Витамина Мятная
Злата и хозяин змеиной горы
***
Очнулась я в избе на лавке. На меня брызгали водой и обмахивали косынкой, стоявший рядом лис хмурил рыжие брови.
Не почудилось. И вправду звери. На задних лапах ходят…
– Наконец-то очнулась, думали уж, «малахитница» у нее. Того и гляди в огороде еще один истукан появится!
…И РАЗГОВАРИВАЮТ! – меня охватила паника. Обложили со всех сторон! Можно было бы не проверить своим глазам, если бы глюки не были столь материальны.
И тут я заметила нечто странное: лис был не рыжий, а зеленый! Опять этот цвет! Проказа у них тут, что ли, такая?
Я боязливо отодвинулась от лисиц.
Кстати, где это тут?!
В моем мире такой заразы не водилось, и чтобы звери на задних ногах ходили и разговаривали – тоже. Стоп! Маньячище лесное сказал, что спрятался в другом мире. Так это что, он меня в свой уволок?
Ой, мля-я-я-я-я! Что же делать? Можно было бы и в это не поверить, тешить себя надеждой, что я в своем мире, а это трогательный зоопарк с дрессированными животными, ряжеными, однако вот оно – рыже-пушистое и живое доказательство. Говорит и не затыкается! Никуда от такого не спрячешься. Увы, надо признать, что я встряла, а еще надо было соглашаться на горшки и сени там, в своем мире, потому как неизвестно, что меня ждет здесь и что предложат.
Я вернулась к насущной проблеме. Мало того, что чужой мир, так еще и заразный! А это маньячище лесное между мирами шастало и меня грязными руками за пятую точку лапало!
– Что это у вас здесь? Чума?
– Не-а, малахитница. – Ответом было мое удивленное лицо. – Ну, это когда прокляли взглядом, то есть сглазили и заколдовали, превратив в камень.
Я икнула, осознав. Статуи в лесу! Все эти птицы, звери, даже насекомые! В траве их было видимо-невидимо! Волосы зашевелились на голове от открытия.
– Кто же у вас здесь такой ужас творит?! Каким бессердечным нужно быть, чтобы все в камень обращать? – Сразу пришло на ум маньячище лесное. – А… А вы? – я несмело ткнула пальцем в позеленевшую кусками лисью шкурку.
– А меня по касательной взглядом задело. Когда такое случается, сердце в камень превращается, а сам ты не сразу глыбой обращаешься, а постепенно. – Лисичка серьезно покивала в знак согласия с лисом и утерла нос завязками платка. – Если такое дело, то лучше убиться, чтобы не мучиться. Только я так просто сдаваться не собираюсь. Я за все отомщу!
В дверь злобно и нетерпеливо постучали. Уже по одной манере барабанить можно было догадаться, кто это.
Звери вздрогнули. Я, впечатленная лисьим рассказом и глобальностью проблем, небрежно махнула рукой.
– А, не обращайте внимания, это, наверно, лесной маньяк, видел, в какую избу я зашла. Хочет меня в бесплатные служанки затащить, а я без оклада и соц. пакета горшки не мою, печь не топлю и прочее-прочее не делаю.
На меня уставились, как на пришибленную. Но после сообщения о том, что по местности ползает неизвестный проклинающий взглядом, я не была уже столь легкомысленно настроена.
– А не наш ли это закомплексованный глазастик, что так бездушные булыжники любит? – Морды лис вытянулись от непонимания. – Ну, тот, что всех обращает.
Я дала описание маньяка:
– Рыже-зеленые волосы, горящие огнем глаза, скверный характер, с таким сто процентов не женат. Всех без разбору жениться зовет и кольцами одаривает. – При последних словах у меня хватило совести спрятать руки и стыдливо покраснеть.
Морды лисиц надо было видеть.
– ДА ЭТО ЕЩЕ ХУЖЕ! – завопили рыжие в один голос и бросились кто куда. Лисица швырнула на пол платки, лис стал быстро-быстро метать туда вещи.
– Хуже того, кто бродит по лесу и все живое в камень превращает? – не поняла я.
Мечущиеся по дому в панике лисы столкнулись лобиками на середине избы и повалились на пол.
– Хуже во сто крат!
