Виктория Драх
Секреты в тумане
Глава 9
Я сидела на столе в комнате Калеба и смотрела в непривычно темные глаза стоявшего передо мной друга. Руки оборотня, неизвестно когда оказавшиеся под задравшейся выше колен юбкой, обжигали, а легкие невесомые касания пальцами голой кожи над резинкой шелковых чулок заставляли вздрагивать и сбивали дыхание. Мы ничего не говорили, только, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно ждали, кто первый сорвется. Наконец Калеб медленно, неспеша склонился так близко, что я почувствовала его дыхание на своих губах. Еще мгновение, и…
Я распахнула глаза и не сразу поняла, где я нахожусь. В предрассветных сумерках с трудом узнала комнату оборотня, полежала немного, вслушиваясь в бешенный стук сердца, отдающийся одновременно в груди и в ушах. Воспоминания о прошедших сутках – дуэли, бегстве, экзамене, пожаре, нахлынули одновременно, смешиваясь со странным, пугающе приятным сновидением. Кажется, последние события что-то сдвинули в моей голове. Привидится же такое! Стараясь не шуметь, я покосилась на улыбавшегося чему-то во сне Калеба и позавидовала его безмятежности. Я была уверена, что больше мне заснуть не удастся, однако всего через несколько минут накопившаяся усталость взяла свое, и глаза сами собой закрылись.
*
В следующий раз я проснулась ближе к полудню, как раз чтобы увидеть выходящего из ванной оборотня в одном полотенце на бедрах. Бесшумно прокравшийся через комнату друг не заметил, что я не сплю, и открыл тихо скрипнувшую дверцу шкафа, отгородившись ей от меня. Только брошенное в сторону кровати полотенце, вылетевшее из-за дверцы, заставило меня наконец-то прийти в себя и закрыть глаза рукой. Словно назло, еще и сон вспомнился, опалив щеки огнем. Как будто мне больше подумать не о чем!
– Фаюшка? Я тебя разбудил?
Дверца шкафа снова скрипнула, и я рискнула приоткрыть глаза. Калеб успел надеть брюки и рубашку, хотя ее стоило бы еще и застегнуть. Поймав себя на том, что бесстыдно пялюсь на его будто высеченные из камня мышцы на груди и животе, я судорожно вздохнула и натянула одеяло повыше, прячась от вопросительного взгляда друга. Меня точно ничем вчера не приложило? Или я дымом надышалась?
– Фая?
– Я сама проснулась, – пискнула я из-под одеяла, не зная, куда девать себя от смущения.
– Тогда доброе утро, – по голосу мне показалось, что оборотень улыбается, но выглядывать из-под одеяла и проверять я не рискнула. – Я пройдусь по соседям, поспрашиваю, у кого есть что-нибудь на завтрак, и принесу с кухни чай, так что у тебя есть минут пятнадцать-двадцать, чтобы проснуться окончательно, – предупредил друг и, судя по щелчку замка, оставил меня одну.
Терять время я не стала, кинулась в ванную, еще раз залезла в душ. Вчера мне казалось, что я отмылась, а сегодня меня снова преследовал запах гари. Потом переоделась, просушила голову заклинанием и кое-как заплела вставшие дыбом от такого варварства волосы в две коротких косы. Напоследок умылась холодной водой, но от предательского румянца избавиться так и не смогла.
– Фая, я захожу, – в приоткрывшуюся дверь комнаты спиной вперед протиснулся Калеб, в одной руке державший завернутую в салфетку стопку бутербродов явно от разных кулинаров, а в другой – горячий чайник с каким-то ароматным фруктовым варевом. Через шею оборотня оказались перекинуты связанные между собой шнурками чьи-то женские сапоги, а на голове красовалась теплая пуховая шапка с заткнутыми за отворот такими же варежками.
– Надо было сразу к Ладоре идти, а не побираться по этажу, – с довольной улыбкой поведал мне друг, расставляя добычу на столе. – Взвар и одежда от нее, у вас вроде размер похожий. В любом случае, до дома или до ближайшего магазина доберешься, не замерзнув.
