Виктория Побединская
Парадокс Севера

Глава 11. День отмщения

Сегодня вечер отмщения. Еще конечно же и кино. Но месть в этом списке значится первой.

Поэтому даже пришлось прогулять последнюю пару, и красться по коридорам, как ниндзя, чтобы гарантированно не столкнуться с Севером.

Подземная парковка встретила меня прохладой и запахом свежей резины. Чёрный Астон Мартин стоял последним в ряду справа, и внутренне я порадовалась, потому что с одной стороны меня закрывала стена.

Подобравшись на корточках к спорткару, я достала наклейки с милыми пони, и принялась за работу. Наклейки оказались добротными. Я поняла это, прилепив одну не туда – решила, что боковые зеркала все же должны украшать хвосты этих милых созданий. И сколько бы потом не пыталась ее переклеить, ничего не вышло. Картинка прилипла намертво. Уж не знаю, в чем было дело – исключительном качестве покраски Астон Мартина или волшебной слюне штамповавших наклейки китайцев, фортуна явно оказалась на моей стороне.

Когда один бок был уже почти готов, раздались шаги.

Сердце подпрыгнуло к горлу, и я наклонилась ниже, стараясь даже не дышать громко.

Уборщица. Пожилая женщина, обычно протирающая в главном холле пыль, открыла дверь подсобки, достала оттуда швабру и ведро, а потом также шоркая ногами, ушла.

Я с облегчением выдохнула. Закончив с «обработкой авто», спрятала улики в сумку и исчезла через черный ход, словно меня здесь никогда и не было.

Сверившись с часами, я подавила смешок. Одно из двух, или Северу придется провести следующие пару часов, отдирая с машины задницы розовых лошадей, либо ехать домой при полном параде и великолепии.

Конечно, эта маленькая месть ничего не докажет. Но, возможно, каждый раз, натягивая дурацкую юбку, я буду вспоминать лицо этого мерзкого Северного Оленя и мне будет чуточку менее гадко.

До окончания занятий оставалось лишь пять минут, и я поспешила занять места в партере – у центрального входа, чтобы лично наблюдать собственный триумф.

Присела на пока еще свободную скамейку и вытянула ноги. Солнце светило так ярко, что я зажмурилась, подставляя лицо его лучам.

– Эй, ты куда пропала? – раздался знакомый голос, и я сделала козырек ладонью, чтобы лучше видеть. – Тебя не было на последней паре.

– Я была занята очень и очень важными делами, Паш.

– Например, – удивился парень, присев рядом и закинув руку на спинку лавки.

– Например, спасала академию от мерзопакостных смердящих гадов.

Он пристально посмотрел на меня.

– Ты меня пугаешь.

– Меня тоже много что пугает, знаешь ли. Мыши, и тараканы. И триллеры, если смотреть их в темноте. Пустые вагоны метро и поезда, мчащиеся со скоростью 300 км в час. Этот список можно продолжать бесконечно. Но больше всего – безнаказанность.

– Зачем ты тогда лезешь в самый ее рассадник?

– Потому что страхи надо преодолевать, Паш. Кто, если не я, всех спасет?

Несмотря на то, что ответ выскочил сам по себе, я произнесла его так уверенно, что на мгновение даже забыла о том, что о двух – самых главных своих фобиях – не сказала ни слова.

Пашка недоверчиво приподнял бровь.

– Ты на самом деле думаешь, те, кто учится здесь, нуждаются в том, чтобы их спасали?

– Может быть.

Или может просто делаю это, потому что точно также жду того, кто спас бы меня.

Но этого я никогда не сказала бы вслух.

Пашка посмотрел в недоумении, но не успел ничего ответить, потому что ко мне подлетела Старостина и схватила за руку.

– Ты должна это увидеть! Скорее! – Она потянула к противоположной стороне корпуса. – Говорят, там ЧП с машиной Севера.

«Ты даже не представляешь, какое», – про себя усмехнулась я, заранее зная, Лесю хватит удар. Но пока, совершенно не догадываясь о произошедшем, она активно работала локтями.

