Виктория Даркфей
Сокровище Вечного океана
– Знаю, – просто сказала я.
– Но не скажешь – кто, верно? – поднял бровь Ванул.
– Верно, – улыбнулась я. Надо же, как он хорошо изучил меня за четыре года плена.
– Но почему? – не унимался трёхпалый король.
– А зачем? – удивилась я.
– Я накажу виновника, – ответил он.
– Я бы предпочла, чтобы ты его наградил.
– Ах вот оно в чём дело… – Ванул шумно выдохнул, сдерживая злость.
Некоторое время он молчал, а я почти физически ощущала водоворот ядовитых мыслей, бушующий в его голове. В этом был весь Ванул. Он всегда сначала делал больно, а потом пытался загладить вину, неся дорогие подарки, и даже не осознавая насколько несоразмерны эти поступки. Так проходило всё время, что я провела здесь. Трёхпалый король порой очень сильно страдал от того, что окружающие имели свои личные желания, которые могли идти вразрез с его собственными. Ванул ломал людей, не признавая их права на свободу выбора. А если не мог сломать, то пытался подкупить. Так происходило и со мной. Мне были не нужны ни его подарки, ни посулы. Я жаждала свободы, а трёхпалый король упрекал меня в бессердечии.
– Неужели смерть лучше, чем жизнь в моем дворце?! – он наконец-то перестал сдерживаться и дал выход недовольству. – Неужели я настолько плох для тебя, Лазуранна, что ты позволила отравить себя, лишь бы не видеть и не слышать меня? Ты предала меня! Ты нарушила обещание!
Он вскочил с кровати и принялся нарезать круги по комнате, словно акула вокруг, истекающей кровью, добычи. Сейчас я бы скорее обрадовалась такому соседству, чем трёхпалому королю, осыпающему меня упрёками.
Я удивленно воззрилась на него, даже не зная, что сказать. В итоге я пришла к выводу, что лучше промолчать, тем более Ванул всё еще продолжал монолог, то и дело выдавая один постулат убийственнее другого. Но он не собирался останавливаться, и атмосфера в комнате нагнеталась всё сильнее. Его негативные эмоции отскакивали от него, словно электрические разряды, и направлялись в мою сторону. Я больше не могла терпеть и в конце концов не выдержала:
– Я не предавала тебя, Ванул! Хотя и не клялась в верности! Ты сделал из меня свою рабыню, и я никогда не прощу тебе этого! Никогда!
– Ты знала про яд! Ты должна была сказать мне об этом! Ты предала меня, промолчав. Ты стала пособницей собственного убийства, а значит нарушила обещание!
– Нет, Ванул! Я обещала не убивать себя – это верно. Но докладывать тебе о чужих попытках, я никогда не собиралась. Ты всегда считал, что облагодетельствовал меня, поселив здесь, но это не так.
Вечный океан, что я несу?! Как абсурдно слышать такое от себя! Но трёхпалый король уже добился своего, вызвав во мне отклик ярких отрицательных чувств. Для него это было лучше равнодушия.
– Я спас тебе жизнь, Лазуранна!
– И воспользовался моей беспомощностью! Ты держал меня против воли, а это худшая пытка для меня! И да, я выбрала смерть, той жизни, что ты определил для меня!
– Ты неблагодарная полурыба! – на этот раз исступленно закричал трёхпалый король. – Ты могла бы получить всё, став моей! Я сделал бы тебя королевой, и ты бы видела своё море хоть каждый день! Но, нет! Ты предпочла умереть, лишь бы досадить мне!
Я истерически захохотала и откинулась на подушки. Какой абсурд! Я никак не могла переубедить его. Никогда у меня это не получалось. Хотя по наивности я вначале пыталась объяснить ему, что не создана для жизни в стенах, пусть даже дворца. И вот сейчас. Это было так глупо! Я хохотала над этой глупостью и этим абсурдом, над взбешённым Ванулом, и над собой, сумевшей обвести вокруг пальца трёхпалого короля. Очень смешно. И я уже не могла остановиться. Смех всё лился и лился до тех пор, пока что-то не надломилось во мне. И тогда я смолкла, уставившись перед собой застывшим взором.
