Влад Райбер
Монстр в твоём шкафу
– Захар, мне тут пришла одна хорошая мысль, – сказал я доброжелательно. – Ты… не стой на пороге, заходи! Сейчас во всём и разберёмся.
– Вот это другой разговор! – сказал этот мерзавец, заходя в квартиру.
Осиновский Крысолов
Слово «маньяк», я впервые услышал, когда учился во втором классе. В городской газете вышла статья под заголовком «Осиновский Крысолов». Мама хотела, чтобы я её внимательно прочитал.
Текст был нагромождён словами, значения которых я ещё не знал и пришлось продираться через строки. В статье не было ничего про ловлю крыс. Название отсылало к средневековой легенде о похищенных детях, ведь в нашем Осиновске тоже пропадали дети и подростки. Они просто исчезали из своих домов. И это продолжалось несколько месяцев.
Никто не отыскал ни одного ребёнка и ни одного тела. Не нашёлся ни один свидетель, который хоть что-то видел. У автора статьи не было никаких фактов, но он осмелился предположить, что это дело рук маньяка, одержимого детьми.
Мама просила меня быть осторожным. Никому не открывать дверь, если её или папы нет дома, остерегаться взрослых на улице, ни с кем не разговаривать и ничего о себе не рассказывать.
Пропажи не были хаотичными. У них была закономерность: они происходили волнами. Первым всегда исчезал не какой-нибудь тихоня, а заметный ребёнок, который не был обделён вниманием сверстников. И вскоре один за другим исчезали все его близкие друзья.
Я никогда не выделялся из толпы других детей. Был как все. У меня был единственный друг – Амир. Не помню нашу первую встречу, казалось, мы знакомы с рождения. Мы жили в соседних квартирах. И постоянно проводили время вместе, то он у меня, то я у него.
Однажды у Амира появилось много друзей. Всё потому, что родители купили ему первую Плейстейшн. Говорят, что сейчас дети испорченные, меркантильные – дружат с теми, у кого самый крутой телефон… Но клянусь: так было во все времена!
В моём детстве большинство ребят довольствовались приставками на картриджах, а у моего друга раз и сразу Плейстейшн. Теперь не я один приходил к Амиру в гости. Он приводил домой одноклассников. И мы сидели компанией вчетвером, а то и впятером. Рубились в Mortal Kombat 4, целыми днями проходили первые три части Resident Evil, Dino Crisis и прочие игровые хиты того времени.
Да, я немного завидовал Амиру и ревновал его к новым друзьям. Но он не уставал напоминать мне, что я по-прежнему его лучший друг и так будет всегда.
Мы с размаху ударялись ладонями, жали друг другу руки и повторяли: «Дружба на всю жизнь!». Я в это верил. Думал, что мы и в старости будем вместе.
Однако я потерял своего лучшего друга, когда мне было восемь, вскоре, как прочитал статью в газете. Амир пропал. Исчез из своей комнаты ночью. Как растворился в собственной кровати.
Я, как и все, был в шоке, но первое время не убивался и не плакал. Просто не мог поверить, что с Амиром могло случиться что-то плохое.
Он найдётся! Мой друг всегда был и всегда будет – так мы договорились.
Потом исчез его одноклассник Дима, который часто бывал у него в гостях. Через неделю исчез Серёга – ещё один школьный друг Амира. Эти ребята тоже пропали ночью из своих квартир.
Тогда я попрощался с иллюзиями и понял: он не вернётся никогда, как не вернулись другие похищенные дети. И я тоже скоро исчезну! Меня заберёт Крысолов. Странно, что он не украл меня первым.
Мама тоже поняла, что к чему и попросила отца навесить замок на балконную дверь. Мама так волновалась, что провожала и встречала меня со школы. И у меня больше не было своего ключа. Теперь я не мог покинуть квартиру без родителей. Да и куда было рваться? Я сам боялся до дрожи.
Газетный писака использовал легенду о Крысолове лишь для красного словца. Но я был ребёнком и воспринимал это всерьёз. В средневековой истории, Крысолов манил за собой детей с помощью музыки. Я думал, что и этот маньяк может использовать звуковой гипноз.
