Владимир Александрович Шубняков
Тайна последнего командора
«Умереть не страшно, страшно умирать»
1 ЧАСТЬ.
– 1 -
Петр Сергеевич сидел на веранде своего собственного домика, расположенного на берегу Черного моря, в живописном местечке недалеко от Гурзуфа. Он приобрел его сразу после того, как провозгласили, что «Крым – наш» и теперь он часто приезжал сюда из промозглого Питера, чтобы погреться на ласковом солнышке и подышать морским воздухом. Глядя на бескрайнюю водную гладь, ему вспоминалась его суетная жизнь, которая, как и у всех других людей, состояла из череды случайных событий, которые невозможно спрогнозировать, но необходимо их кому-то пережить, а кому-то преодолеть и постараться это сделать с выгодой для себя.
Первые шестнадцать лет его фамилия была – Рылов, Петя Рылов. В школе его дразнили «Рылом» и ему это очень не нравилось. Учась в младших классах, он не один раз, забившись в какой – нибудь угол, из-за этого украдкой плакал. Когда стал постарше, девчонки хоть и обращали на него внимание, но встречаться с «Рылом» никто из них не осмеливался. Засмеют однокашники. Он же не понимал, как это его мать, с фамилией Малета могла выйти замуж и сменить свою фамилию на Рылову. Видимо она очень любила его отца или боялась неудобств, связанных с неодинаковыми фамилиями супругов в Советском государстве. Так, наверное, и согласилась на эту убогую фамилию из-за страха социалистической действительности.
Когда пришло время получать паспорт, Пете со скандалом, но все же, удалось взять девичью фамилию матери. Он стал – Петром Сергеевичем Малетой, и ему очень нравилась его «новая» фамилия. В ней чувствовалось что-то французское, изысканное, даже, по его мнению, отдавало каким-то аристократизмом. С этим чувством он и пошел далее по жизни. У него вроде бы даже рост увеличился, и как-то расправились плечи. Окончив школу, стал замечать, что на него откровенно зазывающее стали смотреть молоденькие девушки, а узнав его фамилию, больше не шарахались от него, как от зачумленного. Вот ведь, кажется ерунда, всего-то фамилия, а какая разница, какое разное отношение к людям. В общем, юный Петр в это время смог вполне оценить правильность поговорки: «Как корабль назовешь, так он и поплывет».
Дальнейшая судьба, послешкольная, была определена заранее. Отец безапелляционно сказал:
– Дальнейшая дорога твоя, сынок, лежит в Питерский госуниверситет, благо твоя старшая сестра Аня уже проторила туда дорожку, да и мои связи позволяют с уверенностью сказать, что задача твоего поступления в этот ВУЗ может быть решена положительно.
Вот так витьевато отцом была сформулирована Петина жизнь на ближайшие пять лет. Он, правда, не возмущался и не спорил, так как и сам хотел учиться в «Анькином» универе, уж больно красочно она описывала тот год учебы, который она там провела. Так что Петр не мог дождаться, когда же он сможет назваться гордым именем «студента».
В Университет действительно поступил довольно легко, хотя в школе он был лишь твердым «хорошистом», по-видимому, связи отца сыграли решающую роль. В шкуре студента понемногу освоился, правда часто возникала путаница, но она имела четкий акцент в пользу Петра. Учась вместе со старшей сестрой (они были погодками) в одном ВУЗе, незнающие люди удивлялись их родству, иногда с нескрываемым подозрением – как это Петр Малета может быть родным братом Анны Рыловой. Что тут общего? Может они хотят скрыть свои амурные взаимоотношения? Вот и дурят людям голову. Тем более оба были довольно-таки миловидными, а Аню можно было бы даже без особой натяжки, назвать красавицей.
– Петька, ты мне всю судьбу поломаешь,– говорила она,– я из-за тебя точно замуж не выйду, все ведь думают, что ты мой ухажер.
– Ничего, время придет, выйдешь, еще будешь жалеть, что выскочила так рано, – философствовал ей в ответ Петр.