Ванул испугался. Он сделал несмелый шаг в мою сторону, а потом, когда первая судорога острой боли скрутила моё тело и на подушки полилась голом кровь, кинулся ко мне и не своим голосом позвал целителя. Мое сознание затуманилось. Я почти физически чувствовала, как душа покидает тело, что ей осталось совсем немного, и она освободится, чтобы затем окунуться в море Вечности и вновь возродиться в Вечном океане…
***
Не знаю сколько прошло времени с момента приступа. Я лежала одна, никто меня не беспокоил. Это было приятно. Я не пыталась шевелиться, зная, что любое движение принесёт мне боль.
Я помнила непоседливое беспокойство Ванула накануне, и судорожные попытки лекаря облегчить мое состояние. Он очень хотел жить, этот лекарь, и про себя молился Вечному океану, чтобы я умерла не сейчас. Глупец, зовущийся целителем, и не способный заглянуть в самую суть вещей, как это умели делать русалки и те люди, которых они соглашались учить.
Если бы я могла, то сказала бы ему, что переживу ещё как минимум два таких приступа. И только потом он может готовиться делать скорбную мину и разводить перед королём руками, говоря: «Я сделал всё, что мог. Никому не под силу большее, мой господин».
Я взглянула в окно. В окно, где не было видно моря. Даже в такой малости отказал мне Ванул. Он не подозревал, что уже давно лишил меня жизни. Долгих четыре года я жила без моей души – моря. Трёхпалый король не подпускал меня к берегу из страха, что я уйду от него. Он поселил меня в этих покоях, в окнах которых виднелся лесистый склон горы. Ванул сделал это после моего очередного отказа удовлетворить его притязания, чтобы наказать меня и заставить приползти к нему на коленях. Он ждал этого до сих пор, наверное, и позабыв давно, что по его приказу я могла видеть бескрайнюю синюю даль только во время редких прогулок на террасу.
Я думаю, он мог бы лишить меня и этого, обязав не покидать своих комнат. Мне следовало только в очередной раз обидеть его отказом. И тогда бы мечта Кильлима сбылась – я стала бы настоящей узницей Дола. Но они не успели. Я их опередила, умирая.
Я вспомнила вчерашний разговор с Ванулом. Похоже, на этот раз я его, действительно, уязвила. Я улыбнулась бледной улыбкой, едва тронувшей уголки губ. Какое же странное понятие у него о свободе. «Я сделал бы тебя королевой, и ты бы видела свое море хоть каждый день!» – сказал он вчера. «Я не люблю тебя» – говорила ему я почти каждый день на протяжении четырёх лет. Но это ничего не значило в глазах Ванула. Его наложницы тоже не любили его, может быть, за исключением Лашуры, но отдавались ему, стараясь доставить настоящее удовольствие своему королю. Отсутствие любви не мешало им, так почему я не могла поступать также? За четыре года я так и не смогла подобрать нужных слов, чтобы объяснить – почему.
Единственное, к чему мы пришли во время очередной безобразной сцены в моей кровати – это к тому самому обещанию, на которое так пенял теперь Ванул. Тогда я опять отказала ему, но разгоряченному королю кто-то нашептал, что некоторых женщин убедить можно только ласками настоящего мужчины. Что ему стоит прийти ко мне и просто сделать всё, что он хочет? Тогда я почувствую его страсть и воспылаю к нему чувствами, которых мне так не хватает. И король получит нежную и податливую Лазуранну, которая отныне будет не только наполнять сокровищницу Трёх пальцев, но и согреет постель короля, одарив его всем, чем только может одарить мужчину влюблённая женщина.
