Виталий Трандульский
Остерегайтесь гарпий
Замок Гералон, королевская библиотека.
Настоящее время.
И на сей раз жду ответа, когда мне прибыть в Гальпу, для коронации и нашего бракосочетания.
– Ваш супруг, адмирал Гай.-
Гарпия отложила второе письмо Гая и посмотрела в лицо Дэломбра, который абсолютно недвижимый сидел на стуле, в самом тёмном углу комнаты.
– Ты всё понял, не правда ли? Сколько я могла скрывать ещё от тебя это письмо, каждую ночь ты настаивал, чтобы я прочла его тебе. А теперь ты молчишь. Ну не молчи, скажи хоть что-нибудь!
– Ты устала, у тебя был очень трудный день. Ступай отдыхать, мне тоже нужно остаться одному.
Глава девятая.
Поединок.
Утред прибыл к узилищу, по своему обыкновению, лишь солнце залило светом долину. Верхом на Остроухом он начал махать и кричать Гаю, как только увидел его в зарешеченном окне. Мальчишка не приходил больше суток и у Гая уже начало сводить живот от голода, и первым делом тот хотел наорать на нерадивого снабженца, но когда Утред подъехал ближе, Гай потерял дар речи.
Под глазом у мальчишки красовался серо-малиновый синяк, который расплылся почти на пол лица. Утред, вероятно привыкший к таким украшениям, прибывал в бодром расположении духа, но у Гая, когда он рассмотрел фингал, ком застрял в горле.
– Кто это тебя, парень?
– Пустяки.– Скривил лицо мальчишка, когда дотронулся до подбитого глаза. – Помощник повара ударил меня кулаком, когда проведал, что я стащил для тебя тот бурдюк с вином. Так приложил, что я только к вечеру очухался, а ночью к тебе идти было страшно, да мутить ещё продолжало. Вот я вчера и не пришёл. Ты как тут без меня, с голоду не помер ещё?
– Да нет, всё в порядке. – С сочувствием произнёс заключённый. – Не рискуй так больше, приноси только то, что положено. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности, мне ведь даже в этом чёртовом узилище не заступится за тебя.
Добавить было нечего. Гай действительно ничего не мог, пока сидел в этой маленькой темнице. Приняв через решётку краюху хлеба, сушеную тыкву и кувшин молока, он принялся набираться сил, а Утред распряг осла из тележки и, взвалив лопату на плечо, отправился чистить выгребную яму. Бывший адмирал чувствовал неловкость перед своим новым приятелем и сосредоточился, чтобы вспомнить какую-нибудь военную историю и рассказать её Утреду, когда тот освободится. Солнце уже пару дней как ослабило своё безжалостное пекло, позволяя прохладному ветру гулять по долине. Мальчишка махал лопатой весело и проворно, осёл резвился, бегая вдалеке словно ребёнок, который ловит бабочек и даже заключённому, который покончил со своим завтраком, показалось, что сидеть в тюрьме не так уж и плохо.
Гай закрыл глаза и принялся мечтать о том, как хорошо бы было сейчас помыться и надеть чистую одежду. Запах от него уже источался, мягко говоря, неприятный и желание привести себя в порядок было вполне естественным. Когда он подумал, ловко ли об этом будет попросить мальчишку, его мысли прервал пронзительный звук труб.
– Что за чертовщина? – Выругался Гай, и прильнул к окну. Перепуганный Остроухий, поджав хвост, бежал к Утреду, мальчишка спрятался и подглядывал за происходящим из-за угла, а со стороны холмов к узилищу приближалась группа людей. Подобную компанию не сложно было узнать. Четыре человека несли на плечах бронзовые трубы, двое оруженосцев, латы и мечи, впереди шествовал герольд с фамильным дворянским гербом. Позади всех пять или шесть человек, в дорогих знатных одеждах, ехали верхом. Подобная процессия означала только одно, они намеривались бросить вызов на поединок.
– Ничего себе, Гай, что им нужно? – Подал голос Утред, из своего укрытия.