Оказалось, как в воду глядел, не прошло и года, как справили свадьбу Ани и ее давнего поклонника и, как оказалось, возлюбленного – Витьки Маврина. Прошел еще год, и как-то незапланировано, без особых церемоний, женился и Петр на своей однокурснице – Светке. Правда и они сами и их родственники восприняли этот брак не очень серьезно, как детскую забаву. Мол, хотят – пусть попробуют, пусть поиграют дома во взрослую жизнь, чем по подворотням шариться. А между тем студенческие годы пролетают так быстро, так что, не успев еще насладиться всеми прелестями этой студенческой жизни, обнаруживаешь, что она уже закончилась и надо идти дальше. А для Петра получилось дальше – это в Армию. Ну, в Армию, такт в Армию. Да и полтора года – не срок. Будучи еще при некоторой власти, отец договорился, чтобы Петр проходил службу недалеко от дома, в соседней области, женатый все-таки человек. На призывной пункт Петра пришли провожать все – жена Светлана, сестра с мужем, отец с матерью и целый «взвод» друзей. Вечером дома отпраздновали «как надо» проводы, а утром закрылись за Петей ворота призывного пункта. Там внутри почти все призывники оказались в состоянии приличного подпития, вроде бы как праздник большой – в Армию идем!
– А ты пацан, что ли трезвый совсем,– спросил Петра какой-то странный юноша с копной необычайно желтых волос на голове,– я Серега Ж-ж-желтов, а тебя как звать и давай будем знакомы и … друж-жить начинать… буд-дем…
– Давай дружить. А звать меня Петром,– откликнулся чуть оторопевший Петр.
– Петрух-ха, значит…ик. А меня почему-то все «Желтком» кличут. Почему? В толк не возьму.
– Действительно странно, почему?– съехидничал Петр.
– Ладно. Я тут все узнал…ик. Команда наша состоит из двадцати пяти человек-к. Ехать мы должны были к-куда-то на псовщину. Ой!… ик… на псковщину. М-да! В какую-то лесную глушь. Но вот, незадача, приехал оттудова «купец»…ик,– произнес Желток и стал клониться ко сну, смежив веки. Петр похлопал новоявленного защитника Родины по плечу, не давая ему уснуть:
– Откудова оттудова? И какой такой «купец»? – попытался уточнить Петя.
– Ну ты и темнота нестроевая, оттудова – это из глуши этой пскопской, а купец – это че-человек военный, который нас всех туда должен был сор…пр…водить, в обч-чем отвести. Вот! Ну, ты всосал? Али – нет?
– А почему должен? Он что не собирается нас сопровождать?
– В том-то и закавыка,– пояснил Желток, вроде бы уже начавший трезветь,– что ему надо не двадцать пять солдат, а только двадцать. Понял какой коленкор?
– Ну и…
– Ну и наш местный, здешний командарм сказал, что всех иногородних отправляют с купцом, а местных и сильно пьяных оставляют для допр-рстр-, о блин,– допр-распр-тр, о блин, -пределение. Ух! А пойти узнать у ком-мандарма местного кого – куда отправляют никто не в состоянии. То бишь, не может никто. Ущучил, братан?
– Почему не могут? – спросил Петр.
– Как говорится: «Все пушки пьяны, а хлопцы – заражены». Ходить как-то все разучились. Одна надежда на тебя, брат Петруха, как на самого трезвого марксиста. Понял теперь?
– Понял. А командарма этого, твоего – где искать?
– А в …ш-штабе. А штаб каждый знает, кого ты спросишь,– пролепетал Желтов.
– Ладно, узнаю – что и почему. И тебе расскажу. Я пошел.
– Не расскажу, а долож-жу. Мы же …ик… Родину защищаем…ок…ик,– произнес коллега по оружию Петра и издал еще какие-то непонятные звуки, которые удалявшийся Петр уже не расслышал.
Петя быстро нашел адекватных офицеров, которые распоряжались на призывном пункте и выяснил, что действительно «команда», к которой он был приписан, сокращена до двадцати человек, в связи с отсутствием надобности в псковских лесах большого количества вооруженных людей. А учитывая объявленную тогдашним правительством страны политику «разрядки напряженности» капитан, разъяснявший Петру эту политику, предложил рядовому Малете проследовать домой, в связи с тем, что сегодня пятница, а по субботам и по воскресеньям призывной пункт в Армию никого не отправляет из-за выходных дней.
– Мы, военные – тоже люди! – зачем-то в конце добавил капитан.
