Виталий Свадьбин
75 дней на правом берегу Волги

Полная версия

Победоносная защита Сталинграда

Является одним из подвигов,

О которых история всегда будет

Рассказывать с величайшим благоговением…

(Томас Манн, немецкий писатель)

От автора.

Для любителей фантастики вторая книга из серии «Княжий род». Книги в серии объединены только присутствием одного и того же героя. Хотя по сюжету разные. Герой вроде свидетеля и одновременно участника событий, происходящих в разные временные промежутки. Все события, эпизоды, имена, фамилии и действия выдуманы автором, порой не имеют ничего общего с реальной историей. Но для художественного смысла автор постарался приближать исторические события к реальной истории. В произведении автор использовал современные слова и выражения, чтобы было понятней читать любителям книг. Любителям точностей в истории, хочется напомнить, что книга всего лишь фантастический вымысел автора и ничего более. Использованы реальные названия городов и прочих населённых пунктов с целью художественного повествования. Фамилии реальных исторических личностей изменены, хотя некоторые пришлось оставить. В данном произведении автора задеты некоторые эпизоды Сталинградской битвы, как могло бы быть или действительно было. Даже среди реальных участников того времени существует несколько версий о событиях, но также осталось немало белых пятен в истории того времени по сей день. Автор в фантастическом вымысле предлагает свою версию в мелочах. Желаю приятного чтения любителям книг.

Предисловие.

Осень 2023 год. Самарская область. Село Давыдовка.

Пришла осень, я убрал остатки урожая с огорода, так как сестра Ольга уже укатила в город, у неё учёба, учится на врача. После окончания универа будет интернатура. Пусть учится, а я чем смогу, тем помогу, хотя понимаю, что молодой женщине в основном требуется финансовая помощь. Соседка, тётя Аня, помогла с заготовкой некоторых солений и запасов на зиму. В общем сообща управились. Домашней скотины у меня нет, так что можно заняться большим заказом ножей в кузнице. Работа с металлом успокаивала, а то после весенней врачебной комиссии здорово расстраивался. Мой дневной график я составил для себя вполне даже насыщенным. Утром физуха¹, потом завтрак. После завтрака разжигаю горн² в кузнице. До обеда тружусь в поте лица. После обеда часовой отдых, потом в кузницу иду. Тем не менее по вечерам свободное время есть, после просмотра новостей. Обычно смотрю, как идут дела в зоне СВО³. Я на Донбассе недолго повоевал, быстро отхватил там осколки и контузию, медики меня списали на гражданку. Нет, вернуться конечно же можно, когда поправится здоровье, думал весной пройду ВКК⁴ на профпригодность, но увы, ещё на год отфутболили⁵. Так что, если надумаю вернуться в армию, придётся в следующем году вновь сходить к медикам. После новостей, читаю какую-либо книгу или просматриваю дедовскую книгу, что досталась мне в наследство. Там есть древо рода, где указаны мои предки за несколько веков. Пролистывая страницы за 20-ый век, обратил внимание на короткую заметку. У моего деда оказывается был старший брат, которого осудили в сороковом году. И больше ничего. За что посадили? Где он, что с ним? Умер или нет? В общем ответов на мои вопросы нет. А заинтересовался я, потому что у дедовского брата имя Роман. Полистал древнюю книгу, но ничего не нашёл. Походил по дому, на глаза мне попался старый сундук, которым, как я помню, пользовалась бабушка. А ведь я этот сундук даже ни разу не открывал. Я подошёл к сундуку, на нём даже замка нет и открыл его, стал просматривать старые вещи. Кроме вещей обнаружил небольшую коробку. Открыв её, увидел женские украшения. Здесь тебе серебряные и золотые изделия, с камнями и без. Понятно, что осталось от бабушки. Отложив коробку в сторону и убрав ещё парочку бабушкиных шалей, увидел семейные альбомы с фотографиями и пакеты, куда фотографии сложены пачкой. Здесь же письма, перевязанные тесёмкой. Может эти фотографии и письма дадут мне нужный ответ о старшем брате моего деда. Странно то, что дед и бабушка никогда не упоминали о родном брате деда. Что такое приключилось между ними, что никто мне не рассказывали о нём? Просматривая пачку писем, обнаружил три очень старых письма, переписка между прабабушкой Екатериной и братом деда, то есть её сыном. Были здесь письма от прадеда к прабабушке, он тоже воевал, но был водителем в ремонтной бригаде. Имелась в семье, средняя дочь Мария, которая ушла на фронт в сорок втором году, осенью. От неё тоже имелись письма, но читать я пока не стал. Вот так постепенно узнаю о своих предках. Решил начать читать письма от старшего брата моего деда. Информации немного, но более точно выяснил, что двоюродный дед, а брат деда мне таковым приходится, в юности стал вором. Понятно, блатная романтика и всё такое увлекли юношу, вот и вступил на кривую дорожку. Последнее письмо дало мне понять, что двоюродный дед сидел в лагере, в Свердловской области, Севураллаг6 ТЛП⁷ в селе Таборы. Где это находится, я даже понятия не имею. Не поленился взял карту и нашёл районный центр Таборы, что расположен на судоходной реке Тавда. Похоже, что ещё та глухомань. Последнее письмо от двоюродного деда имело дату лета 1942-го года, после этого семья с ним не переписывались. Ясности нет куда делся старший брат моего деда. Я достал старый альбом и стал просматривать фотографии, вклеенные в нём. Можно попробовать что-то понять по фотографиям, ведь многие раньше писали что-то на фотографических снимках. Мои просмотры принесли успех. Я нашёл фотографию юноши и маленького мальчика, с обратной стороны фото стояла дата июня месяца 1940-го года. Малыш сидел на коленях у юноши, имелась подпись о том, что на снимке братья и сколько им лет. Получалось, что Роману Романовичу Волжину в сороковом исполнилось двадцать. Я задумался о том, как мои прогулки в прошлое меняют будущее. Взять, к примеру то, что после первой моей выходки у меня появилась сестра Ольга, а раньше её не было. Но что более всего интересно, я нормально воспринимаю изменения будущего. И ещё один факт, изменения только в пределах моей семьи или рода. Страны и глобальной политики ничего не коснулось. Всё также, как и было. Союз развалился, появилась Российская Федерация. Послышался стук в дверь.

