Вирсавия Мельник
Чудо среди развалин
V
Вскоре за двою дома молодой семьи Стивенс забренчали ключи. Дверь открылась и в дом вошёл Уильям. Он сразу же включил подсвечник, бросил ключи на полку возле часов, которые показывали 5:00 утра, и стал снимать пиджак, обувь; как вдруг его взгляд остановился на стене, освящённой слабым светом. Там был маленький календарик, на первом листе которого было написано: 18 сентября 1985 год. Мистер Стивенс внимательно всмотрелся в этот листок и усмехнулся. Его глаза заблестели. Он медленно погрузился в свои мысли, продолжая раздеваться. После поднял глаза на календарь и выдернул первый листок, выбросив его в урну. Теперь показалась другая надпись: 19 сентября 1985 год.
Уильям подошёл к телефону, взял трубку и протянул уже руку к циферблату, чтобы набирать номер, но… но он остановился. Что-то помешало ему… Давно не набирал он этот номер. Давно не слышал голоса на другом конце провода. Давно… Давно… Прошла минута долгих раздумий и он решился.
Гудки… Гудки… Гудки…
В этот момент в небольшом домике, находящегося в углу переулка Сан-Антонио, раздался телефонный звонок, поднявший на ноги всех жителей этого скромного жилища. Откровенно говоря, жителей было немного- всего двое: он и она.
К телефону подошла пожилая женщина. Её седые волосы были аккуратно уложены в прическу, напоминавшую прическу добрых английских бабушек XVIII века. На тонком носе сидели очки. Можно было заметить, что телефонный звонок оторвал её от чтения какой-то явно интересной, трогательной книги, след которой остался на слегка покрасневших глазах.
– Алло,– сказала она.
Последовала пауза.
– Алло. Да, я вас слушаю,– продолжала женщина.
– Мам, это я… Здравствуй,– услышала она.
– Сынок!– с радостью воскликнула седая дама. Её глаза просветлели и возле них появились складки кожи, собранные улыбкой.– Как ты, милый? Как твоя жёнушка? Как она себя чувствует? Ох, как долго я не слышала твоего голоса!
Услышав радостные возгласы жены, старший мистер Стивенс выбежал к ней из гостиной в надежде услышать хоть что-то о сыне.
– Всё в порядке…– продолжался разговор.– Я позвонил вам, чтобы сообщить, что у вас родился внук.
– Правда?! О, Боже! Как мы рады за вас! Дональд, ты слышал? У нас внук! – обратилась мать к отцу, который проявлял свой восторг только тихой улыбкой.– Уильям, мы за вас очень и очень рады!– вернулась она к сыну.– Пусть Господь благословит вашу семью! Это самый прекрасный подарок от Него! Это же чудо! Это же маленькое, крошечное чудо! А как сама Герт…– не дали ей закончить гудки положенной трубки. Она с грустью посмотрела на мужа и тихо положила телефон на место.
«Как же они мне надоели!– сказал про себя Уильям, не желавший более продолжать разговор.– Неужели можно верить в существование какого-то Бога, да ещё просить у Него… Как она сказала?… Благословений? Да ещё утверждать, что это, дескать, Его подарок?– он нервно схватил со стола пачку сигарет и, расхаживая по комнате, закурил. Сигаретный дым ядовито таял в воздухе. Его клубы появлялись одни за другим, сменяя друг друга в сумраке, ровно как и мысли курящего. – Его же никто никогда не видел! Учёными это уже по сотому кругу доказано: всё, что нас окружает произошло в результате многочисленных превращений… И это доказано… И это логично. А они?… Мой ребёнок – «это подарок от Бога»… – передразнивая он слова матери.– «Подарок»! Да этот «подарок» люди сами себе делают, а, если не хотят, не делают… Всё подвластно человеку… Всё… Всё…»– завершал свои рассуждения Уильям, гася сигарету в пепельнице.
Его глаза сильно тяжелели, а в теле чувствовался ной усталости, поэтому, только плюхнувшись в кресло, Стивенс сразу уснул.
VI
Гертруда резко открыла глаза и стала с тревогой рассматривать палату, где она лежала. Что-то потревожило её сон. Глубинный гул. Он резко появился и резко утих. Утихла вскоре и молодая мама. Она повернулась к маленькой кроватке, где спал её малыш. Облокотившись об поручни кушетки, Гертруда любовалась своим чадом. Он также отдыхал после тяжёлой ночи. Его детскому сладкому спокойствию ещё явно противоречило красноватое и слега сморщенное личико. Нескончаемая радость наполнила материнское сердце.
VII
– Дональд, я думаю, что нам стоит помолиться за наших детей. Они сейчас нуждаются в этом особенно… Я это чувствую…– предложила старушка своему супругу, мистеру Стивенсу, после неожиданно прерванного разговора с сыном.
– Да, ты права,– ответил тот.