В конце концов, Петр выяснил, что пять человек из «команды» к которой он был приписан, могут получить военные билеты и идти домой, но они должны явиться в понедельник в областной военкомат с указанным военным билетом и вещами. Еще ему объяснили, что, так как все они имеют военные билеты, они с сегодняшнего дня служат в Советской Армии, так что, если в понедельник не придут в военкомат – то значит дезертиры, и… в тюрьму.
– Все понятно?– уточнил капитан.
– Все понятно. Непонятно только, где мне взять военный билет и кто еще те четверо счастливчиков, которым, как и мне можно идти домой. Впрочем, я одного из них знаю.
– Ну, тогда идите в штаб и получите ваши военные билеты и валите отсюда, то есть из Советской Армии до понедельника.
– Есть! Товарищ капитан!– отрапортовал рядовой Малета и пошел искать штаб, в котором выдают военные билеты.
Наскоро опросив местных старожилов, он нашел временную «строевую часть» и попросил сидевшего за столом сержанта выдать ему военные билеты Малеты и Желтова. Без лишних проволочек со стороны сержанта, Петр расписался в каком-то журнале за обоих новоявленных бойцов за Родину и получил новенькие красные книжечки – военные билеты рядового состава. Затем нашел уже порядком протрезвевшего Серегу, и они вместе двинули из призывного пункта по домам. По пути договорились, что встретятся около областного военкомата в понедельник в десять часов утра. Пожав новому товарищу руку, Петр остался один. Он решил не предупреждать о своем возвращении домашних, а сделать им, и в особенности Светке, маленький сюрприз.
Добравшись до дома, позвонил в квартиру, дверь открыл Виктор, Анькин муж. Был он прилично навеселе, поэтому увидев Петра, не удивился, а с упреком сказал:
– Ну, где ты, Петруха, шляешься столько времени. Светка твоя вон всю воду из себя через глаза вылила, ревет как белуга – тебя толи потеряла, толи уже похоронила. Иди сам разбирайся.
– Оба-на! – отреагировал Петр,– а ничего, что я вроде бы как уже к Пскову подъезжаю…
– Ой! Правда. Ты как это здесь оказался? Ты же Родину сейчас должен, вроде бы, защищать. А ты тут…– обалдел, наконец, осознавший действительность Витька и визгливо закричал,– люди! Аня! Идите сюда, тут призрак непобедимого солдата нарисовался.
В прихожую вышли Анна и отец – Сергей Федорович, почему-то в костюме и при галстуке, но было заметно, что и он принимал посильное участие в праздничном застолье, продолжая провожать отсутствующего сына в Армию.
– Что случилось?– испугался он,– тебя что, из Армии прогнали? Ты как здесь? Или что – дезертировал!
– Да успокойтесь вы, все нормально. Просто перенесли мою службу на понедельник, мест у них там не хватает. Разрядка же. Что вы, забыли? А Светка-то где?
– Да рыдает она там, в вашей комнате, все причитает – а вдруг она тебя больше не увидит, а вдруг тебя там убьют враги какие-нибудь. В общем, иди, прекращай истерику и давай за стол – дальше будем тебя провожать,– с заметной радостью возможности продолжения банкета, провозгласил отец.
Петр тихонько приоткрыл дверь в их со Светой комнату. Она действительно, поджав ноги, сидела в кресле и всхлипывала, прижимая к лицу махровое полотенце.
– Светик, чего плачем? Кого хороним?– произнес стандартную для такого случая фразу Петр.
– А… Как не плакать, Петьку в Армию забрали, а вдруг его там убьют,– по инерции, не глядя на спрашивающего и не отрывая полотенца от лица, ответила Света.
Тут у нее в мозгу соединились временные связи, она поняла, что говорит с ней хоронимый ею муж. Она с недоверием покосилась в сторону Петра, потом поняв, что это не призрак, а действительно он, заорала что-то нечленораздельное, вскочила с кресла, в мгновение запрыгнула на Петра, обхватив его шею руками, а поясницу ногами и даже не заплакала, а завыла и опять залилась слезами. Она стала его обцеловывать и всего обслюнявила и обмочила своими слезами. Ну и конечно ни за какой стол они не пошли, а вышли из своей комнаты только на следующий день, в субботу, часам к одиннадцати утра.
