Виктория Падалица
Палач 2
А совпадение ли это?
Оба пацана одного возраста, рожденные в одну и ту же декаду марта, в одни и те же сутки.
А что если мать Ахмеда…
Невозможно, но если бы это оказалось правдой, я бы пересмотрел своё мнение о Джамале, как о конченном ублюдке, за всю жизнь не сделавшем ничего достойного.
Да и Катя хотела сына будущего Ахмедом назвать, а потому появление мальчика с этим именем было бы для неё большой радостью. Наверное.
Мне хотелось так думать. Но скорее всего, получится наоборот. Хотя бы потому, что мне придётся сперва придумывать немыслимую теорию происхождения Ахмеда. Придётся выдать его за ребёнка Марджаны, если окажется что Катя не имеет к нему отношения.
Рано надеяться и строить планы на джек-пот, но я всё же зажегся тем невероятным, что несколько лет назад, когда консилиум купленных докторов изучал Катин организм и занимался подсадками эмбрионов, пока она лежала под действием препаратов, сработал карт-бланш.
Кто знает… А вдруг… Чем судьба не шутит?
Вертолёт с Марджаной взмыл в воздух, быстро отдаляясь от меня. А я продолжал стоять на крыше и грезить о том, чтобы произошло чудо.
Быстрее бы получить результаты теста. И убедиться в том.
Однако, рано мне радоваться.
Пора звонить Тайгуру и спрашивать о том, как он, падла, посмел предать меня.
Спустившись на лифте, я сел в джип, где меня ожидала Аврора. Она оповестила, что за время моего отсутствия успела закупиться всем необходимым, и теперь можно ехать домой.
До сих пор пребывая в полной растерянности, я приоткрыл дверь салона, собираясь выйти, чтобы не обсуждать военные дела при дочери.
Но почему-то остался сидеть на месте и набрал номер Тайгура. Который, по словам Марджаны, явно не бедствовал в моё отсутствие.
Тайгур не подошел к телефону.
Несколько раз я пробовал дозвониться до него, но это оказалось безрезультатно. На время я оставил попытки выяснить правду и поехал домой.
И лишь перед тем, как подъехал к дому и собирался отключить телефон, позвонил Азамат.
Азамат сообщил, что обнаружил Тайгура и еще нескольких однополчан в палатке, за ночь заметенной снегом.
Они были мертвы, и причина крылась не в обморожении. Их всех до одного отравили. Но Шлюх Кобриной, как и следов их присутствия, не было замечено.
Азамат, который всё это время проходил реабилитацию в госпитале, наконец вылечился и заверил, что сам разберётся с этим, а мне приезжать нет смысла. Если что-то найдет, он обязательно мне сообщит.
Всё ясно, кто отравил Тайгура и других, особо любвеобильных солдат.
Ну что ж, отдыха вместе с семьей мне снова предстоит не ждать. Война продолжается. Близится тот заветный час, когда я разнесу Кобринский бл*дский курятник в щепки. А Кобрину лично натяну на гладкий ствол танковой пушки.
И всё-таки…
Что заставило меня сказать Марджане, чтобы она могла считать Ахмеда своим сыном?
Поторопился я обрадовать её. Надо было подождать результаты ДНК. Что ж я наделал…
Глава 4. Катерина
Вечеринка в честь воссоединения пары, теперь уже супружеской, близилась к своему завершению на сегодня. Виновники торжества, которые успели заключить помолвку тайно, пребывали на седьмом небе от счастья.
Алиса не могла налюбоваться на своего романтичного и не дающего прохода влюбленного мавра, который действительно изменился. Но как по мне – лишь в стиле одежде.
Билли привил себе любовь к классике, но с некоторыми отличиями, свойственными его яркой натуре.
На Билли сегодня была надета малиновая рубашка, чёрные классические брюки и туфли.
Фархад, к его досаде, перед самим приездом молодоженов, облачился в голубую рубашку той же фирмы, что у Билли, и чёрные брюки такого же классического кроя. Когда братья встретились и с удивлением окинули друг друга оценивающими взглядами, безоговорочно доказали всем, что мыслят одинаково до такой степени, что даже нарядились одинаково и предпочитают покупать вещи одной фирмы.