– Войдите, – крикнул я, машинально глянув на настенные часы, время не позднее, всего-то девятый час.

Вошла соседка тётя Аня, что живёт в доме рядом, которая дружила с моими дедом и бабушкой.

– Рома, я пирожков удумала настряпать, да так увлеклась, что налепила слишком много. Вот решила часть тебе занести, а то ты мужик холостой, сам наверняка ничего не постряпаешь. Тебе выпечку есть можно, даже нужно, – смущённо улыбаясь, заявила тётя Аня.

В руках соседка держала блюдо с пирожками и утюг. Я отложил альбом с фотографиями и посмотрел на пирожки и утюг. Аромат от выпечки стоял одуряющий.

– Тётя Аня, а утюг чего вы в руках держите? – спросил я, понимая, что наверняка утюгу требуется скорая помощь мастера.

– Да вот сгорел зараза, а выбрасывать жалко, вещь-то добрая, – пожаловалась соседка.

– Вы проходите и не разувайтесь, завтра всё равно полы мыть собирался. Давайте ваш утюг, посмотрю, чем он болен, – пригласил я соседку.

Соседка подала мне утюг, а блюдо с пирожками поставила на обеденный стол, сразу присев на лавку возле стола, в надежде поговорить со мной. Тётя Аня моложе по годам моих деда и бабушки, но видимо раньше они дружили по-соседски. Я достал инструменты и разложился прямо на обеденном столе, предварительно подстелив газеты. Разобрал утюг, быстро выяснив причину поломки, подгорела проводка.

– Тётя Аня, а вы раньше слышали о том, что у деда был старший брат? Ведь вы близко общались с моими родными, наверняка и праздники вместе справляли, – решился я спросить у соседки, надеясь, что она мне выдаст какую-либо информацию.

– А то, как же, в праздники часто собирались. Хорошее тогда было время, люди были куда дружнее, нежели сейчас. Что касается старшего брата Егора Романовича, то было дело, несколько раз слышала от Надежды Олеговны, твоей бабушки. Но немного. Твой дед не любил говорить на такие темы, Надежду всегда обрывал, если услышит, – начала рассказывать тётя Аня.

