Виктория Горнина
За Гесионой
1. Совет.
– Вы все прекрасно знаете, друзья, зачем я вас собрал. Вот карта побережья.
Сразу шесть голов как по команде дружно склонились над столом. Искусно выточенная из слоновой кости указка пересекла нарисованную голубую гладь Эгейского моря и обвела своим кончиком остров Эвбея – остров довольно большой и фактически первый из ахейских – то есть греческих островов на морском пути из Трои.
– Сначала думали, она вот здесь.
Указка заскользила дальше – миновала Аттику, Саронийский залив, прошлась по Пелопоннесу, пока не достигла изрезанных берегов Лаконии, и застыла, упершись в тоненькую ломаную линию реки Эврот.
– Потом вот здесь. Но эти сведения оказались не верны. Однако я надежды не терял. Каждый наш купеческий корабль, шел с порученьем – что-нибудь узнать.
На самом деле то была задачка не из легких. Даже тогда, еще по горячим следам, никто из троянцев не мог сказать точно, как звали ахейца, что увез с собой Гесиону, а тем более никто не знал – куда конкретно он ее увез. Никто даже толком не помнил, как именно выглядел этот воин – за исключением самого царя Приама, но, то были детские его впечатления. Да, высокий, крепкий, как скала, светловолосый, весь закованный в медь, что ослепительно блестела на солнце – но по таким приметам искать довольно сложно. Троянским купцам понадобилось немало изворотливости, а также крепкого вина и угощений, чтобы узнать, кто этот человек.
Кончик указки вернулся назад в Саронийский залив, обвел контуры крупного острова.
– И, наконец, Эгина.
– Насколько я понял, название должно быть на букву Э. – догадался Анхиз.
Поскольку дело касалось непосредственно семьи, дарданский царь, двоюродный брат Приама принимал участие в собравшемся совете. Одних с Приамом лет, черноволосый, стройный, симпатичный – не зря в него влюбилась Афродита. Он сына от нее имел – Энея, однако, Анхиз еще не хвастал этой связью – а потому был жив-здоров, и на совет приехал сразу, едва Приам его позвал. Энея Анхиз взял с собой, и тот играл сейчас с детьми Приама, пока родители вели серьезный разговор.
– Да, верно, я сам так думал до недавних пор.
– Что же оказалось? – спросил Фимет, Приама друг хороший, советник, по происхождению – троянец из знатной богатой семьи.
Приама старше Фимет был лет на пять, с ним вместе обучался боевым искусствам, где они и подружились.
– Оказалось, нет. Он с той Эгины родом. Отец его изгнал оттуда прежде, чем к нам он заявился воевать.
– Отец изгнал? Каков герой однако. – возмутился прямолинейный честный Антенор – Он, видно, грабить только и способен, раз даже своего отца обидел сильно. А в чем причина самого изгнанья?
– Причины я не знаю. – отвечал Приам. – Однако на Эгине героя того нет.
– Опять здесь след теряется. Все это тем печальней, что проходит время. – вздохнул Панфой, верховный жрец, с которым читатель уже знаком.
Действительно, время шло неумолимо. Приаму было от силы лет восемь, когда случилось это нападенье. Сейчас ему уж скоро сорок, разыскивает он сестру без малого лет двадцать пять, с тех самых пор, как Троя укрепила свои позиции. Но поиск долго результатов не давал. Ахейцы все хитры, немногословны – там выведать что-либо очень трудно – особенно, когда не знаешь, кого искать и где. Но, кто упорен – рано или поздно добьется своего.
– Ты прав, Панфой. Но я не зря собрал вас.
Указка пересекла пролив и твердо уткнулась в небольшой островок:
– Вот. По последним данным – Саламин. Именно здесь ее в рабынях держит сей человек.
– Имя как его? – спросил Укалегон.
– Теламон. Он там, на Саламине, дворец построил. Между прочим – награбил здесь, у нас богатств несметных. Теперь он благоденствует. – в голосе Приама зазвучала ненависть – перед глазами вновь предстал яркий солнечный день, чужие корабли в проливе Геллеспонт готовятся к отплытию. Его, совсем мальчишку, сестра целует, обнимает, плачет, и шепчет – Где бы я ни была, я всегда буду любить вас… После тот самый грек ведет ее на свой корабль. А он, едва переименованный в Приама – он ничего не может сделать – сжимает только кулачки, в бессилье слезы льются по лицу, глаза глядят ей вслед – он навсегда запомнил эту сцену.
– Я думаю теперь идти туда войной. Снарядим кораблей – числом не меньше ста, и разнесем весь этот остров. Камня на камне не оставим там.
Антенор развернул к себе карту. Саронийский залив глубоко врезался в сушу, вплоть до Коринфского перешейка. По бокам его обступали Аттика с Арголидой, прямо по ходу пусть преграждала Эгина.
– Но, это значит – соваться тигру в пасть. Приам, послушай. Если мы войдем в залив такой армадой, все их соседи ополчатся против нас немедленно. Смотри – Пирей совсем здесь рядом – Афинский порт, Мегару отделяет лишь узкая полоска моря, затем подтянутся Микены. Мы окажемся в ловушке. Подкрепления ждать нам неоткуда.
– Ты никогда не трусил, Антенор. Так почему сейчас боишься? – удивленно уставился на друга Приам.
– Я дело говорю. – возражал Антенор. – Эти воды трудны для прохождения. Там – рифы, мели – их сама природа защищает от внезапного набега. Пролив тот слишком узок, берега везде отвесны – мы только корабли погубим. – и, жалея друга, продолжал – Твое желание понятно, Приам. Здесь надо взяться по-другому. Во-первых, точно ль там сестра твоя разведать. А если там – быть может, выкуп согласны будут взять? И выдадут ее без боя?
– Нет, я против. – уперся Приам. – Причину нужно объявить – не спорю, а потом напасть, коль полюбовно уладить дело не удастся.
– Ахейцы все коварны. – продолжал отстаивать свою позицию Антенор – Тебе в лицо все будут улыбаться и отвечать – о, да, сейчас, сейчас, а сами будут делать, что им надо. Эта проволочка даст им время позвать на помощь.
– Антенор верно говорит. – поддержал его Анхиз – Погубим мы людей и корабли, но Гесиону этим не спасем.
– Приам, послушай. Мать мне говорила, что парень тот… он Гесиону сватал. И что сестра твоя была как будто согласна. Но что-то там разладилось у них. – Укалегон сам не был уверен, что это не сказка. Однако рассказы матери помнил, и нашел нужным это сказать.
– Так может добровольно, по любви пошла она? – предположил Фимет.
– В плен – по любви? Ты отдаешь отчет своим словам? – вспылил Приам. – Я видел, как слезами заливалась, жалела нас – меня, сестер… Разве это жених – что убивает родителей невесты.
– Не знаю, он убил, а может, не он. – продолжал Укалегон. – Сейчас никто уж верно этого не знает. Прошло столько лет, что если она сама не хочет возвращаться?
– Действительно – живет с тем Теламоном, раз люб он ей? – поддержал его Фимет.