– Скоро мы это узнаем. Сейчас трубачи закончат сотрясать воздух, и полагаю, что всадники подъедут к нам.
Так и случилось. Один из всадников, который казался постарше остальных, спешился и вальяжным шагом подошёл к окну тюрьмы. Ведя себя высокомерно, он с призрением смотрел на неумытого и заросшего человека, который стоял по ту сторону решётки.
– Я Рандольф Гослин, оповещаю тебя Гай Агилар, что мой друг, благородный рыцарь Тильзор Клевраль, бросает тебе вызов на поединок, дабы отомстить за своего отца и смыть позор с памяти предков.
Гай, которому из-за пренебрежения в свой адрес прибывшая компания была не приятна, всё же постарался быть почтительным и учтивым. – Благородный рыцарь, будьте добры объясниться. Мне не знакома фамилия Клевраль, и я не понимаю каким образом я мог оказаться причиной гибели его отца и бесчестия рода.
Гослин, очевидно ожидая подобного вопроса, с тем же призрением продолжил. – Да будет тебе известно, подлый предатель, что достопочтенный Ольт Клевраль, отец моего друга, был капитаном тяжёлого корабля «Единорог». И, из-за твоей измены королевству, был потоплен в северном море во время похода на Трабнер. По сему, по праву дворянина, мой друг сейчас бросит вызов и сразится с тобой, Гай Агилар.
– Что за бред!? – Произнёс ошеломлённый узник, когда немного сориентировался в ситуации. Вплотную приблизившись к решётке, Гай стал говорить очень громко. – Благородный рыцарь Тильзор Клевраль, надеюсь, вы меня слышите!? Я хорошо знал вашего отца, и сразу не понял о ком идёт речь, лишь потому, что называл его всегда только по имени. Я не страшусь поединка с вами, но он будет совершенно напрасен. Слухи о моей измене не что иное, как вымысел, но дело даже не в этом. Корабль «Единорог», которым командовал ваш отец, не участвовал в походе к берегам Трабнера. Он погиб в сражении у мыса Мантэль, когда я ещё даже не командовал флотом.
– Ты всё врёшь мерзавец. – Прошипел Рандольф Гослин, покрываясь от злобы, красными пятнами на лице. Но Гай смотрел сквозь него, рассчитывая на благоразумие, хотя-бы Клевраля.
Тильзор Клевраль казался моложе Гослина. На вид ему было года двадцать два, двадцать три. Жёлтый плащ на нём, был окаймлён пурпурной лентой, а родовой герб выглядел как огромный волк, дотрагивающийся и сторожащий королевскую корону. Из всего увиденного Гай сделал надлежащие выводы и понял, что образумливать рыцаря нужно по-другому.
– Клевраль! Я, кажется, всё понял. Судя по всему, вы из рода, принадлежащего к дворцовым рыцарям, из свиты короля и его приближённых. Вы получили благородное воспитание и овладели рыцарским искусством. Не сомневаюсь, что вы неоднократно приводили в восхищение придворных дам своим умением на постановочных турнирах и балах, но при всём моём уважении к вашему отцу, вряд ли вы когда-то были на войне или участвовали в поединке насмерть. Наверное, искусству фехтования вас обучали настоящие корифеи, но поверьте мне, что бывшие моряки Бонвитанского флота тоже кое-что умеют. Стража, которая привезла меня сюда, сказала вам, что я ранен и не смогу быть серьёзным противником, но уверяю вас, я уже поправился, набрался сил, и просто так не дам себя убить как вам, так и кому бы то ни было. Возможность совершить подвиг, покарав в моём лице предателя, не стоит вашей жизни, которую вы можете потерять этим прекрасным утром.
Гослин видя смущение Клевраля, последний раз злобно зыркнул на Гая и отошёл к остальным. По всей вероятности, все они были дворцовыми рыцарями и прибыли в такой компании чтобы, позже засвидетельствовать триумф рода Клевралей.
Пока прибывшие о чём-то горячо спорили, Утред покинул своё укрытие и прокрался к решётке темницы. – Что им нужно Гай.