– Спасибо! – искренне поблагодарила я. Сама бы я ни за что не догадалась и не решилась бы просить помощи у соседей по общежитию. У Калеба в шкафу был припрятан запасной комплект старой одежды, а вот в каком состоянии все мои зимние вещи, еще только предстояло узнать. – Во взваре точно ничего лишнего нет?
– Точно, уточнил дважды, – усмехнулся оборотень. – Я рассказал Ладе про пожар, так что взвар она налила мне укрепляющий и тонизирующий, и у себя же подогрела, пока искала сапоги и шапку с варежками. Лишней дубленки или пальто у нее, к сожалению, не оказалось, да и сапоги нужно будет вернуть – Ладора их кому-то продать уже обещала.
– Вернем сегодня же, – согласилась я. Тайники с деньгами и драгоценностями пожар не затронул, как и счет в банке, поэтому, если что, с покупкой новой теплой одежды взамен сгоревшей и для меня, и для Калеба сложностей не возникнет. Хотя нет, возникнут – я покосилась на не подозревающего о моих мыслях и уплетающего очередной сомнительный бутерброд оборотня. Придется выдержать битву с другом за покупку ему новых вещей и убедить, что он ни коем образом не пользуется моим богатством. В последние месяцы вопрос денег почему-то стал для Калеба особенно болезненным. – Ты вчера сказал, что мы поедем к твоим родственникам, – начала было я, и друг уверенно кивнул. Уехать на праздники к своей семье он предлагал каждый год, но я не соглашалась. Мне было неудобно ни с того ни с сего заявиться к совершенно незнакомым чужим мне людям, к которым я не имела никакого отношения. Калеб всегда сдавался, уезжал один, но возвращался через пару дней, утверждая, что уже соскучился, и я так легко от него не избавлюсь. Я была уверена, что и в этот раз получится так же, но друг решил иначе.
– Думаешь, после вчерашнего я оставлю тебя в Родене одну? – наконец-то проглотивший бутерброд оборотень с укором на меня взглянул. – Не вздумай отказываться от поездки, тебе просто необходимо развеяться и прийти в себя в месте, в котором никто тебя не обидит.
*
Почерневшая обгоревшая каменная кладка, растопленный вокруг снег, обнаживший черную землю, лопнувшие от жара окна на первом этаже – при свете дня остатки дома выглядели еще паршивее, чем ночью. Я даже замерла, пытаясь осознать произошедшее, но Калеб, заметивший мою остановку, уверенно потянул меня внутрь, в черноту.
– Все не так плохо, как выглядит, поверь, – вполголоса сказал он, закрыв за нашими спинами дверь не только на замок, но и на угрожающе мерцающий щит, чтобы любопытные соседи, словно невзначай прохаживающиеся по улице, не зашли в гости. – Все, что видишь снаружи – просто грязь, ее легко убрать.
Зато внутри разрушений было больше. Пожар начался с дальней части дома, которая в таких особняках считалась хозяйственной, поэтому кухня, кладовые, бывшие комнаты слуг, часть столовой и центральный коридор выгорели почти полностью. Особенно меня расстроила потеря кухни – все, от мебели до утвари, было испорчено. Посуда может и не пострадала бы, но сгоревшие полки рухнули. От собрания книг по кулинарии, собираемого мной все пять лет, остался только пепел. Калеб окинул взглядом разруху, оторвал покореженную дверцу духовки и достал подкопченные противни.
– Если хочешь сохранить что-то на память, ищи то, что должно было выдержать огонь, – посоветовал он. – Противни, формы для выпечки, сковородки, кастрюли, ложки, половники – если у чего-то обгорели деревяные ручки, их можно заменить, это не проблема.
Я ногой отодвинула мешавшийся обломок стула и подняла почерневшую формочку для печенья в виде цветка.
– Вот, – протянула я ее Калебу. – Ее я сама купила, когда только училась готовить. Все остальная утварь осталось от прошлой жизни и не так много для меня значит.