– Хуже! – подтвердил лис, прижимая на лбу шишку. – Этот взглядом сжигает сразу!
– Василиск, что ли?
– Хуже! – хором ответили лис с лисицей и принялись за сбор вещей. А в дверь уже ногой колотили. Нетерпеливо так, настырно. Будто и не сомневались, что войдут.
– Открывай! – Оба зверя разом побледнели. Кажется, не одна я была знакома с маньячищем лесным. Я узнала голос, не предвещавший ничего хорошего.
– ЕЩЕ ХУЖЕ? – мне передалась лисья паника. – Куда уж хуже? Да кто это такой?
– ЗМЕЙ ГРЫНЫЧ! – завизжали лисы и споро стали вязать узлы.
– Змей? Тот, что из сказки?
– Из какой сказки? Где ты такие страшные сказки видывала? – обругала меня лиса.
– ОТКРЫВАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО! ДВЕРЬ СОЖГУ! – зарычали с той стороны. Дерево и в самом деле задымилось.
– БЕЖИМ! – завопили лисы. Похватав узлы и меня под белы рученьки, иноходью нырнули в окно и понеслись. Лисы бежали гладко, устремив носы вперед, прямо по курсу, только ноги мелькали смазанным пятном. Я пыхтела следом. Им бы на дело вдвоем ходить! От любой погони бы ушли. Я поспевала как могла. Но недостаточно быстро, внезапно меня догнала одна мысль.
– Значит, это не Горыныч в камень взглядом обращает?
– Не-а, – отозвались лисы, не забывая перебирать лапами. Узлы они повесили на плечи и, вцепившись в меня с двух сторон, бежали куда глаза глядят. – То хозяйка медной горы объявилась у нас. Ее еще Зеленой Госпожой зовут. А Горыныч у нас только в пепел обращать умеет.
– И в пар, – прибавила лисица.
Я сглотнула, побледнела и впечатлилась: по здешним лесам два маньяка ползают! Один страшнее другого!
М-да, все становилось ясно, как в безоблачный день: я встряла! Мля-я-я-я!
***
Через час быстрого бега, когда я окончательно выбилась из сил, запыхалась и у меня стало колоть в боку, мы оторвались от преследователя. Хотя поначалу мне казалось – не убежим, так ярко вспыхивали кусты и деревья по обе стороны от нас. А как пылали! Загляденье. Но мы старались не оглядываться. Если б не лисы, мне бы ни за что не уйти от змея. Подозреваю, что в своей жизни они промышляли темными делами и не раз им приходилось драпать, только недавно рыжие остепенились, потому как навыки еще не забылись.
Лисонька сидела на пеньке, совсем как та каменная статуя, и утирала лапой нос.
– Была у меня избушка лубяная… – заныла лиса.
– Хватит ныть! – перебил ее лис, тяжело дыша.
– И ту Змей Горыныч спали-и-и-ил!
– Новую найдем. Почитай, половину края зеленая зараза в камень превратила. Пустых изб навалом.
Прошло немало времени, пока мы отдышались.
Лисица все ныла.
– Гребешка жалко-о-о-о, чем я теперь хвост расчесывать буду? И бусиков.
– Не ной, новые… – лис осекся.
– Найдем? – подсказала я, осознавая, что спасли меня от коварного змея двое воров-рецидивистов.
– Почему он вообще за тобой гонится? – недовольно спросил лис, пойманный на горячем. – Ты ему что, на хвост наступила?
– Ну, я этого… того. Немного помешала. – Лисы уставились на меня, как на сверхчеловека, бессмертного и оттого смертоубийственно смелого.
Я рассказала, как все было.
– Ну, сначала я увидела на дороге двух змей и нечаянно пнула их ногой.
– Нечаянно? – Морды рыжих перекосило от ужаса. В глазах читалось: «Вот сумасшедшая! Отчаянная!»
– Так что они улетели далеко в кусты. А там оказались эти маньячищи. Им я тоже сплетаться помешала.
– Оуй! – Лис схватился за голову и прикрыл уши лапами, чтобы не слушать о моих самоубийственных подвигах.
– А потом этот ненормальный на меня напал и в волосы вцепился. Думала, вырвет с корнем! Так ему мои косы понравились, отпускать не хотел. Решил украсть меня вместе с ними и припрячь к домашней работе.