– Видишь ли, проныра, дворцовые рыцари обязаны время от времени подтверждать свою доблесть и славу, подвигами и славными деяниями, но так как сэр Тильзор не желает отправляться на войну, по примеру своего отца, то он поспешил воспользоваться удобным случаем и бросить вызов мне. Он рассчитывает одержать славную и лёгкую победу. Его друзья, которые притащились сюда вслед за ним, подтвердят, что всё было честно, а герольд, это тот который с флагом, после сочинит красивую историю, что я был огромного роста, в плечах косая сажень и с клыками вместо зубов.
– А с клыками то почему?
– А чтоб страшнее было.
Гай и проныра рассмеялись и тем самым разозлили и спровоцировали молодого рыцаря на решительные действия. Он оставил своих друзей и твёрдым шагом приближался к узилищу.
– Вот чёрт, – Выругался Гай. – Зря мы смеялись. – Он снова начал говорить громко. – Благородный рыцарь, одумайтесь, у вас ещё есть возможность избежать кровопролития и не выглядеть глупо, вы же понимаете о чём я.
В следующее мгновение огромный засов снаружи отворился, и на пороге распахнутой двери появился Тильзор Клевраль, в руке которого была чёрная, кожаная перчатка. Не колебавшись ни секунды, он запустил её в лицо бывшего адмирала и отправился к своим спутникам.
– Дьявол, он не одумался.
– Ты о чём? – Спросил проныра, который зашёл в камеру и первый раз оказался внутри, а не снаружи.
– Он бросил перчатку мне в лицо. Если бы он кинул её просто на землю, то у меня была бы возможность поднять её руками, и это означало бы что поединок не насмерть. Теперь же, если я не хочу быть обесчещенным, то должен поднять перчатку только на острие клинка, и это будит значить что поединок на смерть.
– Какого клинка, ты о чём? – Не понимая выпалил Утред.
– Гай взял мальчишку за плечи и развернул лицом к двери. – В проходе стоял один из оруженосцев и протягивал узнику меч. – Видишь, за этим не заржавеет.
Через несколько мгновений оруженосец вышел из темницы и произнёс. – Он поднял перчатку на клинке. Бой состоится насмерть. Позор и презрение тому, кто отступит.
––
Прошло некоторое время, прежде чем настал момент двоим горячим мужчинам убивать друг друга. Гай сидел на скамье и пытался делать тугую повязку на лодыжке, которая всё ещё болела после неудавшегося побега. Утред, который пожертвовал для повязки своим рукавом от рубашки, смотрел в окно за прибывшими рыцарями и рассказывал всё своему новому приятелю.
– Двое помогают ему латы одеть. Никогда не думал что это так сложно.
– Ещё бы. Полную амуницию вообще невозможно одеть без посторонней помощи.
– А у тебя были такие доспехи?
– Нет. Морякам они не нужны. Представляешь, если в таком железе свалишься за борт.
Проныра поморщился. – Слушай, а меч у него другой совсем, не как у тебя, длиннее и заточен с обеих сторон.
– Этот клинок называется, Бастард или полутораручный. Рукоять позволяет работать мечом как одной, так и двумя руками. На гарде имеется скоба для указательного пальца, которая облегчает пользование оружием. А само лезвие сужается на конце, чтобы колющий удар был особенно опасным.
– Это, наверное, хороший клинок.
– Один из лучших. – С разочарованием вздохнут Гай.
– А у тебя?
– У меня обычный палаш. С обыкновенной крестовиной, и заточен только с одной стороны.
– Но ведь это же не честно! Ты без доспехов и меч у тебя хуже.
– Полагаю, что в сказании о благородном рыцаре Тильзоре Клеврале этот досадный момент упоминаться не будет. Единственное разочарование, ждущее всю эту компанию, в том, что именно эти палаши мы и использовали на флоте и кое-что умеем. Но если вдруг меня сейчас убьют, беги без оглядки. Свидетели бесчинства им не нужны.
