – усмехнулся Степан.
– И как правильно?
– Под протокол. Как орудие убийства. Одного из убийств. Столько трупов, первое убийство, считай, раскрыли… Катафьева из этого пистолета убили.
– Не понял! – От возмущения Кузовиков выскочил из своего кресла.
– Это Гурского пистолет, Катафьев и Кокон его забрали. А у них в свою очередь отобрал Верзила. Катафьев приехал разбираться, и Верзила его убил. А пистолет выбросил… Кто его, говорите, нашел?
– Выходит, что я… А кто такой Гурский?
– Друг прокурора. Жалобу на меня накатал. Пистолет я у него искал.
– Ну да, ну да… А чего не сказал, что пистолет золотой?
– Я тогда еще не знал… Я тогда еще много чего не знал.
– Значит, бандиты забрали пистолет, а у них отобрали другие бандиты… И потом уже он оказался здесь.
– У Катафьева отобрали. И у Кокона.
– Кокон – это кличка?
– Не знаю, может, фамилия. Знаю только, что это он участвовал в нападении на «Огонек».
– Знаешь?
– Не скажу, что на сто процентов, но вероятность существует. Я отправил ребят, они попробуют выйти на этого Кокона. Если вы не против.
– Я против?! Ты вот включился, и уже на Кокона этого выходят… Надо работать, Степан, надо работать! Двадцать два трупа. Двадцать два!
– Двадцать три. Если считать Катафьева.
– Что там по делу Логачева?
– Логачев, Логачев… Бандит… Нет, законопослушный… В общем, законопослушный бандит, – усмехнулся Степан.
– Да, да, Логачев, что-то припоминаю… В камеру к бандитам ты его бросил?
– К таким же законопослушным.
– Избили они его.
– Ну да, что-то было.
– Так, сейчас… – Кузовиков сел, автоматически взял пистолет и положил его в ящик стола.
– Товарищ подполковник! – выразительно глянул на него Степан.
– Вот черт! Это же орудие…
– И ваши пальчики! – кивнул Круча.
– Ты это серьезно? – сошел с лица Кузовиков.
– Но мы прокурору ничего не скажем.
– Ну конечно, нет!
Кузовиков нервно вынул из кармана носовой платок, тщательно протер пистолет и выдохнул с чувством облегчения, не забыв при этом вопросительно глянуть на Степана.
– Так что там с Логачевым?
– Так, с Логачевым… – Кузовиков перелистнул страницу ежедневника. – Вихров Логачева… в камеру к Полухину. Про тебя Вихров ничего не сказал, не давал ты команду Логачева именно в эту камеру определить.
– Но Логачев оказался в камере с Полухиным.
– И что с того? Не к дамам же его сажать, – усмехнулся Кузовиков.
– Дама не дама, тому дам, тому не дам… – в раздумье проговорил Степан. – Вопрос, кто кому дал.
– Ты сегодня долго спал? – спросил начальник, с подозрением глядя на него. – Или не спал?
– Логачев говорит, что он Полухину навалял. А у Полухина щека была поцарапана, я видел. Но и Логачеву досталось. И душили его, и мордой по полу возили.
– Ты здесь ни при чем, успокойся. Шашкин уже в курсе… – Кузовиков задумался.
А может, и не в курсе Шашкин, может, он по-прежнему жаждет его, Степана, крови.
– Дело не в Шашкине. Дело в том, что Полухин и Урываев – люди Турмана. А Логачев очень много знает. Знал даже, где дочь Шашкина прятали. И где Верзила прячется, тоже может знать. И где Сафрон живет, он тоже знает. И что в «Огоньке» бандиты собираются, ему известно.
– Ты что-то говоришь, говоришь, ничего не понимаю. Давай внятно и по порядку!
– Да можно в двух словах. Это Логачев Сафрона сдал. И на «Огонек» он указал… Может, и в засаду Хороводова заманить была его идея.
– Хочешь сказать, что Логачев причастен ко всем этим убийствам?
– Не знаю, нужно проверять.
– Ну так проверяй!
– Я же в отпуске, – не забыл напомнить Круча.
– Считай, что уже нет… Найди мне этих мерзавцев, Степан! Найди!
– Обещать не буду.
* * *Комов и Кулик уже вернулись после визита к Гурскому.