– Хорошо, – оборотень забрал формочку и взамен вручил мне коробку с «чистюлями». Пользовались ими редко – стоят немало, одноразовые, на результат требуется время, а находиться в помещении во время их работы было нельзя – «чистюли» могли навредить здоровью. Однако для генеральной уборки в больших домах, залах, на производстве, или, как сейчас, после пожара, они подходили идеально. Пока я расставляла артефакты по комнатам, Калеб усиленными непроницаемыми щитами закрыл разбитые окна. – Запусти один в коридоре сейчас, – крикнул он мне. – Пока соберем вещи, он нам дорогу к выходу немного очистить успеет!
«Чистюлю» для коридора я оставила под лестницей, поэтому пришлось подсветить фонариком, чтобы дотянуться до него. Луч света выхватил не только артефакт, но и очертание дверного проема в каменной кладке.
– Калеб!
– Что случилось? – оборотень появился рядом сразу и с боевым зарядом в руке наготове.
– Смотри, – я снова направила фонарик на скрытую под лестницей стену. До пожара этот участок был закрыт деревяными панелями, да и сейчас оказался в тени, так что, не полезь я за «чистюлей», не узнала бы, что одну тайну первый этаж все-таки хранил. Друг немного постучал по стене, ощупал камни, на что-то нажал, и часть стены со скрежетом подалась вперед.
– Да тут еще один «чистюля» нужен! – присвистнул Калеб, разглядывая уходящие вниз по спирали ступени с толстым слоем пыли. – Как думаешь, что там внизу?
– Хочешь проверить прямо сейчас? – я с сомнением покосилась в темноту.
– Ты всегда меня понимаешь! – обрадовался оборотень и подтащил к дверному проему какой-то обломок. – Оставлю здесь на случай, если дверь решит закрыться за нами. Ну что, идем?
Оставаться в обгоревшем коридоре одной мне не хотелось еще больше, чем лезть в неизвестность, так что выбора у меня не осталось. Я только успела прихватить еще один фонарик и купленный вместе с артефактами запасной накопитель – мало ли, куда приведет лестница, запас магии лишним не бывает. Через почти пятьдесят ступеней нам пришлось преодолеть узкий петляющий коридор, который вывел в просторный вырубленный в камне тоннель. Я вертела головой в поисках источника света, пока не поняла, что слегка светятся изнутри сами камни. Очередная часть тайного хода уже не выглядела заброшенной, но это могла быть как заслуга людей, так и вложенной в стены магии.
– Городские катакомбы, – оглядевшись, объявил Калеб. – Видишь символы на стенах и полу? – он дополнительно направил свет на ряд рун почти у самого потолка. – Это древняя защита от нежити, говорят, раньше она забредала сюда. Потом кто-то из королей оплатил работу пары десятков боевых магов, которые зачистили катакомбы, установили защиту и сделали возможным прокладку здесь городских коммуникаций. Такие тоннели проложены под всем Роденом, но я до сих пор не слышал, чтобы у кого-то был в них доступ прямо из дома.
– Ты знаешь, из какой я семьи, – пробормотала я, пытаясь понять, как далеко может простираться этот тоннель. – Меня скорее удивляет, что у нас в доме ту дверь спрятали. Это же дополнительный шанс сбежать, если что!
– Возможно, дело не во входе, а в выходе. Нужно будет проверить, куда отсюда можно выбраться.
– Надеюсь, не сейчас? – освещенные катакомбы выглядели не так мрачно, как лестница, которая нас сюда привела, но я все равно не была готова немедленно исследовать подземелья. Хотя мысль о тайном ходе мне понравилась.
– Нет, конечно, – согласился друг. – Идем обратно, на сегодня у нас уже есть планы.
– Как думаешь, могли поджечь дом, чтобы добраться до этого хода? – поинтересовалась я, когда Калеб убедился, что скрывающая потайной выход дверь надежно заперта и никто через нее в дом не проникнет.
– Вряд ли. Если это действительно городские коммуникации, а очень на то похоже, в них можно попасть и с меньшими сложностями.
