Виктория Даркфей
Сокровище Вечного океана
Однако весь остальной облик Лазуранны уже нёс печать приближающейся смерти. Её огненно-золотые русалочьи волосы потускнели и казались мёртвыми. Лицо заострилось и потеряло все краски жизни. Её длинные губы дрогнули, но она так и не произнесла ни звука. Девушка осталась недвижна, и лишь её глаза, подобные двум драгоценным камням, с интересом наблюдали за мной.
Я прикрыл веки и сделал вид, что сосредоточился. Пора было приступать к выполнению отведённой мне роли, иначе Ванул мог заподозрить, что не я тот, за кого себя выдаю. Я продолжал держать руку Лазуранны, показывая, что полностью ушёл в себя, читая её. Так продолжалось некоторое время. До тех пор, пока ладонь девушки не дрогнула, пытаясь освободиться. Я открыл глаза и посмотрел на неё. В её взгляде поселилось недоверчивое удивление: моим уловкам она явно не поверила. Мне оставалось только порадоваться, как бы ужасно это ни звучало, что сейчас, она так и не смогла заговорить, чтобы выдать меня. Это желание я отчётливо увидел в её чудесных глазах.
Я с шумом выдохнул и посмотрел на Ванула. Тот ждал с нетерпением, но старался держать себя в руках и не мешать мне.
– Что скажешь? – требовательно спросил он теперь.
– Очень запущенный случай, но при должном подходе надежда есть, – выдал своё заключение я. – Конечно, времени мало и следует поторопиться.
– Говори, что делать! – приказал трёхпалый король.
Я бросил новый взгляд на пациентку, заметив ещё большее недоверие и даже скепсис в её глазах. Мне пришлось спрятать улыбку в уголках губ, а потом я не удержался и почему-то сжал её руку чуть крепче. Брови девушки дрогнули, теперь она совсем ничего не понимала.
– У меня есть целебный бальзам, приготовленный мной по усовершенствованной рецептуре, – стал озвучивать я детали легенды. Конечно же, зелье всучили мне молгиры. – Это лекарство призвано возрождать жизненные силы таких безнадежных пациентов, как уважаемая Лазуранна.
– Какой бальзам? – перебил меня Лаксмус. Кажется, он не до конца верил мне.
– Верильский концентрат, – озвучил я название.
– Этого не может быть! – воскликнул королевский лекарь. – Где ты взял ингредиенты?
Король раздраженно шикнул на него и велел мне продолжать говорить.
– Именно Верильский концентрат способен дать нам нужный толчок для спасения девушки, – я послушался короля, перестав отвечать на неудобные вопросы Лаксмуса. Откуда-откуда… Заведи знакомство с морскими дьяволами и у тебя появятся не только ингредиенты, но и сам бальзам. – Но если она не захочет жить, то всё окажется тщетно. К сожалению, дело зашло слишком далеко.
Король помолчал. Похоже, у него имелись основания считать, что все именно так и будет.
– Но есть один нестандартный способ, который увеличит наши шансы, если только вы отважитесь на него, господин, – я перешёл к наиболее скользкому моменту всей ломаемой комедии.
– Говори! – рыкнул Ванул, сверкнув глазами.
– Нам придется продолжить давать ей яд в минимальных порциях. Следует сбалансировать её организм, чтобы он смог очищаться постепенно. Для этого нужно, чтобы яд поступал, но в намного меньших количествах, чем русалочья кровь Лазуранны сможет нейтрализовать.
– Это немыслимо! – воскликнул Лаксмус, который в очередной раз не смог смолчать. – Откуда вы взяли всё это? Откуда вы сами взялись, господин Шарох? Вы слишком молоды для целителя с такими знаками, уверен, что появление столь молодого и талантливого лекаря не прошло бы для меня незамеченным!
– Я вправе не раскрывать своих секретов, – с достоинством ответил я.
– И что, это гарантирует выздоровление Лазуранны? – тоже недоверчиво спросил трёхпалый король, оставив без внимания выпад лекаря.