Гай поднялся со скамьи и попробовал наступить на забинтованную ногу. Вполне удовлетворённый повязкой он похлопал мальчишку по плечу и подбадривающе ему кивнул.
Момент был испорчен звуком бронзовых труб, которые снова сотрясли воздух и разнесли протяжный гул по всей долине.
– Пора!!!
Гай с наслаждением переступил порог узилища. Уже несколько дней он мечтал покинуть свою темницу, пусть даже и по такому малоприятному поводу. Бывшего адмирала вполне устраивало, как он выглядел. Разорванные пологи камзола Гай завязал тугими узлами на животе, что имитировало своеобразную защиту и позволяло двигаться более раскованно. Такие же узлы ему удалось накрутить на плечах, а на голове сделать некое подобие тюрбана для защиты от скользящего удара.
Клевраль ждал его на ровной овальной площадке, которую выбрали для поединка. Спутники рыцаря расположились в стороне и зорко взирали за происходящим. Гай своим нарядом вероятно бы вызвал всеобщий смех, если бы не серьёзность происходящего. Во время поединков насмерть смеяться не полагалось.
Клевраль принял необычную стойку. Выставив левую ногу вперёд, а меч, закинув на полусогнутую руку, он напоминал паука в центре паутины, будто это даже не стойка, а какая-то театральная фигура.
– Подобная позиция называется «коготь». – Размышлял Гай, только войдя на площадку. – Она подразумевает сильный, ломающий удар, который пробивает защиту противника сверху. Движение завершается колющим ударом прямо в глаз. С неопытным противником выпад из позиции «когтя», сразу же заканчивает бой, изящным и очень жестоким движением. Но я прекрасно знаю эту стойку и научен как уходить от подобного удара. Неужели Тильзор думает, что моряки не обучаются технике боя рыцарей?
Ещё раз внимательно осмотрев человека в доспехах и наметив его слабые стороны, Гай принял стандартную позу, которая называлась «плуг» и кивком дал понять, что готов к поединку.
В следующий миг меч Клевраля занёсся над головой и распоров воздух обрушился на Гая, который едва успел выставить палаш. Мечи взвизгнули друг о друга, словно с полок в аду свалилось несколько сковородок. Полуторный «бастард», пробив блок палаша, скользнул по лезвию и Клевраль в наскоке провёл колющий приём, чтобы вонзить сталь в глаз Гая. Агилар был готов и, пригнув голову, ушёл от удара, развернув корпус, чтобы дать противнику провалиться. Но движение нападающего на этом не закончилось. После колющего удара «бастард» нырнул вниз и подтянутый кистью провёл, так называлось у мастеров клинкового боя, подрезку. Холодная сталь скользнула по выставленной ноге Гая и обожгла её как раскалённая бритва.
– Первый удар и уже первая кровь. – Успел подумать Агилар, схватившись за окровавленную ляжку. – Плохи мои дела, если у него в запасе ещё несколько таких приёмов.
Клевраль продолжал наступать. Словно железный медведь он попёр на своего противника, и четырьмя боковыми, рубящими ударами сшиб его с ног. Большой удачей для Агилара оказалось то, что добивать упавших было не в правилах дворцовых рыцарей.
Не обращая внимание на раненную ногу, Гай вскочил и приготовился к очередной атаке, но Клевраль окрылённый своим первоначальным триумфом принимал аплодисменты, своих друзей и герольда.
– Несколько секунд у меня есть.
– Его меч длиннее и лучше, а по сему, если я останусь на средней дистанции, следующая моя ошибка станет последней. Мне необходимо сблизится с ним, но как это сделать, если он продолжит переть как таран.
– Из-за доспехов он двигается медленнее, а шлем позволяет видеть только часть картины. Вот если бы он стоял на месте, у меня появился шанс, выжить сегодня.
Клевраль закончил принимать лавры, опытного мечника и, снова приняв стойку «коготь», махнул рукой в сторону Гая, давая понять, что на этот раз он ждёт атаки от противника.