Пока я собирала вещи, Калеб выложился, накладывая на все три этажа дополнительную защиту поверх уже имеющейся. Ее решили не менять – раз для взлома понадобились «кроты», значит, щиты работают, иначе их вскрыли бы чем-нибудь попроще. Перед самым выходом я застала друга, что-то чиркающем в моем блокноте, где я обычно писала списки дел.
– Что ты делаешь?
– Записал, что нужно изучить тайный ход под лестницей, – слегка смутившись, признался оборотень и вернул мне блокнот. – Вдруг забудем, от этого дома можно ожидать любых сюрпризов!
*
Поездка зимой на машине в соседний город казалась мне настоящей авантюрой, однако до Хайвилля мы доехали без приключений и гораздо быстрее, чем могли бы на петляющем между холмами вонючем паровозе. Железная дорога извилистыми путями соединяла Роден с другими крупными городами страны, и большинство путешественников пользовались именно ей, но все больше энтузиастов предпочитало преодолевать расстояния на автомобилях. Это оказалось быстрее, ведь автомобили не были ограничены проложенными рельсовыми путями, так что можно было подъехать к нужному городу напрямую, но дороже – требовалось рассчитать необходимое количество заряженных кристаллов и взять их с собой, ведь далеко не везде за пределами Родена их можно купить и зарядить. Да и в случае поломки велик риск застрять в каком-нибудь мелком поселении на неделю, а то и дольше, пока до тебя не доберется мастер-техномаг, способный работать в отдалении от столицы.
В Хайвилль мы прибыли поздно вечером. Городок оказался чем-то похож на Роден, однако большинство домов не превышали высоты двух этажей, и только в самом центре возвышались трех- и даже четырехэтажные массивные здания местной администрации. Еще одним ярким отличием оказались не магические, а масляные фонари, освещавшие узкие, но чистые и аккуратные улочки. Магия источника в Хайвилле ощущалась хуже, чем в столице, и это наложило свой отпечаток на облик города. Пару раз на пути попались конные экипажи, которые в Родене давно не допускали на улицы – прокатиться на почтовой карете можно было только от специальной станции на краю города. Так, как жили в Хайвилле, жили на всей территории страны, но для меня, ни разу не покидавшей Роден, все здесь было в новинку.
Клан Калеба, как и большинство оборотнических кланов, полностью занимал длинную улицу с однотипными аккуратными домиками и обязательными балконами с обмотанными конопляной веревкой круглыми перилами – в орлином облике на такие было удобнее всего приземляться. В подсвеченных изнутри окнах мелькали разноцветные занавески, а из-под снежных шапок выглядывали фигурно подстриженные кусты. В теплом желтом свете фонарей улица казалась рисунком из книги с детскими сказками. Собираясь с духом перед выходом из машины, я лишний раз порадовалась, что гардеробная с зимними вещами пережила и пожар, и магическую чистку, так что перед родственниками Калеба мы предстанем не оборванцами.
– Как у тебя здесь с магией? – поинтересовался друг, стоило машине остановиться перед домом его родителей. Я покачала головой.
– Никак, – чем сильнее маг, тем на большем расстоянии от роденского источника он мог пользоваться своей силой. Увы, я была слишком слаба. – Ментальный дар использовать могу, но обычный магический чувствую еле-еле. Я готова летом пожить здесь, только если не останется другого выхода. Запасусь накопителями и буду практиковаться так, но для постоянной работы этого не хватит.
– Жаль, – сам друг, будучи действительно сильным магом, никаких проблем с даром в родном городке не испытывал. Я вот «выдохлась» всего в пяти часах езды, а ему хоть бы хны.
Возможность моего переезда, хотя бы временного, под крыло оборотней, мы обсудили по дороге сюда. Калебу откровенно не нравились последние события, и он настойчиво убеждал меня, что его семья не станет возражать, если я поселюсь на территории клана. Я и сама после дуэли и пожара была почти готова на это согласиться, вот только здесь я стану самой обычной девушкой. Не магом. Получается, вся моя учеба, все мои старания были зря?