Дети открывают перед ним двери и молчаливо уходят за ним…
На ночь я закладывал ватой уши, ведь ещё не знал, что она бесполезна, как и замки на дверях.
Я проснулся ночью и сразу увидел в углу своей комнаты страшного, высокого человека.
На нём были тёмные брюки в полоску, пальто с широкими плечами, а на голове шляпа-котелок. Такую одежду давно никто не носит. Его лицо было настолько отталкивающим, что я не мог на него смотреть.
Этот человек, похоже, дожидался моего пробуждения. У меня не получилось притвориться спящим, от страха моё дыхание стало слишком шумным и высокий человек двинулся к моей кровати.
Он поднял правую руку. Из рукава показалось что-то острое. При первом взгляде, мне показалось, что это нож, но это и была его рука – вытянутая, наточенная кость, как лезвие. А его левая рука была нормальная, как у всех людей.
Человек подступал неторопливо. Я же мигом выскочил из-под одеяла и пролетел мимо прямо в коридор. Верзила махнул рукой-ножом по воздуху.
Я вбежал в спальню родителей с криками: «Мама! Папа! Меня убивают!». Но их там не было! Их не было нигде! Ни в спальне, ни в коридоре, ни на кухне. Они исчезли, а входная дверь, обычно запертая на все замки, была открыта. В подъезде, как и в моей квартире не горели лампы.
У меня не было времени думать – за мной по коридору шёл страшный человек и я босоногий, в одной пижаме оказался на тёмной лестничной площадке.
Дверь квартиры напротив и все остальные в подъезде, тоже оказались открытыми. Я бежал вниз, звал маму и папу.
Позади громко топали ботинки, перила гудели. За мной спускался страшный верзила. Он прибавил шаг, чтобы не упустить меня.
Я звал на помощь, но не заглянул ни в одну из квартир. Интуитивно чувствовал, что все они пусты. Все люди в нашем доме исчезли. Остался только я и этот человек с ножом вместо руки.
На улице горел фонарь, но сразу погас, когда убийца ступил во двор. Он не бежал, а двигался быстрым шагом. Длинные ноги позволяли ему преодолевать сразу большое расстояние, и он отставал всего чуть-чуть.
Я запретил себе оглядываться и побежал быстро как мог. Сбивал пятки о гравий, но бежал.
Наш маленький город всегда был тихим по ночам, но тогда это была особенная, мёртвая тишина. Дрожь прошла по спине, когда я понял, что кричать бесполезно – нигде нет людей. Словно весь мир опустел. Никто не придёт на помощь!
Куда ни глянь – всё открыто: подвалы, магазины и даже трансформаторные будки. Я желал только отделаться от верзилы. Его заострённая рука обещала страшную и мучительную гибель. Я постарался сделать так, чтобы он потерял меня из виду. Сворачивал за каждый угол, бесшумно пробегал по траве и наконец нырнул в открытую дверь хлебной лавки, и укрылся в кладовой.
Я видел, как за большими окнами погасли фонари. Это означало, что он был рядом.
Человек в шляпе прошагал в холодной тьме и замер на пороге хлебной лавки. Он не входил, но и не следовал дальше, будто решал, стоит ли тратить время, чтобы осмотреться внутри.
У меня сжались и сердце, и лёгкие. Я потерял способность дышать. Верзила стоял на месте. Обе его руки скрывали длинные рукава пальто.
Мои ноги были истёрты. Я знал, что мог наследить кровью и страшный человек без труда меня найдёт, если обнаружит пятна на полу.
Что было делать? Только сидеть, молчать, не издавать ни звука и надеяться, что он пройдёт мимо.
Я сжимал руки в замке, как в молитве. Пальцы потеряли чувствительность и стали холодными.
Верзила ушёл. Он отправился искать меня в другом месте, а я так и остался сидеть на полу в кладовой.
Я проснулся от удара в живот. Грузчик нёс ящик с буханками и не заметил спящего ребёнка на полу. Увидев обычного человека и ощутив аромат свежего хлеба, я заплакал. За окнами сияло рассветное солнце и люди снова были здесь.
– Мальчишка! – вскрикнул грузчик.