Старики тут же преклонили колени, ставши друг против друга, сложив руки и прижав их к груди. Они молились… Они молились тихо, шепотом… Губы их часто содрогались под влиянием того состояния, которое наполняло их души, а из-под покорно опущенных век катились слёзы кристальной чистоты, отражающие лучи поднимающегося щедрого солнца, заглянувшего в окна небольшого домика переулка Сан-Антонио.
– Дорогая, думаю, что нам нужно позвонить Уильяму,– сказал глава семейства после окончания молитвы.– Мы должны идти на контакт с ним, не зависимо от его выходок. Он сейчас многое не понимает… А если мы ничего не сделаем, чтобы наладить наши отношения, то это ничем хорошим не кончится.
– Дональд, ты- мудрый человек. Сделай так, как считаешь нужным, – согласилась жена.
– Я должен сейчас же ему позвонить и поговорить с ним,– решил Дональд Стивенс радостно и уверенно. Он поднялся с колен и подошёл к телефону.
VIII
Часы показывали ровно 6:40. Уильям Стивенс давно проснулся и собрался, чтобы отправиться в роддом, где он ожидал самой прекрасной встречи.
Зазвонил телефон.
Уильям поднял трубку:
– Да!…
– Здравствуй, сын!– послышался голос отца.
– Ну, здравствуй, здравствуй…– неохотно поприветствовал его Уильям. – Что нужно?
– Я позвонил тебе, чтобы просто сказать пару слов,– отвечал Дональд Стивенс. – Знай, что мы с матерью очень любим тебя и твою семью, и молимся за вас,– произнёс он, и его голос слегка задрожал.
– Ох-х-х!– вздохнул Уильям, закачивая глаза.
– Я верю, что всё поменяется в лучшую сторону, что Господь будет участвовать в твоей жизни, и ты поймёшь… ты многое поймёшь. И это будет чудо… Настоящее чудо. Чудо, которое разрушит твою прежнюю жизнь и будет строить новое… новое творение…
– Ты всё сказал?– перебил его сын. Последовала пауза. – Ну, вот и славненько!– грубо сказал он и положил трубку.
6:48.
Уильям Стивенс немного нервный вышел из дому. Он сел в автомобиль и поехал в столицу.
6:48.
6:49.
6:50.
6:51.
6:52.
6:53.
6:54.
6:55.
6:56.
6:57.
6:58.
6:59.
7:00.
7:01.
7:02.
7:03.
7:04.
7:05.
7:06.
7:07.
7:08.
7:09.
7:10.
7:11.
7:12.
7:13.
7:14.
7:15.
7:16.
7:17.
7:18.
IX
7:18.
Началось нечто невероятное и ужасающее…
Небо покрылось темными, холодными оттенками.
До Мехико не доставало пару верст. На центральной автотрассе все водители в страхе остановились. По шоссе пошли большие трещины. Землю зашатало. Люди выбегали из машин кто куда. В хаосе слышны были визги тормозов и звуки разбивающихся фар и стекол, плач детей, крики взрослых. Всё, что было на обочинах ходило в разные стороны. От сильной тряски рвались провода электрических столбов, а сами они сваливались: одни- на близ находящиеся постройки, другие – на автомобили на дороге.
Один из них падает на машину мистера Стивенса. Он пробил крышу, разбил лобовое стекло, полностью изуродовал правую половину. Благо, что это не было водительским местом, и Уильям остался в живых, хотя и получил серьезные ранения. Ему удалось выйти из машины, но попытки найти более безопасное место не увенчались успехом. Его валило на землю, он не мог удержаться толком на ногах. Левая рука со всей силы сжимала плечо правой, а из-под пальцев струилась кровь и свисали куски мышц. Мистер Стивенс вскоре полностью обессилел, упал и…
X
7:18. В Сан-Антонио.
– Господи, просим, научи их, покажи им любовь Твою, сотвори в их жизни чудо, чтобы они обратились к истине, чтобы они обратились к Тебе, и узнали, что такое подлинная радость и что такое подлинный покой…– молился Дональд Стивенс со своей женой, стоя на коленях.
XI
7:18.
Снова сильный и глухой стук. На сей раз это не было похоже на случайность.
Гертруда с трудом приподнялась с постели.
Ещё стук… Ещё…
Всё тело прошлось дрожью. В палате был сумрак, стало прохладно. Только через стеклянные части дверей поступал теплый жёлтый свет ламп, освещающих весь коридор.
Ещё стук. На стене показались трещины. Само здание зашатало. В больнице поднялись крик и беготня. Можно было разглядеть через стекло дверей, что медсестры сильно засуетились. Они в испуге кричали, что было силы:
– Mas rapido!… Mas rapido!… Corur a la salida! (с. исп. -Быстрее!… Быстрее!… Бегите к выходу!)
Их призыв сменялся дикими возгласами ужаса от сваливающихся потолков и полов.
Гертруда встала. Её сын также испугался и начал плакать. Молодая мама поспешила в коридор, чтобы выяснить, что случилось и, чтобы попросить о помощи… Но он был уже пуст… На полу валялась отпавшая штукатурка от стен и потолков, которые устилались пробоинами.
