Виктория Медведева
Четыре сыщика
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Виктория Медведева
Версия Филина, или Ларчик с двойным дном
Глава первая. Поручение
– Да, понятно, за что списали этого беднягу, – Филин по частям выковырнул очередной лист из принтера. – Бумаги на тебя, друг, не наберешься!
Иванцов пожал плечами:
– Ну, отец о чем-то таком предупреждал, но… О, а вот и Леночка.
Лена вошла в штаб, держа наперевес гитару.
– Привет! Всё возитесь с этим старичком?
– Привет! – Филин скомкал освобожденный лист, вернее, то, что от него осталось, и швырнул его в угол.
– Ну, не бросать же трудягу-печаталку в такой сложный момент его жизни. Аню ждать? – Иванцов кивнул на кофемашину.
– Ага, – Лена уселась в кресло. – Только кофе отменяется. Цейтнот. И к тому же у нее для вас сюрприз.
– Люблю сюрпризы, особенно… – начал Иванцов, но не договорил, потому что дверь с шумом открылась и на пороге возникла Аня:
– Всем привет! Так, у меня очень мало времени. Соревнования через неделю, тренировки, сами понимаете. Вот это – моя кузина Кира, – она посторонилась, пропустив вперед девочку с темной прямой челкой. – Из Костромы. У Киры проблемы. Вернее, поручение. Ну, она сама вам все расскажет. Думаю, это по нашей части. А может, и нет. Короче, я убегаю. Разберитесь. Пока. Кирка, до вечера. Можешь им доверять. Лен, я позвоню.
Когда ураган по имени Анна вылетел за дверь, на несколько секунд воцарилось молчание.
– Ну, я, наверное, пройду? – Новая знакомая вопросительно приподняла брови.
Лена приветливо махнула рукой:
– Давай сюда, Кир. Вот вам и сюрприз.
– Садись, – Филин запоздало вскочил и указал на кресло.
Иванцов тоже поднялся, неуклюже уронив стул.
– Я Митя, а это… – начал Филин.
– Да знаю я, – Кира улыбнулась, от чего на ее щеках образовались ямочки. – Вы – Филин и Иванцов. Детективы. Вы-то мне и поможете. Все-таки у вас в городе я не очень ориентируюсь. Бывала, конечно, но тут такое дело… Вообще-то, я на Анюту рассчитывала.
– Ребята, Кира, вы меня извините, – Лена поднялась и с сожалением направилась к двери, – я ведь зашла перед отъездом. С родителями едем на несколько дней на Валдай.
Помахав на прощание, она указала пальцем на Филина:
– Кир, можешь на них положиться. К сожалению, не смогу поучаствовать, а ведь наверняка будет интересно.
Дверь закрылась, и мальчики вопросительно уставились на новую знакомую:
– Так что за дело?
Кира слегка подалась вперед, лицо ее стало серьезным и немного загадочным:
– Если коротко, мне нужно найти одного человека. Лучше по порядку. Вы что-нибудь слышали о художнике Честнякове?
– Н-ну… – замялся Митя, а Иванцов поднял глаза к потолку, изображая, что роется в воспоминаниях.
Кира понимающе кивнула:
– Конечно, не слышали. Ефим Васильевич Честняков родился в 1874 году, а умер в 1961-м. Кстати, он учился у самого Репина, был его лучшим учеником, а жил всю жизнь в деревне Шаблово, под городом Кологривом. Это триста километров от нашей Костромы. В основном занимался иллюстрациями к сказкам, стихам и пьесам, которые сам придумывал. У него было множество работ, которые он хранил на чердаке своего дома, без всяких условий, в сырости. Да еще и рисовал на дешевой бумаге. Поэтому они сильно пострадали со временем. А когда у него совсем с деньгами плохо было, рисовал на чем угодно. У него полно рисунков с двух сторон нарисованных. Просто он не мог не рисовать. Понимаете?
– А что, кто-нибудь из родных не мог ему помочь? – Иванцов пожал плечами: – Что ж, они не понимали, какой он талантливый?
– Да он был одиноким человеком. Семьи у него не было. И когда умер, его картины разобрали жители деревни. Они очень любили Ефима Васильевича, потому что он всю жизнь занимался с их детьми, был учителем и даже создал для них театр.
– А по-моему, я в Интернете натыкался на эти картины! – Филин стукнул себя по лбу. – Там еще так много детей изображено! Просто вся картина ими усеяна, ни одного свободного промежутка. Очень необычные.