– Нет, господин, но шансы на это существенно возрастут. Позвольте заметить, что с каждой упущенной минутой, вероятность спасения всё меньше.
– Тогда приступай! – повелел Ванул и направился к выходу из покоев.
– Мой король! – Лаксмус побежал вслед за правителем, а потом остановился и глянул на меня. В его глазах я увидел торжество, а потом и он скрылся в коридоре.
Оттуда до меня донесся истеричный голос лекаря, советующий «выгнать этого шарлатана». Мне всё стало понятно: королевский целитель нашёл козла отпущения, в котором так нуждался. Теперь, если Лазуранна умрёт, в глазах короля это будет только на моей совести.
Но мне было плевать на это. Я, наконец-то, мог приступить к лечению девушки. Первым делом я достал флакон с Верильским концентратом и развёл его водой. Получился целый стакан жидкости дымчатого цвета. Теперь следовало напоить ею Лазуранну до того, как цвет сменится на фиолетовый. Все эти инструкции дал мне Фар-Гадем на заброшенном корабле.
Я поднёс стакан к губам полукровки и приподнял её голову, чтобы облегчить приём жидкости. Больше всего я опасался, что она откажется пить. Но оказалось, что напрасно. Лазуранна выпила всё до последней капли, сверля меня при этом странным напряженным взглядом.
Я мог представить, что творится в голове полурусалки. Сначала кто-то стал травить её редким ядом, а потом появился я со столь же редкими лекарством и познаниями, как ей помочь. Но при этом я лишь претворялся целителем, ведь Лазуранна знала, что я даже не пытался прочитать ее. По крайней мере, русалка бы точно догадалась.
Затем я сделал необходимые назначения: кормить пять раз в день малыми порциями рыбного бульона; однократно добавлять четверть капли Ларфемуса Киридского, постепенно сводя дозу яда на нет.
Дальше потекли самые тяжелые часы, когда у меня не было никакой уверенности, что наложница Ванула выживет. Ведь я не лекарь. И находясь около её ложа, я очень сильно сожалел об этом. Потому что мне вдруг стало понятно – я всем сердцем хочу, чтобы Лазуранна жила. Но вскоре девушка впала в тяжёлое забытьё, и лишь с большим трудом мне удавалось различать её дыхание и чувствовать удары слабеющего сердца.
Так прошло около десяти часов, и я понял, что теряю её. Я пришёл слишком поздно – молгиры в чём-то жестоко ошиблись.
Однако я не мог и не хотел сдаваться. Я совсем не знал свою пациентку, я не слышал её голоса, я видел лишь её бледную тень, что задержалась на пороге смерти. Но я не мог оставить её там. Это стало сильнее меня. Я принялся гладить девушку по волосам, по ставшим ломкими прядям, которым так не хватало блеска, солнечного света и морских бликов. Я провёл по её полупрозрачным рукам и увидел между пальцами тонкие, высохшие перепонки, которые должны были помогать ей быстрее плавать. Я ощутил и единственное оружие, которым могла похвастаться полукровка – акулью кожу на внутренней стороне ладони. Сейчас девушка никак не могла её контролировать и острые чешуйки раскрылись. Все линии её тела отличались покатой плавностью, свойственной морскому народу. За ушами у нее обнаружились крохотные недоразвитые жабры. Пожалуй, это и две худые ноги вместо хвоста и отличало Лазуранну от обычной русалки. Но я был уверен, что девушка умела складывать свои конечности, как это делали молгиры, и в воде пользовалась ими не хуже хвоста.
Всё это натолкнуло меня на единственную мысль – почему она здесь? Почему не в море, где ей самое место? Ответ напрашивался сам собой: дело в Вануле. Понятно, что он не хотел отпускать ту, на ком хотел жениться. Я глянул в окно и увидел там гору, покрытую лесом. Не море. Это повергло меня в ещё большее недоумение. Неужели он совсем не подпускал Лазуранну к воде? Настолько, что даже запретил смотреть на море в окно?
Решение сформировалось молниеносно. Я даже не успел, как следует обдумать его. Просто во мне, подобно шквалу, нарастала необходимость сделать это, или же полурусалка умрёт прямо у меня на глазах.