Он и продавец пытались добиться от меня объяснений, как я оказался в закрытом магазине. Мои ответы не казались им правдивыми: дверь не могла быть открыта ночью, тогда бы сработала сигнализация.
Мои мать и отец уже успели со мной попрощаться. То, что моя кровать пуста мама обнаружила ещё в час ночи, ведь она часто проверяла мою комнату.
Когда мы встретились, родители меня и ругали, и обнимали, и плакали. Я не понимал их, а они не понимали меня. Мы будто разговаривали на разных языках.
Они хотели знать, как я смог выйти из закрытой квартиры. Я говорил, что квартира была открыта, а родителей не было.
– Постарайся, вспомни! – упрашивала мама. Ей казалось, что я говорю бессмысленные вещи.
Что значит «вас не было»? Как это «везде открытые двери»?
Когда я описывал того, кто за мной гнался, мои слова тоже подвергали сомнению.
– Ты говоришь: у него был нож?
– Нет! Его рука была ножом!
По моим рассказам было невозможно составить портрет. Высокий человек в старинной одежде, неопределённого возраста, лицо представляет собой сплошные бугры и рытвины. Я не запомнил, какой величины был его нос, какими были глаза.
Несмотря на то, что я был единственным ребёнком, которому удалось спастись, мои свидетельства не имели никакой ценности, потому что они напоминали кошмарный сон.
Я боялся, что верзила придёт за мной снова. Когда мне было особенно тревожно в темноте, я приходил в комнату родителей с одеялом и подушкой. Мама не говорила ни слова, если утром находила меня спящим на полу у своей кровати.
Но ничего не произошло. Ночные похищения прекратились. Больше не пропал ни один ребёнок. Амир дружил ещё с одним мальчиком из своего класса и часто приглашал его в гости. Если рассуждать в логике моей теории: он тоже должен был оказаться под угрозой. Однако с ним ничего не случилось.
И я сделал предположение: той ночью высокий человек перенёс меня в свой мир и намеревался убить, но ему это не удалось. Цепь оказалась разорвана. И не получив жертву, мистический маньяк умер.
Те дети, что исчезли ранее, так и не нашлись.
Родители Амира уже через год перестали верить, что их сын вернётся. Я это понял, когда они заглянули к нам в гости. Мама моего друга принесла коробку с приставкой, а его отец поставил передо мной стопку дисков с играми. Они попросили взять это на память.
Я, конечно, мечтал об этой приставке, но она не должна была достаться мне такой ценой. И запустил я её всего один раз. Поиграл и забыл. Оказалось, что мне не так нравились игры, как времяпровождение с лучшим другом.
Тогда в восьмилетнем возрасте моё детство закончилось. Или наоборот – я навсегда остался ребёнком. С годами мои страхи стали обычными привычками: я никогда не жил отдельно от родителей и не искал таких возможностей. Я всегда закрывался в квартире и в комнате, потому что вид пустых проёмов вгонял меня в панику.
Много лет подряд, ложась спать, я повторял себе: «Маньяка больше нет». Но если случайно просыпался ночью, сразу бросал взгляд на золочёную дверную ручку…
«В городе снова пропадают дети», – об этом начали говорить все, сразу после первого случая.
Исчезла девочка семи лет. Исчезла ночью из закрытой квартиры. И уже утром об этом знал каждый житель Осиновска. События двадцатичетырёхлетней давности были глубокой травмой для нашего города и первый похожий случай стал триггером.
В городе снова пропадают дети!
Я не хотел говорить это вслух. Надеялся, что это всего лишь совпадение. Но в ту же неделю пропала ещё одна маленькая девочка. Подруга первой пропавшей. И мне пришлось согласиться: начался новый сезон похищений. Он вернулся.
Дети пропадали, а мои воспоминания ожили. Я ощущал их ужас. Знал, что такое проснуться, увидеть его в своей комнате и понять, что рядом нет никого, кто мог бы тебя спасти.
Я стал беспокойно спать. И это повторилось со мной. В одну ночь дверь в моей комнате оказалась открыта!
Когда я увидел чёрный проём вместо золочёной ручки, у меня свело мышцы живота, а из горла едва не вырвался крик. Но в моей комнате не было страшного человека. Я просто перенёсся в его мир.