– Кать, представляешь… Дилияра просто не узнать…
Хвасталась Алиса, нашептывая мне на ухо свои впечатления по поводу Билли, пока нам выпал шанс спрятаться от наших мужчин на кухне и немножко посплетничать.
– Он так изменился… Не знаю, каким волшебством тебе удалось на него повлиять, но это просто невероятно…
– Моей заслуги в этом нет. Билли захотел и сам себя изменил. Потому что он тебя любит.
– А как у вас? Заметила, что вы практически не разговаривали.
– У нас… – печально вздохнув, я поставила разделочную доску в раковину и взялась её споласкивать от остатков фруктов. – У нас, как всегда. Всё ни слава богу…
Билли, который более не стеснялся своего настоящего имени, и Алиса, сердце которой он наконец покорил… Такие причудливые они: что у неё своеобразные тараканы в голове, что у него. Но они помирились и теперь вместе. Хотя я сомневалась, что это надолго. Почему-то пара из них в моем уме не клеилась. Наверное, всё дело в том, что они оба не приспособлены к семейному быту, и оба те ещё непоседы, привыкшие жить в своё удовольствие.
Но… Даже они помирились.
А вот Фархад и я… Над нами с утра опять нависла чёрная туча сущей неопределенности. Вроде и вместе мы, а по факту всё печальнее, чем кажется. Фархад молча дуется на меня, сам себе что-то надумывает, а я не знала, как перестать зацикливаться на том, что он недоговаривал мне всегда и продолжает недоговаривать.
Алиса что-то быстро прошептала, стараясь ободрить, но я пропустила её слова мимо ушей, так как услышала из коридора нечто шокирующее.
– Поверь, брат, вам не стоит жить в одном доме. Снять квартиру будет превосходной идеей.
– В другом Эмирате? Или в этом пускай живёт?
– Думаю, будет навязываться. Лучше в соседнем снимай, поближе к работе.
Билли с Фархадом, о чем-то рассуждая, беззаботно завернули на кухню. Где мы с Алисой как раз заканчивали с оформлением фруктово-сырной тарелки для дальнейших посиделок на лоджии за бокалами вина.
Но услышав кусок их беседы, я едва удержалась на ногах от внезапного головокружения, вовремя ухватившись за столешницу.
– Почему вы так долго?
Билли прильнул к своей Алисе сзади и кокетливо промурлыкал ей в шею.
– Я по тебе соскучился, мой мохнатый персичек..
– О, это так мило, пупсик… – прописклявила она приторно сладко. – Мы только что закончили резать фрукты… Собирались к вам, но вы нас опередили…
– А мы такие, угу..
– Поможете вынести…
Алиса замолчала, потому что Билли жадно и бесстыдно засосал её поцелуем в губы.
Мне пришлось отодвинуться, чтобы не мешать им, и оставить недомытую доску в раковине, над которой эти двое обосновались и теперь жарко обменивались слюнями.
Фархад сдерживал себя пока. Хоть и был не прочь продолжать со мной любимое дело – трахаться как бешеный кролик в брачный период.
Весь день сторонившийся меня, Фархад знатно подвыпил к вечеру и теперь не сводил с меня своих диких чёрных глаз, полных страстного нетерпения затащить меня в укромный уголок. Он и сам уже весь дымился от желания уединиться, как и я по недавней своей привычке.
С того момента, как Билли с Алисой приехали к нам, эти двое только и делали, что подначивали нас выражать чувства при всех. Эти совратители каждые три минуты целовались, не стесняясь даже постоянно удивлённой за этот день Фатимы и постоянно красной от смущения Авроры, одно прячущей глаза.
Чтобы не мешать влюбленным молодоженам заниматься прелюдией прямо на раковине и заодно узнать кое-что, что меня встревожило, я попросила Фархада на разговор.
Несмотря на то, что привыкла за это время находиться в ауре бесконечного секса, я старательно отгоняла от себя жгучее желание, и тревожность внутренняя от этого воздержания только прибавлялась.
Фархаду ничего не оставалось, как согласиться.
Мы с ним вышли на лоджию.
