Виктория Стругова
Океан в одной капле
«А я ведь в молодости любил эту группу, – Ян лениво следил за неспешно сменяющими друг друга за окном картинами. – Сколько же сейчас Максу лет? – Пятьдесят? Или больше?»
Возле одной из однотипных серых многоэтажек всё ещё толпились люди, хотя прошло не меньше четырех часов, но Волкову не пришлось искать дорогу. Расплатившись с таксистом, мужчина поднял ворот пальто и спрятал руки в карманы, проклиная погоду.
– Оперуполномоченный капитан Нирдош, – едва Волков подошёл к окровавленному месту на асфальте, ограждённому полосатыми чёрно-жёлтыми лентами, как прямо перед ним вырос высокий нескладно-тощий молодой человек с грузом ответственности на ссутуленных плечах, с охрипшим от холода голосом, с пронзительными карими глазами и растрёпанными слегка вьющимися темно-русыми волосами. Всё выдавало в нем самого заурядного следователя, каких Ян каждый день видит в своём отделении: и нездорово-белое лицо с землистым оттенком, и щетина, которую принято называть «лёгкой небритостью», и мозоль на среднем пальце правой руки. Ян заметил, что рукав чёрного пальто, в котором Нирдош тщетно пытался скрыться от пронизывающего холодного ветра, был испачкан мелом, на кончиках туфлей молодого человека осталась кровь, вероятнее всего, погибшего парня, а на серых брюках капли грязи и следы от веток – наверняка он уже облазил все кусты в поисках улик.
– Майор Волков, Ян Владимирович, – москвич показал удостоверение, затем пожал холодную руку Нирдоша и кинул оценивающий взгляд на растекающуюся лужу крови и белый силуэт на мокром асфальте.
– Вы и есть дознаватель из Москвы? – Ян скривился, сам не понимая, почему ему так не понравилась эта фраза.
– Во сколько это произошло?
– В десять пятнадцать на пульт поступило сообщение о пожаре в сто сорок седьмой квартире, – начал рапортовать молодой человек, открыв свой ежедневник, – Наталья Александровна, соседка погибшего, проживающая на десятом этаже, увидела чёрный дым из окна с нижнего этажа и вызвала пожарных. В тот же момент соседи с седьмого этажа увидели, как парень пролетел вниз. Орлова Елена Павловна сказала так: «Мы с мужем пили кофе на кухне, как вдруг за окном пролетело что-то, похожее на человека. Бросились к окну, смотрим: спутниковая тарелка шатается, а на земле тело лежит. Потом узнали, что это был Слава».
– Это был Слава… – эхом проговорил Ян, смотря на алую лужу.
– Пожарные, скорая и полиция приехали в течение 20 минут. При осмотре выяснилось, что Вячеслав был абсолютно голым.
– Причину возгорания установили?
– Пока нет, на месте работают наши эксперты, но с возгоранием пожарные справились быстро.
– А врачи?
– Им оставалось только констатировать смерть парня. Шансов выжить у него не было, с восьмого этажа летел. – Нирдош и Волков подняли головы и посмотрели на почерневший оконный проём.
– Версию самоубийства можно отклонить, – заключил Ян.
– Может, он схватился за антенну только из-за того, что передумал в последний момент?
– Дело не столько в антенне, сколько в пожаре, – Волков в сотый раз огляделся. – Мы уже можем пройти в квартиру?
– Да, конечно.
– Дай мне свои записи, – не дождавшись разрешения, Волков выхватил из рук Нирдоша его ежедневник и открыл на нужной странице.
«Всегда на шаг позади. Всегда опаздываю, прихожу слишком поздно, когда преступление уже случилось. Раньше я думал, что это издержки профессии, но теперь понимаю, что полицейский должен предупреждать прест…»
– Если ты такой загруженный из-за случившегося и хочешь быть полезным в расследовании – сходи за кофе, – мрачный тон голоса московского следователя вывел петербуржца из тяжёлых раздумий. Выйдя из лифта, Ян пихнул в руки Нирдоша его ежедневник и прищурил ярко-зелёные глаза, силясь рассмотреть в подъездной полутьме номера квартир на чёрных дверях. Нирдош не смог сдержать снисходительной улыбки, вызванной надменностью столичного майора, первый прошел по лестничной клетке и остановился на пороге квартиры, жестом приглашая Волкова пройти внутрь.
Уже с порога Ян почувствовал приторный запах марихуаны. Прямо напротив входа стояло огромное зеркало, заляпанное отпечатками чьих-то ладоней и губ, а над ним во всю стену красовалась очередная кроваво-алая фраза, написанная корявым почерком: «Недосыпание подрывает здоровье и снижает мыслительные способности». Когда-то выкрашенные в светло-зелёный цвет стены сплошь исписаны и изрисованы всевозможными цитатами, символами и аббревиатурами, возможно, понятными только покойному владельцу. Из стоящего слева от входа платяного шкафа буквально вываливались разные вещи и обувь; шторы на большом грязном окне наполовину оторваны и заброшены на край подоконника, покрытого толстым слоем пыли. Узкий коридор, ведущий в кухню и ванную, заставлен рядами пустых бутылок, источающих удушливый запах дешевого поддельного алкоголя, там же были выставлены пакеты с мусором как минимум недельной давности.