– И что слышали, может мне расскажете? – поторопил я соседку.

– Особо и рассказывать нечего. Однажды от Нади слышала, что старший брат твоего деда, звали его Роман, сгинул в лагерях. Когда именно не знаю, врать не стану. Но те, кто знал Романа, говорили весёлый был парень, только связался с нехорошей компанией. Отсидел первый срок, а затем и на второй попал. А чего вдруг интересуешься этим, дед и бабушка разве ничего не рассказывали? – соседка даже удивилась тому, что я ничего не знаю о родственнике.

– Просто фотографию старую нашёл, вот и спросил, – ответил я и подал довоенный снимок соседке.

Тётя Аня взяла снимок и рассмотрела его, потом вернула, положив рядом со мной на стол.

– Я же родилась после войны, так что не могла застать твоего двоюродного деда. Сама я с пятидесятого, так что о войне знаю только по рассказам родителей и соседей, – грустно произнесла соседка.

Далее поговорили о бытовых мелочах, соседка проинформировала меня о сплетнях в селе. Я её не прерывал, занимаясь утюгом. Закончив работу т проверив утюг на работоспособность, предложил соседке попить чаю с пирогами, но она отказалась.

– У меня белья, не поглаженного ворох, спасибо за утюг, пойду и займусь работой, – ответила соседка, распрощалась и ушла.

После ухода соседки я заварил чаю, чтобы попробовать выпечку соседки, уж больно вкусный аромат источает, аж слюни текут. Поедая пироги, да запивая их ароматным чаем, размышлял о своих попаданиях в прошлое. Порой всё, что со мной произошло казалось мне сущим бредом. Но появившаяся сестра живое доказательство того, что я не в бреду. Хотя откровенно не понимаю, как такие действия происходят, я о методах провала своего сознания в прошлое. Мне даже стало интересно, смогу я попасть в тело своего двоюродного деда или нет? Никаких инструкций по такому действию нет. Но я уже пробовал попасть вне графика, точнее вне очерёдности. Почему бы вновь не попробовать? Тем более в реальном времени я отсутствую всего минуту. Завтра обязательно попробую.

На следующий день, после завтрака я сходил в магазин и закупился продуктами, а потом вновь раскочегарил кузницу. Заказ надо выполнять, да и деньги не лишние, как минимум сестре раз в месяц отправлял денежный перевод. Ну а что? Девчонка молодая, наверняка хочется одеться в приличный шмот⁸, моя помощь точно не будет лишней. Когда возвращался из магазина, позвонила Ольга, я достал сотовый телефон и активировал связь.

– «Ромка, привет. Закончил со своим огородом, а то я рановато от тебя сбежала».

– «Привет, сестрёнка. Да, с огородом закончил, сейчас взялся за заказ, обратились ко мне с просьбой выковать партию охотничьих ножей, так что днём пропадаю в кузнице».

– «Рома, приезжай на праздник «Единства⁹», мы собираемся компанией, будут девушки с курса. Может у меня получится познакомить тебя с кем-нибудь, а то так и состаришься холостяком. Будешь старым и ворчливым, а тебя от этого просто обязана уберечь».

– «До праздника почти месяц, я подумаю над твоим предложением», – ответил я и отключил связь, попрощавшись с сестрой.