– Если не останется другого выхода, я могу отказаться от магии, – закусив губу, призналась я. Вот только чем я тогда стану заниматься? И как буду защищать себя, если тот, кто поджег мой дом, найдет меня и здесь?
– Откажешься от мечты быть мастером? – уловил мое настроение Калеб и покачал головой. – Нет уж. Прорвемся.
*
Скучавший по родным Калеб часто рассказывал о своих сородичах, поэтому все время в Хайвилле меня не покидало ощущение, что я не впервые сюда приехала, а будто бы вернулась домой. Усиливало впечатление и то радушие, с которым меня встретили. Кланы оборотней, в среднем, насчитывали пять-десять семей, Хайвилльских же орланов оказалось почти три десятка. И если большинство кланов объединялись вокруг какого-то общего дела, как, например, небольшой клан рысей, владевших десятком ресторанов в столице, или два клана волков, почти поголовно работавших в роденской охране порядка, то родственников Калеба объединял, ни много ни мало, весь Хайвилль. Главная традиция орланов предписывала всем птенцам однажды покинуть гнездо, чтобы, оставшись один на один с собой, найти дело по душе и вернуться в клан уже взрослым – не по возрасту, а по духу. Да, сородичи всегда помогут и поддержат, но ты должен уметь сам позаботиться о себе, а позже – и о других. Поэтому и получилось среди орланов невероятное разнообразие занятий и профессий. В Хайвилле сложно было найти место, где у родни Калеба не оказалось бы кого-то своего, а в последнее десятилетие семьи клана стали селиться и в соседних городах.
Все это мне по очереди рассказывали мать и сестра друга, решившие, похоже, ни на минуту не оставлять меня одну и ни за что не допустить, чтобы я чем-то себя утруждала. В первые пару дней я пыталась чем-нибудь помочь, украсить участок к празднику, прибраться, приготовить что-нибудь вкусное – как оказалось, не только Калеб обожал выпечку, сладкоежками были почти все оборотни – но меня неизменно вежливо отстраняли и отправляли отдыхать. Единственное, что мне доверили – играть с многочисленными детьми, ежедневно сбегающими то на каток, то на горки, то в снежные крепости, построенные практически перед каждым домом. Детей, впрочем, куда больше, чем я, интересовал поселившийся в капюшоне моего пальто Золотко. Котенок категорически отказывался оставаться в незнакомом доме один, не отходил от меня ни на шаг и громко жалобно мяукал, если меня терял, поэтому мне пришлось смириться и носить с каждым днем тяжелеющего питомца с собой.
Кайла, родная сестра Калеба, оказалась очень похожа на брата и внешне, и по характеру. Порывистая, улыбчивая, буквально заряжающая своей энергией девушка была такой, какой я себе ее и представляла. Несмотря на то, что Кайла на три года меня младше, пять лет назад именно она стала для меня примером для подражания. Когда-то друг упорно боролся со сковавшим меня тяжеловесным «леди не положено», не дающим показать свою силу, заставляющим замирать при опасности вместо того, чтобы сражаться за свою жизнь. Фраза: «А Кайла может!» – оказалась тем самым заклинанием, которое позволило сбросить оцепенение и наконец-то начать меняться. Кайла может сказать твердое «нет!». Кайла может убежать или дать в глаз. Кайла может перелезть через забор. Помню, как я громко возмущалась, протестуя – мне-то зачем такая наука в столице? На что Калеб, твердо решивший не отступать от намерения сделать из тепличной ромашки сильную и способную постоять за себя девушку, отвечал: пригодится. Впрочем, сопротивлялась я больше для виду, а сама изо всех сил училась тому, на что способна незнакомая, но такая свободная и независимая девушка. Если что-то может дочь одного из глав клана оборотней, то и я смогу!
