Виталий Святец
Мир без боли
Он не ответил.
– Сделайте свою работу. Этого будет достаточно. И не показывайтесь на глаза Добронравову.
Когда Смирнов закрыл за собой дверь, в комнате появилась девушка в стильном белоснежном бикини.
– Ну ты, конечно, дал, Тим, – она прижалась грудью к его спине. – Кинет он тебя.
Тимофей снова наполнил бокал:
– Ань, я вообще-то не отключил сигнализацию в его почках, а просто перевел ее в ручной режим. Я же не полный идиот.
Она усмехнулась, но сделала это совсем не весело.
– Хотя все равно считаю, что перестраховался. Он все сделает как должно. Добронравов по сути отправил его на верную смерть.
– Пожалуй, – Анна погладила металлическую руку Тимофея. – Из всех попыток покушений на тебя эта занимает почетное первое место по шкале тупости.
– Да уж. Ничего. Все заслуживают второй шанс.
– Что ты сейчас сказал? Второй шанс? То есть опыт моего папы тебя вообще ничему не научил?! – девушка отстранилась от него.
– Слушай, если бы…
– Ага, да, если бы да кабы, – ее голос преисполнился раздражением. – Не начинай даже.
– Не буду, – он осушил бокал и налил еще. – Но, послушай, Смирнову я поверил. Поверь и ты, Ань. Он все сделает как нужно.
Она не удостоила его ответом. Лишь фыркнула, вышла за дверь, в сторону пляжа, и уселась на песок. Солнце готовилось утонуть в океане.
– Добронравов – мразь. И не заслуживает никакого второго шанса. Все бы отдала, чтобы увидеть его рожу в тот момент, когда он поймет, что уже поздно, – Анна снова грустно посмеялась.
– Зачем это? – он сел рядом.
– Считай, что мне станет легче. Пусть этот ублюдок почувствует на себе, как рушится мир.
– У-уф. Мстительно.
– Дорогой мой, а весь этот твой план разве не месть?
– Ну… не только. Я бы назвал это полной реструктуризацией, – сказал Тимофей. И, подумав, добавил: – А рожа этого ублюдка – просто приятный бонус.
Анна попробовала испепелить его взглядом.
– Отомстить за мою семью и меня – «просто приятный бонус»?
Мужчина не успел ответить.
– Тим, ты никогда не умел делать сюрпризы девушке, правда?
Образовалась неловкая пауза. Но ее быстро разрезал заливистый смех.
– Ты такой смешной, когда серьезный. Ой, я не могу!
– Мне приятно видеть, что ты не меняешься, – смущенно, глядя куда-то в песок, улыбался Тимофей.
– Ну а что? Ты уже обо всем позаботился, мне остается только ждать новостей. К тому же кислая мина – это твой конек, а не мой.
Она быстро чмокнула его в щеку. Он не смел пошевелиться. Тишину разрушали лишь крики птиц вдали, над водной гладью, и скрежет металлических пальцев.
– Почувствовал?
– Да, милая. Мне было приятно.
– Вот врешь ты все, Тим, – девушка, будто чуть обиженно, направилась в сторону океана. – Иди уже. Тебя ждут дела.
Минск, центральный госпиталь
– На этом, – врач отодвинул бумаги в сторону, тяжело вздохнул, и еще раз посмотрел на даму, – все. Я более ничего не могу сделать. Примите мои соболезнования и начните приготовления.
Женщина совсем не выглядела старухой. Для своих лет была прекрасна. Опрятна, подтянута и даже не использовала несколько слоев косметики, чтобы скрыть глубокие морщины. Через несколько месяцев она собиралась разменять седьмой десяток, только у ее организма не было планов позволить ей это.
Она некоторое время безмолвно смотрела потухшими глазами куда-то мимо врача.
– Или же, – врач выудил из стопки журналов на столе нужный, но вдруг почуял резкий запах и заметил, что происходит.
Женщина закурила.
– Да-а, – с упреком надавил он, мгновенно потеряв понимание, зачем он распинался предыдущий час, – великолепная идея. Просто восхитительная, если я все правильно понял. Надежная, как… как…
– Остыньте, доктор, – процедила она, зажав сигарету в зубах. – Это же не Вы умираете. К тому же, Вы меня только что похоронили. Так какое Вам дело?
