– Таков план работы на сегодня, – потирая виски, подытожил подполковник, глубоко вздохнув. – Все могут быть свободны.
Следователи МУРа лениво зашевелились, шелестя бумагами и блокнотами. Кто-то уже открывал дверь, стремясь как можно скорее покинуть логово ненавистного начальника, кто-то складывал в папку собранные отчёты, кто-то никак не мог найти упавшую ручку.
– Все, кроме… – на миг все замерли, опасливо и подозрительно озираясь друг на друга. – Волкова.
Майор Волков тяжело взглянул на мужчину в кресле, затем перекинулся многозначительными взглядами с коллегами, чьи взгляды так и кричали: «Держись, Ян», «Ни пуха, мужик», «Если что, стреляй его!» и, как только кабинет опустел, сел напротив подполковника.
Вишневский, поразительно молодой для подполковника мужчина не больше сорока пяти лет, с атлетичной фигурой, военной выправкой и каким-то неуместным обаянием, с самого начала свою карьеру строил размеренно и уверенно, следуя собственному плану, но ни на миг не забывая о долге перед Отечеством. Его слепое следование уставу вкупе с врожденным чувством ответственности, долга и каким-то бараньим упрямством, не располагали к себе коллег и подчиненных. Многие из сослуживцев ненавидели Вишневского из-за проскальзывающих в его поведении замашек "аристократа", – то он фыркает, то закатывает глаза, то высокомерно ухмыляется – вряд ли такое поведение подходит начальнику отдела полиции по особо тяжким преступлениям. Хуже всего для подчинённых было лишь то, что подполковник оказался не обделён природной красотой: орехово-зелёные глаза, пепельно-русые волосы, правильные черты лица и тонкие губы – всё в нём притягивало женщин сильнее, чем вывеска «Распродажа! -80% на всё!» в витринах магазинов.
– Итак, Ян Владимирович, – Вишневский деловито поправил ворот рубашки и кинул беглый взгляд на хмурого майора с явными следами далеко не первой бессонной ночи: тёмные круги под воспалёнными и покрасневшими глазами, всклоченные и неопрятно торчащие волосы, мятая рубашка со следами утреннего кофе на рукаве. Выглядел Ян так, словно спал на работе или в служебной машине. Вишневский вдруг понял, что если дать майору время отоспаться и привести себя в порядок, то он станет в какой-то степени привлекательным мужчиной и помолодеет лет на пять (а то и десять). Но такой возможности ему никто не собирается предоставлять.
– Выкладывай, что тебе от меня надо, – Волков потёр глаза, поставил локти на стол подполковника и положил на сомкнутые в замок пальцы голову.
– Я тебе выпишу дисциплинарное взыскание за такой внешний вид и поведение, – Вишневский закатил глаза, спихнув со стола локти старого друга и снова мысленно отмечая, что в чёрной шевелюре Яна уже можно разводить птиц, а, судя по дрожащим пальцам и размерам синяков под зелёными глазами, он давно переплюнул рекорд Рэнди Гарднера.
– Виктор Вячеславович, за внешность баб своих гонять будешь, а на моей шее три не раскрытых убийства висят, – Ян откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, мечтая поймать трех убийц – желательно уже с готовым пакетом доказательств, выпить кофе и проспать не меньше суток.
– На тебя прислали командировку в Питер, – Виктор поднялся с кресла и включил кофе-машину, в уме считая до трёх.
– Что. – Ян так резко распахнул глаза и выпрямил спину, что между позвонками что-то щелкнуло, и уставился на начальника, словно хотел испепелить его взглядом. – С чего это? У них там своих следователей нет? Какого… Почему я?
– Не трать на меня яд, слюну и красноречие. Сегодня в Питере обнаружили тело сына известного рокера. – Ян едва не застонал от отчаяния. – Дело передают нам, точнее – тебе. На первый взгляд, всё выглядит как несчастный случай: парень вывалился из окна, когда спасался от пожара. Но пять лет назад его сестра была жестоко убита. Мутная была история, до сих пор доподлинно не известно, причастны ли к этому делу сатанисты. Но дело попросили закрыть. Да и сам парень был в розыске за незаконное приобретение и хранение наркотиков последние три или четыре года.
– А, наркоман обдолбался и в окно вышел, а я должен питерских кошек в подворотнях опрашивать, – Волков потер глаза, пытаясь успокоиться. – Чёрт. Когда я еду?
– Вылетаешь ближайшим рейсом. Посадка через два часа, тебе хватит времени собраться, – взяв в руки чашку с кофе, подполковник вернулся в своё кресло. – Все подробности узнаешь на месте.
– Кто хоть умер-то?
– Сын Макса «Демиана» из группы «Чистилище».
Полуденный Петербург принял московского следователя мокрыми дорогами и холодным дождём со снегом. Промозглая погода не сопутствовала ни доброму расположению духа Яна, ни его активности. Волкову хотелось спать, и вернуться в Москву, у него раскалывалась голова, хотя он выпил обезболивающее ещё перед вылетом, но он продолжал поездку в холодном такси без обогревателя к очередному холодному трупу, размазанному по асфальту.