Виктория Прохоренко
Руки пахнут душицей
Она прокручивала снова и снова в голове эмоции вчерашнего дня, смаковала. Вчера, как только все разошлись по палаткам и обустроились на первый ночлег, лагерь забылся сном. Никто не хихикал, не болтал, не шарахался по территории. Всех скосила усталость и всплеск новых эмоций и переживаний. Конечно, парни за две недели тяжёлой мужской работы были измождены и ждали с нетерпением приезда девчачьей половины отряда разрядить обстановку лёгкостью, смехом и весельем.
Место для фестиваля было выбрано живописное. Так говорила Дина. Илария, выйдя из автобуса, была поражена насколько. Посреди степи стояла арка – это и есть будущий портал, проходя через который, можно очутиться в волшебном мире Экофестиваля. Вдалеке полукругом лежали горы с заснеженными вершинами, справа – небольшая роща и озеро. Степь, в начале своего летнего цветения, раскрывалась оттенками синего, желтого, розового. Тканый пестрый платок, накинутый на плечи гор.
Девчонки, как цыганский табор, вывалились толпой из автобуса, защебетали, закружились, затанцевали.
– А вещи?! – кричала им вслед Ирина.
– Парни отнесут! – раздалось из галдящей толпы в ответ.
Иларии сначала было как-то не по себе от этого неуёмного веселья, а потом что-то словно щелкнуло внутри, и она побежала со всеми, подвернув юбку, перепрыгивая через траву.
Вихрь голосов влетел в лагерь и все кругом зазвенело. Быстро накрыли сладкий стол с гостинцами из города – свежие сочные фрукты из города, домашняя выпечка, шоколад. После быстрого перекуса завертелась работа, надо было все успеть сделать засветло. Парни устанавливали новые палатки. Лагерь поделили на две части. По центру была распложена кухня. Справа от нее полукругом была мужская часть лагеря, с замыкающей палаткой Сергея Петровича – руководителя их отряда. Слева, зеркально, женская часть, в хвосте которой была палатка Ирины, а в начале – палатка старших волонтеров. Стол на кухне был накрыт скатертью, палатки – тряпичными цветастыми мандалами, на шатрах появились разноцветные ленты, которые развевал ветер в танце-импровизации. Стало значительно веселее. Вместе с этой группой приехала первая часть аппаратуры и лагерь ожил звуками. Колонки устанавливал высокий крепкий парень в куртке защитного цвета и пилотке из газеты. Илария обратила на него внимание, что такой серьезный. Он был занят работой и не пришёл пить чай с новоприбывшими.
Ткань купола палатки слегка дрожала от ветра снаружи. Чувствовалось – утром здесь прохладно. Надо достать жёлтый свитер, а может и ветровку, только где сейчас их искать? Не хотелось шуршать и будить спящих. Вчера все вещи свалили в одном углу, а девчонок в палатке шестеро – надо будет разобрать всю эту кучу.
Маленькая ящерка промелькнула возле входа, Илария привстала на локте – не показалось ли?
В следующую секунду Илария подпрыгнула на месте от неожиданности и все спящие девушки зашевелились, как разноцветные желейные червяки в своих спальниках – и кто застонал, кто заворчал, Дина, не стесняясь, выдала крепкое словцо, но проснулись все. По лагерю шел некто ужасный, стучал в гонг и истошно орал:
– Поооодъёёёём!
Гонг оказался алюминиевой кастрюлей и поварёшкой, а глашатаем – Дамир. Выскочившие взъерошенные девушки готовы были его убить. Солнце медленно выползало из-за горизонта.
– Арбайтен! – кричал Дамир, лавируя с кастрюлей между палаток и умудряясь на ходу извлекать из неё звуки. – Вы что, сюда на курорт приехали? Умываться, завтрак и – в поле!
Лагерь был взбудоражен. Все, кто выскочил, в чём спали, быстро вернулись – утепляться. На улице было прохладно. На траве крупными хрустальными бусинами лежала роса.