Удивительно, но вся толпа, что обычно собирается у парадного входа, находилась сзади. Мы с Лесей лавировали между людьми, смеющимися, галдящими, а еще снимающими на свои телефоны, и только когда я наконец протиснулась вперед, увидела собственный шедевр при полном параде.

При свете дня, розовый на черном смотрелся еще более восхитительно, чем я могла предполагать.

– Какого черта! – возмущенный возглас Севера был едва слышен в людском гомоне, но только не для того, кто знает, кого слушать.

Кто-то включил прямую трансляцию в социальную сеть.

– Надеюсь, на завтра это не станет трендом, – озвучил мои мысли Макс, и от взгляда, которым наградил его Север, я внутренне станцевала джигу.

– Ты не нормальная, – обреченно выдохнула Леся и тут же запаниковала: – Нас убьют. Нас убьют. Нас убьют.

– Да никто нас не тронет, спокойствие, – крепко сжала я ее узкие плечи. – Презумпция невиновности!

Северов отвернулся, набрал кого-то, а я, едва ли не подпрыгивая, помахала ему в спину, поздравляя саму себя. Удачи, лузер, теперь ты будешь знать, как чувствуют себя те, кого ты вынуждаешь соблюдать свои конские правила.

Покрутившись, я хотела было найти Лесю, но она куда-то исчезла, зато повернулся Северов. Его взгляд остановился на мне. Парень растянул губы в неестественно дружелюбной улыбке. И зашагал навстречу.

Я задержала дыхание, отталкивая от себя холодные волны тревожности. И улыбнулась в ответ. Так широко, как только умела. Знала, все наблюдают.

А потом его рука опустилась на мои плечи.

– Давай-ка поговорим.

– Пошел к черту, – прошипела я, пытаясь отмахнуться, но длинные пальцы впились лишь крепче. Каждый нерв в теле напрягся до предела. – Убери руки! На нас же все смотрят!

– На меня всегда смотрят, – продолжал улыбаться он. – Мне не привыкать. К тому же моя репутация от нахождения рядом с тобой явно страдает больше, чем твоя.

– Если пары невинных розовых пони достаточно, чтобы ее разрушить, то грош ей цена, – я снова попыталась вывернуться, но ничего не вышло, ибо Север только сильнее прижал меня к собственному боку.

– О, не беспокойся. Какая-то глупая деревенщина не сможет своими детскими выходками ее испортить.

– Не имею ни малейшего понятия, что ты мелешь, о странный мальчик.

– Да ладно, Солнцева, не прикидывайся дурой, в этом чахлом месте нет больше ни единого человека, кому могло бы подобное прийти в голову.

Он медленно вел меня от академии к машине, и чем дальше мы уходили, тем меньше мне все это нравилось. Вся карточная долина наблюдала, затаив дыхание.

Вместо того, чтобы что-то с этим сделать, например выпустить меня из своих клешней, Север наклонился ниже, чтобы никто не мог нас услышать. Его голос стал низким и хриплым. А потом произнес:

– Садись в машину.

Задняя пассажирская дверь распахнулась. Рука исчезла с моих плеч. Но не успела я рвануть с места, передо мной словно из-под земли вырос Страж.

– Сама сядешь, или волоком тащить?

Я оглянулась в поисках поддержки. Которой просить было не у кого. Север шагнул вперед, но я выставила руку, не давай себя схватить.

– Я сяду, сяду. Не трогай!

И покорно залезла внутрь.

На заднем сидении уже ждал Макс, как обычно хитро ухмыляясь. Антон закрыл дверь и уселся третьим.

Машина тронулась.

Втиснутая между двумя парнями, я вжалась в кожаное сиденье. Храбрость, еще пять минут назад победно размахивающая флагом, стыдливо поджала хвост. На смену ей пришла паника.

– Куда вы меня везете? – спросила я, тут же возненавидев себя за беспомощность, которая просквозила в голосе.