Любуясь закатом и морским пейзажем, который уже не вдохновлял меня так, как это было прежде, я всё же начала этот разговор первой.
Этим утром и весь остаток дня я склонялась к выводу, что у Фархада появилась другая баба.
А сейчас, перемалывая в голове то, что узнала утром и когда они с Билли зашли на кухню, складывая всё это логически, пришла к выводу, что Фархад подумывает взять Марджану в качестве второй жены. Более того, он уже подыскивает ей жилье, решая лишь, в этом ли Эмирате или в соседнем.
Нужна ли я ему в качестве жены – вот в чём сомневался Фархад, встретив ту, которая устраивала его по всем параметрам.
Я не хотела накручивать себя заранее своими догадками, так как не знала наверняка, правильно ли всё поняла или нет. А потому предпочла узнать сейчас, но подошла к этому вопросу издалека и аккуратно.
– Так… как мы теперь будем? – неуверенно спросила я, отстранившись, когда Фархад подошёл близко и попытался приласкать меня. – Вернее, как быть мне? Ты разрешаешь мне поехать в Россию на Новый год?
– Как сама ты хочешь, так и поступай. Хочешь – езжай. Не хочешь – оставайся тут. Либо с Алисой можешь отметить, она тебя пригласила.
Задержав себя на мгновение, Фархад отставил ласки и холодно добавил.
– Но дети останутся со мной при любом твоём выборе.
Я нервно сглотнула, глядя ему в глаза.
Значит ли это, что Фархад так говорит, потому что не хочет, чтобы я уезжала?
– Тогда я останусь тут. С тобой. – с лёгкостью сообщила, что готова отказаться от праздника, о котором мечтала полгода.
Но Фархад снова огорчил меня очередным заявлением.
– Меня не будет дома в праздники. У меня работа.
– Вот как… Жаль. Как я без тебя проживу почти две недели? Я ведь не могу без тебя. Я стала ручной и… Не хочу оставаться одна. Никогда больше.
Я попробовала открыть Фархаду свою душу в надежде, что смогу смягчить его. И удержать возле себя.
Мне совсем не хотелось давать Марджане возможность проводить с ним время, пока я нахожусь далеко.
– Лети в Россию. – предложил Фархад. – Там тебе будет не скучно. Детей заодно к маме отвезёшь. Она выцыганила у них обещание погостить в селе все каникулы. Так что Новый Год детвора там отметит. А ты… Решай сама, где хочешь ты отмечать. С Таней своей, либо…
– Там же, где и дети наши. – поспешила трепетно озвучить я, пытаясь убедить Фархада в том, что и впрямь стала ручной, но уже не гранатой. – С Таней я больше не дружу.
Фархад с довольством воспринял эту новость и вновь собрался приставать ко мне. Но я его остановила, ухватив за рукав рубашки и не позволяя ласкать себя.
– Кому "ей" ты снимешь жилье? Я слышала, как ты и Билли говорили за квартиру в другом Эмирате. Ответь правду, Фархад. Ты планируешь завести вторую жену?
Не решилась озвучить имя его любовницы, и так ясно и понятно, о ком я спрашивала.
Фархад нахмурился и в задумчивости закусил губу, пристально глядя не на меня, а куда-то сквозь меня.
Кажется, я несознательно завела его в тупик своим вопросом.
Я попала в точку, можно и не сомневаться.
– Марджана намерена перебраться в Шарджи. Попросила меня подыскать ей временное жилье.
Будучи на девяносто процентов уверенной, что Фархад не решился бы сказать мне об этом прямым текстом, но дал намёк думать именно так, как я изначально думала, у меня защемило сердце.
С ней Фархад расставаться не хочет. И со мной, и с ней хочет шуры-муры крутить. Ведь именно ради этого Марджане приспичило переехать к нему поближе.
– Тебе с ней и правда лучше?
Даже не знала, зачем спросила и как из меня это вырвалось.
Надо было о другом спрашивать. На жалость давить всеми способами, детьми шантажировать на крайний случай… Но если Фархаду безразлично, где я буду две недели зимних каникул, то о какой жалости может идти речь?
– Кать, ты не понимаешь…
– Скажи честно, ты женишься или нет? – выпалила встревоженно, прервав его на полуслове.
