Night and Day – Вирджиния Вулф

Кое-чем напоминает знаменитое произведение одного нашенского классика, написанное много раньше и потому более злободневное, остросоциальное. А тут более смягченный вариант, когда женщины были все еще во многом не свободны, например, не имели право голоса на выборах, но в любом случае нравы и законы уже менялись. Ну, и в литературном плане написано, пожалуй, что получше. И, конечно же, есть немного от комедий шекспира и иже с ним, несмотря на то, что смешного-то ничего и нет. Скорее использованы сюжетные ходы, что ли. Ну, что тут имеется. Сначала ничто не предвещает любовной геометрической фигуры. Есть некая мисс очень хорошего происхождения в возрасте за двадцать, живущая с родителями, и ее все устраивает, то есть замуж она не торопится. И тут происходит судьбоносная встреча во время интеллектуального чаепития с неким бедным, но талантливым молодым человеком, обремененным большой и прожорливой семьей, где он за кормильца и за поильца вместо умершего отца. В общем, ничего романтического не намечается, потому что они смотрят друг на друга со скептицизмом.

Впрочем, практически тут же нарисовывается еще один молодой человек очень хорошего происхождения. И неважно, что он страшный, нелепый и с не очень оправданными потугами на литературность. Очень хорошее происхождение и влюбленность в мисс – это уже, считай, марш мендельсона. Нда. Правда ему чего-то не отвечают взаимностью, но это не сильно важно, наверное.

А со стороны простецких британских граждан вырисовывается дочь сельского священника, бросившая родные пенаты и ставшая суфражисткой. И она тоже любит. Но ей тоже не отвечают взаимностью. Так и лезет на ума всякая комедийная шекспировщина, да? Только здесь ни разу не смешно, а как-то немного печально. Причем, юные леди больше общаются друг с другом, чем с джентльменами. Те отвечают им взаимностью, то есть также больше общаются между собой. И вот, когда уже думаешь: ну, как минимум у двоих в этой танцевальной фигуре разобьются сердца, внезапно появляется пятый элемент, который разрушает намеченную интригу. И тогда уже звучат нашенские нотки. То есть ежели супруги не подходят друг другу, то помолвки надобно разрывать, невзирая на вытаращенные глаза скандализированного общества, и находить партнера подобного себе по духу, характеру, темпераменту, склонностям, привычкам, увлечениям и так далее. Выбор самостоятельно отминусовавшего себя элемента в этой любовной интриге – мне тоже очень понравился. Уж лучше голодать, чем быть заменой, жилеткой без любви, немного перефразируя некоего поэтического омара х. Тем более, что жизнь – штука многогранная и много в ней интересного, есть чем заняться. В конце концов, может встретиться и другая любовь. Еще очень понравилась реакция родителей. Правда только одного из элементов фигуры. Казалось бы, скандал, скандал. Но папаша довольно быстро успокоился, а мамаша токмо порадовалась за всех молодых людей, мечтательно цитируя шекспира. Мол, разбирайтесь уже между собой и венчайтесь поскорей, ибо любовь – это прекрасно. Интеллигенция, так ее растак. Нда. В общем, мягкое, неторопливое, несколько вязкое, меланхоличное, но при этом весьма и весьма актуальное для того времени повествование. Однако чего-то не хватает мне в вулф, чтобы добавить в любимые авторы. Впрочем, это всего вторая прочитанная у нее книга, так что…

«Дело в жизни, в одной жизни, – в открывании ее, беспрерывном и вечном, а совсем не в открытии!» Ф.М. Достоевский

«В этом мире всё превращается во всё, и если видеть в этом красоту – это романтизм» из неопубликованного