– Да-да, – обрадовалась Кира. – Это они. Так вот, все эти шедевры так бы никто и не увидел, если бы работники нашего костромского музея совершенно случайно не наткнулись на них в Шаблово, в избах жителей. Многих они уговорили отдать картины в музей. Их отреставрировали, и теперь есть целая выставка Честнякова. Кстати, среди бумаг на чердаке нашли даже его переписку с Репиным. И некоторые репинские работы! Представляете? Ведь они были в дружеских отношениях.
– Здорово и что же? Кто-то обворовал музей?
Иванцов принял немного насмешливый вид: ему не очень-то понравилось, что Филин проявил такую неожиданную осведомленность по части изобразительного искусства.
Кира уставилась на него большими карими глазами и покачала головой, от чего Иванцову стало не по себе.
– Ну, это еще непонятно…
– Так что же случилось? – Филин бросил грозный взгляд на приятеля.
У него слегка засосало под ложечкой, что бывало всегда в предвкушении интересного дела.
– Хорошо, перехожу к главному, – Кира сделала паузу, чтобы придать своему сообщению особую важность: – Неделю назад к моему деду приезжал его давнишний приятель Николай Иванович Семёнов. Он живет в Кологриве. У этого Николая Ивановича сохранились картины Честнякова. Он их попросту не отдал, когда работники музея собирали работы художника. Решил сохранить как семейную реликвию.
– Ничего себе, семейная! – возмутился Филин. – Это же народное достояние.
– Ну да. Да он и сам понимал, что надо было давно их сдать, когда побывал в музее и увидел, какими прекрасными стали картины Ефима Васильевича после реставрации. Но все никак не решался признаться. Стыдно было.
– И что, теперь совесть заела, и пришел признаваться?
– Все намного хуже! Три месяца назад к нему приехал некий Синельников. Представился реставратором из вашего города. Начал расспрашивать про Честнякова. Ну Семёнов и признался ему. Показал картины. Начал оправдываться, сказал, что собирается отвезти их в музей. А Синельников ему и говорит: давайте я отреставрирую их, и вы отнесете картины уже в идеальном состоянии. Этим искупите свою ошибку. Я, мол, сделаю это бесплатно, а в виде вознаграждения нарисую копии и через месяц верну ваши картины в лучшем виде, отреставрированные.
– И он отдал?! – Митя чуть не поперхнулся. – Абсолютно незнакомому человеку?
– Ну не совсем. Синельников показал пропуск в реставрационные мастерские. И выглядел очень убедительным. Телефон дал.
– Да такие удостоверения на любой вкус можно у метро купить! – Иванцов покрутил у виска.
– А расписку он хоть с этого типа получил? Ты ее привезла? – без особой надежды спросил Филин.
– Ой, – вспомнила Кира, – да он вместо расписки сам чего-то подписал реставратору. Чуть ли не купчую. Типа это необходимо для оформления в реставрационных мастерских. Чтоб все было официально.
– А ваш Николай Иванович случаем не того? – Филин постучал по лбу. – Может, впал в детство? Бывает же…
Кира кивнула:
– Мы с дедом тоже удивились и даже возмутились. Семёнов только имя запомнил – Аркадий Васильевич Синельников. И название реставрационных мастерских. И вот прошло уже три месяца, а от него ни слуху ни духу. Телефон отключен. Я-то уже давно собиралась Анюту навестить, по музеям походить и вообще. Вот и решила совместить, так сказать, приятное с полезным.
Филин заходил из угла в угол, ероша шевелюру:
– Похищение произведений искусства!
– Похоже на то, – кивнул Иванцов. – Тянет на настоящее преступление. Телефон, конечно, липовый.
– Ну, подождите, – остановила их Кира, – может, вовсе не похищение. Просто человек заработался и не успел отреставрировать.
Филин схватил фломастер и два листа из толстой пачки на столе.
«Семёнов Николай Иванович», «Синельников Аркадий Васильевич» – вывел он размашистым почерком и приколол листы к следовательской доске.
– А ваш Николай Иванович хотя бы сообразил сфоткать работы? Хоть какое-то доказательство.
Кира покачала головой:
– Представляете, нет. Но эти картины не перепутаешь. Они составляют целую отдельную сказку. И на каждой название подписано: «Сказка о крылатых людях». Но что интересно, этот Синельников приходил не только к Семёнову. Оказывается, он не один день промышлял в Шаблово и Кологриве. Всех расспрашивал, у кого еще есть Честняков. Но предложение сделал только Николаю Ивановичу.