Давняя связь…
«Наверняка, он сейчас гоняется за каким-нибудь ребёнком», – думал я, стараясь уснуть.
Мне хотелось проснуться утром и обнаружить свою дверь закрытой. Так и произошло. А моя догадка подтвердилась: той ночью пропала очередная первоклассница.
Теперь я почти не спал. Не мог успокоиться. Только погружался в сон и через час просыпался. Смотрел на дверную ручку. Настала ночь, когда я снова её не увидел!
Темнота. И я один в целом доме. По телу текли струйки пота. Я откинул мокрое одеяло и встал. Комната не казалась мне безопасным местом. Надо было одеться, а главное – обуться и быть готовым бежать.
Высокий человек, мог припомнить своё незаконченное дело!
В подъезде лампы мерцали неровным светом. Я вышел из квартиры и как по старой привычке пошёл в соседнюю. Скромное жилище, похожее на моё. Давно я там не был…
Вот она – комната моего пропавшего друга. Я заглянул и увидел кого-то ужасного! Он сидел на полу, оперевшись на стену. Мне показалось, что это существо выжимает улыбку, но на самом деле его губы истлели, обнажив челюсть.
Передо мной лежало истлевшее тело. Мёртвые останки моего друга. У мумии была заметная щель между передними зубами. Точь-в-точь, как у Амира. И я узнал футболку. На разорванной ткани ещё угадывался принт с жёлтой спортивной машиной. Его любимая футболка.
Капли пота скатывались из подмышек, казалось, по телу ползают какие-то насекомые. Я увидел своего друга, который никуда не пропадал, а всегда был здесь – в своей комнате, но на другом слое реальности.
Он замер в позе своих последних страданий. Наверное, всё было так: страшный человек появился в его комнате, Амир вылез из кровати, пятился назад, пока не наткнулся на стену. И верзила пробил ему грудь.
На иссохшей коже между рёбрами осталась широкая рана…
Я смотрел и не мог пошевелиться, только живой крик заставил меня встрепенуться.
Маленькая девочка звала маму на помощь. Из окна её было не увидеть, она была далеко. Но в мёртвой тишине её крик разносился по всем улицам.
Я видел направление: где гаснут фонари – туда и нужно бежать. Раздумывать было не о чем.
И я поспешил, пока не стало слишком поздно. На том слое реальности носился пронизывающий ветер, а эта девочка с растрёпанными волосами, бежала по улице в лёгкой ночной сорочке. Она была босая и не могла бежать слишком быстро. Маньяк не торопился, издевательски плёлся позади.
Что-то в нём изменилось. Он осунулся и сгорбился, будто перенёс тяжёлую болезнь, от которой едва смог оправиться. Но он всё ещё был намного выше меня, и его рука-нож по-прежнему угрожающе сияла.
Пересекая дорогу, я подхватил девочку на руки.
Страшный человек что-то выкрикнул. То ли слова, то ли бессмысленный набор звуков. Разобрать можно было только эмоцию – злость!
Мне показалось, что он узнал меня.
Я бежал, не чувствуя вес ребёнка на руках, а ощущал только своё сердце. Девочка не переставая кричала. Страшный человек бежал за нами, теперь он старался изо всех сил.
Не знаю, как я снова оказался у той хлебной лавки. Ноги сами принесли туда.
Я зажал девочке рот ладонью и попросил её замолчать. Пока маньяк не появился на улице. Я усадил её в кладовую, сказал: «Пожалуйста, сиди тихо, тогда он нас не найдёт!». Девочка всё поняла. Она держала свою челюсть, чтобы зубы не стучали. Она верила мне, как взрослому. А я сомневался в своих словах. Думал, что в этот раз маньяк не даст себя обмануть, войдёт в хлебную лавку, прирежет сначала меня, а потом и ребёнка.
Но он прошёл мимо открытой двери хлебной лавки!
Не помню, когда я уснул, но, когда проснулся мы оказались запертыми в кладовой. Девочка смотрела на меня дрожащими глазами и молчала. Кажется, она боялась меня, ведь я был для неё незнакомым взрослым мужчиной.