Пока шёл до дома задумался. Действительно, мне тридцать четыре года, а я так и не обзавёлся постоянной девушкой или женщиной. Раньше было не до этого, служба. А что сейчас мне мешает познакомиться с какой-либо девицей? Хотя бы для удовлетворения природных надобностей следует с кем-то наладить контакт. Есть в селе молодые женщины, что масляным взором поглядывают в мою сторону. Да взять ту же продавщицу в магазине, в котором только что был. Смотрела на меня так, будто готова напасть и изнасиловать прямо на прилавке. Я даже сплюнул с досады. Раз думаю о таком, значит точно природа давит на мой организм. В этот день работу в кузнице закончил пораньше. Вернувшись домой и попив чаю с остатками вчерашних пирожков, достал все приспособления для ритуала, что достались мне по наследству от деда. Разложился на полу. Когда ритуал сработает, моё тело потеряв сознание падает, мне точно дополнительные шишки не нужны. Я решился выяснить, что случилось с моим двоюродным дедом. Положив медную и старинную табличку перед собой, стал выбирать монету, из тех, что имелись в наличии. Мне нужна монета двадцатого века. Таковая нашлась, «николаевский червонец»¹⁰. Но возникает вопрос о дате выпуска монеты. На самой монете дата есть, 1901-ый год. Но меня смущает то, что я могу попасть в начало двадцатого века, а мне надо в начало Великой Отечественной войны. Что делать? Пришла некоторая мысль в голову. Я направился к бабушкиному сундуку. Не может быть, чтобы там не сохранились какие-либо старинные монеты первой половины 20-го века. Мои старания оправдались, монеты нашлись. Были сложены в какой-то мешочек, типа кисета для табака. Высыпал монеты прямо на пол. Имелись монетки тридцатых, сороковых и даже поздней чеканки, после нескольких денежных реформ в Советском Союзе. Я взял ту, которая датировалась сорок первым годом. Вернулся к ритуалу. В ячейку пластины вложил «царский червонец» а сверху положил медную монету сорок первого года. Взглянул на часы, они показывают 12: 05. Приступил к ритуалу, как и впервые два раза после того, как я сделал манипуляции с перстнем, у меня закружилась голова, в глазах потемнело и я потерял сознание.

Глава 1.

Лето 1942 года. Свердловская область. ТЛП – Ивкино. Таборы.

Пришло осознание как-то резко, но первое, что я почувствовал – это боль. Болели бока, грудь и живот, но главное болела голова. Первая мысль, что со мной случилось? Били что ли? Я открыл глаза, зрение проявилось не сразу. Вроде как размыто всё перед глазами. Тем не менее я рассмотрел стоящих возле меня троих мужиков, а четвёртый, присев на корточки рядом со мной, что-то говорит. Наконец у меня появился слух.

– Жерех, я тебе так скажу. Если ты ссучишься¹, то пеняй на себя. Пришьём тебя, как суку. Ты подумай об этом, Жерех. Так-то ты пацан правильный, косяков² за тобой не водилось, так что не ломай свою судьбу, – произнёс чуть хрипловатым голосом тот, что присел возле меня.

А я похоже лежу на полу. Не надо иметь «семь пядей во лбу»³, чтобы понять, тело в которое я попал как следует поучили, возможно даже попинали ногами. Вон какие мордовороты стоят рядом. Что я понял в первую минуту? Говорят, на блатном жаргоне, так называемая «феня». Ага, значит я где-то в среде преступников. То, что я попал в тело своего двоюродного деда, я уже не сомневался. А называют меня здесь «Жерехом». Кстати, почему «Жерех»? Понятно, что кличка. Но откуда появилась такая? Попозже, возможно, получится выяснить. А для начала хотелось бы понять куда попал и какая сегодня дата. Чёрт, в животе нестерпимая боль, аж дыхание сбилось. Точно меня по животу пинали. Мгновенно рассмотрел того, что сидел на корточках. Немолодой, лет сорок, а то и побольше. Трёхдневная щетина, короткие ёршик волос, седой, в том числе на бороде и усах. Взгляд злобный и властный.

– Ты чего, Жерех, слух потерял? Я тебя спрашиваю, ты меня понял? – резко спросил «седой».

Я решил его называть «седым» пока не выясню его кличку. Похоже этот дядя здесь всем заправляет.

– Понял, – прохрипел я, чтобы не усугублять своё положение именно сейчас.

– Уберите его, бросьте на шконку⁴, пусть отлежится, – скомандовал кому-то «седой», поднялся с корточек и ушёл вправо от меня, за ним потянулись мордовороты.