Филин вскочил:
– Теряем время. Срочно в мастерские!
Иванцов слегка поддержал Киру под локоть, помогая ей встать с кресла. Если бы Митя посмотрел на него в этот момент, то с удивлением обнаружил бы, что тот покраснел.
Глава вторая. В реставрационных мастерских
У входа в мастерские ребята замялись. С какой стати им дадут адрес Синельникова? Если, конечно, он вообще существует.
Иванцов решительно взялся за ручку двери:
– Положимся на вдохновение!
Видимо, только что закончился рабочий день.
– Обратите внимание, – Филин кивнул на людей, выходящих через вертушку. – Пропуска-то у всех пластиковые. А наш реставратор предъявил Семёнову книжечку. Стоп! Вот идет подходящий объект. Его и расспросим.
Подходящим объектом оказалась красивая девушка со светлыми волосами, собранными в хвост.
– Простите, – Филин вежливо улыбнулся. – Вы не поможете? Нам нужен Синельников Аркадий Васильевич. Как его найти?
– А зачем вам Синельников? – На лице девушки отразилось любопытство.
– Дело в том… – Кира выступила вперед. – Дело в том, что…
Иванцов осторожно оттеснил ее.
– Понимаете, в чем дело, вот этот, – он положил руку на плечо Филину, – его сын. Вот, хочет повидаться с отцом.
Да, редко можно увидеть, как человек в одну секунду меняется в лице.
– Ясно, – кивнула девушка, развернулась и вышла на улицу.
– Ну ты даешь! – Митя вытаращил глаза. – Ничего себе вдохновеньице!
– А вы хотели первой встречной выложить все про картины? Зато теперь мы знаем, что таинственный Синельников существует. Не дрейфь, сынок, найдем твоего папашу. А мачеха у тебя ничего себе, эффектная.
Кира прикусила губу, сдерживая смех.
Тем временем все реставраторы успели разойтись, а охранник на вертушке на все вопросы отвечал, что ничего не знает.
– Придется завтра утром снова прийти, – вздохнула Кира.
Но неожиданно удача повернулась к ним лицом.
– Вам чего, ребятки? – спросила пожилая женщина, судя по ведру и швабре в руках, уборщица, на счастье оказавшаяся очень общительной.
Уже через десять минут троица знала, что зовут ее тетя Поля, что у нее три внука и что за этими реставраторами убираться трудно, потому что ничего нельзя толком трогать, а пыль-то садится.
Потихоньку разговор перешел в нужное русло. Оказалось, что Синельников живет в двух местах. Одно место его, а второе – его невесты, Лидочки Артёмовой.
– Ой, тетя Поля, а он нам так нужен! – Кира сделала несчастное лицо. – И срочно. Вы не могли бы найти адреса этих его двух мест?
– А чего это он так вам понадобился? – полюбопытствовала тетя Поля.
Иванцов уже раскрыл было рот, чтобы опять поддаться вдохновению, но Филин опередил его:
– Нам ему нужно срочно картины передать, для реставрации.
– Ну, понятно, – понимающе кивнула тетя Поля. – Да, они берут заказы от людей, от коллекционеров. Платят-то им в этих мастерских не очень. Ладно, сейчас попробую в журнале глянуть. Конечно, все теперь в компьютерах, но старый-то журнал остался.
Подождав еще минут двадцать, ребята уже знали оба адреса: самого Синельникова и его невесты.
Перед уходом Филин спросил:
– Тетя Поля, а вот эти пластиковые пропуска у вас давно появились?
– Да уж с полгода. Прикладывать их надо. Вот и мне выдали, – и тетя Поля с гордостью вынула из кармана белую пластинку.
Глава третья. Подозреваются все
– Итак, что мы имеем? – Филин расхаживал вдоль лавочки, на которой удобно устроились с мороженым Кира и Иванцов. – Синельников существует. Семёнову он предъявил старый пропуск.
– Ну а что, пластиковую карточку ему предъявлять, что ли? – усмехнулся Иванцов.
– Действительно, – одобрительно кивнула Кира и улыбнулась.
– А я думаю, это чтобы не предъявлять паспорт. Ведь пропуск тоже документ. Тем более пропуск в такие известные реставрационные мастерские.