Все пять дней, что мы провели в Хайвилле, я наслаждалась давно забытым ощущением праздника в кругу любящей семьи и по-доброму завидовала Калебу. Я бродила по городку в компании оборотней, о многих из которых друг мне рассказывал в Родене. Любовалась грациозным полетом орланов. Каталась на коньках, гуляла по магазинам – Кайла, прознав про пожар, провела меня, кажется, по всему Хайвиллю в поисках необходимых для дома мелочей. Здесь же Калеб убедил меня заказать всю мебель взамен сгоревшей, а его мама помогла продумать интерьер. Я была уверена, что в другой город мой заказ никто не повезет, но друг, усмехнувшись, пояснил: для своих сородичи поедут хоть в Соллен, на другой конец страны, зато ему не придется бдительно следить за всеми приходящими в дом и проверять, не оставил ли кто какой-нибудь неприятный сюрприз. Возможности клана поражали, а я наконец-то поверила, что с такой поддержкой смогу справиться с любыми неприятностями.
Эрвин Даренсон
Глава 10
Обратно в Роден мы вернулись с еще большим количеством вещей, чем когда уезжали в Хайвилль. Гуляя с Кайлой, я накупила новую посуду, кастрюли и противни, подобрала шторы для всех комнат первого этажа, скатерти, салфетки, вазы для цветов, рамки для фотографий и много чего еще взамен сгоревшего. Пока Калеб выгружал из машины многочисленные сумки и коробки, я рассматривала свой дом, избавившийся благодаря «чистюлям» от сажи. Как оборотень и говорил, снаружи все оказалось не так страшно – нужно было лишь вставить новые окна на первый этаж да побелить откосы и карнизы, и никто не догадается, что особняк недавно горел.
– Фая! – окликнули меня, когда я наконец-то решилась зайти внутрь и снова увидеть разрушенный первый этаж. Я обернулась к спешащей ко мне женщине. Леди Маргарет Бэйл, пожилая одинокая дама, любящая сплетни и подглядывать за соседями, жила в доме напротив и была гордой обладательницей лучшего на нашей улице цветника. Многие ее недолюбливали из-за резкости и, порой, отсутствия фильтра между мозгом и языком, однако я с леди Маргарет иногда общалась. У старушки, явно наспех одевшейся, чтобы успеть меня перехватить, никогда не было желания меня обобрать, разве что немного поучить жизни, но бескорыстно, исключительно из любви наставлять всех вокруг.
– Добрый день, – я слегка склонила голову и улыбнулась пожилой даме. – С прошедшим вас праздником!
– Фая, неужели ты решила продать дом? – всплеснула руками леди Маргарет, пропустив мои слова мимо ушей. – Но кто же тогда поселится на нашей улице? Вы уверены, что покупатель приличный?
– Что? – растерялась я. – С чего вы взяли? Я не собираюсь ничего продавать, наоборот, запланировала ремонт!
– Правда? – удивилась соседка. – А я-то думала, ты объявление где-то дала, вот и ходят, присматриваются…
– Кто ходит? – услышал нас вернувшийся за очередной сумкой Калеб. – Кто-то следил за домом?
Леди Маргарет с неудовольствием посмотрела на встрявшего в разговор друга, однако все же снизошла до ответа. Жажда разведать что-то новое пересилила неприязнь к недостойному ее внимания оборотню.
– Уже с месяц вижу, как прилично одетые взрослые люди, не шпана какая-то, бродят тут вокруг, осматриваются, дом ваш со всех сторон изучают, но вплотную не подходят – защита хорошая, никого не пускает, – поведала женщина. – И после пожара ходить не перестали, хотя на что тут смотреть?
– Но с чего вы решили про продажу? – снова спросила я. – Эти люди так сказали?
– Вот еще, буду я с кем попало разговаривать! – надменно фыркнула леди Маргарет. – Нет, я сразу вспомнила, как ты после смерти отца про продажу дома и переезд говорила, вот и подумала, что ты все-таки решилась. Все спросить хотела, но разве же тебя дома застанешь!
Мы с Калебом переглянулись. В Хайвилле я успела подзабыть тревожное ощущение сверлящего спину взгляда, но после рассказа соседки мне уже не казалось, что слежка была игрой моего воображения.