– Уай! – Лисица пригнулась и закрыла лапами рот, чтобы не высказать все, что она обо мне думает.
– …Но я вырвалась и сбежала от него, это было легко!
– О-о-о! – Обе лисицы закрыли глаза, чтобы не видеть мою глупость.
– Ну все! – с остекленевшим взглядом подвел итог моему рассказу лис. – Тебе конец. Можешь прощаться со своим мехом, шкурой и жизнью!
– Нам конец! – уточнила лиса. – Он нас видел.
– Да на что ему мои косы сдались? Своих волос, что ли, нет?
– Он у нас этого… того… немножко с присвистом и десятью переборами, – попытался объяснить лис. Но это я и без него уже поняла.
– Что он маньяк, я в курсе.
– Нет, не маньяк, а клептоман, заразился «золотухой» от Великого Полоза. У того это с рождения и уже не лечится, почитай, иммунитет ко всему золотому. А змия нашего сильненько скрутило.
– Что за золотуха такая? Чесотка, что ли?
– Типа того, только хуже.
– Еще хуже?
– ЕЩЕ! Как золото увидит, так сам не свой становится: и бессонница у него, и аппетиту нет, и ладони чешутся.
– Я смотрю, у вас здесь та еще эпидемическая ситуация. Что ни шаг, так зараза какая-нибудь на пути.
– Так все бы ничего, только Горыныч наш дюже упорный. Завсегда своего добивается. А коли получить не может, так звереет! И спасайся кто только может!
– Так что быть тебе, девица, у него на посылках. Сама виноватая. Нечего было подглядывать, как змей со змеицей женится. Раз он тебя увидел и косы твои ему по душе пришлись – он тебя ни за что не отпустит! Беги не беги – его будешь! Утащит в свое змеиное царство!
– А все болезнь эта проклятая! – шмыгнула носом лиса. – Ой, жалко мне тебя, девка! Жа-а-а-алко! – Она, видно, вообще любила повыть, ей бы волчицей на свет родиться. Обе лисицы смотрели на меня с сочувствием.
Сперва от такой новости я оторопела. Значит, маньячище лесной и впрямь оказался так опасен, как показался, и еще этот взгляд его гипнотический. Кусты горящие да дверь дымящая, и характер скверный, явно неженатый.
Я подумала и решила.
– Не будет такого! Отродясь посудомойкой не была, а вступать в новые токсичные отношения не собираюсь! Еле-еле из предыдущих вырвалась!
– Так как же это?! – всплеснула лапами лисичка, а лис отвел взгляд. – Нельзя не подчиниться! У Горыныча ведь все не как у людей, змей он по крови из змеиного царства, что не по его слову сказано, али сделано будет – так звереет сразу! Огнем во все стороны пышет. А ежели совсем все против его желанья, так и обернуться змеем гигантским может. И тогда беда всем будет! Лучше его не гневить лишний раз! Ты б уважила его, глядишь, и змей сменит гнев на милость…
– Да ты что, лиса, с пня упала? – набросился на рыжую лис.
– А то! – оскалила та зубы на своего подельника. – Ты уж готов со своей шкурой расстаться, а некоторым здесь шубой быть не хочется, тем более паленой! – Лису пришлось прикусить язык и снова отвести взгляд, по всему было видно – не соперник он огненоглазому змию.
– Так что же, красну девицу ему отдавать?
– Так сама виноватая, нечего было подглядывать!
– Как будто ты, рыжая, этим же не грешила!
– Мне и в голову не приходило под дых Змея Горыныча пнуть, когда он на травке сплетался! Косами перед ним вертела, теперь пусть сама и отвечает за необдуманные поступки!
Лисы оскалились друг на друга и вздыбили шерсть. Еще чуть-чуть – и полетят клочки по закоулочкам.
– Хватит! Ну, значит, так. Мы вашего клептомана жадного до злата лечить будем, – решила я. А пока суд да дело, дорогу в свой мир поищу. – Ничьей служанкой я становиться не буду! У меня тоже, видите ли, характер имеется!
– Да как так можно? – открыла было рот лиса, но тут же захлопнула пасть, клацнув зубами, это она мой взгляд настойчивый и решительный увидела.