– Если останешься моей женой на добровольной основе, то нет.
– А если не останусь на добровольной основе? Ты со мной разведешься?
– Нет, конечно. Ты всегда со мной будешь, в какую бы сторону ситуация не повернулась.
Фархад произнес это с таким беспристрастием, что сомнений не оставалось: ему индифферентно на моё желание быть единственной, и дело тут не в обиде за непослушание. Тот факт, что мы трахаемся без передышки, ничего не значит, оказывается. На Фархада, как и на меня, ревность влияет одинаково: хочется секса всё время. Чтоб снова в себя друг друга влюбить, не более того.
Не думала и не подозревала, но настал тот переломный момент, когда вопрос второй жены вывешен на повестке дня.
Какой ужас…
До чего мы докатились?
– А ты правда хочешь, чтобы я осталась твоей женой? Я тебя устраиваю, как женщина? Или недотягиваю до уровня? Какая у меня роль первостепенна? Жены твоей или любовницы?
Фархад вздохнул и, устало помотав головой, вернулся в дом, так ничего и не ответив.
Предоставил мне право томиться в догадках и научиться практиковать телепатию, чтобы узнать его тайные мысли.
Придется доставать тетрадь с шахадой и принимать ислам, если я хочу, чтобы наш брак не развалился. Но в таком случае я окончательно проиграю. Фархад дал понять, что не намерен обрывать общение с Марджаной и даже вызвался ей помогать.
Полагаю, скоро он начнёт готовить меня к тому, что Марджана переедет жить к нам. Либо я приму это к сведению и проглочу, как должное, либо…
Нет. Я обязана сохранить семью и при этом остаться единственной женой. Пора начинать действовать.
Глава 5. Катерина
Ты знаешь, как приятно это на вкус,
От моих губ у тебя есть ключи…
Jennifer Lopez, Maluma, "Pa ti".
После ссоры на лоджии, Фархад ограничил со мной не только телесные контакты, но и общение наше свелось к жёсткому минимуму.
Мало того, что Фархад охладел ко мне, так ещё и с Джасминой наладил общение. Я стала замечать, что он регулярно звонит ей, ходит на встречи. И даже когда они с Билли уезжали на работу в соседний Эмират, Билли порой возвращался без Фархада. А Фархад, пусть и ночевал дома всегда, но приезжал на два-три часа позже.
В общем, Фархад всячески отдалялся от меня, можно сказать отвыкал, и тому способствовала она, его коллега по военным делам, о подробностях которых мне так и не удалось выведать.
Чтобы удержать Фархада возле себя, я стала по возможности как можно чаще бегать по салонам красоты и бутикам, таская его с собой, потому что только с ним мне разрешалось покидать пределы дома. Я активно пользовалась правом выкрасть Фархада из лап Джасмины, хотя даже находясь со мной рядом, в джипе или в кафе, он вскоре заимел привычку отвечать на её звонки.
Помимо назойливой Джасмины, меня настораживало одно сомнительное затишье: Фархад и Билли после того вечера не упоминали о Марджане даже вскользь. Мне оставалось полагать, что Марджана либо передумала переезжать в соседний Эмират, либо Фархад общается с ней тайком от меня и от Билли, либо Фархад попросил Билли быть при мне менее болтливым, чтобы я впредь не имела возможности подслушать нечто компрометирующее.
Как узнала спустя несколько дней, причем от Билли, у Джасмины есть маленький ребёнок по имени Ахмед, ровесник Тимура, который не был похож на мать и к которому Фархад, по субъективному мнению Билли, относился, как к родному сыну.
Ахмеда я видела только на фото и то украдкой, чтобы Фархад не спалил, что я до сих пор вторгаюсь в его личное пространство, по возможности проверяя его телефонную жизнь.
Мальчик по имени Ахмед подозрительным образом смахивал на Фархада, да и с Тимуром нечто общее имел внешне. Но были между ними небольшие отличия: Ахмед несколько иной комплекции, чем Тимур, отличался от него сильной худобой, был намного ниже ростом и обладал невыразительными глазами цвета пасмурного неба, в отличие от больших и обворожительных глаз-бусинок чёрного цвета, коими мог похвастаться Тимур. Зато оттенок кожи у Ахмеда точь-в-точь как у Тимура, и такой же смуглый, как у Фархада.
