Виталий Стальев
Темный лес, Белый Яр
Вопрос: Сестра, а можно его как-то… Чтобы… Приведите его в порядок (на фоне бесконечного немогунемогунемогу)
Слышна возня, и Шац понемногу стихает
Вопрос: Олег, как вы?
(Молчание, потом хихиканье, запись обрывается)
«11»
Рапорт ст.следователя Второго отдела ГСУ СКР Александра Скворца (ксерокопия документа, написанного от руки).
«Около 23.00 17 июня Снегирев попросил позвать меня, он был возбужден и сходу заявил, что хочет все мне рассказать. Он даже сказал «хочу сделать чистосердечное признание». Диктофона у меня при себе не было, поэтому протокол проведен конспективно. Так, по словам Снегирева, расставшись с Кеслером, они продолжили движение к вершине Шеремель. Снегирев отмечает, что лес показался ему более густым и темным, чем год назад, он назвал лес «зловещим». Погода была переменная, то и дело начинался дождь и быстро заканчивался, но тучи висели низко над перевалом.
Они переживали о судьбе Кеслера, но считали, что спуск реально преодолеть без подготовки и снаряжения, поэтому беспокоились не слишком сильно. Пройдя в быстром темпе около 5-6 километров, они остановились на обед, но не стали задерживаться и сразу продолжили движение, чтобы наверстать вчерашнюю задержку. Тропа, по словам Снегирева, стала труднопроходимой, со всех сторон ее теснил ельник и колючие кусты, что создавало дополнительные сложности, и он похвалил себя за решение вернуть травмированного туриста домой.
К 21:00 инструкторы вышли на небольшое плато, которое позволяло впритык поставить палатку. Поляну окружал все тот же густой мглистый ельник и кустарник. Обсудив ситуацию, Снегирев и Шац решили не устанавливать палатку, поскольку она была очень большая, трехместная, и заняла бы все пространство, а развести костер и ночевать на пенках и в спальниках под открытым небом. На случай, если пойдет дождь, они были готовы укрыться под тентом палатки, но к вечеру небо просветлело.
Когда около 22:00 они поужинали и сидели у огня, послышался шум снизу со стороны тропы. Снегирев и Шац еще раз порадовались, что не стали ставить палатку, потому что она перегородила бы проход для поднимающейся группы туристов, как они истолковали приближающийся шум. Однако шорохи стихли, а через некоторое время возобновились в ельнике, словно туристы решили продираться в обход чужого лагеря по чаще.
Шац сильно занервничал и следил глазами за направлением шума, его волнение передалось и Снегиреву. Видны были только замшелые ели и черные кусты, звук был похож на ломающиеся под чьим-то весом ветки. Напуганному Снегиреву стало казаться, что звук исходит сразу со всех сторон, но не было слышно ни переклички голосов, ни каких-то еще звуков, указывающих на присутствие за деревьями группы людей.
Внезапно все стихло, по словам Снегирева, у него на несколько секунд было ощущение оглушенности, настолько резко прекратился громкий треск, и настолько полной была тишина. И уже через секунду ее разорвал дикий крик Шаца.
Он смотрел выпученными глазами на противоположный край поляны, где возникла неясная фигура. Цепенея от ужаса, Снегирев понял, что на тропу, уходящую от поляны вверх к перевалу, выполз Кеслер. Он полз опираясь на руки, поскольку ноги его ниже колен заканчивались неровными кровавыми обрубками. Снегирев успел подумать, что Кеслера ободрал медведь.
Он полз рывками, но нереально быстрыми, словно кинопленка неровно моталась на бобине, «вот он там, а сейчас уже там, а сейчас там», – попытался объяснить Снегирев, показывая руками отрезки пространства примерно в метр. Движение Кеслера было жутким в полной тишине.
Рассказывая это, Снегирев сделался бледен, и я видел, как волосы поднялись дыбом на его руках.
Лицо Кеслера было страшно перекошено, оно выражало ненависть и муку. По словам Снегирева, он, сам не понимая, что делает, схватил рюкзак (возможно, сработали машинальные навыки бывалого туриста, интуитивное понимание, что без воды и провизии далеко не уйдешь) и Шац, вероятно, также действуя инстинктивно, повторил за более опытным товарищем. Они, пятясь, вывалились на тропу, ведущую вниз от стоянки, и бросились бежать, не разбирая дороги. По словам Снегирева, он слышал за собой звук, который описал как стук локтей и колен по камням, он считает, что какое-то время Кеслер их преследовал.