Неожиданно Агилар увидел для себя выход. Бросившись на землю, он сделал кувырок и попытался нанести удар палашом, в то место где сталь доспехов почти отсутствовала, по так называемому ахилловому сухожилию. Клевралю пришлось сильно наклонить голову, чтобы видеть соперника сквозь узкую щель в шлеме, но был уже поздно. Палаш довольно глубоко и грубо рубанул ногу рыцаря, от чего тот истошно завопил и опустился на одно колено. В ярости Клевраль буквально сорвал с себя шлем и отшвырнул его в сторону. Бой, проходивший урывками, становился кровавым в прямом смысле слова.
Гай стоял в нескольких шагах от раненного мечника. Сильно ободрав кожу на руках и даже поцарапав лицо, всё же он был доволен выполненным приёмом. Рыцарю, закованному в железо, так кувырнуться никогда бы ни удалось.
– Ты не стал добивать меня, когда я упал. В ответ я не нападаю на тебя сейчас, мы квиты. В следующий раз советую не упускать удобного момента, лично я в благородство играть больше не намерен. Ты сам пожелал сражаться насмерть.
Тильзор Клевраль снова издал вопль, больше похожий на звериный рык, и, поднявшись с колена, нанёс несколько ударов, с трудом сделав четыре шага вперёд. Гай Агилар больше отступал, экономя силы, и в одно мгновенье клинок буквально пронёсся в двух пальцах от его лица. У рыцаря оставалось ещё много сил, и хоть он уже не мог наступать как в начале схватки, «бастардом» он орудовал весьма умело и опасно.
Звон клинков, тяжёлое дыхание, гневные крики, всё это придавало особый драматизм смертельному поединку. В ту минуту, наверное, даже остроухий осёл понимал, что для одного из них встреча закончится трагически. Оба теряли кровь, быстро слабели и закрывали глаза от заливающегося пота. Через несколько минут, с каждым из них мог бы справиться неотёсанный лесоруб, никогда не державший в руках боевого оружия, но они бились друг с другом и жить им хотелось одинаково.
Длинный меч резал воздух направо и налево, палаш по возможности останавливал его натиск, но движения «бастарда» были так изящны и легки, что изворачиваться от них становилось всё труднее и труднее. На теле бывшего адмирала добавилось несколько резаных ран и руки уже плохо слушались, когда в очередной раз Гаю приходилось ставить блок и принимать удар противника на сильную часть меча.
– Он стал наносить удары ниже гарды или по кончику клинка. -
Задыхаясь, успел подумать Агилар, когда невыносимая боль сковала его запястье. – Грязный приём. Он хочет отрубить мне пальцы или вывихнуть руку. Если я буду продолжать только защищаться, ему это удастся и тогда мне конец.
– Сейчас или никогда. – Решился Гай, почувствовавший, что скоро просто потеряет сознание от потери крови.
То, что он предпринял в следующие секунды, никак не напоминало технику боя благородных фехтовальных школ Бонвитана. Его действия были похожи на пьяную, уличную резню во время городских беспорядков. Весь окровавленный, он бросился на Клевраля, выставив свой палаш, наугад, слабо надеясь, что не нарвётся на встречный выпад «бастарда», и нанёс изо всех сил, на которые только был способен, рубящий удар чуть выше кирасы противника. Ещё одно мгновение и он уже ничего не видел и просто как мешок свалился плашмя на окровавленную от драки землю.
––
Поздняя ночь минувшего дня была настолько тихой, что жутко становилось даже бездомным собакам, которые опасаясь выйти на дорогу, хоронились в подворотнях и дрожали от голода и страха. Подобное затишье могло быть вестником только одного, это было затишье перед бурей. Об этом, как никто другой, знал замок Гералон. Об этом знали стражники, беспокойно всматриваясь в бойницы с высокой стены. Вельможи, нервно прохаживающиеся по коридорам и залам.
Об этом знал ещё один человек. Склянка с чернилами была отодвинута в сторону, а гусиное перо с пренебрежением брошено на пол. Лист бумаги только что получил новую запись. – День поединка. Гай, сэр Гай. – Напротив небрежно был нарисован крестик. А может это был плюс.