Ночь и день. Тьма, пронизываемая звездами, долгие часы густого мрака, в котором прячутся тени прошлого, бледная одинокая луна, обрывки сновидений и, наконец, рассвет, утренняя заря, солнечные лучи, рассеивающие туманную дымку, легкие облака причудливых очертаний, быстро сменяющие друг друга… Вот так и впечатления от романа – ощущение виртуозной игры на оттенках эмоций, сплошные нюансы и подтексты, притягательная невозможность ухватить суть и четко сказать, что же было главным – слишком многое будет зависеть от времени суток, света Луны или Солнца.Текст безупречен в стилистической красоте и, вместе с тем, лишен всякой избыточности. Ассоциации со стилем арт-нуво. Впрочем, неудивительно, так как книга написана в 1918 году о событиях, происходивших в 1911 году. Так могло бы быть, если бы в руки талантливого кутюрье попало старинное драгоценное кружево, и был бы придуман наряд, одновременно простой, благородный и элегантный, сочетающий красоту и функциональность, имеющий лишь один недостаток – подойдет далеко не каждой. Определенно, полюбить романы Вирджинии Вулф проще знатокам и ценителям. Рассказывая внешне довольно простую историю о двух юных леди и двух джентльменах, Вирджиния Вулф опирается на традиции классической английской и не только английской литературы. Любовь автора к слову, к поэзии, к классике – это одна из самых интересных «любовных линий» романа. Данте, Шекспир, поэты-елизаветинцы, Александр Поуп, Свифт, Байрон, Шелли, Джордж Элиот, Бернард Шоу, Томас де Куинси, Ф.М. Достоевский – на страницах «Ночи и дня» встречаются десятки реально существовавших писателей и один поэт, придуманный автором. Персонажи не просто читают книги, они живут литературой, соизмеряют свои чувства и побуждения с ней, читают и пишут стихи и прозу. Читая роман, я понимала, что получила бы вдвое больше удовольствия, если бы лучше знала классику, и на будущее составила для себя список литературы. Быть может, натурам менее «книжным» «Ночь и день» покажется излишне литературной и, потому, скучноватой, но мне, с юности мечтавшей хоть разок оказаться в атмосфере кружка Блумсбери, не было скучно ни одной минуты.Сюжет с любовными треугольниками, предложениями и помолвками, здравым смыслом и чувствительностью, гордостью и предубеждениями, доводами рассудка и голосом сердца отсылает к романам Джейн Остин. С романами Остин «День и ночь» роднит еще и ирония и мягкий юмор, описания второстепенных персонажей, которые «оживают», благодаря нескольким метко подмеченным особенностям, и живые диалоги.

Но если книги Джейн Остен можно сравнить с ясным солнечным днем или реалистичным пейзажами Джона Констэбла, то «Ночь и день» – это сутки с бесконечно меняющейся лондонской погодой, картина импрессиониста-пуантилиста, состоящая из сотен мелких точек. Кэтрин Хилбери и Мэри Датчет влюбляются, принимают предложения или отказывают уже совсем не так, как это делали Элизабет Беннет или Марианна Дэшвуд, они хотят не «устроить свою судьбу», а прожить свою жизнь, почувствовать и осмыслить каждое мгновение, осуществить нечто, заложенное внутри. Если вы любите прямолинейных целеустремленных героев, всегда знающих, чего они хотят, и четко идущих к своей цели, то не беритесь за эту книгу. «Ночь и день» – совсем не про рациональное планирование, это в равной степени и мысли и импульсы, сознание и бессознательное, эмоциональные порывы и идеи, признание иррациональности и многогранности человеческой натуры. Если вы готовы принимать и любить людей разными – со слабостями, сомнениями, гордостью, ревностью, стремлением к счастью, со всем земным и небесным, то вы привяжетесь к Кэтрин, Уильяму, Ральфу, Мэри, чудесной миссис Хилбери, Кассандре и всем остальным, почувствуете, что при всех своих недостатках они удивительно красивы душой. Изменчивая красота мира и человеческих душ, наряду с литературой, еще один важный сквозной мотив романа. Я не переставала изумляться необыкновенно живому восприятию автором природы, умением замечать и описывать малейшие изменения в атмосфере, находить красоту в обыденных сценах повседневной жизни. Такую удивительную гармонию между природным, естественным миром и эмоциональной жизнью персонажей я привыкла встречать лишь у японских авторов, но тем приятнее было удивиться.

Объяснение героев и обычный лондонский пейзаж глазами Вирджинии Вулф:«Какое-то время они стояли молча, под ними река лениво ворочалась в своем каменном ложе, а серебристые и красные огоньки на ее поверхности то разбегались, разведенные неумолимым течением, то вновь сходились. Где-то вдали жалобно загудел пароход, словно хотел сказать, как тоскливо ему держать свой одинокий путь в густом тумане.»