Скоро нас нашли работники магазина и я попытался всё объяснить, но мне снова не верили. Отвели девочку подальше от меня, попросили сесть и успокоиться, пока не приедет полиция…
Я просил её подтвердить мои слова: «За тобой гнался страшный человек, а я тебя спас. Скажи! Я ведь говорю правду!». И девочка отвечала: «Да!». А эти люди вмешивались, говорили: «Не надо давить на ребёнка!».
И теперь меня держат в камере, как преступника, спрашивают: «Где остальные дети?».
Не я их похитил! Когда меня сюда упекли – исчезновения сразу прекратились. Но это не то, чем кажется! Я спас его жертву и снова разорвал цепь.
Прошу вас отнестись к моему письму с полной серьёзностью. Поговорите с девочкой. Не вытягивайте из неё то, что вам кажется логичным или удобным. Попросите её рассказать всё, как было и поверьте ей. Поверьте мне!
Старая грымза
Наша улица расположена на холмах. Это сплошные подъёмы и спуски. А в мой двор ведёт самая длинная и крутая лестница, которая давно нуждается в ремонте. Ступеньки, как сломанный рояль, пляшут и в одну и в другую сторону. Если спускаться во двор, лучше держаться за перила, что зимой, что летом.
Я шёл к своему дому, увидел внизу толпу, которой обычно там не бывает, и подумал: «Чего это люди собрались?».
Что странно: я спокойно прошёл мимо человека, лежащего на асфальте внизу лестницы. Будто не заметил! Хотя, как раз из-за него собрались люди.
Лицо человека было накрыто детской одноразовой пелёнкой. Я сразу и не понял, что с кем-то случилось несчастье. Он не двигался. На нём были чёрные штаны с множеством карманов, кроссовки и белые носки.
Я надеялся, что приедет помощь и всё будет в порядке. Не мог поверить, что, упав с лестницы кто-то может не просто получить травму, а погибнуть.
Но произошло именно это! Мне было не по себе от мысли, что свою единственную жизнь любой человек может потерять случайно.
Он же просыпался утром, одевался в последний раз, застилал постель, в которую больше не ляжет, выходил из дома, куда больше не вернётся.
И всё из-за нашей лестницы, на ремонт которой не нашлось денег.
Оказалось, я знал этого человека! Точнее видел несколько раз. Простой, ничем не примечательный парень за тридцать. Его время явно ещё не пришло!
Это заставляло меня скорбеть. Целый день было тяжело на сердце. Вечером я стоял у окна, зачем-то разглядывал асфальт внизу лестницы. Там не осталось никакого следа. Словно и не было ничего.
С парковки доносились весёлые голоса. Я знал, что это мой сосед Гришка и его друзья. Он по вечерам ремонтировал свой старенький «Фиат» и собирал вокруг себя компанию.
Я знал, что Гришка хорошо ко мне относится и всегда не прочь поговорить. А мне хотелось сбить дурное настроение, поделившись с кем-нибудь своими переживаниями.
Гришка говорил что-то про масляный поддон и герметики. Его друзья Егор и Витя, похоже, мало что в этом понимали и отвечали словами: «Ну, может быть» или «Наверное».
Я подошёл, поздоровался со всеми. Мне предложили семечек, я взял горстку. Вкинул пару шуток в разговор, а потом спросил:
– Знаете, что у нас сегодня человек с лестницы упал?
– Только что обсуждали, – ответил Гришка. – Да вообще жесть! В своём же дворе! Теперь хоть по лестницам не ходи.
И начались разговоры про коррупцию и откаты. Я и сам вовлёкся в демагогию, стал эмоционально возмущаться: «Лестницу починить не могут! Обязательно надо дожидаться, когда кто-нибудь себе шею свернёт!».
И вдруг Витя спросил полушёпотом:
– Это что за бабка?
Он смотрел в сторону лестницы, где сегодня случилась трагедия. Я никого не увидел, поэтому ничего не ответил.
Но Витя повторил:
– Ребята, что за бабка на нас смотрит?