Ко мне подбежали несколько заключённых, помогли добраться до спального места. Да уж. Похоже я попал в самый неприятный момент. Мой родственник во что-то вляпался, за что его слегка поучили. Интересно, мой двоюродный дед в авторитете или нет? Хотя какой особый авторитет? У него всего вторая ходка⁵, если я понял всё правильно. Думаю, что родственник всё же считается «блатным»⁶, в письме у бабушки есть упоминание о том, что родственника арестовали за кражу или что-то подобное. А воры точно в авторитете у жуликов и прочих преступников. Ладно, полежу, приду в себя, потом буду разбираться что здесь к чему. А пока надо больше слушать и смотреть, да рот держать закрытым. Осмотрелся вокруг. Ясно, что нахожусь в бараке для заключённых. Кроватей здесь нет, зато построены нары в два этажа. Моё место на нижних нарах. Что сие значит? А значит это то, что я совсем не на «нижней пищевой цепочке». То есть права кое-какие у меня имеются, уже хорошо. В той, своей настоящей жизни, я ничего общего с миром преступности не имел, не привлекала меня такая романтика. Если я что-то и знал из криминального мира, то очень поверхностно. Для меня мир военных ближе по духу и смыслу жизни. Барак какой-то мрачный, освещение здесь совсем не электрическое, вроде лампы масляные висят. Ну или какие в это время бывают? А точно, керосиновые. Читал, что до войны и во время войны все керосин покупали, хотя электричество должно быть. Но видимо не в лагере. Пока осматривался вокруг, рядом со мной, но на соседние нары присел молодой парень, лет двадцать, может двадцать пять. На лице щетина, волосы тёмные. На первый взгляд, средний рост, как и среднее телосложение.

– Как ты, Жерех? – спросил меня участливо парень.

Я повернул голову к незнакомому собеседнику. Чёрт, память родственника мне пока ничего не подсказывает. Может родственничка убили, а я вселился в его тело. Нет, так не должно быть, судя по прошлым провалам в прошлое. Пациент должен быть живым, иначе моё сознание не вселится в тело. Или правильней реципиент? Хотя какая собственно разница? Поднял руки и рассмотрел их. Кисти рук средние для парня лет двадцати. Перстней нет, в смысле наколок, как и нет того самого перстня, с помощью которого можно вернуться обратно в своё время и своё тело. А вот это, я вам скажу, совсем хреново. Чтобы как-то оправдаться по своему незнанию, решил, что буду имитировать травму головы. Типа потерял сознание, точнее память.

– Отлежусь, с этим проблем не будет. Вот только башку мне похоже повредили, звенит всё в голове и ничего не помню, что случилось до сегодняшнего дня, – произнёс я, стараясь сделать свою речь замедленной.

– Да чтоб меня! По голове тебя сильно пинали. Ты извини, что не вмешался за тебя. У тебя со смотрящим разговор был, тут другим вмешиваться нельзя. А «Пепел» вор авторитетный, он медвежатник⁷, сам понимаешь, что такие вес имеют⁸ в лагере. К тому же ты сам «буром» попёр⁹. Что на тебя нашло? Ты же был в нормальных отношениях с Пеплом, зря спорить с ним начал, – тихо говорил мне парень, наклонившись, чтобы другие не слышали.

– Эй, Ловкач, чифирь¹⁰ будешь? – окликнул кто-то моего собеседника.

Мой собеседник повернулся в сторону спрашивающего и дал согласие. А я сделал вывод, что у парня воровская кличка «Ловкач». Ловкач предложил мне хлебнуть крепкого чая, который они называют «чифирь», но я отказался. Внутренности мне похоже отбили, чувствую себя погано. Ловкач ушёл, а я, прикрыв глаза попробовал расслабиться, может боль утихнет. Надо будет осторожно выспрашивать у Ловкача о себе. Вновь попытался разбудить память двоюродного деда, но увы, пока тишина, с такими мыслями я уснул. Ночью меня никто не трогал.

Утром я не услышал утренней побудки, меня разбудили крики и шум в бараке, заключённые собирались на работу. Ловкач уже проснулся, так как его место пустовало. Я со вздохами и тихим стоном сел на шконке. Ощупал свою грудь, по моим предположениям рёбра у меня целы, да и внутренности вроде не отбиты. Тело болит конечно, но ушибы со временем заживут. Пока я занимался поверхностным обследованием своего тела, появился Ловкач.