Одевшись, волонтёры медленно сползались на общее построение. Вчера все были празднично-нарядные. Сегодня вид девчонок изменился: тёплые куртки, которые не жалко убить за сезон; бесформенные кофты с капюшонами; сандалии, обутые на носки; слегка растрёпанные волосы с сухими травинками, запутавшимися в них. Кто-то вчера был с макияжем, а сегодня их выдавали темные пятна вокруг глаз. Даже одна ночёвка в палатке превращает городского человека немного в первобытного. В мужской половине паники не наблюдалось. У них это пятнадцатое утро в лагере, ничего нового. Выглядели они гораздо бодрее заспанных, ёжившихся от утренней прохлады, девчонок.
– Знаешь, как определить новеньких от стареньких? – спросила Дина на построении.
– По внешним признакам? – заплетая на ходу волосы в косу, предположила Илария.
– Ага?
– Они более уверенные?
– Нет, они с дредами, – смеясь, ответила Дина и взъерошила на голове свои волосы ёжиком. Видишь, не зря я готовилась. Прикинь, что будет с твоими волосами через две недели без масок и бальзама?
– Эй, не пугай меня! Я и так ночью проснулась от страха: а вдруг в ухо заползет муравей и прогрызет барабанную перепонку?
– Ха, муравей. Ой, ты еще змей и пауков не видела. Скоро подружишься!
– Аааа! Дина!
Илария спустилась к реке умыться. Рядом была оборудована колонка, но она присела у кромки – вода была ободряюще свежа. Вдруг до неё донеслось шуршание осыпающихся камешков – кто-то спускался сюда. Это был Данил, тот парень, в газетной шапке, что вчера появлялся и исчезал, благодаря ему в лагере теперь возможно было устроить дискотеку.
– Доброе утро, волонтёрам! Меня Данил зовут. А ты – Илария, правильно я вчера на костре расслышал?
– Да, – ответила Илария, отведя волосы от лица. Девушка встала во весь рост. Он был на две головы выше.
– Имя у тебя необычное. Я в первый раз встречаю. Что-то означает? – он протянул ей жёлтое полотенце. – Не бойся оно чистое, только из сумки достал.
– Не боюсь, – она прижала полотенце к лицу, оно было мягкое и от него приятно пахло кондиционером с яблоневым ароматом. – Папа назвал. Илария означает солнечная.
– Тебе идет. Как не посмотрю на тебя, ты всегда улыбаешься.
– Спасибо…
– А папу как зовут?
– Юрий.
– Илария Юрьевна, значит, – задумчиво произнес Данила.
– А фамилия?
– Это допрос? – рассмеялась девушка.
– Нет, это праздный интерес.
– Можжевелова.
– А я Стародубцев! Ха! Два дерева!
Теперь смеялись оба.
Она отдала ему полотенце, улыбнулась и направилась к лагерю.
– Бывай! Илария Юрьевна! – крикнул ей вслед Данила.
На завтрак были слипшиеся холодные макароны и еле теплый растворимый кофе, светло-бежевого оттенка. Это не мамин морковный кекс: нежный пупырчатый, похожий в разрезе на поролоновую губку, а на вкус – даже неописуем. И не папин кофе в турке, который булькает, булькает, словно дышит своей пенной шапочкой, а потом раз – и убегает внезапно, непредсказуемо и здесь надо иметь чутьё, чтобы именно в этот момент не посмотреть в окно или не залипнуть в телефоне. Иначе всё – и кофе папин испорчен, и плита подлежит чистке.
Надо написать родителям, как тут классно. Все, кроме макарон.
4.
«Много хочешь – мало получишь», часто говорил папа. Вспомнились Иларии эти слова, когда вместо арт-площадки было получено распределение на детскую площадку. Хорошо хоть с Диной. Только что там делать?
Оказалось, это был неплохой вариант, потому что и здесь они занимались творчеством. С утра и до обеда девушки плели разноцветные мандалы из ниток для украшения детской площадки. Сначала, глядя на гору клубков ниток и кучу деревянных палочек, Иларии казалось, что ничего из этого не получится, однако творческий процесс затянул всех под неспешные комментарии Айжан, арт-терапевта.
– Итак, берём каждая по две палочки. Плетение мандалы начинается с центра – квадратного "глаза". Четыре угла оберега символизируют четыре природных стихии: землю, огонь, воздух и воду.
– А как правильно, – интересовалась Дина. Индейская мандала или индийская?