– Боюсь, у Горыныча болезнь перешла в хроническую форму. Он от нее, почитай, несколько веков мается. И самому худо, и другим жить не дает, – задумчиво почесал за ухом лис. Он ни на секунду не верил, что можно отучить кого-то любить золото, там более Горыныча, для которого этот вопрос, похоже, был принципиальным.
– Йе-е-е! Сколько-сколько? Несколько веков?
– Ну он вроде как в спячку впадал. Мы уж думали – пропал Змей Горыныч, радоваться начали, ан нет – объявился. Гаже прежнего стало. У него и без того характер был скверный неженатый, а как разбудили его, так и вовсе житья не стало.
– Рано разбудили. Не выспался, видать, – внесла свои пять копеек мнения лиса.
Да уж, надобно сказать пару добрых слов тому, кто додумался такую гадость огнеглазую разбудить. И чего ему не спалось? Как проснулся, так сразу по бабам!
– А насчет всего остального – перетопчется, – продолжила я перечислять все, где Змею Горынычу ничего не обломится. – Я, кажется, его от той, с кем он на траве валялся, спасла. Она вся зеленая была, как вы и описывали, и глаза странно на змея пучила. Если б не я, у вас бы еще одна статуя прибавилась.
– Да быть такого не может! Чтоб на Горыныча такое и действовало! – Лис схватился за голову и в отчаянии попытался оторвать себе уши. – Ой, беда-беда, огорчение! Змей – он ведь у нас здесь самый сильный! Тот еще гад, конечно, и душегуб, но наш, собственный, почитай, родной, все к нему уже давно привыкли, к закидонам его и златолюбию! Коли его не станет, так и конец нам всем! Превратит все царство-государство Зеленая Госпожа в камень! Быть нам всем статуями!
– Девица-красавица! – Лисы бросились ко мне и вцепились лапами в свитер. – Не погу-у-у-уби! Уважь змея! – Я возмутилась, что значит «уважь»? – Ну что тебе волосы? Не руки же, отрастут! Отдай косы окаянному! Пусть подавится! Чем хочешь отплатим, служить верно будем. – Я отступала, пытаясь оторвать цепкие лисьи лапы от одежды. Мне надо было подумать. Волосы – не такая большая цена, чтобы местный ирод от меня отцепился, к тому же я давно хотела стрижку сделать. Может быть, это и вправду поможет?
– Камень волшебный у змея из сокровищницы украдем! Тот, что между мирами ходить позволяет! Помирать-то как не хочется!
– Что вы сказали? Камень, меж мирами? – Лисы дружно закивали так, что у них головы чуть не отвалились.
– Ведь если Змей Горыныч своего не получит – беда будет! А так одним ударом умыкнем двух куриц! – переиначила пословицу лиса. Это казалось самым легким решением, малым злом.
– Ну что ж, видно, судьба у меня такая, жлоба вашего, до девичьих кос охочего, переучивать на чужое не зариться. Меняю перевоспитанного змея на камень, что меж мирами ходить позволяет.
Лисы долго не думали.
– По лапам!
– По рукам!
– А как мы этого добьемся? – вопрос вызвал к жизни тысячу предположений одно коварнее другого.
***
– На живца ловить будем, окаянного! Там и в Змеиную гору зайцами проберемся и до сокровищницы дойдем. Найдем, то есть. – из куста послышался хлопок и радостное потирание лап. Зеленый лис очень успешно сливался с листвой, только рыжие куски шерсти торчали наружу, но их можно было принять за цветы. – Да не вертись ты! – одернул меня лис, выглядывая из-за куста.
– Сделай вид, что волосы расчёсываешь! Зря тебе, что ли гребешок свой на разорение пожертвовала?! Последний между прочем! – Возмутилась лиса, после того, как я навскидку провела несколько раз по волосам и сломала пару зубчиков, которые так и остались торчать из копны. Никак иначе кроме, как копной сена мою обширную шевелюру нельзя было назвать. И сейчас в ней гиб последний лисий гребень.
Рыжая мимикрировала под статую из змеевика-камня. Извалялась в каком-то болоте и встала истуканом на краю поляны, что аккурат к озеру выходила. Вот это наглость и лихость! А самое главное очень правдоподобно лисонька замирала. Будто и впрямь каменная.