Субботу и воскресенье, два этих теплых июньских дня, молодые супруги провели вместе, чередуя прогулки по Ленинграду и купание в Финском заливе с частыми заходами в спальню. В общем, неожиданный армейский отпуск доставил Петру и Свете огромное удовольствие и наслаждение. Весь окружающий мир, все люди, включая родню, куда-то исчезли на эти два дня, а остались только они вдвоем и их любовь. Но все хорошее всегда очень быстро заканчивается, закончились и эти два счастливых дня. Утром, в понедельник, Петр собрал вещи, но уже как опытный солдат, побывавший на призывном пункте. Только самое необходимое. Поцеловал на прощание снова рыдающую Светку, и сказав сакраментальную фразу: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…», двинул в областной военкомат.
На крыльце военкомата его уже поджидал Серега Желтов. Он так же был налегке, с небольшим рюкзачком. Они как старые приятели поприветствовали друг друга, и оказалось, что трезвый Желток вполне интеллектуально развитый и симпатичный парень, окончивший институт Лесгафта и имевший вполне спортивный вид, соответствовавший выпускнику физинститута. То, что он был физически развит гораздо лучше Петра, сразу бросалось в глаза, когда они стояли рядом. Они были примерно одного роста, но Петр выглядел каким-то рыхлым интеллигентом с небольшими ранними залысинами, а Желток был крепким атлетом, не качком, но с весьма красивым мышечным рельефом, проступавшим через легкую летнюю одежку.
– Ты каким спортом-то занимался в своем инфискульте? – поинтересовался, глядя на него, Малета.
– Чайник я,– ответил Серега, чем слегка удивил Петра. – Ну, лыжников у нас в ВУЗе так называют, понял?
– А я-то подумал, что ты начинающий спортсмен,– не без ехидства отреагировал друг.– Ну что, пойдем сдаваться?
– Пойдем!
Они смело открыли дверь военкомата и обратились к сидевщему за стеклом старлею, просунув в окошко головы:
– Мы в Армию пришли. Забирайте нас!
– Ребята, вы ничего не путаете, у меня на счет вас нет никаких распоряжений, а впрочем, понимаю вашу шутку юмора. Поднимайтесь в зал на третий этаж, там все такие же весельчаки, как вы. Они вас только и ждут.
Новобранцы без лишних вопросов поднялись на третий этаж военкомата, нашли актовый зал, который был действительно заполнен почти на треть молодыми ребятами. Сергей с Петром сели на свободные места в конце зала и стали ждать того, кто им объяснит их дальнейшие действия. Минут через десять в зал вошел довольно зрелый военный в звании майора. Весь зал по – школьному встал поприветствовать «преподавателя». Тот спокойно поздоровался, сказал: «Садитесь» и, не мешкая, по-военному, стал отдавать команды:
– Достаем листки бумаги или тетради и записываем перечень документов, которые нужны для поступления в военное училище.
Причем он даже не сказал, в какое военное училище, видимо все, кроме Сергея и Петра, это и так знали. Минут десять послушав разъяснения майора насчет учебы в этом училище, Сергей поднял руку и по кивку майора, встал и задал вопрос:
– Товарищ майор, мы с другом пришли в Армию наниматься, на фига нам какое-то военное училище, если мы с ним по нормальному институту уже закончили. Где нам в армии-то служить? Кто-нибудь нам объяснит?
Майор не сразу понял что происходит, но по преподавательски присек начавшиеся было в зале смешки, а сообразив, что эти два переростка попали сюда случайно, сказал им:
– Ребята, спускайтесь на первый этаж к дежурному, а я сейчас ему позвоню по внутренней связи.
– Есть! Товарищ майор, – попытался хохмить Серега и они с Петром снова отправились к дежурному по военкомату.
Старлей встретил их уже с некоторой опаской, видимо получил от старшего по званию втык за нерадивость и осознал, что ребята не шутят, а действительно пришли для прохождения службы. Осложнялось же все еще тем, что последний июньский день был еще и последним днем призыва, в соответствии с приказом Министра обороны СССР. И чего с ними делать, распоряжений-то по этому поводу, действительно, не было никаких.
– А военные билеты ваши где?– спросил, наконец, дежурный.
– У нас на руках. Мы так понимаем, что служба наша уже идет четвертый день, военные билеты-то нам дали еще в пятницу,– отреагировал Петр.
