– Ну как я могу оставить вас одних?! – Соня возмущенно взглянула на меня. – Вы тут зашиваетесь, а я отдыхаю? Я так не могу.
– Конечно, уже не можешь. – Я поставил на сервировочный столик два контейнера с приборами. – Теперь-то мы втроем! Не послушала меня – теперь умри, но сделай. – Я натирал приборы, стараясь удержать рвущееся наружу раздражение. Прямо под окнами работал фотограф с моделью – искусственные позы, натянутая улыбка, а мог бы быть такой шикарный кадр. Требовалось-то совсем немного: помочь расслабиться моделям, изменить ракурс, задать настроение. И пока в моей голове мелькали ракурсы и изображения, слова шли автоматом, я даже не думал, что говорил: – Но ты не переживай. Нам есть к кому обратиться. Попросим Ивана Савельича, он тебе место выделит прямо у дороги со скидкой, в самом начале кладбища. Будешь лежать среди выдающихся людей. Справа – криминал, слева – чиновники, а посередине лучшая официантка месяца, которая до последнего вздоха обслуживала посетителей. Тебя даже гримировать не потребуется.
– Дурак! – Соня аж подпрыгнула от возмущения.
– Что, дурак?! Умереть можно в любой момент! – Мой внутренний философ сегодня был не в настроении.
– Ты…
Возмущенная Сонечка не успела договорить. Из дверей кухни появился злой от накопившейся усталости шеф-повар и рявкнул:
– Чего стоим?! Пора накрывать! Закуски и салаты на общий, горячее подаем через сорок минут после начала. Готовимся!
Сонечка негодующе стрельнула в меня глазами, и понеслось.
– Где чистые ручники?
– За пятым парни в хламе, их руководитель попросил им не наливать.
– Десятый требует еще закусок! Какой у нас лимит?