Я подхватил девушку на руки прямо вместе с простынями и бегом кинулся к дверям. Там я столкнулся со служанкой Темидой и бросил ей, уже убегая по коридору:
– Передай королю, что я понёс Лазуранну к берегу моря. Она умирает!
Темида ужасно побледнела и застыла в ступоре, но потом, кажется, побежала в нужном направлении. А я вскоре столкнулся со стражниками на воротах, которые не хотели пропускать меня. Времени на объяснения и уговоры не было. Драться с ними, держа девушку, я не мог. Поэтому я сказал первое, что пришло в голову:
– Приказ короля, срочный. Будущая королева умирает, пропустить!
Они открыли мне проход, испугавшись этих слов, но вознамерились сопровождать меня. Мне было всё равно. Я не думал о последствиях. Всё, о чём я переживал в тот момент, это успеть бы донести девушку, пока жизнь ещё не покинула её тело. Её прекрасное, стройное тело, такое лёгкое, почти невесомое. Я прижимал Лазуранну к сердцу и молился Вечному океану, чтобы он помог.
Лазуранна – дочь моря, там её жизнь, её душа. И жить она может только там. Я знавал некоторых русалок и не мог представить, что одна из них смогла бы жить вне своего любимого моря, где-то взаперти, где его даже не видно. Поэтому я бежал с горы дикими скачками, постоянно рискуя свернуть себе шею на очередном повороте. Стражники следовали за мной, не то преследуя, не то охраняя. Мы миновали виллы богачей, а затем дома простых людей. Город остался позади, и островитяне удивлённо оглядывались вслед нашей процессии. Когда уклон стал меньше, бежать стало гораздо легче. Потом мы врезались в дикие прибрежные заросли и спустя десяток шагов перед нами открылось море во всей его красе.
Я приблизился к кромке воды и вошёл в неё по колено. Здесь я трепетно опустил Лазуранну в тёплое море, и оно приняло в себя свою потерянную дочь. Я не знал, чего ждать. Чуда? Я очень на него надеялся. Я верил, что крики морских птиц и ласковый шёпот волн вернут полурусалку из-за последнего порога, куда она почти окончательно ушла.
Волосы Лазуранны намокли и теперь плавали по поверхности воды подобно дивным плавникам золотых рыб. Но ничего не происходило. Она оставалась недвижна.
Я не мог поверить, что всё зря. Зачем я тогда здесь? Зачем, вообще, всё это?! Я коснулся щеки девушки, вновь молясь Вечному океану, чтобы он вернул свою дочь к жизни. На ощупь кожа Лазуранны мне показалась совсем холодной, и внутри меня что-то екнуло, когда я понял, что так и не смог помочь прекрасной полукровке.
Я не знаю, что со мной стало на том берегу. Я не слишком чувствителен к чужим бедам и повидал на своём веку немало несчастных, нищих и умирающих людей. Но было в беззащитной фигурке мёртвой Лазуранны что-то, что заставляло моё сердце сжиматься. Я совсем не знал её, но эта девушка умудрилась оставить след в моей душе, даже не пошевелив рукой и не сказав ни единого слова…
Тут меня грубо схватили и выдернули из воды и непривычных эмоций. Я оказался на самом краю сухого песка. Вокруг набежали королевские солдаты, которые выхватили из моих рук наложницу короля. Выхватил сам Ванул, глаза которого сверкали от неконтролируемой ярости.
– Убить! – выплюнул он сквозь зубы. В его голосе звучала дикая, свирепая ненависть. Во взгляде трёхпалого короля полыхала неистовая смесь чувств оскорбленного собственника, преданного правителя, и где-то в глубине ещё можно было рассмотреть боль утраты.
Всё это я охватил за две секунды, а потом люди Ванула пришли в движение, чтобы исполнить его приказ. На меня набросились сразу пять противников. Нескольким я вломил, но ни одного толком так и не смог вывести из строя. Они хоть и мешали друг другу, но рвения им было не занимать, и скоро я понял, что живым не уйду.