– Ребята, давайте поедем к Синельникову, – заторопилась Кира, – он нам все сам и объяснит.
Дверь открыл молодой человек в очках.
– Добрый день, – поздоровалась Кира. – Нам нужен Аркадий Синельников. Он дома?
– Да вроде у себя, – молодой человек поправил очки. – Вон туда, в дальнюю комнату.
Квартира была старая, в сталинском доме. Судя по всему, коммунальная. Широкий коридор, в который выходили три двери, дальше еще коридорчик, видимо в кухню.
– Войдите, – раздался голос, когда Кира постучала в дальнюю дверь.
Синельников оказался высоким, довольно молодым и вполне симпатичным. Он приветливо кивнул и указал на диван:
– Проходите, садитесь. Вы, наверное, по поводу выставки?
– Нет, – Кира заметно волновалась. – Мы совсем по другому вопросу. Я по поручению Николая Ивановича. А это мои друзья, они со мной.
– Да? – Синельников с интересом оглядел гостей. – И что же вам поручил Николай Иванович?
– Он поручил выяснить, готовы ли картины. И когда вы их отдадите.
– Картины? – Синельников слегка приподнял брови. – А почему он поручил это выяснить именно вам?
– Дело в том, что Николай Иванович приезжал к нам из Кологрива и поручил.
– А что Николай Иванович делал в этом Кологриве? И, если не трудно, скажите, где этот Кологрив находится, – Синельников засмеялся. – Он действительно существует?
Мальчики переглянулись. Реставратор явно перебарщивал.
– Конечно существует! – Кира расширила и без того большие глаза.
– Ну, извините! – Синельников сделал примирительный жест. – С Кологривом выяснили. Просто я об этом городе только от Остапа Бендера знал. Теперь объясните, пожалуйста, что там делал Николай Иванович?
– Как что! Он там живет! – Кира начинала закипать.
– Не знал… А давно вы его видели в этом… Кологриве?
– Недавно! Перед отъездом я его там видела. Вы же его обманули, похоже. По телефону не отвечаете. Адреса не дали.
– Вы извините, – на лице Синельникова появилось явное удивление, – но Николай Иванович прекрасно знает, где я живу. Он совсем недавно приезжал ко мне. Мы обсудили все вопросы.
– Как?! Николай Иванович был у вас? – почти в один голос вскричали Кира и Филин.
– Конечно! А почему он хочет забрать рисунки?
– Почему?! – Кира просто задохнулась. – Ничего себе! А вы что, считаете их своей собственностью?
– Да! – вмешался Иванцов. – С какой стати вы распоряжаетесь достоянием народа? Им место в музее.
Синельников слегка улыбнулся:
– Я ничуть не уменьшаю достоинства этих работ. Но это вы уже лишку хватили!
– Как вам не стыдно! – Кира вскочила. – Сейчас же отдайте мне рисунки. Я отвезу их в Кологрив! И наверняка вы их так и не отреставрировали, а теперь юлите!
– Успокойтесь! – Синельников поднялся и подошел к шкафу. – Сейчас я отдам их, раз Николай Иванович так решил. Только зачем их реставрировать, не понимаю.
За его спиной Кира переглянулась с мальчиками, Иванцов указал глазами на Синельникова и покрутил пальцем у виска.
Вынув из шкафа большую картонную папку, Аркадий Васильевич положил ее на стол и стал развязывать шнурки.
– Вы уверены, что хотите забрать их? Я позвоню Николаю Ивановичу.
– Еще бы! Человек три месяца ждет. Раньше надо было звонить.
Синельников пожал плечами и раскрыл папку. В ней аккуратной стопкой лежали листы. Мальчики и девочки работают в саду. Птицы летают над деревьями в лесу. Опять же дети собирают яблоки.
– Что это? Где Честняков?!
– Какой Честняков? – Видно было, что у Аркадия Васильевича заканчивается терпение. – Объясните мне, наконец, почему вы хотите забрать рисунки, которые Николай Иванович приготовил для выставки? И вообще, по-моему, вы меня в чем-то подозреваете? Я чувствую, здесь какое-то недоразумение.
– В чем мы вас подозреваем? – Щеки у Киры порозовели. – В том, что вы присвоили себе картины известного народного художника Честнякова, а теперь морочите нам голову!
– Слушай, – Иванцов пнул Митю локтем. – По-моему, у нас какие-то два Николая Ивановича. Вот вы, Аркадий Васильевич, какого имеете в виду?