И тут старшему лейтенанту в голову пришло соломоново решение в духе Советской армии.
– Мужики! Сейчас уже двенадцатый час. Идите-ка вы перекусите и приходите сюда часам к четырнадцати, а я за это время определюсь, что с вами делать. Позвоню там туда-сюда, все выясню. Ферштейн?
– Ферштейн, то есть, есть! Товарищ командир! Будем обедать до четырнадцати ноль-ноль,– по-солдатски четко отчеканил Желток, не сообразив в чем тут дело.
Выйдя из военкомата, Желток предложил:
– Начальство порекомендовало отобедать, а время для обеда раннее, а вот пивка дернуть я бы не отказался по случаю жаркого лета.
– Ты чего? А запах, как вернемся, неудобно, еще на губу посадят, мы же все-таки в Армии служим,– возразил Петр.
– Темный ты солдат, Малета. Кстати, а почему у тебя такая фамилия странная – Малета. Как это тебя угораздило ее подцепить?
– Почему это, странная? Отличная французская фамилия,– возмутился Петр.
– Ну, насчет французской я не знаю, а по-испански «малета» – это «чемодан», так что если ты не будешь следовать моим умным идеям, рискуешь на весь срок службы обзавестись кликухой «Чемодан».
– Во, блин! Ты это правда, про испанский перевод? Вот, не было печали – жил как д`Артаньян, нет угораздило тебя встретить,– чуть не плача пролепетал Петя.
– Да ладно, Петруха, не дрейфь – это я пошутил насчет кликухи, я никому не скажу, а то, что «малета» – это «чемодан» по-испански – так это сто процентов. В общем, идем пить пиво и перекусывать, как нам приказали. А на губу нас точно не посадят, мы еще присягу не принимали. Да, кстати ты, только, не падай в обморок, но слово «чемодан» в испанском языке еще и женского рода. Вот это я тебя пригвоздил! Ладно, не обижайся, шучу я! За то, видишь, как полезно иностранные языки знать? Можно пиво пить – когда захочешь.
Как было условлено ровно в 14-00 молодые воины, слегка навеселе, но точно в срок вновь явились в военкомат. К их удивлению, на месте старлея сидел совершенно другой военный в звании капитана.
– Товарищ капитан, а как нам найти старшего лейтенанта, который на вашем месте с утра руководил здешней армией? Нам был от него приказ явиться, отобедав к 14-00. Так мы явились,– слегка просунувшись в окошко, доложил Серега.
– Кто это такие – мы? И зачем вам кто-то приказал являться сюда к 14-00. А если вы ищете старшего лейтенанта Полякова, который был дежурным в первой половине дня, так он час назад сменился. Смена его закончилась, понятно? – пояснил капитан.
– Вот же умник! Опять обманул, гусар бородинский! – выпалил Серега.
– А вы что военкомат с баром перепутали, что ли?– спросил возмущенный капитан.
Тут уже Петру, как наиболее интеллектуально развитому красноармейцу из госуниверситета пришлось по-новой объяснять капитану всю сложившуюся ситуацию. Капитан оказался, к большому удивлению ребят, на редкость понятливым и ответственно-деловым военным. Он, изучив всю предварительную диспозицию данного дела, предложил молодым бойцам присесть на кушетку в холле военкомата, а сам куда-то беспрерывно звонил по двум телефонам, которые краснели у него на столе. Где-то, минут через сорок – пятьдесят он жестом пригласил бойцов подойти к нему и дал новую вводную:
– Сейчас выходите из военкомата и садитесь на троллейбус, идущий в сторону от центра. Через три остановки выходите и идете прямо по улице, перпендикулярной троллейбусной линии. Пройдя метров триста, с левой стороны увидите ворота с большими красными звездами и КПП рядом с ними. На этом КПП вас будут ждать. Все понятно?
– Все понятно, товарищ капитан. Разрешите выполнять?– комично вытянулся в струнку Серега.
– Выполняйте! Только сейчас прямо на КПП, никуда не заходя, О`Кей?
– О`Кей!– ответил Петр и ребята двинули по указанному им адресу. Едва выйдя из военкомата, Петр услышал, что его кто-то зовет по имени. Повернув голову на звук, он увидел водителя отцовской служебной машины Вадика, а рядом стояла собственно и сама эта служебная «Волга», ощетинившись от окружающего мира номером с тремя нулями.