– Я лишь хотел спасти её! – крикнул я, уходя от очередного удара. У меня не было особой надежды, что король одумается и отзовёт людей. Но я не горел желанием, чтобы сегодняшний день стал последним в моей ещё совсем недолгой жизни.
Как я и думал, положительного результата мой возглас не принёс. А потом я пропустил удар по пояснице и упал на колени. Следующий кулак проехался мне по лицу, и на золотой песок упали первые капли крови. Потом на каждой моей руке повисли по два бугая, а последний схватил меня за волосы и резко потянул назад. Моя шея теперь беззащитно смотрела в небо, и каждую секунду я ожидал, что острая сталь вот-вот вспорет мне горло.
– Я ни в чём не виноват! – я подал голос, думая, что это в последний раз в моей жизни. Вечный океан! Это же надо было так вляпаться!
И тут мы все замерли, когда тихий, нежный голос Лазуранны произнёс:
– Ванул, он спас меня.
ГЛАВА 4. Лазуранна
Я ждала нового лекаря со всем нетерпением, на которое оказалась способна на пороге смерти. Во мне уже не осталось никаких сил, и я знала, что случись приступ, он станет для меня последним. Надо быть настоящим кудесником, чтобы излечить меня, и я не могла представить себе человека, способного на это.
Когда Ванул привёл его, я лежала в забытьи, и мне грезилось море. Но стоило лекарю взять меня за руку, как грёзы рассыпались, и я с удивлением стала прислушиваться к его энергетике. Этот человек не был целителем. По крайне мере, русалки его точно не учили, иначе я бы поняла это по токам его жизненных сил. Но я же слышала накануне про его отличительные знаки… Тогда, что это? Фарс, маскарад? Но, зачем?
Потом самозванец постарался прощупать мой пульс. Настоящему целителю было достаточно просто прикоснуться ко мне, чтобы понять моё состояние. Это ещё раз доказало, что новый лекарь не тот, за кого себя выдаёт. Однако в несмелом движении его пальца я ощутила неясный трепет, и это побудило меня приподнять, ставшие неимоверно тяжёлыми, веки. Я попыталась понять, что же это значило. Почему-то в его жесте я усмотрела нечто важное, но что именно, я так и не смогла себе ответить.
Тут мы встретились с ним взглядами. Он был красив. И даже внешне совершенно не походил на врачевателя. Его волосы оказались выбелены солнцем и ветрами всех морей, а лицо – покрыто бронзовым загаром. В его движениях читалась сила человека, привыкшего управляться с физической работой. В его небесно-голубых глазах я увидела отблески по-настоящему свободной жизни. И от него пахло морем. Живым, настоящим морем. Мне бы хотелось вдыхать этот запах вечно. «Морской бродяга» – подумала я почти с завистью. «Обычный морской бродяга».
И тут он стал притворяться, что погружается в мою энергетику. Это выглядело очень смешно, и я бы обязательно засмеялась, если бы яд не убил во мне эту возможность. На что он рассчитывал, этот человек, я никак не могла понять. И у меня уже не было ни сил, ни желания ломать над этим голову. Жить мне оставалось считанные часы, я удостоверилась, что самозванец не сможет вырвать меня из лап смерти и отдать в лапы Ванула. Я попыталась избавить руку от прикосновения морского бродяги, чтобы вернуться в мир приятных грёз, где не было места ни боли, ни слабости, ни смерти.
Но сил совсем не осталось. Я уже не могла управлять своим телом. Меня лишили даже этой маленькой свободы – отнять руку у человека, который пришёл нажиться на моей смерти. Сейчас я бы с удовольствием поведала Ванулу то, что он притащил к моей постели самозванца, лишь бы иметь возможность освободиться. Но я не смогла, моё тело мне больше не подчинялось.
Потом трёхпалый король спросил что-то, и до меня впервые донёсся голос поддельного лекаря. Молодой, приятный, с небольшой хрипотцой. К своему удивлению я услышала, что, оказывается, меня ещё можно спасти. Я очень сильно удивилась несмотря на предсмертное состояние. Мне стало интересно, как меня собираются ставить на ноги? Может, я чего-то не понимаю?