– Нет его дома, – развел руками Федот. – Вечером будет.
– Ганшина была, подтвердила приметы Кокона, – кивнул Кулик.
– Ясно… В общем, закончился мой отпуск, Логачева едем брать.
– Куда едем?
– Улица Свободы, номер дома, квартиры известен.
Степан очень сомневался, что найдет Логачева по этому адресу. И Комов качнул головой.
– Сафроновские сейчас на ушах стоят.
– Ничего, найдем.
Для начала Степан получил оружие и бронежилет. И оперативников своих заставил надеть защиту. На улице холодно, а под куртками бронежилеты не особенно заметны. А без них охоту на зверя лучше не начинать. На зверя, который одним, считай, махом уложил стольких людей.
Глава 7
Сафрона будто подменили, улыбается, глаза светятся, как у невесты перед алтарем. От него сильно разило спиртным, но вряд ли это причина его неожиданной, но вполне объяснимой радости. Не получается у Сафрона на киллеров выйти, и никто не может ему в этом помочь, а нападение может повториться, причем в любой момент. Поэтому дом охранялся, как говорят в таких случаях, не по-детски. Но Степана пропустили к нему сразу, как будто его ждали как дорогого гостя.
– Ты еще живой? – спросил Степан.
– А ты?
– Что я?
– Что там у тебя под курткой?
– Папка с протоколами.
– И много нарыл?
– На кого?
– Ну а кто пацанов моих положил! – Сафрон обвел рукой двор, где на плиточном покрытии еще виднелись меловые силуэты.
– А я этим занимаюсь?
– А чего тогда пришел?
– Собираюсь заняться.
– Тогда спрашивай, скажу все, что знаю.
– Сначала мне с Логачем поговорить надо.
– С Логачем?! А что такое? – задумался Сафрон.
– А прокурору телегу на меня накатал.
– На тебя телегу? Хм!..
– Не говорил?
– Да нет.
– Прокурор телеге этой ход дал. Все очень серьезно.
– Да? – Сафрон коварно глянул на Степана.
Может, это хорошо, что прокурор телегу на него с горочки катнул? Может, это хорошо, если капитан Круча исчезнет с его горизонта?
– Логачев телегу отозвать должен. Как только отзовет, я сразу же и займусь. Коконом.
– Кем?
– А ты не знаешь, кто в тебя стрелял?
– Кокон?.. Что еще ты знаешь? – возбудился Сафрон.
– Я же говорю, сначала Логачев.
– Да я и сам могу с ним поговорить. Обещаю…
– Не надо говорить. Логачева давай!
– Нет его здесь!
– Пусть подъедет.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
– Ну, хорошо… Выпьешь?
– А не отравишь?
– Пф-ф.
– Тогда наливай. Я пока что еще в отпуске… – подмигнул Комову Степан. – Но сначала Логачеву позвони. При мне. Он ничего не должен знать.
Сафрон кивнул, позвонил кому-то и велел отправить к нему Логача. И пока тот добирался до места, успел-таки пропустить со Степаном пару рюмок коньяка. И оперов, разумеется, угостил.
Логачев выходил из машины с каменным лицом, важный, непреклонный, на Степана он смотрел с твердой уверенностью идти до конца в своих претензиях. Он действительно думал, что ему предложат отказаться от своих требований.
– Прокурору стучишь? – спросил Степан, презрительно глядя на него.
– Это не так называется и перед Сафроном, и перед всеми, кто находился при нем.
– Это называется «жаловаться». Как девочка.
Но Логачев лишь. глядя свысока, усмехнулся.
– Вот я тебя сейчас закрою, и можешь жаловаться дальше.
– Зацепил я тебя, мусор, да? – скривился Логачев.
– Плохо ведешь себя, Витя. Очень плохо. Не забудь это прокурору сказать.
Степан вдруг резко пришел в движение, будто собирался ударить Логачева, бить не стал, но парень дернулся, внутренне сжался, в глазах мелькнул испуг.
– Поехали, посмотрим, какой ты герой не на словах.
Логачева загрузили в машину, Степан сел рядом с ним.
– Ну что, рисанулся перед Сафроном? – с усмешкой спросил он.
Бандит с гордым видом промолчал.
– Зря, это тебе все равно не поможет. Когда все откроется.