Все подготовительные работы к заманиванию Змея Горыныча лисы провели с искусством истинных ревнителей и профессионалов своего дела.
Мне оставалось только изображать чучелко и заманивать местного злодея своими золотыми косами. Только вот злодей все не шел, шлялся где-то. Надо мной уже караси в озере со смеху пузырями исходили, а ясноглазого все не было.
Мы с лисами устали ждать, но тут кусты зашуршали, а за деревьями взвились языки пламени. Птицы, звери бросились врассыпную. Два дерева повалило стеной огня, они легли тихо и бездыханно кучками пепла, уступая дорогу хозяину змеиной горы.
Я сглотнула. Лисы из кустов делали мне знаки лапами, чтобы я не двигалась и приняла более соблазнительную позу, но я только сжалась в комок как сестрица Аленушка на камне, проворонившая братца Иванушку.
Ну наконец-то, кружит тетерев вокруг тетерки! Лисы ликовали, а вот мне было не до смеха.
Я старалась не смотреть в сторону идущего напролом Горыныча, но нет-нет да и скашивала глаза на него или отражение змея в воде искала. Уж очень было страшно, это огнеглазое чудовище за своей спиной ощущать.
А змей ничего не видя, кроме рассыпавшегося шатром золота моих волос, шел словно таран и даже не таился, настолько был загипнотизирован блеском. Я же не отрывала глаз от отражения и впервые его ясно рассмотрела. И с удивлением отметила: красив злодей! И почему именно самым гадким и подлым душегубам такая красота достаётся? Ведь сейчас, он сжег бесчисленное количество живых тварей и растений, только потому что они стояли у него на пути и не успели убраться. Бывший тоже был по-мужски красив и прекрасно осознавал это, и также беспощадно самоуверен. Вот и хозяин змеиного царства шел ко мне уверенной походкой господина.
Слегка пухлые губы недовольно сжаты, уголки презрительно опушены, за темными очками пылает огненный взгляд, во всем облике твердость и непреклонность. И он молод. Молод и красив! Даже черные очки ему несказанно идут! Ну что за гадство? Хотя черным стеклышкам, так понравившимся змею я была очень рада – хоть какая-то защита от его пламени!
«Зеленый волос только все портит! Еще этот рыже-огненный хохолок, нашел способ волосы испортить! Небось всей этой показной крутости он в нашем мире набрался. Алек вот так же самоуверенно красуясь пятерней волосы загребал.» – позлорадствовала я, уж очень самоуверенно шел ко мне местный злодей, прям бесило. Он был сильнее всех в этом мире и знал это.
Кого вся эта ситуация забавляла так это карпов, они уже не таясь надрывали от смеха свои белесые животики, держась за них плавниками. Уж очень смешно им было наблюдать, как я тут дрожу от ужаса, они даже всплывали кверху брюхом. Короче поверхность озера пузырилась от беззвучного рыбьего ржача.
Подойдя ко мне, Горыныч, преснял очки и пристально посмотрел на озеро и хихикающих карасей. Вода закипела. Рыбу как ветром сдуло.
Хозяин змеиной горы и всего змеиного царства нависал надо мной. Я молилась, а лисы в кустах все сильнее нервничали, план уже не казался таким гениальным не мне не им.
Злодей моргнул, дернул головой, взгляд его поплыл и разфокусировался словно Горыныч не понимал где он и что тут делает. Если он забыл за чем шел, то я очень рада.
А потом змей посмотрел на меня и взгляд его загорелся любопытством, прям-таки полыхнул за темными очками, осветив хищную кривую улыбку.
– Ты что тут делаешь красна-девица? – медом, салом и маслом в голосе злодея можно было смазать всех лис в округе. От этой улыбочки стало еще страшнее. Однако я собрала себя в кулак и вспомнила зачем я здесь голыми плечами и коленками у воды отсвечиваю.
Змеиная гора. Сокровищница. Камень перемещения!
– Во-во-во-лосы мою. – Я помотала длинной прядкой в воде, надеясь, что, это неуклюжее движение сойдет за ответ. На самом деле мне самой хотелось также, как карасям спрятаться под какую-нибудь корягу и зарыться поглубже. Скажешь злодею слово не так, он, как посмотрит сняв очки и от меня только кучка пепла останется.