– Жерех, быстрей одевайся, пойдём на утреннее построение, – поторопил меня приятель моего родственника.

То, что Ловкач приятель моего двоюродного деда догадаться несложно. Раз они подельники по какому-то преступлению, значит точно дружили, иначе бы не пошли вместе на преступление. Одеться мне несложно, я спал в одежде, натянул только обувь, в виде жутких ботинок, очень тяжёлых, но по всей видимости прочных. На дворе лето, однако я прихватил какой-то старый пиджачок, который лежал в изголовье на спальном месте. Построили нас в три шеренги возле барака. Поворачивая голову в стороны, я смог рассмотреть лагерный пункт. Два барака, куда вмещаются человек по шестьдесят, может чуть больше. Бараки стоят в одну линию. Может есть строения за бараками, но мне сейчас не видно. Зато перед бараками стоит два здания в один этаж. Одно чуть меньше, второе длиннее. Длинное скорей всего казарма для охраны, а вот то, что поменьше наверняка администрация лагеря. Зэки¹¹ со второго барака строились так же, как и мы в три шеренги. Пока шло построение, я решил задать несколько вопросов приятелю.

– Ловкач, сколько здесь бараков и что там, за нашими бараками? – закинул я пробный вопрос.

– Ты чего, в натуре¹² память потерял? – удивился Ловкач.

– У меня нет настроения шутить, чтоб я сдох, – зло высказал я.

– За нашими бараками ещё барак, столовая и склады, а ещё дальше пилорама¹³ и столярка¹⁴. В этом пункте триста человек, часть лес валит, а часть работает на пилораме и в столярном цеху, плюс кухонные работники и кладовщик, – ответил Ловкач.

– Маловато народу, как считаешь? – удивился я, думая, что в лагерях сидят тысячи людей.

– Странно, что ты не помнишь, ведь уже два года здесь обитаем. Ну да ладно, хрен с твоей головой, может отпустит. Короче, народу было больше раза в три, но много кого отправили в Магадан. Нам может добавят, а может нет, пока так «загораем», меньше народу больше кислороду.

– Не знаешь, куда нас на работу отправят? – решил я задать более насущный вопрос.

Ловкач засмеялся, а глаза сделались хитрыми, будто он что-то задумал или уже сделал.

– Как не знать? Конечно знаю, я бригадира подмазал, пачку чая ему дал и две щепоти махорки, он нас на лесоповал записал. Неделю там будем «балду гонять¹⁵», сейчас лето. Если бы не мошкара, вообще бы радовались, – вновь засмеялся Ловкач.

– И что, нам лес пилить не надо? А где чай и махру взял, расскажешь? – задал я очередной вопрос.

– В карты выиграл. Ты же знаешь, что меня обыграть невозможно, даже если играю не своими картами, мне за это такую кликуху и дали, – улыбаясь шепнул Ловкач.

В этот момент в моей голове что-то щёлкнуло, будто часть памяти открылась. Может ключевое слово произнесено? Вполне может быть. Из воспоминания родственника я понял, как зовут моего приятеля, что мы вместе учились в шараге¹⁶, точнее я на год раньше. Должны были пойти на завод работать, но понесло нас по кривой дорожке в сторону криминала.

– Я имя твоё вспомнил, учились мы вместе в одном училище. Значит память возвращается. Слушай, братуха, в лесу на самом деле можно отлежаться? – спросил я.

– А то, как же? Пусть мужики¹⁷ работают и политические, нам блатным¹⁸ не положено, закон воровской не позволяет. Но не это главное. На делянке проволока припрятана, можно на зайцев петли ставить, полно там зайцев и прочей живности, пожрём по-человечески, – ответил Антон, так как я вспомнил его имя.

Наконец строится закончили, перед нами вышел начальник лагеря и прочие его заместители. Но я успел задать ещё один вопрос.

– А Пепел в лес не ездит?

– Нет, он в столярке обретается, чифирит и сушки с конфетками трескает. Зайчатины или рябчика ему мужики принесут, даже не сомневайся. Зато тебе будет возможность отлежаться в тишине, да брюхо набить нормальной жратвой, – прошептал Ловкач.