– Пружинкина, конечно. Николая Ивановича Пружинкина. Преподавателя нашей художественной школы. А вы?
– А мы – Семёнова.
Но Кира не хотела так просто отступить.
– Пожалуйста, не морочьте нам голову каким-то Пружинкиным, – голос ее дрогнул. – Три месяца назад вы в Кологриве взяли картины Честнякова, обещали их отреставрировать и вернуть.
– Ребята, – Синельников с облегчением выдохнул. – Вы меня просто с кем-то перепутали! Наверное, с однофамильцем. Я никогда не был в городе Кологриве. И никакого Семёнова, честное слово, не знаю.
– Стоп! – прервал Филин. – А как вы объясните, что у вашего однофамильца оказался ваш пропуск?
– Мой пропуск? – Синельников потер подбородок. – Не представляю.
– Вы хотите сказать, что понятия не имеете обо всем этом деле?
– Вот именно, – Синельников говорил твердо. – Сейчас, подождите минуту.
Он подошел к тому же шкафу, порылся в выдвижном ящике.
– Ничего не понимаю! – Вид у него был растерянный. – Пропуск лежал здесь, давно. Ведь у нас уже полгода пластиковые.
– Прошу прощения, конечно. Значит, вы отрицаете, что ездили в Кологрив, и не понимаете, куда подевался ваш пропуск, который вы предъявили Семёнову? – Филин сверлил Синельникова глазами.
– Ну да! Не понимаю! Потому что не ездил в Кологрив и пропуск никому не предъявлял.
Наступило молчание.
– Ладно, – медленно проговорил Филин. – Но тогда нужно вычислить тех, кто мог воспользоваться вашим документом. Вы же понимаете, что дело нешуточное. Пропали ценные картины.
– Да, я понимаю, это серьезное обвинение, – согласился Синельников.
– Вы извините нас, – Кира смотрела смущенно. – Просто все нити ведут к вам. Но, видимо, кто-то и вас обманул. Вы же не против того, что нужно разобраться, кто это сделал?
– Я думаю, это даже необходимо! – согласился Синельников.
– Начнем с ваших соседей, как вы считаете? – предложил Иванцов.
Синельников понимающе кивнул.
– Мои соседи: Ольга Степановна, пожилая женщина. И Алексей, студент, снимает комнату у соседа – тот в долгосрочной командировке. Учится в педагогическом, на художественном факультете.
– Значит, на подозрении ваша соседка, студент и преподаватель Пружинкин. Вы же сами сказали, что он бывает у вас, приносит рисунки, – резюмировал Филин.
– Я, конечно, не очень хорошо знаю Лёшу, – задумался Синельников. – Но, по-моему, мои соседи приличные люди. Они не могли пойти на кражу. И с Николаем Ивановичем я давно знаком. И зачем кому-то красть мой пропуск? Не понимаю.
– Ну как-то ваш пропуск попал в Кологрив, – Филин пожал плечами, – мы обязаны проверить всех. И, пожалуйста, никому из них не говорите об этом деле.
– Само собой. Я не хочу выказывать недоверие этим людям.
– Да, и еще есть один человек. Извините, но мы знаем, что у вас есть невеста…
– Нет-нет! – остановил его Синельников. – Это абсолютно исключено!
Он подошел к шкафу и поправил фото на полке. Филин привстал со стула, да так и сел.
С фотографии, в обнимку с Синельниковым, улыбалась та самая девушка со светлым хвостом, которая была их первым «объектом». Иванцов и Кира тоже все поняли и переглянулись.
Уходя, они в дверях лицом к лицу столкнулись с полноватым мужчиной.
– Приветствую, Николай Иванович, – Синельников пожал мужчине руку. – А это ребята по поводу экскурсии в мастерские. Реставрацией интересуются.
– Вот и с Пружинкиным познакомились, – шепнул Филин, когда они спускались по лестнице.
Глава четвертая. Задержание с поличным
– Да, Серёга! Умеешь ты вовремя применить свое вдохновение! – съехидничал Филин, как только они вышли на улицу. – Удружил Синельникову, подставил перед невестой по полной. У жениха-то, оказывается, сынок имеется.
– Зря вы так горячитесь, Дмитрий, – парировал Иванцов. – Все вышло как нельзя лучше. Теперь у нас есть вполне уважительная причина заявиться к этой Лидии Артёмовой. С извинениями за нашу невинную шутку. Спасибо доброй тете Поле за то, что обеспечила нас адресом.