– Но ведь еще можно…
– Можно что? – женщина резко прервала его. – Я слушаю!
– Есть варианты…
– Которые дешевле, чем место на кладбище? – она смахнула слезу. – Довольно с меня. Сколько Господь отвел, столько и хорошо.
– Опять ты за свое, – пробурчал ее супруг, вошедший в кабинет. – Еще и снова куришь! Ты хоть слушала, что тебе сказал доктор?
– А что он скажет? Рак – он и в Арктике рак.
Женщина закашлялась. Мужчина несколько раз открывал рот, но так и не сумел выдавить ни звука. Он сел на свободный стул и закрыл лицо руками, пряча слезы.
– У Вас четвертая стадия, – пробормотал врач, задумчиво глядя на полупрозрачные клубы дыма. – Я бы предложил встать в очередь на пересадку, но…
– Пока очередь дойдет – я трижды откину копыта.
«Поразительно, она еще и острить ухитряется», – порадовался про себя врач. А вслух сказал:
– Я бы не был столь резок в формулировках, но – да. Однако, Вы можете рассмотреть бионические легкие.
– Доктор, у меня плохо со здоровьем, но не с дикцией. Я Вам что только что сказала про цену места на кладбище?
– ХВАТИТ! – супруг сорвался почти на визг. – ПРЕКРАТИ ТЫ МЕРИТЬ ЖИЗНЬ ДЕНЬГАМИ! ПРЕКРАТИ!
Он выхватил из ее рта сигарету, смял и выбросил в окно. Лишь потом потер ладонь в месте, куда пришелся ожог. Женщина меж тем снова зашлась в кашле. И быстро прикрыла рот платком. Муж забыл о руке и попытался удержать ее за плечи, но в ответ получил лишь нервную отмашь.
– Что ты хочешь от ходячего трупа? – она взглянула на платок, пропитанный кровавыми ошметками.
– ДА ЧТОБЫ ТРУП ВСТРЕТИЛ СЫНА С НЕВЕСТКОЙ И ВНУКОМ ИЗ РОДДОМА, ДУРА!
Мужчина уже не пытался скрывать слезы. Не сдержалась и женщина. Даже врач дрогнул. Пусть он не один десяток лет видел ломающиеся судьбы, пусть много раз успел морально окаменеть и обзавестись хроническим врачебным цинизмом – он почувствовал в этом крике горечь и отчаяние невиданной силы.
– Простите, – проронил наконец мужчина. – Не нужно было Вам это слышать, и… Простите.
Врач небрежно махнул рукой:
– Ничего, все в порядке. Я понимаю, что Вы чувствуете.
– Это вряд ли, – опять уколола его женщина.
– Вас бесит бессилие. Именно поэтому на Вашем месте я бы ознакомился с бионическими органами, – он взял со стола глянцевый журнал. – Вот, российская корпорация «Заслон», прекрасные специалисты. Ни одного отторжения организмом пересаженных органов не было за почти двенадцать лет.
Он поглядел на их лица и подытожил:
– Подумайте. Это Ваш второй шанс. Но цена…
– Я же говорила.
– Сколько? – спросил супруг.
Врач передал ему журнал. Тот немо уставился на изображение и указанный рядом ценник. Женщина схватила уголок издания, потянула на себя и наспех поглядела надпись. И вновь дала волю эмоциям.
– Прекрати мерить жизнь деньгами, прекрати мерить жизнь деньгами! Ну, почти угадала. Можно в кредит или в рассрочку – так более чем прекрасно. Вот внук родится, вырастет, устроится на работу и выплатит остаток.
Она отвернулась в сторону окна и достала новую сигарету. По лицу катились слезы, а легкие жгло. Но ей было плевать. Супруг в это время тихо положил журнал на стол. На его лице больше не было горечи. Одно лишь отчаяние.
Презентационный зал корпорации «Заслон», Санкт-Петербург
– Тут краем уха слышал техников за сценой, – Ратибор промочил горло напитком. – Выход Добронравова будет сопровождаться тремя залпами салюта. Вот на кой ляд выходить под три залпа салюта?