*
Рассказ соседки воскресил позабытую было тревогу. Я мало выходила на улицу, переложила на плечи Калеба заботы о ремонте и общение с приехавшими из Хайвилля рабочими, а сама заперлась в мастерской, чтобы доделать пауков и хоть так отвлечься. Все расчеты я набросала еще в Хайвилле, несколько раз перепроверила плетения и их взаимодействия, и теперь мне оставалось лишь воплотить все в жизнь – требующая осторожности и усидчивости, но, как ни странно, самая легкая для меня часть работы артефактора.
Первые четыре камня, отвечающие за движение и управление, не вызвали никаких сложностей, но с четырьмя оставшимися пришлось повозиться. Скользящий щит и гаситель магического фона, уже испытанные во время дуэли, я немного доработала и увеличила градус отклонения – будь щит таким в прошлый раз, рука Калеба бы не пострадала. Третьи из «свободных» камешков я по просьбе друга сделала маяками – теперь оба паука могли указать направление друг к другу. А вот четвертые… В четвертый камень для Калеба я заложила несколько целительских заклятий, способных поддержать организм в случае критического ранения, а для себя – детонатор. Пересмотрев записи первых попыток собрать паука, я нашла, что именно при взрыве производило столько шума, и решила, что это можно использовать. В сочетании же с накопителем, полным магической энергии и поддерживающим «жизнеспособность» паука, детонатор даст не только громкий «бум», но и довольно сильную направленную разрушительную волну. Другу, периодически находящему неприятности на свою голову, детонатор вручать было опасно. Я тоже ничего взрывать не собиралась, но подумала, что как способ защиты на самый крайний случай пригодится.
Подготовив своего паука для демонстрации мастеру Таррену, я принялась за браслет Ладоре. Одолженную одежду я со всеми благодарностями вернула еще до отъезда, но решила, что небольшой подарок тоже не помешает. Ведьма часто жаловалась, что самые интересные идеи ей приходят в голову в тот момент, когда она занята в лаборатории. Хорошо, если была возможность отложить занятие и быстро черкнуть пару строк в блокнот, или если рядом оказывался Владис, ну или кто-то еще, кто соглашался записать поток мыслей ведьмы под диктовку. Однако большая часть того, что творила на заказ Ладора, требовало глубокой сосредоточенности и постоянного контроля, поэтому отвлекаться и записывать идеи самой времени не хватало. Зато потом, когда это время наконец-то появлялось, идея часто оказывалась забыта. Вот я и подумала – если Ладора умудряется, не отвлекаясь от работы, диктовать свои замыслы Владису, то и наговорить их браслету с кристаллом для записи тоже сможет, а потом, когда освободится, спокойно прослушает и запишет. К тому же кристаллы стоили недорого и их можно было перезаписывать много раз, а в случае поломки легко заменить. Я не сомневалась, что вечно занятая и куда-то спешащая ведьмочка такой подарок оценит по достоинству.
Периодически я спускалась на первый этаж и каждый раз поражалась, как быстро идет восстановление дома. В первый же день вывезли весь мусор и поставили новые окна. Во второй покрасили стены и постелили паркет, а заодно отскребли и заменили лак на ведущей на второй этаж лестнице. Все становится легче и быстрее, если к труду рабочих добавить немного магии, а в Родене с ней проблем не было. Я только и делала, что подписывала счета, всем остальным руководил Калеб. Вот и сейчас оборотень, проследив за сбором доставленных из Хайвилля кухонного и обеденного гарнитуров, показал мне на оставленную в пустующей пока гостиной большую коробку.
– Что это? – поинтересовалась я, похлопав по карманам кожаного фартука в поисках ножниц. Оборотень хитро усмехнулся.
– Полагаю, признание, что ты понравилась моим родителям, – хмыкнул он и срезал туго завязанную бечевку. Я поспешила заглянуть внутрь и взвизгнула от радости. Коробка оказалась доверху заполнена новыми кулинарными книгами, формами для выпечки, лопатками, приспособлениями для фигурной резки и насадками для крема.
– Скажешь, что подарить им в ответ! – улыбаясь и прижимая к груди толстую книгу с рецептами выпечки, потребовала я. Друг, довольно хмыкнув, кивнул, а я снова покосилась на коробку и вполголоса пробормотала: – Декан Лерой нас убьет.