Начало «дня», просыпающиеся настоящие чувства героев совпадают с весной, молодой зеленью и цветеньем деревьев в саду Кью, поэтому нельзя было сделать лучший выбор романа для чтения в начале марта. Теперь и меня переполняют желания и мечты. А теплый весенний ветер дает надежду на их воплощение в жизнь.

Действующие лица:

ЗЧОЖ – Завышенные Читательские ОЖидания

ОЧОЖ – Обманутые Читательские ОЖидания

ВДЭКС – Внутренний Доморощенный ЭКСперт

ЖВСПР – Жажда Вселенской СПРаведливостиДействие 1.

Страница ридера: 1/678.

ЗЧОЖ бегает по уютной черепной коробке и радостно потирает руки.– Вулф, Вулф, ВУЛФ!!! О, как мы любим её потоки сознания! «На маяк», «Миссис Дэллоуэй»! Это как река – уносит, как дерево – запутывает ветвями, как запах сирени вечером – одурманивает. А «Орландо»? «Между актов»? Когда ко всей красоте добавляется исторический план, и смыслы окончательно закручиваются в фантасмагории? Ух, что сейчас будет…ЗЧОЖ замирает в немом восторге. Действие 2.

Страница ридера: 156/678.

ЗЧОЖ сидит за столом и смотрит в чек-лист перед собой.– Англия? Есть. Тонкие чувства? Есть. Невыразимо прекрасные и сложные герои? Допустим… Пейзажи, в которых будто побывал сам? Есть. Течение дней и быт гостиных? Присутствует.ЗЧОЖ стучит карандашом и задумчиво смотрит в потолок.– А почему же нам … не нравится? Скучно. Отвлекаемся. Не, это же Вулф! Надо собраться и идти дальше.ЗЧОЖ повязывает на лоб опрятную тряпицу с иероглифом «старание» и продолжает читать.Действие 3.

Страница ридера: 341/678.ЗЧОЖ скучающе плюет в потолок, на столе вырезано хулиганское «Кэтрин+Ральф=любовь».Действие 4.

Страница ридера: 400/678.

ЗЧОЖ откровенно пялится на счетчик ридера.Действие 5.

Страница ридера: 420/678.

Пустая черепная коробка. ЗЧОЖ нигде не видно. Тряпка с иероглифом на полу. Дверь открывается и входит ОЧОЖ.– Товарищи, нас обманули! Это что за любовный пятиугольник и суета суёт? Что за милые любовные приключения в английских поместьях а-ля Вудхауз?! (сплевывает) Куда дели нашу Вулф? Нет, местами проглядывает то самое, но нельзя же читать книгу в поисках отдельных светлых моментов! Если бы нам был нужен неторопливый классический роман про чувства, мы бы взяли другого автора, но Вулф же, Вулф! Florence and the Machine! Тильда Суинтон в «Орландо»!Безобразная сцена. ОЧОЖ стучит тапком по столу и кричит «Зачем Володька сбрил усы?!!»В дверь, постучавшись, робко входит ВДЭКС.– Мы тут в Википедии справились – это всего лишь второй по счету роман писательницы. Наша драгоценная «Миссис Дэллоуэй» будет написана через 12 лет. А остальное – еще позже. Ну нельзя же сразу писать блестяще… Смелость и опыт нужны для новой литературной формы.ОЧОЖ не сдается.– А в рецензии что писать? Ля-ля-ля, чудный роман, туманы-лужайки-ах-какой-Лондон?– Ну, положим, туманы и Лондон нам действительно понравились.ОЧОЖ молчит, надувшись.В черепную коробку под звуки фанфар врывается колесница с ЖМСПР в образе Афины Паллады.– О недостойные! Подумайте – если отрок неопытный прочтет ваш опус лебезящий? Он же доверчиво начнет знакомство с Вулф с этого романа! Он не поймет её гениальности! Он пройдет мимо её великих вещей!

Откроем же горькую правду – в подробнейшей объективной рецензии, проанализируем стиль и сюжет, навертим исторических фактов и словесных кружев, разберем все недостатки и достоинства, выдадим никому не сдавшееся экспертное мнение!Все в согласии берутся за руки и кланяются зрителям.Занавес. Конец.