Заместитель начальника лагеря по списку оглашал всем, кто и куда двинется на работу. Мы с Антоном попали в список тех, кто едет валить лес. Везли нас на полуторке¹⁹, в кузов загрузили не только нас, но и двуручные пилы с топорами. Машин было три, погрузились не только зэки, но и конвойные, в мешках взяли сухари, крупу и чай, но без сахара. Заключённым сахар нельзя, так мне пояснил Антон, хотя блатные сахарком пользуются, у кого есть возможности купить у интенданта лагерного пункта. Нас выгрузили через двадцать минут. Конвойных немного примерно один «энкэвэдэшник²⁰» на пять человек заключённых. После выгрузки Ловкач подошёл к одному из конвойных и о чём-то с ним договорился. Когда Ловкач вернулся ко мне, я заинтересовался о чём таком он договаривался.

– Я этих вертухаев знаю, в общем каждого пятого рябчика и каждого третьего зайца отдадим им, а они сделают вид незрячих, несколько человек займутся тем, что поставят петли, – пояснил мне процесс действий Антон.

Как бы не болело моё тело, но я решил посмотреть, каким образом ловят птиц и зайцев. С нами пошли два татарина, из мужиков. Видимо бывшие охотники, в ловле петлёй лесной живности они разбираются, да и я в дальнейшем понял, что ничего сложного нет. На зайца ставят петлю прямо на тропе, по которой заяц бегает. Что касается с рябчиками здесь вообще до смешного доходит. Над суком вешают петлю, на самом краю толстой ветки, за петлёй вешают гроздь рябины. Рябчик тянется за ягодами, в результате попадает в проволочную петлю.

– И что, здесь так много живности, не боятся человека? – спросил я у Антона.

– Я бы тоже не верил, если бы сам не видел. Рябчиков здесь очень много, уже к обеду что-то наловим, – заверил меня приятель.

Как только петли расставили, мы соорудили кострище, я завалился спать. Оба татарина, имён я пока не знаю, пошли собирать чернику, а Ловкач взялся заварить чифирь. Сон пока не шёл, я некоторое время наблюдал за Антоном.

– Антон, а что такое мы с тобой сделал, что срок получили? – решил спросить я.

– Магазин грабанули, а до этого у одного интеллигента хату взяли, гроши имелись, мы с тобой гульнули от души. А спьяну решили магазин подломить, вот и попались. Мне четыре года навесили, а тебе пять, так как ты по второй ходке идёшь, – коротко объяснил Антон.

Всё понятно, значит был мой двоюродный дед вором и завязывать не собирался. Меня же сейчас интересует вопрос моего возврата обратно домой. Перстня у моего родственника нет, память на этот счёт ничего пока не выдаёт. А что, если перстня не найду, как домой возвращаться? Пока размышлял уснул.

Разбудил меня Антон в обед, когда были приготовлены тушки зайцев и рябчиков, мужики сварили кашу из крупы. Мне пить чифирь не улыбается, желудок загубишь, да и зубам не полезно, так что я отказался.

– Ловкач, а как отсюда лес вывозить будут? – заинтересовался я, так как не увидел в первый день никакой техники.

– Через пару дней мужики с лошадьми будут, начнут трелевать²¹. Мы распилим брёвна по шесть метров, а потом вывезут от дороги тягачами на пилораму, – ответил мой приятель.

Лес валили десять дней, за эти дни я отлежался, молодое тело достаточно быстро заживало. Ну и приличная еда тоже давала свою пользу. То, чем кормили в самом лагере, лучше не поминать. Хотя зэки едят и не жалуются. Ловкач подогнал Пеплу охотничьи трофеи, что нас помирило с группой авторитетных сидельцев. Ловкач каждый вечер играл в карты, виртуоз в карточной игре. Ему бы фокусником быть, есть природный талант у человека. Я же чаще отсыпался на своём спальном месте, ну или размышлял, что делать дальше. Идёт война, я пытался вспомнить, когда начали комплектовать штрафные батальоны, но не мог вспомнить даже год.

– Жерех, сплетня интересная есть, – в один из вечеров подсел рядом со мной Ловкач.

– Какая сплетня? – лениво спросил я.