Затем мой потенциальный спаситель зачем-то легонько сжал мне руку, будто просил довериться ему. Будто мы были соучастниками чего-то. Я продолжала смотреть на него, ожидая, чем же всё это закончится.
Ванул и целитель продолжили разговор, в который временами вмешивался Лаксмус. И я услышала план самозванца по моему спасению. Должна признаться, что план мог сработать, если бы этот человек пришёл хотя бы вчера утром. Сейчас в моем организме уже не осталось резервных сил, которые можно было бы пробудить. Идея продолжать принимать яд в мизерных количествах, говорила о неплохих знаниях работы русалочьего организма. Откуда они взялись у морского бродяги вместе с редким лекарством, я могла только догадываться.
Вскоре Ванул и Лаксмус покинули мои покои, и я осталась на попечении служанок и псевдоцелителя, который предложил неплохой план по моему излечению, но несколько запоздалый.
Господин Шарох, как его назвал Лаксмус, принялся готовить мне лекарство. Что-то подсказывало мне, что оно, в отличие от лекаря, настоящее. И я долго пыталась понять, как мне поступить. Жизненных сил во мне почти не осталось, и возрождать, признаться, было нечего. Я почти избавилась от присутствия Ванула в моей жизни, хоть для этого и пришлось пожертвовать самой жизнью. Почти. Мне осталось совсем немного. Но вдруг явился этот человек. Я поняла, что его появление не случайно, и наличие лекарства у него это подтверждало. Значит, кто-то хотел моего выздоровления, так же, как некто ранее хотел моей смерти. Если бы я могла знать мотивы поступков этих благодетелей, то принять решение мне было бы легче.
Шарох уже подносил стакан с дымчатой жидкостью к моим губам. И я решилась выпить зелье. Всё равно вероятность, что оно подействует, была очень низка.
Какое-то время я ещё наблюдала за целителем и сделала вывод, что он на самом деле намеревается вылечить меня. По крайней мере, он ожидал этого.
Но потом меня накрыла темнота, в которой не было места приятным грёзам. На этот раз я не увидела моря, и моё сердце не раскрылось навстречу ему. Я поняла, это пришёл черёд последнего приступа, после которого открыть глаза в этом мире мне будет уже не суждено.
И я почувствовала страх и тоску, пока погружалась в темноту, но медленно эти чувства угасали. Я отходила всё дальше, и живой свет моего разума неумолимо гас.
Я не думала, что всё будет именно так. Я не думала, что моё собственное прощание с жизнью окажется для меня столь пронзительно-печальным, и что здесь не будет моря, а только темнота. Быть может оно встретит меня после? Уже там? Но, вдруг, нет…
И вот здесь я заметалась, когда дверь в сторону жизни уже закрылась. Возможно, в этом был виноват господин Шарох, который на пустом месте умудрился зародить в моём сердце надежду. Как он смог сделать это? Морской бродяга и самозванец с небесно-голубыми, полными свободы, глазами.
И всё-таки я знала, что ещё жива. Огонёк моего разума ещё не померк. Он теплился на краю бездны крохотной искоркой, а я не знала, что подпитывает его и не даёт погаснуть окончательно. Наверное, это было зелье. Верильский концентрат, который мнимый целитель приготовил по усовершенствованной им технологии. Лекарство действовало, не позволяя мне умереть. Но и бездна темноты не собиралась отпускать меня, напоминая о принятом яде.
Сколько-то я просто болталась безвольной песчинкой по океану этой равнодушной тьмы. Равнодушие – оно хуже всего. Равнодушие – это пустота, а я не приемлила пустоты. И я отчаянно захотела вырваться отсюда! Я захотела вернуться, открыть глаза и вновь взглянуть на Вечный океан! Посмотреть в глаза морского бродяги и вдохнуть его аромат свободы, что он принёс в мою жалкую темницу. Пусть во дворце, но всё-таки жалкую темницу… И пусть он был проходимцем и обманщиком, но я чувствовала к нему благодарность. За его лёгкое обнадеживающее пожатие, и за ветер перемен, который он принёс на своих широких плечах. Я не знала, что будет дальше и зачем, вообще, явился этот тип. Но я поняла, что очень хочу узнать это!