– А он-то тут причем? – все-таки услышал оборотень. Я вздохнула и призналась:
– При том, что я хочу все это опробовать в деле, а значит, нас снова разнесет!
*
Ремонт первого этажа получилось закончить даже раньше, чем планировали, и остаток последнего дня каникул мы решили посвятить исследованию тайного хода. Надо же наконец-то понять, куда он ведет? Калеб прихватил пару фонариков и альбом, в котором собирался зарисовать повороты и ответвления, если такие найдем, а я, следуя привычке никуда не выходить без защиты, попрятала по карманам вдвое больше артефактов, чем обычно. На этом приготовления мы посчитали завершенными, и, спустившись по крутой лестнице, через узкий переход выбрались в уже знакомый тоннель.
– Направо или налево? – поинтересовался у меня Калеб. – Или кинем монетку?
– Каждый следующий поворот тоже с монеткой будем выбирать? – я повертела головой, пытаясь определиться с выбором, но каменный коридор в обе стороны выглядел одинаково: серые, чуть светящиеся изнутри грубо отесанные камни, сводчатый полукруглый утопающий в тени потолок и ровные плиты пола.
– Нет, каждый следующий поворот, если найдем развилки, будем всегда выбирать одно и то же направление, – объяснил друг. – Так меньше шансов заблудиться. Но прямо сейчас никакой разницы нет. Так направо или налево?
– Идем направо, – решила я. Оборотень, ни секунды не сомневаясь, взял меня за руку и повел в неизвестность.
Сколько мы не шли, поворотов не было, хотя если присмотреться, можно было заметить, что тоннель немного извивается то в одну, то в другую сторону. Несколько раз мы находили наглухо заложенные камнем проемы ответвлений, похожие на тот, через который в катакомбы попали мы сами, однако, что скрывалось за каменной кладкой, узнать не смогли.
– Тебе не кажется, что здесь небольшой уклон?
Я оглянулась. Тоннель казался ровным в обе стороны, насколько его было видно.
– Думаешь?
Вместо ответа Калеб положил на каменный пол карандаш, сразу покачнувшийся в том же направлении, куда мы шли. Переложил его чуть ровнее – карандаш покатился. Поймал, слегка подтолкнул в обратную сторону: карандаш сделал несколько оборотов, замедлился, остановился и покатился обратно к нам.
– Теперь я в этом уверен, – оборотень вернул карандаш обратно в карман. – То есть выхода на поверхность можно не ждать в ближайшее время.
– Мы идем полчаса, – я закусила губу, размышляя. – У лестницы, ведущей из моего дома, почти полсотни ступеней, это три этажа вниз, и после мы еще продолжили спускаться! Как думаешь, насколько мы глубоко?
– Это риторический вопрос или ты правда хочешь знать толщину камней и земли над нашими головами? – приподняв бровь, иронично поинтересовался Калеб. Я поежилась, упрекая себя за слишком живое воображение. Пожалуй, ответ я действительно не хочу знать. – Идем еще час, если не найдем ничего интересного, возвращаемся.
Я кивнула. Полтора часа по тоннелю, потом обратно часа два-три – вряд ли, поднимаясь, мы сохраним прежний темп – и все, день почти закончился. Не так я представляла себе эту вылазку! Однако целый час идти не пришлось, всего минут через десять Калеб резко остановился и настороженно всмотрелся вдаль.
– Ты не чувствуешь? – почти шепотом спросил он. – Запах.
Закрыв глаза, я принюхалась, пытаясь понять, что так насторожило оборотня. В тоннеле воздух не казался сухим или затхлым, чего можно было бы ожидать от подземелья. Скорее, он был влажным, немного тяжелым, как после дождя, смешанным с запахом нагретых песка и глины. Действительно, мы могли бы заметить и раньше, но воздух менялся настолько ненавязчиво и плавно, что мы не сразу сообразили, чем именно дышим. Так, как в этом тоннеле, пахло только в одном известном мне месте – в Грельских топях.