Черты лица Ахмеда, по сравнению с Тимуром, который явился в этот мир вылитой копией Фархада, также несколько отличались: Ахмед обладал тонкими скулами и острым прямым носом, да и выглядел диковатым – точь-в-точь как Маугли из сказки.
Что не снимок – Ахмед на нём взъерошенный; его растрёпанные чёрные волосы средней длины всегда закрывали половину лица и чаще всего – глаза, в которых, несмотря на юный возраст их обладателя, читались испуг, недоверие и измождённость.
Этот мальчик всерьёз напоминал мне Маугли, который не знал, что такое цивилизация и кто такие люди.
Я не была уверена в своих наблюдениях и суждениях, так как не ставила рядом своего сына и Ахмеда, да и Ахмеда ни разу не видела в живую. Но мне казалось, что они действительно очень похожи. Может, в моём предположении большую роль сыграло то, что у этих мальчиков день рождения в один день и в один год. А может, что-то другое, более печальное, о чём я подозревала, но не решалась заговорить вслух.
Что-то меня привлекало в этом мальчике. И это что-то имело вполне очевидное объяснение. И дело было не в том, что его звали Ахмед, а слова ясновидящего хорошо запомнила – я чуяла подставу. Чуяла, что меня подлым образом водят за нос, что у Ахмеда нет и не было отца.
Хоть Билли и заверил меня, что между Фархадом и Джасминой сугубо деловые отношения и ничего больше их не связывает, я предчувствовала неладное. Уж очень Ахмед был похож на Фархада, и Фархад, по словам Билли, относился к нему не как к чужому ребенку.
***
Любвеобильные Билли и Алиса погостили у нас ещё две недели.
За три дня до Нового Года, эти супруги, не отличающиеся приличием, наконец, съехали, и я вздохнула с облегчением. Все же видеть их чувства, выставленные напоказ, и завидовать им, потому что в моей семье пошла трещина, а у них всё в шоколаде, было невыносимо трудно.
И сегодня, когда их тут нет, и дети спать легли, я зажглась твердой уверенностью осуществить то вопиющее, к чему морально готовилась все эти беспокойные дни. Переступить через себя и пройти через это ничтожное ощущение вновь предстоит уже сегодня, и назад пути нет.
Подходя к двери в спальню, я невольно подслушала непринуждённый разговор Фархада с кем-то по телефону.
– Да-да… Желаю вам детишек родить, да поскорее. Ты уж её там… заставляй. И сам пыхти усерднее. Надо спешить, конечно. Сыновей пусть даёт побольше… – выдержав паузу, Фархад громко рассмеялся. – Ах-ах, я уже сравнял счеты, брат. Не обольщайся, не обойдешь меня. Да, долгая история, как… Вот так. Сам в а*уе, как это могло оказаться правдой. Но это даже к лучшему…
Я осторожно приоткрыла дверь в спальню.
Фархад полулежал на кровати в наушниках и смотрел в планшет, разговаривая с Билли по видеосвязи.
Он медленно поднял на меня хитрые, но довольные глаза, и тут же опустил их, снова рассмеявшись от того, что сказал ему его назойливый брат.
Понимала, что они соскучились друг по другу, ведь столько лет находились в ссоре и буквально пару часов назад расстались. Но… Сколько можно, блин?
Как долго Билли будет отвлекать Фархада? Билли давно не трахал Алису – прошло уже три минуты разговора при мне, – и пора бы ему исправить этот недочет. Пусть отпустит Фархада уже и идёт к Алисе детей клепать, она там притомилась небось в ожидании. Хватит им столько времени посвящать друг другу, а меня оставлять на второй план! Даже я уже ревновать стала, а Алиса небось на стенку полезла от нехватки внимания!
Поправив абайю, которую надела специально, потому что под ней ну просто идеально получилось скрыть эротический сюрприз со стразами и тюлем, я вошла в спальню и замкнула дверь на ключ.
Фархад не изъявил претензий и даже не выразил мне просьбы покинуть эту комнату. Он продолжал поглядывать на меня и говорить с братом.