– Я думаю, эту Артёмову обязательно нужно проверить, – серьезно сказала Кира. – Синельников явно ее выгораживает.
Решено было незамедлительно ехать к невесте Синельникова. Филин достал мобильник и в навигаторе принялся вбивать ее адрес.
Кира дернула его за рукав:
– Смотрите! Студент!
Из подъезда вышел очкарик, который открывал им дверь. В руках у него был тубус.
– Ого! – Иванцов присвистнул. – Уж не Честняков ли в этом приборе? Торопится!
– За ним, – тихо скомандовал Филин. – Идем на расстоянии. Он нас видел, так что осторожно.
Алексей быстрым шагом шел по улице, не замечая преследователей.
– Если картины у него, то сейчас он передаст их покупателю, – заволновалась Кира. – И мы ничего не сможем сделать.
– Спокойно, мы зафиксируем момент передачи, – Филин потряс мобильником. – Не отвертится. А за покупателем устроим слежку.
– Точно, у него встреча с покупателем, – заключил Иванцов. – Ну и студенты пошли. Сам будущий художник, да еще педагог, а ворует народное достояние, не моргнув глазом.
Очкарик уселся на лавочку. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец к нему подошел совсем молодой парень.
– Ну ничего себе! – прошипел Иванцов. – Молодняк какой-то. Я ожидал солидного дядю, скорее всего, иностранца.
– Будет тебе сам покупатель приходить на бульвар, – усмехнулся Филин. – Этот сейчас заберет товар и положит его в камеру хранения. Не таскать же картины с собой.
– А как же тогда мы вычислим покупателя? – заволновалась Кира. – Мы же ничего не сможем доказать! Как хотите, но я сейчас же пойду и выведу этого студента на чистую воду!
Кира, не слушая возражений, выскочила из засады и направилась прямиком к лавочке, на которой именно в этот момент происходило нечто очень интересное. Пришедший «молодняк» вынул что-то из внутреннего кармана и передал это Алексею.
Филин принялся щелкать мобильником, но Кира как на зло оказалась между ними, так что в объективе видна была только ее спина.
– Фу ты! – Филин, а за ним Иванцов выскочили из кустов.
– Вам чего, ребята? – Алексей удивленно оглядел троицу.
– Чего нам? – У Киры от волнения дрожал голос. – Нам нужны картины народного художника Честнякова! Которые находятся вот в этом тубусе. Как вы могли? Будущий педагог! Чему вы научите детей? Похищать народное достояние? Сейчас же верните работы Честнякова!
Алексей с интересом оглядел Киру:
– По-моему, мы сегодня уже виделись?
– Ну и что? – растерялась Кира. – У вас же в тубусе картины?
– Какие еще картины? – довольно грубо встрял пришедший парень. – Лёха, ты их знаешь?
– Да, имел такое счастье, – усмехнулся Алексей. – Они к соседу моему сегодня приходили. Так это Аркадий Васильевич вас ко мне послал? Никак сбрендил?
– Вовсе нет, – Кира не знала, что делать дальше.
Иванцов подошел и взял ее за руку:
– Извините, Алексей. Мы по собственной инициативе. Просто нам показалось, что вы имеете отношение к некоторым произведениям искусства. Если это не так, то простите. Мы уходим.
– Да ладно, стойте, – остановил Алексей. – Мне, как будущему педагогу, как совершенно правильно заметила девушка, интересно, о каком народном достоянии так заботятся школьники, что прямо-таки на улице бросаются на людей?
Ребята молчали, не зная, как выпутаться. Дело провалено, это ясно.
– Хорошо, – наконец выдавил Филин, – мы вынуждены раскрыть карты.
– Ну-ну, – видно было, что студент еле сдерживается от смеха.
– Мы ищем картины художника Честнякова, – обреченно закончил Филин.
– У меня?! – Алексей приподнял очки, разглядывая всех по очереди.
– Ну да, – Филин развел руками.
Он чувствовал себя полным идиотом.
– Рад был бы вам помочь, товарищи школьники. Но в этом тубусе всего лишь чертежи. Помогаю молодым первокурсникам, – он снял крышку тубуса. – Как будущий педагог, считаю, что вы должны убедиться в правдивости моих слов.
В тубусе действительно оказались чертежи. Алексей помогал первокурсникам, хоть и не безвозмездно, но за очень умеренную плату.