– Петь, меня твой отец послал, с заданием. Узнать куда тебя отправят. Я тут с утра дожидаюсь, думал уже все, упустил тебя. Прощай почетная должность.
Петр объяснил Вадику, куда им с товарищем нужно явиться и тот сразу понял, куда надо ехать:
– Это штаб Армии местной, знаю я, где это! Не часто, но приходилось заезжать в те края.
Все трое сели в номенклатурную «Волгу» и помчались к предполагаемому месту службы рядовых Малеты и Желтова. В машине Вадик передал Пете пакет:
– Это тебе родители передали пирожков домашних с капустой, а то, говорили, будет голодный целый день.
Парни набросились на пирожки, не забыли угостить и Вадика. Не успев доесть по второму пирогу, прибыли на место. Около КПП их ждал какой-то полковник. Молодые воины вышли из машины, дожевывая пироги, подошли к полковнику. Тот жестким тоном спросил:
– Вы, что ли, Желтков и Мулето?
– Не Желтков, а Желтов и не Мулето, а Малета!– поправил его Серега.
– Ну, тогда заходите на КПП, умники.
– Сейчас доедим пирожки и зайдем,– немного обидевшись за исковерканные фамилии, ответил Сергей.
Полковник заметно разозлился, так как лицо его заметно покраснело, не ожидал от «салаг» такой наглости. Ребята, дожевав свои пироги, открыли дверь на КПП, там их встретил сержант – срочник. Браво отдав честь полковнику, он неразборчиво что-то отрапортовал. Серега все еще на кураже разразился аплодисментами. Тут полковник не выдержал, и как гаркнет:
– Я вам покажу, что такое Советская Армия, вы у меня карантин на всю жизнь запомните, заикаться начнете.
Далее последовала череда таких изысканных матерных выражений, о существовании которых наши новобранцы в своих университетах и институтах даже не подозревали. Петя и Сергей от неожиданной тирады и веского слова «карантин», которым их пытались напугать, бухнулись на скамейку.
– Да мы чего…, мы ничего…, мы готовы…, мы за Родину…– пролепетал ошарашенный Серега и весь как-то сжался.
Прошло уже около часа с момента прибытия на КПП, полковник продолжал нервничать, но было заметно, что уже не по поводу неуставного поведения «салаг», а по какой-то другой причине.
– Если курите, можете выйти из КПП покурить, я тоже пойду,– неожиданно мягко предложил полковник.
Выйдя на улицу, все трое снова увидели Вадика, который до этого момента специально не «светился». Сейчас же, он подогнал «Волгу» к КПП, так, чтобы было видно номер машины, и обратился к полковнику:
– Товарищ полковник, я вижу, что у Вас возникла проблема с транспортом, а я мог бы, учитывая сложившуюся ситуацию, доставить Вас по указанному Вами адресу.
Полковник, явно шокированный таким не по-военному вежливым обращением, да еще увидев «Волгу» с таким количеством нулей, представился и неожиданно для себя, вежливо произнес:
– Меня зовут полковник Воронов, я благодарю Вас за предложенную помощь, но мне необходимо доставить еще этих двух охламонов для прохождения службы в учебную часть.
– Я готов отвести их вместе с Вами и потом доставить Вас по указанному Вами адресу,– по-армейски четко повторил свое предложение Вадик.
– Хорошо, спасибо, если через пятнадцать минут не подъедет мой УАЗик, я с удовольствием воспользуюсь Вашим предложением,– заключил полковник Воронов.