И король получил Лазуранну! Дрожащую от гнева и глотающую слёзы бессильной ярости. Лазуранну, в глазах которой зажглась непривычная для неё ненависть, когда он стал действовать сообразно своим желаниям, и совершенно не обращая внимания на её протесты…
И распластанная под ним, содрогающаяся от ужаса и отвращения, находясь в одном шаге от окончательной гибели, я принесла ему Вечную клятву, сказав, что убью себя тотчас же, как только он переступит последнюю черту. Я могла это сделать, ведь в моих жилах течёт кровь Повелителей морей, и трёхпалый король знал это. Он поверил. Встал, дрожа от ярости и унижения и, как был голый, вышел из моих покоев. Я не видела его потом целую неделю, по обрывкам разговоров служанок узнавая, что он творил в это время в своём гареме.
С тех пор прошло почти четыре года. И теперь мой плен подходил к концу. Подождать оставалось совсем немного.
Я закрыла глаза и представила себе нежную и спокойную морскую гладь. Она влекла меня, обещая убаюкать, как своё возлюбленное дитя, и смыть все печали и горести, всю мою боль. Я почти воочию видела ласковые переливы розовых, зелёных и голубых бликов на поверхности бескрайнего моря, встречающего тихое, только нарождающееся утро. Там, где на небе плыли облака, вода становилась жемчужной, и мне так хотелось погрузиться в неё, чтобы почувствовать пальцами её легкое сопротивление, и улыбнуться крошечным волнам, порожденным моими движениями. Я погрузилась в это море спокойствия, и оно сомкнулось надо мной, увлекая в прохладную глубь. Туда, где я дома.
– Она бредит, – услышала я, выдернутая из приятных грёз резким звуком голоса лекаря. – Учитывая её состояние – это неудивительно, мой король.
– Так сделай, что-нибудь, Лаксмус! – возмутился Ванул, а я поморщилась от неприятных ощущений. Его экспрессия накрыла меня с головой – мой ослабленный организм уже не мог выстраивать привычную броню перед человеческими эмоциями. – Я плачу тебе за то, чтобы ты делал свою работу! Вот и выполняй её!
– Но, мой господин! – взмолился целитель. – Никто не в силах спасти Лазуранну. Ларфемус Киридский в таких дозах смертелен для любого существа! Даже для чистокровной русалки! А Лазуранна всего лишь полукровка.
– Не смей так говорить! – прошипел тот, кто ещё совсем недавно называл меня «полурыбой». – Ты поставишь её на ноги, или, клянусь, я обезглавлю тебя! К чему мне лекарь, который ничего не может?!
Лаксмусу осталось только низко склониться, принимая волю трёхпалого короля. Я могла бы пожалеть целителя, но чувства мои угасали вместе с жизнью. Возможно, Ванул остынет через некоторое время и изменит решение. Так иногда бывало.
– Лазуранна! Лазуранна, ты слышишь меня? – склонился надо мной мой мучитель.
Я не хотела видеть его и ощущать рядом с собой, поэтому не стала открывать глаза. Всё, чего мне хотелось – это вновь погрузиться в приятные видения, где вокруг меня только море. Прекрасное, вечное море.
И вот я уже вновь наслаждаюсь свежим морским ветром, и чуть подёрнутая дымкой, бескрайняя синяя даль манит меня уйти навсегда. И я иду. Мои ступни погружаются в мягкий прибрежный песок. Глубина постепенно нарастает, и вскоре прозрачная вода накрывает меня с головой. Я вижу свои руки и волосы, огненно-золотым пятном, окружившие меня. Я вижу свои ступни, утопающие в таком же золотом, как и волосы, песке. И тихая радость разливается в моей душе, когда песчинки взметаются в самом прекрасном и плавном танце, чтобы потом опуститься обратно на дно, когда я делаю очередной шаг…
Ужасные крики выдернули меня из беспамятства. Я содрогнулась на кровати и тут же скорчилась от острой боли. Во рту почувствовался вкус крови. Служанка бросилась ко мне, чтобы помочь.