– Что откроется?
– Когда все откроется, помочь тебе сможем только мы, – сказал Круча.
– Если захотим, – уточнил Комов.
– Хорош порожняки гонять, и без того тошно.
– Тошно будет, когда мы тебя бить начнем, – сказал Степан. – Без свидетелей… Думаешь, нельзя? А я думаю, можно. Я тебя в камеру к Полухину не отправлял, а прокурор меня наказал. Нет за мной вины, а взыскание есть. Нужно исправлять.
– Меня прокурор не наказывал, – мотнул головой Комов. – Но я тоже пару раз ударю, можно?
– Не надо меня пугать! – набычился Логачев.
– А с Полухиным в камере ты был? – продолжал Степан.
– Ну был.
– Дознание было, выясняли, разбирались… Полухин тебя избил, сильно избил.
– Не знаю, – скривился Логачев. Образ жертвы требовал признания этого факта, но ему даже сейчас хотелось выглядеть героем.
– Я знаю. Полухин тебя избил, а ты ему рассказал.
– Что ему рассказал?
– Все что знал рассказал. Как на Сафрона выйти, рассказал… Не мог Полухин знать, что на Сафрона через озеро можно выйти. Ты ему подсказал. И Горбуна ты сдал.
– Гонево это все!
– Если честно, я удивляюсь, почему Сафрон сам до этого не допер.
– Может, вернемся, подскажем? – спросил Комов.
– Тогда Сафрон всю душу из него вытянет. И киллеров без нас возьмет. Мы их потом не найдем. В одной яме всех похоронят. Кокона, Полухина… Ну и Логача за компанию… Пойдешь, Витя, в компанию к Полухе? На том свете он тебя бить не будет… Или будет?
– Ему еще на этом достанется! – засмеялся Федот.
– Хочешь к Сафрону, Витя?
– Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Федот, мы сейчас место проезжать будем, где Хоровода с пацанами замочили, остановись!
Трупы убрали сразу, остовы сожженных машин эвакуировали, кровь впиталась в землю и вместе с росой растворилась в траве. А там, откуда турмановские отморозки вели огонь, никаких следов вообще не осталось, поскольку эксперты собрали все гильзы, а кровь там не лилась. Слишком уж мощно турмановские провели атаку, битовские бандиты не смогли оказать сопротивления, убийцы взяли свое без потерь.
Логачева завели в лесок, откуда стреляли в его дружков.
– Ты же знал, что Сафрон подмогу позовет, – сказал Степан. – Это ты придумал засаду здесь поставить.
– Это не я! – мотнув головой, затравленно глянул на него бандит.
– Думаешь, Сафрон тебе поверит?
– Но это не я придумал!
– А кто?
Логачев уже открыл было рот, чтобы назвать имя, но спохватился и прикусил язык.
– Кто? – Степан ударил его кулаком в живот.
Слишком уж много людей убили турмановские бандиты, чтобы миндальничать с их осведомителем.
– Не знаю, – не глядя в глаза, мотнул головой Логачев.
– А ты точно уверен, что это он стукач? – обращаясь к Степану, спросил Комов.
– Сто пудов!
– Тогда я тоже ударю! Можно на все сто?
– Кому ты в прошлый раз печень отбил?
– Да я ему в нос!
Комов помахивал кулаком, прицеливаясь для удара в нос.
– Это Толик придумал! – не выдержал напряжения Логачев.
– Кто такой Толик?
Но Комов не опустил руку и продолжал смотреть на бандита поверх костяшек пальцев сжатого кулака.
– Кокон его кличка.
– Кокон, Полухин, Урываев.
– Урываев?.. Рвач у них есть.
– Рвач, – кивнул Комов. – Он самый!
– Ты им Сафрона сдал?
– А что я мог сделать? Они подъехали, предъявили, что мы Катафалка ихнего завалили. А еще Полуха сказал, что Сафрону меня сдаст. Я тогда в камере реально ему наболтал, – вздохнул бандит.
– Им нужен был Сафрон?
– Да, лучше всего, сказали, Сафрона замочить. А я помню, разговор был о том, что к нему со стороны озера можно забраться. Сафрон там усиливал что-то, а пацаны сказали, что туфта все это.
– Так оно и оказалось?
– Так оно и оказалось.