– Я тут подслушал политзаключённых, говорят, что вышел приказ «два-два-семь²²». Будут набирать штрафные батальоны для отправки на фронт. Политические явно все будут рваться на фронт воевать. Теперь я хочу задаться вопросом, а кто будет работать? – возмутился Ловкач.

А ведь это хороший шанс. В принципе, я здесь именно за тем, чтобы изменить судьбу родственника, а не отсидеть за него весь срок. О создании штрафных батальонов мысль интересная. Правда я что-то читал, в своей жизни из будущего, что штрафные роты создавали уже в 1941-ом году, куда определяли военных по приговору трибунала.

– Слушай, Антон, а ведь это хороший шанс свалить отсюда, – шёпотом произнёс я, чуть наклонившись к приятелю.

– Сдурел? Тебе точно голову повредили. Как только мы заявимся, нас сразу определят в «ссученные». А сейчас мы воры, то есть уважение имеем. Мне осталось сидеть два года, тебе три. На кой чёрт нам с тобой такая выходка? Тем более у нас с тобой хороший тайник припрятан, там денег не на один год хватит, чтобы жить красиво, – возмутился Антон.

Переубедить приятеля будет непросто. А может и не надо переубеждать? Сам я точно запишусь в добровольцы. Мне эта блатная романтика никаким боком не упиралась. Читал я в будущем времени, что вину можно кровью смыть. Получил ранение, и ты чистый по биографии, воевать конечно дальше придётся, пока до Берлина не дойдём. Но меня такое не пугает. Воевать я умею. Срочную службу прошёл, но основной опыт получил, когда служил по контрактам. В Донбассе правда не повезло, практически в первые месяцы СВО отхватил тяжёлое ранение, но опыт точно не потерял. Антон моё молчание понял по-своему.

– Ромка, да ты никак на рывок²³ собрался пойти? – Антон уставился на меня округлившимися глазами.

Я ничего не ответил, да и говорить нечего. В побег я не собирался, именно воевать буду.

– Может тогда ещё кого подговорить, например Пепла или кого из его окружения, у кого сроки большие, – начал размышлять Антон, считая, что именно побег я задумал.

– Думаю, что всех подряд отпускать не станут, с тяжёлыми статьями точно мимо проскочат, даже не сомневайся, – поправил я приятеля, так как что-то такое слышал в другой жизни, в будущем.

В общем для себя я всё решил, осталось дождаться, когда в нашем лагерном пункте будут набирать зека для формирования штрафных батальонов.

Работать мы продолжали в бригаде по валке леса. В общем-то неплохо, а главное хорошая добавка к питанию в виде отловленной дичи, что сказывалось на наших молодых организмах положительно. Ловкач заверил меня, что к зиме договориться, чтобы нас перевели на пилораму или в столярный цех, так сказать в тепло. А в сентябре мы не только охотиться сможем, но и набрать клюквы с брусникой. Болот в этих краях хватает, клюква и брусника именно в таких местах растут. Как не крути, а витамины, что тоже идёт на пользу. О добровольном вступлении в штрафники я не забыл, ждал, когда в нашем лагере начнут набирать желающих. Ловкач что-то такое сболтнул «блатным», потому что меня призвал к себе Пепел. Место авторитета находилось в углу барака, подальше от входа и печь рядом. Зимой самое оно, чтобы спать в тепле. Проход между нарами у вора задёрнут шторой, типа занавески, чтобы посторонние не могли увидеть, чем занимаются там «блатные». Пепел полулёжа читал какую-то книгу, а может просто картинки рассматривал. Тот, который меня пригласил, кивнул на занавеску, и я вошёл в уголок «блатных». Ну прямо, как клуб по интересам, усмехнулся я мысленно. Из рассказов Ловкача, я сделал вывод, что Жерех, в теле которого я нахожусь, трусом не был. Наоборот, его считали дерзким, от чего он порой наживал неприятности на свою голову. Присев напротив Пепла, я молчал. А чего говорить? Меня позвали, вот пусть и начинают разговор сами. Пепел некоторое время молчал, хороший способ подавить человека психологически. Он наверняка думает, что я волнуюсь, гадая зачем меня позвали, но я спокоен, как танк.