Я слишком долго готовилась к этой ночи, и сегодня Фархад непременно получит меня в ином свете. Но как же заставить Фархада оторваться от брата и всецело обратить внимание на меня, такую красивую и сексуальную?
– Погоди. Тут жена зашла… Куда намылилась, красота?
Фархад снял наушник и обратился ко мне излишне грубо, не прекращая при этом улыбаться.
Интерес, почему на мне надета абайя, всё же в нём взыграл, но не в ту сторону, в какую стоило бы.
– Опять на шесть часов в спа-салон хочешь записаться? Или на двенадцатый маникюр по счёту?
Я, прикрыв глаза, покачала головой в знак отрицания и вальяжно скинула с плеч абайю, оставшись в эротичном ярко-алом костюмчике.
Цвет подобрала именно такой, какой нравится Фархаду, да и костюм тот, вопиюще неприличный, состоял из бюстгальтера без чашечек, державшего грудь лишь на косточках и лямках, и прозрачных шаровар с глубокими разрезами по бокам. Под тонкой тканью шаровар сверкало голое тело, покрытое блёстками, а на самих шароварах имелся звенящий монетками поясок с бахромой.
Я нарочно не стала надевать трусики, входящие в комплект этого алого безобразия для восточных танцев в спальне, хоть и те совсем нельзя было назвать приличными.
Завершал мой образ распутной танцовщицы очень причудливый и пикантный парный аксессуар: красные пушистые кисточки, приклеенные к соскам. Мне с минуты на минуту предстояла очень непростая задача – заманчиво крутить этими кисточками в эротическом танце, чтобы у Фархада напрочь снесло крышу.
Этакая обезумевшая, взрывная и пышущая сексапильностью Жасмин я сегодня, оторвавшая пару кисточек с ковра-самолета и прилепившая их на себя, чтобы покорить изыскательного и обидчивого Алладина.
Наклонившись грациозно, я вытащила из рукава абайи красную шаль и прикрыла ею половину лица, с вызывающим кокетством поглядывая на Фархада. При этом чуть не заржав в голос от его невероятно удивленного выражения лица.
Фархад находился под сильным впечатлением. Он не мог оторвать обескураженного взгляда от моего нового образа.
Я молча ждала, понемногу переводя дыхание и настраиваясь на то, что у меня всё получится.
По-видимому, Билли попытался вернуть брата в разговор, но Фархад бесповоротно завис на мне и даже вытащил из уха второй наушник.
Я кокетливо улыбнулась ему и маняще поводила плечами, активируя волнительные волны кисточками и показывая, что готова начать свой жаркий танец.
– Я позже позвоню.
Отключив планшет, Фархад шустро задвинул его под кровать, не сводя с меня глаз, и разместился поудобнее. Закинув руки за голову и скрестив щиколотки, рассмотрел меня снизу доверху и оценил мой наряд по достоинству.
– Красивая шторка.
Воспроизвел он хрипло, а во мне, как и загадывала, заиграло ощущение дежавю. Когда-то Фархад уже делал мне подобный комплимент по поводу красного пеньюара, который прозвал в тот раз шторкой.
Кажется, у меня получилось настроить Фархада на нужную волну. Теперь оставалось лишь действовать с уверенностью, импровизируя в рамках давно позабытой роли и ни в коем случае не выступать за эти рамки.
– Вам нравится, мой господин?
– У-у-у… Как апофеозно мы запели. Мой господин… – Фархад надменно спаясничал, качая головой. – Чего пришла клянчить? Какие запреты я опять должен пересмотреть? Хочешь, чтобы не ездил с тобой по салонам красоты? Или в парандже спарилась?
– Никаких запретов не нужно пересматривать, мой господин. Меня полностью устраивает всё, что вы мне позволяете, и я благодарна вам за это. – выразила я как на духу. – Мне не о чем просить, потому что я счастлива. Но меня очень тревожит кое-что…
Сделав паузу, чтобы Фархад повёлся на мою серьезность, я опустила глаза и елейным голоском озвучила наигранную причину.