– Ты участвовал?
– Да нет… Они не хотели меня светить, хотели, чтобы я и дальше с ними работал.
– Не с ними ты работал, – усмехнулся Комов. – А на них. И против своих. Потому что дешевка ты…
– Значит, Сафрона сдал ты. А Хоровода?
– Я же говорю, они сами до этого дошли. Сами все просчитали, что Сафрон подкрепление вызовет. Засаду поставили… Этот Кокон везучий как черт!
– А Горбуна кто ему сдал?
– Ну подъехали вчера, давай, говорят, помогай. Кураж, говорят, заканчивается.
– Кураж?
– Ну, Кокон же не совсем псих, понимает, что не может все время везти.
– На Горбуна, выходит, везения хватило.
– Ему да, а мне как-то не очень… – Логачев жалобно глянул на Степана.
– Очень не повезло тебе, парень, – ухмыльнулся Комов. – Даже не представляю, как тебя Сафрону такого отдавать.
– Зачем меня отдавать? – запаниковал бандит.
– Да не переживай, не отдадим, – подмигнул ему Круча. – Как соучастник пойдешь. Сколько там трупов на вашей совести?
– Так не было меня там! Я никого не убивал!
– Кокон убивал, Полухин убивал, Урываев убивал. Но их нет, где они, мы не знаем. А ты во всем признался… На тебя все трупы и повесим!
– Не надо, не признавался я! Вы меня заставили!
– Тогда Сафрону вернем. С комментариями, – кивнул Круча.
– И поправками, – добавил Кулик.
– Давай думай, как нам Кокона взять!..
– Да я не знаю!
– Или ты думаешь, что он тебя сдаст? Может, все-таки стрелял в Сафрона?
– Да нет… Кокон звонил мне!
– Ну вот!
– Мобильник у меня, он на мобильник звонил, номер, правда, не отразился, но вы же можете пробить.
– А сам ты на этот номер звонить пробовал?
– Ну да, глухо!
– А зачем пробовал?
– Спросить хотел, где они… Они сказали, что на дно ложатся.
– Когда сказали? Когда ты им звонил?
– Да нет, когда насчет Горбуна говорили…
– Ты им наводку на него дал?
– Да дело не в этом, – вздохнул бандит.
– А в чем?
– Они хотели, чтобы я пошел посмотрел, есть Горбун в «Огоньке» или нет. Я сказал, что не пойду, ну, Кокон согласился…
– Ты уже говорил, не хотели они тебя светить, – напомнил Степан.
– Ну да.
– Нужен ты им. Кокон хочет, чтобы ты и дальше на них работал.
– Да.
– Ты ему позвонил, он тебе не ответил. Не перезванивал?
– Да нет. Как отрезало!
– На дно легли?
– Они собирались лечь на дно.
Степан выразительно глянул на Комова. Плохо, если фартовый Кокон затаился. Еще хуже, если залег глубоко. Может пройти очень много времени, прежде чем он даст о себе знать. Но, возможно, он выйдет на связь в самое ближайшее время. В любом случае они должны быть наготове.
* * *Пять штук за обычный скальп, а таких набралось штук двадцать, не меньше. Ровно сто тысяч долларов Турман и предложил. Еще вчера эта сумма показалась бы Кокону фантастической, а сегодня он вдруг почувствовал себя кинутым.
– Ну, Сафрона мы не смогли, но Хоровод, Горбун тоже в авторитете, – напомнил он.
Турман кивнул, достал из кармана две пачки по десять штук зелени в каждой и бросил в сумку с деньгами, которая стояла на пеньке посреди заснеженного леса.
Не захотел Кокон выходить из Битова на своих двоих, рискнул выехать, и не прогадал. Ему все еще фартило, но тем не менее от встречи с Турманом в городе он отказался. Назвал место на берегу реки, Турман подъехал, привез деньги. Чилиец с ним и Гурман, все, больше никого. Но так-то ему бояться нечего, Кокон не собирался его убивать. А вот Турман мог иметь намерение избавиться от него. А вместе с ним и от всех, кто взорвал Битово.
– Нормально? – спросил Турман.
– Я слышал, Сафрон с банка съехал?
– Съехал.
– И отступное проплатил.
– Ты хочешь отступное? – удивленно повел бровью Турман.