Но я по-прежнему плыла в тёмной бездне небытия, лишь каким-то чудом сохраняя свет жизни. Я искала нечто, что могло бы указать мне путь назад. Какой-нибудь знак, хоть что-то. Но вокруг была только пустота.
Я и почти смирилась со своей участью, ведь я зашла слишком далеко, чтобы изменить что-то. Это был мой выбор, и по-настоящему принять его мне предстояло именно тогда, когда я его отринула. Принять равнодушие и пустоту, и навсегда раствориться во тьме.
И тут я почувствовала, что характер моего, прежде безвольного, движения изменился. У него появилось направление и прибавилась скорость. И скоро я стала ощущать не только себя, но и окружающий мир, который всё ещё оставался тёмным, но в нём уже возник ритм и зарождались звуки. Этот ритм очень походил на морской прибой, неустанно накатывающий волны на берег. На меня обрушилась целая гамма свежих морских запахов, которых я не ощущала уже целую вечность. Сквозь глухую темноту пробились птичьи крики, и я поверить не могла, что слышу их. Затем появился свет, и я поняла, что каким-то неведомым образом вернулась из-за порога смерти. Это было чудо, настоящее чудо… Особенно то, что я оказалась около моря, отнятого у меня годы назад.
Море вернуло меня. Моё любимое море. Моё вечное, прекрасное, нежное море… На глаза навернулись слёзы. Я не зря захотела вернуться из темноты. Возможность ещё раз прикоснуться к этому бескрайнему ласковому источнику жизни стоила того, чтобы рискнуть и попробовать жить дальше.
Потом я почувствовала мокрые простыни, в которые оказалась завернута. Они были пропитаны морской водой. Кто-то принёс меня на берег, пока я, угасающей искоркой, плыла в темноте. Кто-то…
Я приоткрыла глаза и увидела Ванула. Этого не может быть. Моё сердце сразу сжалось, едва я осознала, что нахожусь в его руках.
– Убить! – рявкнул он с невообразимой злобой, глядя прямо перед собой.
Я вздрогнула от бури отрицательных эмоций, шквалом накрывших меня. Я была ещё слишком слаба и совсем не могла им сопротивляться. Они словно душили меня. Меня, что едва очнулась и сделала первый несмелый вдох.
Я собрала в кулак всю свою волю, которая сейчас была куда сильнее тела, и слегка повернула голову вправо. В своей ярости трёхпалый король не заметил этого. А я увидела морского бродягу, дерущегося на берегу с пятью охранниками Ванула. Так вот, кто отважился принести меня к морю и вернуть мне мою душу. Только чужак на Доле мог совершить столь безумный поступок, и я нисколько не удивилась приказу короля.
Но я не могла допустить смерти Шароха. Своим поступком он не просто спас мою жизнь, он дал мне то, в чём мне жестоко отказывали на протяжении четырёх лет. Он позволил мне сделать глоток свободы, хотя я была ему никем, и он совсем не знал меня.
Всё произошло очень быстро. Некоторое время я заворожено наблюдала, как ловко он дерётся, как раздаёт тумаки молодчикам короля, а сам лихо уворачивается от ответных выпадов.
– Я лишь хотел спасти её! – крикнул он, отрезвляя меня.
Силы были слишком не равны. Морской бродяга не имел ни одного шанса спастись, находясь на Доле в окружении преданных слуг короля, который ненавидел его теперь всем сердцем.
Шароха ударили. Потом ещё раз. Он упал и его схватили, готовясь перерезать горло. Схватка подошла к концу, так и не успев, как следует разгореться. Обычно так и бывает, когда пятеро нападают на одного.
Тут я наконец собралась с силами и, молясь Вечному океану, чтобы голос не подвёл меня, произнесла:
– Ванул, он спас меня.