– Я боюсь, вам не нравится этот нескромный костюмчик, мой господин. Развейте же мой страх, прошу вас…
Я немного покрутилась, чтобы Фархад рассмотрел со всех сторон, затем повернулась к нему спиной и изящно прогнулась. Покачивая бедрами и слегка приподнимая ягодицы пальцами рук, я охотно демонстрировала костюмчик во всех его нескромных деталях. Затем развернулась к Фархаду лицом и умело затрясла кисточками.
– Как этот…гм… Как этот костюмчик может не нравиться? – Фархад умывающим жестом потер лицо и перевел на меня пристальное внимание.
Теперь уже более любопытное, но чуток похолодевшее.
– Ты же не просто дефилировать сюда пришла, так ведь? Говори, чего хочешь, и побыстрее. Мне не терпится узнать, ради чего такие немыслимые жертвы.
Я с непониманием поглядела на него и, слегка наклонив голову, попросила пояснить.
Фархад вдруг взялся вертляво уходить от темы, на которую я была настроена.
– Для того ты так сногсшибательно нарядилась, чтоб я лояльней стал, правильно понимаю? Говори, где излишне резок с тобой был. Извинюсь, коли нужно.
Ах, вот он о чем. Он не понял меня. Не разглядел истинного смысла в моём поведении, на первый взгляд, чересчур вычурном и банальном.
– Нет, господин. Ваши наказания справедливы и милостивы, и я не смею пойти против вашей воли и мудрости. Я счастлива быть от вас зависимой. Я ваша покорная слуга, ваша Айша или Катя. Называйте меня и наказывайте по вашему усмотрению. Можете любить меня, целовать, а можете вытирать об меня ноги и плевать в рот. Я буду благодарить за всё, что вы способны мне подарить. Я готова служить вам вечно и надеюсь, что вы меня не прогоните…
Фархад открыл было рот и замер, на время растеряв дар речи. И тогда я поняла, что перестаралась, чересчур вжившись в роль рабыни.
– Хочешь поиграть в «Иллюзию»? – поинтересовался Фархад с издёвкой.
В интонации его речи зародился мрачный, отягчающий оттенок уныния в симбиозе с бездушным сарказмом.
– Не совсем удачная ролевая игра. Особенно для нас с тобой. Ты так не считаешь?
– Не считаю, мой господин.
А вот этого я не ожидала…
И представить не могла, что так всё повернется, и Фархад, вместо того, чтобы наброситься, как бешеный бычара, на красную шторку, которая нас связала однажды и навсегда, так легко отвернется от соблазна.
Нет, я не отступлюсь.
Ему же нужно видеть во мне рабыню? Покорную, стелющуюся лужицей. Как и те рабыни, которых он рисовал и до сих пор хранит рисунки. Он ведь любил их за покорный нрав.
«Ты ведь этого хотел. Почему ж ты сопротивляешься? Может быть, я недостаточно покладисто веду себя? Надо ещё больше унизиться?»
Во мне кричало всё моё естество, что не хочет больше так вести себя. Что оно хочет быть собой. Мое естество страдало, но я продолжала играть роль покорной рабыни.
– Позвольте вас порадовать, господин. Я мечтаю выразить вам свою любовь и преданность. Я готова понести наказание, коли вы посчитаете нужным причинить мне самые ужасные в мире страдания. Не щадите и не выделяйте меня среди других. Обращайтесь со мной так, как изволит ваше сердце. Выплесните всю вашу обиду. Накажите меня по всей строгости, о Палач, мой господин.
– Ты не имеешь представления, к чему так плаксиво взываешь, Катя… – цокнув пренебрежительно, отозвался Фархад спустя некоторое время молчаливого обдумывания. – Зачем обижаешь меня тем, что помнишь? Зачем опять баламутишь ты это всё?
Фархад встал с кровати и, приблизившись ко мне, недолго глядел в глаза, пытаясь распознать в них ответы на свои вопросы, затем принялся не торопясь ходить вокруг.
– Эх, Девятка, Девятка… Хрен поймёшь, что тобой движет. Ты та самая загадка, которую мне непросто разгадать.
Я напряглась, как струна. Желание, страстное, липкое, гнетущее, дрожащее, зародилось в груди, нарушив частоту дыхания, и поразительно быстро упало ниже пупка.