– Просто хочу поговорить, – ответил Север, в мою сторону даже не поворачиваясь, щелкая кнопками на экране, встроенном в панель автомобиля. – Я уже знаю ответ, – произнес он, – но все равно в последний раз спрошу: это гадство твоих рук дело?

Я покачала головой.

Первая реакция на страх – отрицание. Желание сбежать.

Никогда не признавай ошибок! Вот таков был мой жизненный принцип.

– С ума сошел. Делать мне нечего. Выпустите меня, – возмутилась я, на автомате дернувшись в сторону. Но тщетно. Сильная рука Стража прижала обратно.

– Расслабься, Лапуль, – улыбнувшись, прошептал Макс.

– А ты раздражаешь сильнее, чем я думал, – произнес Север. Экран, с которым он возился, загорелся серым. Я почувствовала, как намокли ладони, потому что поняла – он включил видео с камер наблюдения. На котором, пока еще чистая и блестящая, стояла черная машина.

– Я крайне не люблю тех, кто создает мне проблемы. А ты это делаешь постоянно.

Теперь я могла четко разглядеть себя, на цыпочках крадущуюся, чтобы исполнить свою маленькую месть.

– Но знаешь, что я не люблю больше? – продолжил Север все тем же отстранённым тоном. Показалось, что его слова стали холоднее. – Когда мне лгут.

Я тяжело сглотнула. Повернула голову в сторону, глядя на удаляющееся здание академии, но наткнулась на улыбающееся лицо Макса, который лишь губами произнес:

– Ты попала, детка. – А потом протянул кулак, словно ожидая, что я стукну по нему в ответ, и шепотом добавил: – Но за идею сто баллов.

Глава 12. Девочка с ведром

Север расслабленно вел машину, держа руль одной рукой. Вторая покоилась на подлокотнике между сиденьями. Ничего не выдавало его эмоций. Атмосфера в салоне, нагнетаемая его молчанием, накалилась до предела. Казалось, даже воздух трещит от электричества.

Антон и Макс вышли, как только мы пересекли границу города. Признаться, я надеялась, что и меня высадят там же, но Страж явно дал понять, нынешняя остановка – не моя конечная, захлопнул пассажирскую дверь, а потом замки защелкнулись, запирая меня внутри. Без возможности выбраться.

Где мы находились, понять было невозможно. Тишина лишь добавляла в мой нерадостный настрой черных красок.

– Куда мы едем?

Но ответа не последовало.

Я отвернулась к окну.

Перед глазами проносились уже начинавшие желтеть улицы. Город сменился одноэтажными домами, а потом и вовсе полем, что совсем переставало нравиться.

– Послушай, Север, – попробовала начать я разговор, вот только не смогла собрать хоть что-то осмысленное. А потом поняла, лучшее, что могу сделать – извиниться. – Я прошу прощения за машину.

Опять тишина.

– Я не специально.

Подняв взгляд, искоса глянула на него, но Северов продолжал смотреть на дорогу, не обращая на мои слова внимания.

– Вернее специально, конечно, – выдавила я. – Но заслуженно.

Снова ничего.

Ясно, по-видимому будет монолог.

– Слушай, не знаю, что это за приколы такие, но давай начистоту. Вы сожгли чужие вещи. А конкретно – мои! Может, для вас все, что стоит меньше месячной зарплаты учителя и не вещи вовсе, но для меня они были дороги. Понимаешь? И да, я злюсь! Потому что какого черта? Ты заставил меня напялить эту тупую юбку, насильно играть по твоим правилам, вот только пойми, это не игра. Это жизнь! И нельзя, чтобы кто-то указывал другому, что делать! Как делать! Что носить! И вообще… эй, ты слушаешь меня?

Только я подняла руку, чтобы стукнуть кулаком по его плечу, машина резко затормозила. Так, что я едва не вписалась лбом в переднее сиденье.

Север крутанул руль и съехал с дороги, остановившись у небольшого озера или речки.