– У богатых свои причуды? – Тимофей даже бровью не повел.
– Я, конечно, слышал все эти страшные истории, мол, нефтянники на свои праздники выписывают зарубежных певичек в качестве ведущих, но это перебор.
Тимофей предпочел это проигнорировать и сменил тему:
– Удалось что-то на него накопать, помимо информации от Смирнова?
– Ничего криминального, – сказал секретарь. – По крайней мере без прямых доказательств. Все, что нашлось, не противоречит официальной версии. Родился он явно без золотой ложечки в заднице. Окончил МГУ экстерном, шел по головам, работал кризис-менеджером на нескольких заводах, в том числе и в авиации. Ни одно предприятие при нем не обанкротилось. Что тут сказать, неглуп и разбирается в финансах.
– Без золотой ложечки в заднице? – переспросил Тимофей.
– Ну, так говорят. В том смысле, что не из богатой семьи и не на всем готовом.
– Серьезно? Никогда не слышал. А ситуация с помощью нашим сотрудникам изменилась?
– Нет, – Ратибор немного покопался в памяти. – Он не одобрил ни одной из двухсот заявок.
– Ясно… По проекту «М» – люди получили мои материалы?
– Вы что! Был такой переполох, когда они пришли. Мне показалось у них там всех одновременно дыхание перехватило. Где Вы это на…
Разговор прервала музыка. Люди в зале невольно начали оборачиваться к сцене, которую залило бенгальскими огнями.
– Тоже мне пафос, – пробурчал Ратибор.
На сцене, шагая сквозь искры, облаченный в клетчатый костюм-тройку, появился Максим Добронравов, топ-менеджер и держатель пятнадцати процентов акций корпорации «Заслон». Некоторое время он улыбался своей невероятно широкой и белоснежной улыбкой, кланялся, рассыпал воздушные поцелуи направо и налево, надеясь поразить каждую гостью. Лишь потом заговорил.
– Ну, тихо, дорогие мои, тихо. Ребят, за сценой, да, приберите музыку. Я хочу поговорить с вами о нашей компании. О ней, о ее прошлом и будущем.
Он выдержал паузу.
– Двадцать лет назад многие говорили, что начинать заниматься протезированием – дело гиблое и неблагодарное. Ниша поделена и новым игрокам там делать нечего. С появлением доступных 3d-принтеров любой мало-мальски грамотный школьник смог распечатать себе доспехи Железного человека. А освоив азы программирования – заставить их приносить ему стакан сока. Я слышал про одного самородка из Благовещенска, который наладил мелкосерийное производство в этой области и даже получил несколько патентов. В общем, ворваться на этот рынок было идеей, мягко говоря, спорной. Так и зачем нам лезть в эту область? А вы можете вспомнить хотя бы кого-нибудь, кто смог распечатать себе новую поджелудочную? То-то и оно. И наши ученые взялись за дело, взялись рьяно и с полной отдачей. Аплодисменты им, нашим ученым!
По залу прокатился шелест хлопков.
– Вот же… лицемерная сука… – процедил Тимофей сквозь зубы.
– Так чего же мы добились за двадцать лет? – продолжал Добронравов. – Универсальные бионические протезы рук и ног, не требующие долгой и тонкой настройки – только доступ к ближайшему нервному узлу в человеческом теле!
На огромном экране за его спиной началась видеопрезентация.
– Производимые нами легкие ни разу не отторгались ни одним организмом. Пересадка донорского органа по-прежнему дает человеку максимум пять-семь лет жизни, а наш продукт не требует апгрейда, записи или звонков в сервис, и тем более постоянного присмотра торакального хирурга. Поставил и забыл.
Аплодисменты стали настойчивее, а Добронравов выудил из кармана пиджака смартфон и покрутил его в руке, демонстрируя гостям:
– И буквально час назад мне пришло сообщение: на заводе в Кельне произвели печень с серийным номером «2.000.000»! А? Каково?!
Гул в зале нарастал по экспоненте.
– Но, как вы все понимаете, новые горизонты невозможны без новых инвестиций, поэтому несколько лет назад мы стали ведущей организацией в фондовом индексе «Inc-Tech». И поэтому в ближайшее время мы выпустим в продажу новые акции!