Прошло еще двадцать минут в беспрерывных звонках с КПП то полковника, то сержанта в автопарк какой-то военной части. То не работал трамблер на УАЗике, то потерялся начальник автопарка, чтобы отпустить горючее, то выяснилось, что спустило колесо из-за чрезмерной «лысости» и «опрелости» резины, как сказал по телефону нашедшийся, наконец, начальник автопарка. В конце – концов, все кончилось тем, что Серега с Петром устроились на заднем сиденье отцовской черной «Волги», а полковник Воронов с определенной гордостью восседал на переднем сиденье обкомовской автомашины. Он назвал Вадику адрес части, куда нужно отвести «салаг», что и было необходимо для достижения успеха разведывательной миссии Вадика. Располагалась эта воинская часть недалеко от Павловска. Вадик деловито включил фары и хитрую мигалку, замаскированную за решеткой радиатора и на крейсерской правительственной скорости, помчался по центру дороги к месту службы Петра и Сереги. Полковника переполняла гордость за его начальственный вид, и он вальяжно кивал в ответ отдающим честь встречающимся на пути милиционерам – гаишникам. Быстро домчав до указанной воинской части, «Волга» неожиданно подкатила к самым воротам этой части, и Вадик троекратно нажал на клавишу клаксона. Раздался умопомрачительно – нестандартный звук сирены страшной силы, плод самодеятельной фантазии Вадика. Из КПП опрометью выскочил дежуривший в наряде солдат, ошарашено вытаращил глаза, увидев страшно гудящую черную «Волгу» с нулями на номере, а подняв глаза немного выше, чуть не потерял сознание, увидев на переднем сиденье человека и три большие полковничьи звезды на его погонах. Он резко кинулся к воротам и за какое-то мгновение ворота уже были нараспашку. «Волга» рванула с места и с обкомовской быстротой влетела на плац, где как раз в это время проводился вечерний развод части. Вся военная часть повзводно выстроилась во фрунт. Из окон машины были видны четкие людские квадратики взводов, а напротив них стояло в одну шеренгу все командование части в количестве четырех человек. В этот торжественный момент на середину плаца и выехала номенклатурная «Волга», причем, все произошло так быстро, что полковник Воронов не успел даже ничего сказать и остановить этот неуставной «бардак». «Волга» быстро, но плавно подкатила к командованию части и остановилась как раз в центре плаца. К передней двери машины подскочил обалдевший начальник штаба части, майор Вошекат и раболепно, с поклоном открыл полковнику дверь. В сложившейся ситуации покрасневшему, как рак, полковнику Воронову ничего не оставалось делать, как выйти из машины на плац. Раздалась резкая гортанная команда «Смирно, равнение на середину» и к полковнику подобием строевого шага с качающимся пивным животом направился командир части подполковник Лебедев для отдачи рапорта так эффектно прибывшему начальству. И вот в это время открылись задние двери «Волги» и оттуда вывалились два гражданских пацана, встали как зрители на параде, засунув руки в карманы, и тут Серега неожиданно выкрикнул:
– Здравствуйте, товарищи бойцы!
В этот момент над плацем повисла зловещая тишина, подполковник осекся и прервал свой рапорт, полковник Воронов как- то неловко дернулся в сторону машины и ребят, как будто хотел сбежать от стыда, его фуражка слетела и покатилась по плацу, подгоняемая ветром. Командир части побежал ее ловить. Вид пузатого подполковника с растопыренными руками напомнил всем, как пьяные мужики в деревне пытаются поймать убегающую курицу. И в этот момент плац огласил оглушительный хохот более чем трехсот солдат и сержантов. В общем, такого конфуза эта часть не видела со времени ее создания. Воронов скомандовал Петру и Сереге:
– Вы, двое, за мной! А ты, Ники Лауда – вон отсюда и как можешь быстро!
«Волга» Вадика чинно развернулась, и проехав через КПП, помчалась докладывать Петиному отцу в какую часть он был определен на ближайшее время. Полковник же привел ребят в «Строевую часть», где находились солдат – писарь и прапорщик, который получил от Воронова жесткий наказ:
– Этих двоих вые…ть так, чтобы они карантин на всю жизнь запомнили. Чтобы при упоминании этого слова они мочиться бы начинали! Вам все ясно?
– Есть вые…ть, товарищ полковник, будет сделано, – с готовностью отрапортовал прапор.
– А мы – то че сделали, только поздоровались, как культурные люди,– обиженно пролепетал не на шутку испугавшийся Серега.
Вот так и началась служба в Советской Армии Петра Малеты и Сереги «Желтка». Когда отправили полковника Воронова восвояси, все вдоволь насмеялись, а двух новобранцев определили в карантин и никаких особых репрессий, обещанных полковником, к ним так и не применили.