Сначала я хотела закричать что-то вроде «Какого черта!», но не успела и рта раскрыть, Север повернулся, уничтожая взглядом. Впервые я поняла значение фразы «ледяной ожог».

– Выходи, – грубо произнес он.

Сам вышел из машины и открыл багажник, что-то оттуда доставая.

Я застыла, боясь пошевелиться.

Он же не убивать здесь меня собрался? Не из-за глупых же наклеек?

Северов ушел, а я так и сидела, не дыша, пока дверь с моей стороны не распахнулась. Не произнося ни слова, он ждал. Ждал, пока выйду из машины.

Я поднялась, и слегка наклонив голову, чтобы не задеть крышу, шагнула. Ноги тут же утонули в желтеющей траве. Огляделась по сторонам. Никого. Только мы двое, машина, небольшая речка и одиноко стоящие между полями деревья.

Север присел на капот, опершись на него бедром и сложил на груди руки.

– Вперед, – произнес он, кивком указывая куда-то в сторону. Перед носом автомобиля стояло ведро с водой. Рядом лежала тряпка.

Я усмехнулась, представив, как буду выглядеть в этом наряде – короткой юбчонке и гольфах выше колен – выдраивая его машину. А он, значит, будет стоять и смотреть?

– Ты слышал, что я до этого говорила?

– Вполне.

Каждый раз, когда он делал это, бросая обрывочные фразы, его голос превращался в странную смесь льда и бархата. И пугал он больше, чем любые сказанные в порыве злости слова. Потому что в нем была уверенность. Такой силы, которую не сломило бы ничего на свете.

Мое внутреннее я, поддаваясь массовому психозу, впало в ступор, но я тут же встряхнула его, дав сама себе внутренне пощечину.

– И?

– И мы не уедем отсюда, пока ты не закончишь, – тон его стал резче. – Давай. Не переломишься.

Я сделала несколько шагов в сторону, пытаясь привести в порядок нервы. Хотелось рассмеяться.

Не переломишься.

Отчего-то казалось, что изначально знала, рассчитывать на понимание не стоило.

Я отступила на шаг назад. Посмотрела на ведро, на машину. Снова на ведро.

Не переломишься.

Хмыкнула, подхватила ведро двумя руками и, размахнувшись, выплеснула все прямиком на капот. Очень уж хотелось «умыть» и хозяина, но он, на удивление, быстро среагировал. Отскочил ровно в тот момент, когда в его сторону летела водная стена.

– Доволен?

Север промолчал. Вскинул брови.

В какую-то секунду я всерьез подумала, что все. Конец.

Это было странное, дикое ощущение. Как будто заигрывать с бурей. Всплеск адреналина. А хуже всего, оно мне нравилось.

Внутри свербело «ну же, сделай что-нибудь». Чтобы я могла выступить в ответ.

Вот только Север выбрал игру убивать молчанием. А потом развернулся и сел в машину.

Заработал двигатель. Колеса зашуршали по траве.

А я осталась стоять посреди поля. С пустым ведром.

Глава 13. Счёт равный

Конечно, прежде, чем выкинуть эту выходку, я прикидывала в голове разные версии развития событий. Но варианта, что он вот так молча уедет, признаться, среди них не было.

И как мне теперь до города добираться? Вещи и телефон остались в машине.

Я подняла взгляд, посмотрев на небо. Через пару часов стемнеет. А я стою тут, в этой дурацкой короткой юбке.

По спине побежали мурашки. Желудок сжался.

Я сделала пару шагов вперед. Пустое ведро легко ударило по коленке. Идти в таком виде вдоль дороги – безумие. Но стоять и ничего не делать – тоже не выход.

Дорога была пуста. Обхватив себя руками, я обернулась в одну и другую сторону, пытаясь понять, откуда мы приехали, и зашагала. С трудом верилось, что происходящее правда. На глаза от обиды навернулись слезы, но я не могла позволить себе расплакаться.

«Нужно просто идти», – убеждала себя я.