Егор сощурился, Гришка поднялся с корточек, обтёр руки ветошью и тоже посмотрел. Я пригляделся лучше – никого там нет! Было только полседьмого, только начало смеркаться. Если бы рядом с лестницей кто-то стоял, я бы увидел.
– Витя, ты про какую бабку? – спросил Гришка.
– Да вон она стоит, рот открыла и смотрит на нас, ненормальная какая-то, – Витя вдруг сам засомневался, потёр глаза и снова глянул в сторону лестницы. – Ну, только что там стояла, я же видел!
– А косы у неё не было? – пошутил Егор. – Наверное, приходила сказать, что ты следующий.
– Ага, только она была не костлявая! Старуха-смерть себе жопу наела, – поддержал Витя. – Ну, правда, жуткая бабка. Стояла, улыбалась беззубым ртом.
Гришка сказал: «Не смешно, ребят». А меня их дурачество не смущало. Люди много шутят, когда происходит что-то плохое. Чёрный юмор – защитная реакция против страха. Нам всем тогда было не по себе.
Но Егор как накаркал… Вскоре рядом с нашим домом снова произошло несчастье. Я узнал об этом от случайных людей. Молодой человек не дошёл до дома десять метров, провалился в канализационный люк, серьёзно повредил голову и погиб от кровоизлияния в мозг.
И ведь это была случайность! Шли работы, рядом с открытым колодцем стояли красные ограждения, но их разметало ветром. Парень не заметил и свалился.
Я так и обомлел, когда узнал имя. Витя! Друг моего приятеля —Гришки. Егор травил шуточки, что он будет следующим и вот тебе раз! Такое совпадение.
Гришка не появлялся на парковке несколько дней, его старый «Фиат» стоял без ремонта.
Потом Гришка, видимо кое-как отошёл от потери друга и опять взялся за свою машину. Когда мы снова увиделись, мне показалось, что он ждал встречи со мной. Помахал мне инструментом издалека.
Я подошёл, поздоровался, сказал: «Соболезную» и честно признался, что и не знаю, какие слова тут подобрать.
– Да забей! Я уже этих утешений наслушался, – сказал Гришка. – А ты помнишь Витя про бабку говорил? Как она выглядела?
– Не было же никакой бабки! – напомнил я. – Витя прикалывался, наверное.
– Как он её описывал?! – Гришка сказал это нервно, будто это имело значение.
– Вроде говорил, что полная, выглядела, как ненормальная, смотрела на нас, открыв рот и улыбалась, – припомнил я.
– Да, – Гришка потёр лоб. – Всё так и есть, только он не сказал, что глаза у неё как слепые. Бледные такие, прозрачные.
– Ты её тоже видел? – я всё ещё не понимал к чему эти волнения из-за какой-то ненормальной старухи.
Была она или не была – какая разница? Уж не клонил ли он к тому, что это и правда та бабка, что провожает покойников на тот свет?
– Видел! – сказал Гришка. – Стоял вот тут, сальник менял, и увидел… Только она была не у лестницы, а у колодца, куда Витя провалился. Она улыбалась, разинув рот. Как нарочно хотела казаться сумасшедшей, чтобы напугать!
– Ну, больная женщина какая-то, – только и оставалось предположить мне.
– Я… – Гришка неожиданно замолчал и посмотрел на меня. – Я теперь повсюду её вижу. Куда не пойду – везде она. Переходил дорогу, оглянулся, а бабка стоит под светофором. Женщина на балконе цветы поливала, а рядом с ней эта старуха! И самое главное: её никто кроме меня не видит! Витя тоже один её видел, помнишь?
Я бы призвал Гришу задуматься, как всё это звучит. Я бы сказал, что гибель друга – это серьёзное потрясение, которое может пошатнуть рассудок. Я бы посоветовал ему обратиться к психотерапевту и не доводить себя до помешательства. Но кто я был такой, чтобы всё это говорить? Мы с Гришей не были так близки, поэтому я просто слушал, кивал и неловко отступая, повторял: «Ну, ладно… мне пора идти… ждут!».
К соседу перестал приходить его второй друг. Я ещё не раз видел Гришку на парковке, но больше не пытался с ним заговорить, а наоборот избегал его взгляда. Просто не знал, что могу сказать, чем помочь.