– 2 -
Как выяснилось, попали Петр и Сергей в учебку ЗАСовской связи. Для гражданских лиц поясню: ЗАС – это засекреченная аппаратура связи. Определили их в телефонисты (понятно, что есть еще и телеграфисты). Дальше пошла обычная армейская жизнь – наряды, караулы, теоретические занятия, физподготовка. Вскоре руководство части поняло, что Малета и Желтов парни грамотные, и как оказалось, дисциплинированные. Чувствовалось буквально во всем, что у ребят за плечами по ВУЗу, причем грамотнее они были ни только восемнадцатилетних пацанов, своих сослуживцев, но и большинства офицеров, не говоря уже про прапорщиков. Да и постарше остальных они были, поопытнее в житейских делах. Поэтому после окончания учебки, их как незаменимых бойцов, оставили при части, формально определив в хозвзвод. Бросалось в глаза, что они как будто дополняли друг друга в армейской жизни. Сергей – крепкий, физически сильный, уверенный в себе и за словом в карман не полезет. К таким всегда молодежь тянется. Петр же был взрослым женатым мужчиной, грамотеем. Без особого труда, за короткое время получил почетное звание «Лучший специалист ЗАС» и без него вообще офицерско-преподавательский состав существовал неполноценно. Петр мог любого из них заменить на месте преподавателя в любой момент. В общем и целом, прижились парни в этой армейской среде и чувствовали себя «как рыба в воде». Пете еще нравилось, что к нему по выходным могла приехать Светка, а уж когда их стали отпускать в увольнения, Петра, как «женатика», так и с ночевкой отпускали. Не жизнь – «малина», в отличие от их бывших сокурсников, которые служили кто в стройбате, кто в Афгане, а кто просто в лесной глуши. Так и пролетели эти полтора года как-то незаметно, без эксцессов и залетов. Впрочем, один случай из армейской жизни запомнился ребятам на долгую память.
Где-то после года службы, в их военном округе были назначены учения. По разнарядке, в один из дивизионов ракетных войск необходимо было направить двух специалистов ЗАС для несения «боевого дежурства». Больше от скуки и однообразия Петр с Сергеем вызвались быть этими специалистами. В результате, отправили их на какую-то ракетную точку в Прибалтике. А там реальная Армия, порядки жесткие – три дня сидишь под землей на аппаратуре, потом день отдыхаешь. Так вот эти три дня БД были самым большим испытанием нервной системы для местного личного состава. Сидеть трое суток в шахте и ничего не делать – это оказалось для молодых парней, полных энергии, страшной пыткой. Брать с собой на дежурство, что-либо, было запрещено, то есть ни книг, ни телевизора, ни карт, как и ничего другого пронести было нельзя. Объект секретный, за нарушение режима – дисбат! Вот и сходили потихоньку с ума местные солдатики на этих БД от безделья. Дежурная смена состояла из четырех человек. Их задача была – обеспечивать бесперебойную работу приемо-передающей аппаратуры ЗАСовской связи, а поскольку эта аппаратура полуавтоматическая или автоматическая, то и страдала большую часть своего дежурства вся смена от безделья. К Петру и Сергею, так как никто из старожилов не знал их квалификации, определили двух лучших местных телефонистов. Андрей и Марат оказались вполне компанейскими ребятами, только какими-то, уж больно запуганными режимными требованиями. Марат был смешливым парнем, но слегка трусоватым, а Андрей типичный чтец – ботаник, но не лишенный чувства юмора и видно – не стукач. Сходили бойцы на первые два совместных дежурства, присмотрелись друг к другу. Вот тут Желток и решил показать свою настоящую квалификацию. Через систему блокировок ЗАСовского приемо-передающего аппарата он, напрямую подключил телефонную трубку к, считай, правительственной линии связи. По Уставу и Военному закону такие действия приравнивались в то время к шпионажу и по УК РСФСР карались вплоть до расстрела. За несанкционированными подключениями четко следила специальная служба при КГБ СССР и вычисляла место такого подключения «на раз», так как все внедрения в засекреченную линию связи давали моментально определяемый сигнал. По этому сигналу быстро вычислялось место внедрения, тем более такое внедрение было возможно только на приемо-передающих пунктах, то есть в шахтах, подобных той, в которой находились Сергей и его «команда». Таким образом, максимум через пятнадцать минут в месте внедрения уже находился вооруженный наряд для ареста преступников.