Прошло около получаса. Дорога не кончалась, ни единой машины так не проехало мимо, а я начала замерзать. Ветер забирался под воротник и холодил коленки. И когда я поняла, это все, конец, показалось, впереди что-то мелькнуло.

Я остановилась. Несколько раз моргнула, увидев свет фар. Сердце застучало.

«Господи, пожалуйста, пусть внутри окажется кто-нибудь нормальный», – про себя взмолилась я. А потом увидела разворачивающийся Астон Мартин.

Нет…

Через минуту он поравнялся со мной. Окно плавно опустилось.

– Чего тебе? – хотела рявкнуть я, вот только дрожащий от холода и страха голос выдавал с потрохами.

– Да так, думал, вдруг нужно чего?

– Ничего мне от тебя не нужно, Северов. Проваливай.

– Как скажешь. Правда пешком до академии часа четыре придется идти.

Я выдохнула, чувствуя, как на глаза накатываются слезы ярости. Но, стиснув зубы, произнесла:

– Дойду, не сомневайся.

– Нет, не дойдешь. – Клянусь, я услышала в голосе усмешку!

Но только открыла рот от возмущения, не успела и слова сказать, потому что Север добавил:

– Ты идешь не в ту сторону.

Я остановилась, прикрыв глаза. Сегодня явно не мой день!

– Ну так что? Подвезти?

Я ни за что не доставлю ему такое удовольствие.

– Отдай телефон.

На удивление молча, Северов протянул мою сумку.

Вдруг вдалеке мелькнули фары другой машины. Она ехала как раз в нужную мне сторону. Главное, добраться до города, а там уже разберусь как-нибудь.

– Чтоб ты знал, – произнесла я, наклонившись к открытому окну. – Я лучше в поле заночую, чем обращусь к тебе за помощью. – А потом развернулась и подняла руку, ловя попутку.

Машина оказалась простой. Старенькой модели, с самодельно тонированными стеклами. Проехав пару метров, она скрипнула тормозами и остановилась.

Я шагнула навстречу, но меня тут же отбросило обратно, словно я наступила на оголённый электрический провод, потому что оттуда вышли трое парней. День явно не удался, ведь если и могло быть что-то хуже общения с Севером, то это был тот самый случай.

– Подвезти, красавица?

Фраза была сказана таким тоном, что не услышать в ней мерзкий подтекст было просто невозможно. Незнакомец дернул губами, опустив взгляд к моим голым ногам, а потом растянулся в мерзком подобии улыбки.

– Милое ведро.

Я уже и забыла, что так и стояла, вцепившись в него двумя руками, как в единственную опору. Остальные прыснули.

Один из парней шагнул вперед, и липкий страх разлетелся по венам.

– Не подходи! – выкрикнула я и резко обернулась.

Астон Мартин все еще стоял метрах в пяти по другую сторону у обочины дороги. Могла поклясться, что буквально слышала голос в своей голове. «У тебя нет выбора. Или ты сядешь в машину или останешься здесь. И тебе уже никто не поможет».

Ладно, Север. 1:1.

Отбитым уличным маньякам я предпочла тебя. Можешь гордиться.

И дернула с места так, будто за мной гнались.

Сидеть в одной машине с Северовым было странно. Последнее, что я могла представлять себе пять минут назад – снова оказаться с ним рядом. На этот раз я села спереди, не зная, чем руководствуясь, возможно, чтобы видеть сразу, что он замышлял. А может, просто со страху попутала.

Между нами висела стена неопределённости – словно табло со счетом. И я знала, ничья – не тот результат, который устроил бы нас обоих.

Север что-то выкинет. Вот только что именно, не имела не малейшего понятия.

Мы двигались в обратную сторону, к городу. Я пыталась вспомнить, какой дорогой следовали туда, но не могла разобрать ничего, кроме того, что находились мы где-то на трассе. Наконец, показались дома, и я почувствовала облегчение. А потом Север свернул с дороги, заезжая прямиком на автомойку.

Вот так просто?