Удивление окружающих людей хлынуло на меня со всех сторон. Ярче всех вспыхнули эмоции Шароха, которые отливали пока неясной для меня надеждой на что-то ещё. Ванул переместил на меня взгляд, а его люди предпочли пока повременить с приведением приговора в исполнение.
– Лазуранна, – произнёс моё имя трёхпалый король.
Пожалуй, ни он, ни я не смогли бы сказать, что конкретно он хотел выразить этим. Ванул словно заново привыкал говорить обо мне в настоящем времени. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я всё сильнее деревенела в его жадных руках. Я ожила, и вместе со мной вернулась к жизни безудержная страсть трёхпалого короля.
– Прошу, не убивай этого человека, ведь он спас мне жизнь, – твёрдо попросила я Ванула, подавляя в себе глубокое желание освободиться из его объятий. Пусть даже мне пришлось бы потом передвигаться ползком. Но я сдержалась, понимая, что иначе смерть Шароха станет расплатой за очередной отказ с моей стороны.
Челюсти трёхпалого короля сжались, и он зыркнул на самозваного целителя с недобрым выражением, из которого, впрочем, уже ушла душившая его ярость.
Ванул кивнул своим людям, и те отпустили морского бродягу. Тот встал с колен, пошатываясь и избегая пока что в открытую встречаться взглядом с правителем Трёх пальцев.
– Прими мою глубокую признательность, чужеземец, – сказал трёхпалый король, который умел признавать поражение. – Ты воистину великий целитель, и никто не сможет превзойти тебя. Ты получишь обещанную награду и тебе больше нет нужды гостить на Доле, ибо теперь ты всегда найдёшь здесь свой дом.
Затем Ванул развернулся и направился в сторону заждавшегося его паланкина. Меня он так и не выпустил из рук, словно опасаясь, что я обернусь струёй морской воды и журчащим ручейком убегу от него в море. Всю дорогу до дворца мы молчали. Я тряслась от холода, но не признавалась в этом, не желая, чтобы трёхпалый король согрел меня.
Во дворце нас встретила целая делегация из наложниц, знатных мужей, прислуги и стражников. Всем было интересно, чем закончится моя эпопея, и все дружно ахнули, когда их правитель вынес меня из паланкина живую и почти невредимую, чтобы отнести в покои. А «почти» потому что последствия отравления никуда не делись, и я была такой же ослабленной, как и прежде.
Рядом с моей дверью переминался бледный Лаксмус, который после своего фиаско не знал, как смотреть Ванулу в глаза. Тот прошёл мимо лекаря, не подав виду, что заметил его.
Меня уложили на кровать и велели служанкам избавиться от мокрых простыней.
– Мой господин, – услышала я несмелое обращение Лаксмуса. – Позволь мне позаботиться о госпоже Лазуранне. Уверен, сейчас она, как никогда, нуждается в искусстве врачевания…
– Нет, Ванул. Пожалуйста, – попросила я, не желая, чтобы вредный лекарь занял место, которое по праву принадлежало морскому бродяге. Моё выздоровление теперь не вызывало у меня сомнений – мне требовалось лишь время. Поэтому в искусстве врачевания я точно не нуждалась. А вот встретиться с господином Шарохом и поболтать с ним мне очень хотелось. Почему-то у меня было стойкое ощущение, что ему есть, что сказать мне.
К счастью, трёхпалый король придерживался похожего мнения и отослал Лаксмуса недовольным жестом.
– Я вижу в тебе перемены, Лазуранна, – вслед за тем заговорил Ванул, бросив на меня сумрачный взгляд. – Думаю, ты многое переосмыслила. И теперь изменишь отношение ко мне и моим притязаниям.
Он глянул на меня в ожидании реакции на свои слова, но я хранила молчание.
– Я говорил, что ты выздоровеешь, и я сделаю тебя своей королевой, – продолжил трёхпалый король. – Моё намерение остаётся в силе, и у тебя есть два дня, чтобы достаточно окрепнуть для бракосочетания.
Я всё еще молчала, глядя на него со своей кровати. Я переваривала его слова, стараясь не показать панику, которую они посеяли во мне.
– Церемония пройдёт на берегу моря, Лазуранна. Считай это моим свадебным подарком, – с намёком закончил Ванул свой монолог.