Но змей только моргнул, дернул головой и выражение лица его изменилось из заинтересованно разглядывающего в злое и надменное.
Я вздрогнула от такой резкой перемены; лисы, которые уже вообразили, что Горыныч у нас в кармане, затрепетали, как листья осины. Очень реалистично, кстати.
– Ты! – На узнавание хозяину змеиной горы потребовалось несколько секунд, будто бы у него и в самом деле склероз! Но злодей быстро восстановил в памяти все произошедшее. – Наглая девка, помешала, попыталась убежать… – Я выдохнула: главное, он не запомнил, как я его затылком о камушек приложила, и на том спасибо. А то я уже и представить не могла, какое наказание за членовредительство положено у этого истерика.
Змей схватил меня за загривок и зашипел так, как умеют только змеи:
– Попалас-с-сь? Долго ты еще будеш-ш-шь от меня бегать?
Этого Горыныча я боялась больше, чем прежнего. И возможно, именно от излучаемой им нечеловеческой злости не выдержала и поплыла. Сознание еще отчаянно цеплялось за реальность, а я уже оседала прямо на руки злодею.
Глупее ситуации нельзя было и придумать. Вероятно, злодей со мной на руках чувствовал себя так же. Все пошло кувырком и не по плану!
В отключке я пребывала недолго, организм надавал сам себе пинков, выбросив в кровь адреналин и заставив сердце колотиться как бешеное.
Открыв глаза, я увидела, что ошиблась, злодей чувствовал себя преотлично. Более того, его руки, не лежали без дела или не держали, они начинали меня нежненько так массировать, как это делает кошка лапками. Пальцы его двигались очень вкрадчиво, утаптывая и осваивая все новые и новые территории, в то время как глаза за темными очками прямо-таки горели интересом и вожделением.
Я попыталась встать на ноги из этого висячего положения и обнаружила: майка, что была под свитером, сползла ниже некуда, открывая великолепный обзор на кружевной полупрозрачный лифчик. Я медленно начинала краснеть, следя, как злодей взглядом обводит полукружия моих сосков.
Дернул меня черт послушаться лису снять свитер и задрать юбку до колен, хотя лис утверждал, что сбросить резиновые сапоги и показать щиколотки будет достаточно! Но лису такой слабый эффект не устраивал. Ну что ж, гордись, рыжая: змей, судя по моим дискомфортным ощущениям, поражен эффектом в самое нутро.
И как теперь выбираться из этой дурацкой ситуации?
Злодей очухался первым, вновь дернулся от тика, мотнул головой, вспоминая, где он, осмотрел картину, представшую перед ним, и хриплым голосом выдал:
– О чем это я? Ах да! Слушай, девка, мне как раз нужна прислуга! Будешь…
– Горшки мыть и в сенях убирать! – перебила я злодея, понимая, что срочно нужно брать инициативу в свои руки. Я натянула майку до подбородка, от чего она задралась выше пупа.
– Э-э-э… – Кажется, на этот раз поплыл злодей.
– Навоз черпать и полы мыть? – подсказала я мямлившему Горынычу. Взгляд змея опустился ниже, и он окончательно утратил дар речи. Только языком раздвоенным губы облизал и глаза от такого количества голого женского тела зажмурил. Правда, один глаз не до конца закрыл, видела я горящую пламенем щелочку и отсветы, что ползали по моему телу.
Ну все. Мне конец. Отказалась от тройничка в кустах, сейчас будет персонал на берегу озера.
Лисы очухались первыми и бросились меня спасать.
– Ой, батюшки-светы! – речитативом заверещала рыжая, метя хвостом землю. – Совсем наша девица-красавица замерзла! Студено-то оно, Окунь-озеро! Вотчина водяного как никак! – Лиса натянула на меня свитер до самых бедер, только голова в вороте застряла, длины хватило до колен, так сильно старалась лисица.
Лис, несмотря на свой малый звериный рост, умудрился рывком приподнять меня, а поставил уже в резиновые сапоги, только левую и правую ноги перепутал. Не успокоившись на этом, запихал в сапоги подол юбки, чтобы даже щиколотки или полоски кожи не видать было. Я в это время выпутывала голову из воротника вязаной водолазки.