Я опустилась на пол, села на колени, свела их вместе. Выставила руки ладошками вперед и склонила голову.
– Я готова покаяться и получить наказание за свои грехи, мой господин.
– Хорошо. Выпросила. Так и быть, накажу тебя так, что мало не покажется. Но сперва ты ответишь, зачем всё это затеяла.
– Я вещь. Я собственность. Ты меня купил, заплатил высокую цену, и потому тебе приходится со мной жить. Мой господин.
– Ты моя принадлежность, которую я купил, и это на самом деле так. Но ты не вещь, Катя. Ты высшая ценность, которую я добился, потратив на это годы, силы, сердце и жизни других людей. Я поставил на кон всё, чтобы ты принадлежала мне на любых условиях, при любых лишениях и за любые страдания. Я пошёл на всё ради тебя одной, и ни капли не сожалею об этом. Если хочешь на чистоту… Ты первая женщина, из-за которой я вообще что-либо делал не в угоду себе. Вертелся перед тобой, как щенок, что для меня, поверь, было дико унизительно. Возможно, я эгоистично поступил, сделав тебя моей без твоего согласия. Но ты, твоё поведение из крайности в крайность и твои безумные выводы… Не кажется ли, что пора бы поставить тебя на место?
– Согласна, меня надо поставить на место. Распоясалась я, сука такая. – я максимально низко наклонилась к полу. – Давай. Бей меня. Убивай. Ломай кости. И будешь прав. Всё стерплю. Сама знала, чем обернётся мое непослушание.
– Сперва расскажешь о своих подвигах. Где и с кем тебя носило, пока я был в Нью-Йорке. Библия нужна для мотивации говорить правду и только правду? Или ты справишься без спец примочек?
Стоит ли говорить обо всем, что я делала в его отсутствие?
А если солгу?
Не станет ли хуже?
Ответ пришел на ум сразу. Станет хуже и гораздо.
Значит ли это, что я могу быть с Фархадом полностью откровенна? Наверное, да.
Недолго раскачиваясь, я выложила всё, что со мной успело приключиться.
Показала уродливый шрам от пули на плече, который остался в качестве напоминания об испытаниях той ночью, когда бандиты вторглись в дом. Даже про ясновидящего рассказала. Умолчала только об Авроре и её парне Мергене, а также о том, что произошло между мной и Билли в номере отеля.
Но Фархад о брате вообще не спрашивал, к моему счастью. Его больше интересовало, как я, будучи его женой, посмела так неподобающе вести себя.
Фархад практически не перебивал меня. Он большую часть времени молчал. Лицо его не менялось на протяжении моего монолога, не излучало никаких эмоций. Будто в каменное изваяние превратился Фархад. Будто не мои признания слушал, а важную, но сухую лекцию.
Он даже не взглянул на меня ни разу. Как уперся глазами в пол, так и простоял, внимательно слушая меня.
Поднял глаза лишь тогда, когда я закончила говорить и интуитивно завернулась в абайю.
И в глазах его я не заметила ничего доброго – лишь холод и пренебрежение в них отображалось. Но никак не то, на что я рассчитывала.
– Ты молодец, что не побоялась признаться. Можешь задать мне один вопрос, который тебя интересует. И я отвечу на него. Всего один. Самый главный для тебя вопрос на сегодняшний день. Ответ и станет для тебя наказанием. Которое ты примешь с должной покорностью, выстрадаешь самостоятельно и в конечном итоге примешь, как постулат.
Фархад даёт шанс узнать о нем что-то? Любую тайну мне откроет? Вот это да! Разве этот редкий феномен может послужить наказанием?
– Минуту на раздумья можно?
– Да хоть десять. Думай и спроси о самом важном для тебя.
Меня прорывало спросить о многом, и это было никак не уместить в один вопрос, и тогда пришлось взвешивать их ценность. Из всех действительно стоящих вопросов, я выбрала тот, к которому подтолкнула слепая ревность.
– Ты её любишь?
Фархад, услышав вопрос, мягко говоря, разочаровался. Он закрылся от меня одним махом. А ведь он явно хотел в чём-то признаться и был близок к тому.