Я нашла в себе силы кивнуть, принимая к сведению его слова. Ему этого оказалось достаточно, и, сказав, что пришлёт ко мне Шароха, король удалился.
Кусая губы, я стала ждать прихода мнимого целителя. В голове теснилось целое море вопросов, касательно него, но все они разом примолкли после обещания Ванула. Я ужасно не хотела становиться его женой. Пожалуй, это было бы даже хуже, чем бесправная пленница, которой я прозябала раньше. До этого он, по крайней мере, не трогал меня. Теперь на это надеяться не приходилось. Цепи и рамки останутся те же, добавится только постель. Нет, лучше смерть!
Он посулил мне церемонию на берегу моря, словно бросил кость собаке. Намекнул, что если я буду хорошо вести себя, то он будет иногда выпускать меня на прогулку. На поводке. Я знала, что он будет шантажировать меня этим. Что море превратится в его руках в весомый аргумент, которым король будет давить на меня.
О, Вечный океан! Если бы я могла обратиться к твоим законам, то человеческий королёк никогда бы не посмел посягнуть на твою дочь. Но в древних заповедях ничего не говорилось о запрете брака человека и полурусалки без обоюдного согласия. Просто потому что полукровки были так редки… До сих пор моя жизнь на Доле не имела смысла. Своим намерением Ванул собрался превратить её в ад.
Поэтому, когда в спальню вошёл Шарох, первое, что я сказала ему было:
– Скажи королю, чтобы отложил свадьбу на четыре дня, а не на два! Скажи, что я ещё слишком слаба и не перенесу напряжения!
Его брови взметнулись от изумления, и я спохватилась. Наверное, он ожидал чего-то другого. Например, благодарности. И потом, я совсем не знала, чего ожидать от этого самозванца в действительности. С чего я решила, что он станет помогать мне и дальше?
Я смутилась, теперь не зная, как загладить ошибку. Я, вообще, разучилась общаться с другими людьми. Мужчинами. За последние четыре года со мной не разговаривал никто, кроме Ванула, Лаксмуса и Кильлима. Понятное дело, что эта троица приносила мне только неприятные ощущения, и я старалась минимизировать их присутствие в своей жизни. Со всеми, кроме Ванула, получалось.
– Простите, госпожа, – морской бродяга учтиво поклонился, а я вновь отметила, какой приятный у него голос. – Наверное, я помешал вам.
Он вопросительно глянул на меня, как бы спрашивая: я точно хотела сказать ему именно это?
– Господин Шарох, позвольте выразить вам мою признательность за ваше высокое целительское искусство, – я решила воспользоваться предоставленным вторым шансом и благодарно склонила голову.
Он едва слышно усмехнулся и отвернулся, пряча лицо. Я поняла, что вновь сказала что-то такое, чего он не ожидал от меня услышать.
– Вы же знаете, что я ненастоящий целитель.
– Ни один из них не смог бы совершить то, что сделали вы.
Мы посмотрели друг другу в глаза и на миг замерли, поняв, что подошли к сути.
– Я…, – он бросил на меня несмелый взгляд и запнулся. – Я молился Вечному океану, чтобы он вернул вам жизнь, Лазуранна. Но должен признаться, что меня для этого наняли.
Я нисколько не удивилась. Всё говорило именно в пользу этого.
– Могу я узнать, кто ваш наниматель, господин Шарох?
– Меня зовут Велес, – он сверкнул белозубой улыбкой. – И они пожелали остаться неизвестными.
Я закусила губу, глядя в его голубые глаза. Конечно, то было его не настоящее имя. Теперь он сказал правду. Велес, вообще, старался быть честным, и это его качество мне нравилось.
– Они желают мне добра? – я задала самый напрашивающийся вопрос после его ответа.
И увидела, как морской бродяга едва заметно задержал дыхание. Он немного помедлил, с ответом, и я всё поняла.
– Я не… я не спрашивал у них, – Велес нашёл, что сказать, не солгав на словах, но чувств ни своих, ни моих он обмануть не смог.