Сосед уже не казался таким весёлым, и со своей тачкой он возился без особой страсти.
Я стал потихоньку забывать обо всём, что произошло, и день за днём вовлекался в рутину. Но вдруг наш двор потряс новый кошмар. На этот раз несчастье случилось с Гришкой.
Ремонтируя свою машину, он забыл поставить её на ручной тормоз. Она тронулась и прижала парня к стене дома. Передок машины раздавил его грудную клетку.
Я это видел. Прибежал на гомон толпы. Глаза Гришки оставались приоткрытыми, но он не двигался и не дышал. И опять я надеялся на спасателей. Думал, они знают свою работу и умеют доставать людей с того света. Но моему соседу не повезло.
Несчастный случай… Третий подряд! Возможно ли такое? Теоретически – да, а практически? Всё это странно.
Я не верил в проклятья, а потому подумал, что такое можно и подстроить! Смазать ступеньки чем-нибудь скользким, убрать предупреждающие ограждения от колодца, будто их снесло ветром, влезть в открытую машину и снять её с ручника.
И кому это надо?
Не знаю, почему мне показалось правильным внимательно осмотреть места, где случились несчастья. Кем я себя возомнил? Детективом?
Идиотская была идея! Вышел вечером прогуляться. Как дурак сидел на корточках у лестницы, и видел только каменную поверхность, присыпанную песком, что остался после зимы. Ступеньки ничем не мазали, они были совсем не скользкие.
Я впустую тратил время, разглядывая закрытый канализационный люк. Что я вообще хотел там увидеть? Но, кажется, я ещё не до конца разочаровался в своей затее и пошёл осматривать парковку и стену, где недавно раздавило моего соседа.
И там стояла бабка! Интересно, что это не было для меня большой неожиданностью. Пока я ходил по двору, между делом у меня проскакивала мысль: а вдруг она и мне покажется?
Её нельзя было принять за случайную пожилую женщину. Уж слишком страшная она была. Кожу покрывали свищи и струпья, а ещё серые пятна, словно старуха вывалялась в пыли. Волосы длинные, седые, нечёсаные. Зрачки закрыты бельмами, но то не означало слепоту, в её взгляде был смысл.
Старуха широко разинула рот, казалось, её челюсть вытянулась сильнее, чем это возможно, а уголки губ устремились вверх. В жизни не видел такой отторгающей улыбки.
На ней были шлёпанцы и грязный тёмный халат, подвязанный поясом. И на руках, и на ногах отросшие жёлтые ногти.
Я дёрнул головой, хотел вытрясти из себя этот жуткий образ. Мне это удалось. Старуха исчезла. И я подумал: вот и меня донимают галлюцинации!
То, что мне, как и другим ребятам, привиделась жуткая бабка ещё не означало, что она в самом деле реальна.
Есть один старый мультфильм, в котором звучит всем известная фраза: «С ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вместе болеют». Но с этим утверждением можно поспорить.
Существует такое явление, как «массовый психоз». Жертвами психической эпидемии может стать множество людей. Я видел, но не верил в старуху. Не верил в проклятья, сглаз и порчу. И не хотел поддаваться панике.
Но мне пришлось поменять своё мнение и признать, что моя жизнь в настоящей опасности.
Каждую весну по нашему городу проносится шквал. В такие дни лучше подальше держаться от высоких деревьев. Ветер срывает крупные ветки, ломает стволы, а иногда валит деревья с корнями.
Мне на телефон пришло уведомление об усилении ветра и пока погода не разбушевалась, я хотел добежать до магазина.
Я шёл подальше от аллеи и от фонарных столбов. Кроны деревьев клонило в сторону, провода плясали, но внизу ветер казался не таким уж и сильным.
И вот опять передо мной явилась эта бабка. Появилась на пустом тротуаре.
Я как врезался в стену и не мог идти дальше. Меня от неё отделял десяток шагов. Старуха медленно открывала рот и растягивала губы в улыбке.
От неё веяло ужасом и надвигающейся бедой. Мне было трудно оторвать взгляд от этой жуткой фигуры, и только тихий свист справа заставил повернуть голову.