Выбралась из духоты и почувствовала себя чучелом. Особенно на фоне злодея, что щеголял обнаженной грудью и секси шароварами, висевшими на бедрах.
Если выживу – клянусь лучше одеваться!
Мы замерли.
Ой, что сейчас будет!
Змей Горыныч моргнул, дернул головой и уставился немигающим взглядом на рыжих. Вернее, куда-то поверх них. Будто глядел не глазами, а ноздрями, и губы еще презрительно поджал. Словно под этим самым носом две кучки навоза воняли, три – если считать меня.
Лисы застыли, мимикрируя под каменные статуи. Только рыжая не выдержала, носом задергала.
– Это еще кто? – Змей даже не посмотрел в сторону чихнувшей лисы.
– Как кто? – очень правдоподобно возмутилась лиса подбочениваясь. – Я мамка-нянька ейная! Где это видано, чтобы царевны без прислуги обходились?
Теперь была моя очередь в статую превращаться. Когда это я царевной стала?
Тем не менее я решила подыграть рыжим, они в этом мире с пеленок и змея с его дикими повадками знают.
Почесывая лысым гребнем прядку волос, я делала вид, как и подобает благовоспитанной девице, что все в порядке и ничего не было, будто бы только что не висела на руках у злодея, сверкая прелестями.
– Ну а… – злодей перевел взгляд на зеленого.
– Дядька ейный! – перебил лис. – Где ж это видано, чтобы царевны…
– Понятно, – не дослушав, отрезал местный злодей.
По всему видно было, что Змею Горынычу не нужна была царская прислуга, да еще с таким ушлым прицепом. Воровская парочка, замаскированная то ли под говорящий куст, то ли под статую кикиморы болотной, в общем, мои спутники дарили отталкивающие впечатления.
– Волосы отрежу, девку прибью. Прислугу в озеро, водяному на откуп в утопленники, за то, что я ему весь берег кровью и кишками испоганю, – решил злодей, засучивая рукава. Я побледнела и начала прощаться с жизнью, от такого гада не убежишь, везде достанет.
У озера воцарилась гробовая тишина, даже рыба в воде плескаться перестала. Только я в охапку волос хныкала. Ужасная судьба – избавиться от одних токсичных отношений, чтобы тут же умереть от рук злодея.
– Не получится, нельзя резать, – донеслось из кустов, где ритмично дрожали листочки и торчала голова дядьки. – Если царевнин волос срезать, он сразу в обычный обратится, ну или если навредить носителю. Только в изначальном, и пальцем не тронутом виде он счастье и удачу приносит, потому как заговоренный. – Я так и осталась сидеть с открытым ртом. Спасибо тебе, конечно, лис, но ты уверен, что все продумал, или опять, как в прошлый раз?
Из листвы высунулась лапа, выдрала из меня пару волосков, я даже не ойкнула, так колотилось сердце от страха. – Лапы рыжего протянули прядку через кулак, и волоски окрасились в ничем не примечательный оттенок коричневой грязи. Собственно говоря, это грязь и была.
– Хм… – сказал клептоман, рассматривая испачканные волосы, и с презрением отбросил их в сторону. – Значит, говоришь, заговоренный, удачу приносит?
– Приносит, а мы на посылках у волшебной царевны. Такой без помощников нельзя. Враз украдут.
– Враз украдут! – поддакнула лиса.
Я выдохнула. Перевоплощение в обугленную головешку откладывалось. Только накладывалось нечто иное, а именно – обязательство сувениром, приносящим удачу, работать. Ох, лис! Что же ты наделал?
– Ну что ж, – смирился со своей участью злодей. – Придется брать все целиком, – подвел итог клептоман. Его руки подрагивали, когда он пропускал сквозь пальцы пряди моих волос. Радовало только то, что теперь змей поостережется причинить мне вред. Пугало то, что план наш сработал, хоть и не так, как мы задумали.
– Как ты, девка, сказала тебя зовут?
– З-злата. – Глаза змея хищно сверкнули и загорелись алчностью.
«ВОТ ЧЕРТ!» – молниеносно подумала я, но было уже поздно.
***
Я ехала, переброшенная через плечо клептомана, и отчаянно скучала.