Машина остановилась. Мы все также продолжали сидеть внутри. И вдруг Северов нарушил молчание.

– Это Амина, – сказал он, указывая на женщину неопределённого возраста, которая, бросив быстрый взгляд на автомобиль, уже направлялась в нашу сторону.

– Очень рада, что ты знаешь, всех работников по именам.

– Разумеется, ведь эта автомойка принадлежит мне.

Он посмотрел на часы.

– Рабочий день заканчивается в семь. Жаль, сегодня ей придется задержаться. Сама понимаешь, отказаться она не имеет права.

Женщина, намылив пушистую щетку, принялась оттирать плоды моих стараний от капота. А мне вдруг стало не по себе.

– Амина снимает комнату за городом, туда добираться примерно час. Дома ее ждут трое детей. Но благодаря твоим усилиям, сегодня она попадет домой не раньше… – он снова посмотрел на часы, – … десяти вечера.

Впервые мне захотелось сквозь землю провалиться, сбежать куда угодно. Я даже готова была идти домой пешком, вот только двери машины оказались заблокированы. Внутри грудной клетки все сжалось, как будто в салоне автомобиля закончился воздух. Я хотела вдохнуть, но сделать это смогла лишь с огромным трудом и стыдливо прикрыла глаза.

Наверное, из всех вариантов наказания, Север выбрал самый болезненный.

– Я всегда хорошо относился к обладателям стипендий, – продолжил он. – Мне казалось, уж они-то понимают цену труда. Но… впервые я разочарован.

Опустив взгляд, я уже во второй раз ощутила на себе, каким сильным даром пристыжать обладает этот парень.

Он замолчал. Время шло. Мы сидели в полной тишине, нарушаемой лишь тихим шорканьем по металлу машины. Наклейки оказались цепкие и отходить так просто не собирались. На Севера я не смотрела, лишь иногда чувствовала его взгляд, но упорно не поворачивалась.

– Север… – слова путались, не желая выстраиваться в нормальные предложения. – Позволь объяснить, – попросила я.

Но он проигнорировал.

Я искоса глянула на него, чтобы понять, услышал ли. Но не увидела на лице ровным счетом ни одной эмоции. Опустила взгляд на руки, сложенные на коленях и произнесла:

– Выпусти меня.

– Зачем?

Господи, с какого времени извинения стали даваться столь сложно?

Я прикрыла глаза и прошептала:

– Хочу ей помочь.

Откинувшись в кресло, Север пригладил волосы, запустив в них обе ладони. После поездки к речке, они растрепались, придавая ему непривычно разбитной и дерзкий вид, который в сочетании с кожаным салоном автомобиля, делал его больше похожим на рок звезду, а не на ученика элитной академии. А потом ответил:

– Нет.

– Но почему? – возмутилась я, аж подпрыгнув на сидении. – Полчаса назад ты буквально заставлял меня мыть эту чертову машину, а теперь я хочу сделать что-то действительно полезное, но ты не позволяешь!

– Во-первых, – я аж вздрогнула, когда он, повернувшись, произнес это. – Выбирай слова, когда со мной разговариваешь. Я тебе не друг и не очередной дворовый приятель, которым ты можешь крутить на раз два, – он щёлкнул перед моим лицом пальцами. – А во-вторых, я хочу, чтобы ты запомнила каждую чертову минуту, когда из-за тебя страдает другой человек. И возможно в следующий раз ты будешь думать.

– Но… – попыталась запротестовать я.

– На этом все.

И больше он не сказал ни слова.

Когда машина остановилась у академии, Север приказал: – Иди. Чтобы больше я тебя не видел. – И впервые захотелось подчиниться. Без пререканий.

В комнату я вернулась настолько морально опустошённой, словно не сидела в дорогом автомобиле, а разгружала вагоны с углем.

Ночью толком не спала, ворочаясь с боку на бок. На утро голова раскалывалась. Но на этот раз не от недостатка сна. Все мысли в ней занимал один крайне странный парень.