В меня летел металлический рифлёный лист, он скользил по воздуху резко, как истребитель. Этот лист сорвало ветром с крыши. И если бы я не отскочил в сторону он бы точно врезался мне в шею острой кромкой.
Старуха исчезла. Кусок метала свернулся в трубу и с грохотом покатился по асфальту.
Боже мой! Да я же чуть не погиб! Меня могло обезглавить и все бы посчитали, что это ещё один несчастный случай.
Пришлось поверить: это проклятье! Старая грымза навлекает на человека беду. Древние римляне верили в Фортуну – богиню удачи, что могла устроить счастливое стечение обстоятельств. А это существо наоборот подкидывает несчастливые случаи, ведущие к гибели.
Этот неожиданный вывод так напугал меня, что всё происходящее вокруг стало вызывать нервную дрожь. Что если меня собьёт машина, когда я буду переходить дорогу? Или на меня свалится оголённый провод? Или бешеная собака перегрызёт горло?
Как много вариантов случайно погибнуть.
Панический страх загнал меня в квартиру, и я не высовывался на улицу целый день. С людьми случаются несчастья и в собственных домах, но я помнил, что предыдущие трагедии произошли во дворе. Мне казалось, что эта бабка не может прийти ко мне домой.
Однако я и здесь ошибся. Когда я был на кухне, старуха появилась за мной. Я обернулся, а она стоит, растягивает чёрную пасть. Её улыбка означала, что вот-вот случится что-то плохое!
Я быстро покинул кухню, чтобы не оставаться с бабкой наедине. Но она не пропала. Стояла там, следила за мной незрячими глазами. Я не знал, что мне делать, чего бояться и куда прятаться.
Что произойдёт? На меня свалится люстра? Или взорвётся газ у соседей? Что?!
Дым! В воздухе повис удушливый запах. Кухню заполонило серое облако. Горел кухонный гарнитур. Я сам уронил рукавицу-прихватку на зажжённую конфорку от испуга, в ту секунду, когда рядом появилась старуха.
Я схватил полотенце. Пытался сбить огонь. Дверцы шкафчиков разгорались только сильнее. Взял кастрюлю, наполнил водой, плеснул на полки. Мне в лицо ударил раскалённый пар. Языки пламени, закручиваясь вздымались к потолку.
У меня начала кружиться голова от нехватки кислорода. Вся квартира была в дыму, а страшная бабка улыбалась всё шире и шире, казалось, что она готова захохотать.
Поняв, что потушить пожар не получится, я пригнулся к полу и побежал к двери. Руки казались чужими. Я почти не чувствовал пальцев и не мог повернуть замок. Пол шатался, стены плавали. Сознание рассеивалось.
Из последних сил, я навалился на дверь, чуть ли не зубами повернул ручку замка и упал в подъезд. Пока я стоял на четвереньках и изливал содержимое желудка на пол, мои соседи вызвали пожарных. Но ещё до их приезда соседи потушили мою квартиру, таская воду вёдрами.
Кухонный гарнитур обгорел, потолок стал весь чёрный, а так ничего. Соседи говорили, что мне повезло – ущерб небольшой.
Однако я знал: бабка ещё вернётся и будет учинять несчастья, покуда одно из них меня не убьёт.
Каким же трусом я стал! Боялся сгореть, боялся утонуть в ванной. Я спускался по лестнице приставным шагом, держась обеими руками за перила. Перестал пользоваться ножами, да и вообще больше не готовил еду сам.
Шёл по улице и смотрел под ноги, держался в стороне от автомобильных трасс. Не проходил даже рядом: вдруг какую-нибудь машину занесёт прямо на меня.
Жизнь в постоянном страхе…
Меня поманил аромат свежего хлеба и под ложечкой засосало от запаха горчицы. Я проходил мимо палатки с фастфудом. Меня измучил голод, и я попросил приготовить мне какой угодно хот-дог.
Стоило мне сделать укус и с противоположной стороны пластикового стола появилась она. В этот раз старая грымза не улыбалась. Её лицо было злое. Струпьев на коже стало больше, и они превратились в сплошную корку. Сухие губы потрескались. Казалось, она выражала недовольство тем, что я всё ещё жив.