– Вы-то зачем за мной увязались? – подперев кулаком щеку, спросила бегущих следом лис, те не отставали ни на шаг от Горыныча, практически наступая ему на пятки. – Мы же планировали, что злодей нас прямо в свою сокровищницу уволочет, да там и оставит. А так неизвестно, что теперь будет, хоть вы спасетесь.
– Так это… – запыхавшись, пытались найти причину воры-рецидивисты. – Камень, сокровищница!
– Мы тебя без помощи оставить не можем! – Куст и статуя бодро трусили следом за злодеем, теряя листья и куски грязи. – Ты, девица, не бойся! С нами не пропадешь.
Я уже в этом не сомневалась. Не пропаду, а попаду – в неприятности!
– А зевать не будешь, еще что-нибудь и приобретешь! – добавила лисица, на бегу счесывая с хвоста куски грязи гребешком неизвестного происхождения. По виду гребень мужской, с черепами, костями и змеюками. У Горыныча украла?
Приобрету? Если только геморрой и проблемы!
И надо было так вляпаться? Что за мир? Куда ни плюнь – злодеи, воры, клептоманы, маньяки и маньячки! И я посреди всего этого!
Ладонь змея ласково погладила меня по пятой точке, так вор ласкает нечестно приобретенное добро.
«А пускай этого клептомана воры чистят, – внезапно решила я, очень обозленная бесцеремонностью злодея. – Хоть какая-то маленькая месть».
Чую, лисиц не только камень перемещений в сокровищнице интересует, но и сами сокровища, а я – как бесплатный билетик на вход. И ведь слова поперек не скажешь, проблем больше будет!
Ну что за мир? Здесь все и каждый друг друга используют!
А гада этого, златолюбивого… – я, подперев щеку, скосила глаза на бодро вышагивающего Горыныча, – мы перевоспитаем! Враз злато-серебро любить перестанет! Более того, клептомана нашего от одного упоминания драгметаллов тошнить и мутить будет.
Хотя приходится признать, без лисиц с их изворотливостью лежать мне сейчас кучкой пепла.
Я тяжко вздохнула, практически как больная корова.
– Не волнуйся, Злата, мы все продумали! – утешила лиса, подмигнув смешливым глазом. Этого-то я и опасалась. Я повторно обреченно вздохнула. Меня начинала нервировать активность рыжих рецидивистов. Или они сами «золотухой» страдают? В скрытой форме.
Скучать пришлось недолго, зато нервно. Злодей спешил припрятать добытую драгоценность, то есть меня, в своем царстве, а потому сокращал путь через змей-камни.
Такие огромные столбы из змеевика, торчавшие из земли то тут, то там. Поросшие мхом, травой, плющом и загаженные лесным зверьем, а с другой стороны у этих камней тень чернильная. Звери и птицы даже ходить с той стороны боялись, не то что стоять возле, по кругу каменюку и его тень обходили.
В эту тьму и нырял, как в омут, Змей Горыныч. Внутри примерно так же по-колодезному было зябко и холодно, словно здесь проходили ледяные подгорные протоки воздуха, никогда не видевшие тепла и солнечного света.
Каждый раз, как мы ныряли в такую дыру, кольцо на моем пальце дрожало. Вероятно, от страха. Когда я поняла, что злодей колдует, бояться было уже поздно.
Так мы и ныряли из тени в тень, пока не оказались у огромных ворот, что высились у самого подножья горы.
По виду им было сто лет в обед, а то и вся тысяча. Когда Змей Горыныч постучал, раздалось громкое эхо, такое может быть только в гулких, абсолютно пустых подземных пещерах.
Я думала, нам никогда не откроют по причине того, что с той стороны этих доисторических дверей все вымерли еще в эпоху динозавров.
Неожиданно там оказался часовой. Правда, один-единственный. Но и его мне хватило с крышечкой. Гигантская створка с душераздирающим скрипом отворилась, и над нами навис… змей.
Натуральный змей, ровно до половины тела, а выше – мускулистый мужчина суровой наружности. Покачиваясь на кольцах, он сложил руки на груди в недовольном жесте. Мол, кто тут приперся, мы вас не ждали и что умного скажете?
Горыныч прошел мимо, даже не поздоровался.
Змей-охранник посторонился. Все убирались с дороги Горыныча, даже деревья и скалы.