– Госпожа, моя бедная госпожа! – заплакала Темида, не зная, что лучше сделать для меня: попробовать усадить или не трогать.
Она всегда была моей любимицей и иногда приносила мне ракушки, выброшенные на берег, чтобы я могла послушать зов моря, который и без того всегда звучал в моем сердце. Я пригладила непослушные кудряшки девушки, упрямо выглядывающие из-под чепца.
– Не плачь, дитя. Для меня это избавление, а не смерть, – едва шевеля губами сказала я, когда боль стала стихать.
– Но ведь это неправильно, так не справедливо, – глотая слёзы ответила Темида. – Это не то же самое, что вернуться в морские волны.
– Нет, – согласилась я. – Но круг жизни вертится, и что-то уходит в Вечный океан, а что-то приходит из него. Быть может, я тоже скоро вернусь, и тогда буду свободна.
Служанка помотала головой, не соглашаясь. Но спорить не стала. Мы молчали, словно прощаясь друг с другом, до тех пор, пока со двора вновь не донеслись душераздирающие женские вопли.
– Что это? – спросила я, подняв на Темиду потухший взгляд.
– Это Лашура, моя госпожа, – в глазах девушки мелькнула злая радость, которая сильно опечалила меня. – Наш король узнал, кто так жестоко обошёлся с тобой.
Наш король обошёлся со мной гораздо хуже, хотела сказать я, но промолчала. К чему? Люди всегда остаются людьми. Они видят только то, что хотят видеть, и верят только в то, во что хотят верить. За всю свою жизнь я уже не раз убеждалась в этом.
Крики нарастали. Похоже, что Ванул решил запытать свою первую наложницу прямо под моими окнами. Моё сердце сжалось. Я никогда не понимала и не могла терпеть бессмысленную человеческую жестокость. Мои глаза закрылись, а к горлу стала подкатывать тошнота.
– Скажи, чтобы они перестали, – произнесла я одними губами. – Скажи, пусть Ванул придёт ко мне.
Темида кивнула и стремительно выбежала из покоев. Я старалась отрешиться от льющихся на меня боли и ужаса Лашуры. Мне хватало своих. Но как объяснить трёхпалому королю, что этим поступком он скорее приближает мой конец, чем делает мне приятно? Единственный, о ком он истинно заботился – это он сам. Ванул пытал наложницу, потому что старался доказать себе, что этим он проявляет участие ко мне.
Открылась дверь, и в комнату вошёл король Трёх пальцев. Крики к этому времени чуть стихли, но не прекратились.
– Ты хотела меня видеть? – спросил он отчуждённо.
– Не пытай её, прошу тебя, Ванул, – сказала я, пытаясь говорить твёрдо. Но на деле получилось слишком тихо и жалобно. Жалко, я бы даже сказала.
– Она отравила тебя.
– Потому что я позволила ей.
Это был бесконечный разговор. Он не слышал меня, а я не понимала его. Я уже так устала от этого. Но больше не могла терпеть волн ужасающих эмоций Лашуры. Я попыталась объяснить ему это:
– Ты делаешь мне плохо, заставляя её кричать. Я больше так не могу. Пожалуйста, Ванул, не мучай ни меня, ни себя. Её смерть уже ничего не изменит.
– Она её заслужила, – сжав зубы, сказал король.
– Возможно. И всё же. Я прошу тебя.
Я не могла с ним спорить. И в лучшие времена мне не удавалось хоть в чём-то убедить этого человека. Я знала, что единственный виновник произошедшего сейчас стоит передо мной. Он пленил меня, он держал меня здесь силой, он не смог принять моего отказа. Лашура любила его, и её сердце сжигал яд гораздо более страшный, чем тот, которым она отравила меня. Я её не оправдываю и не способна понять, ведь никогда бы мне не пришло в голову поступить подобным образом. Но я точно знала, что наложница стала такой же жертвой желаний трёхпалого короля, как и я.
Ванул склонился ко мне и провёл пальцами по моему заострившемуся лицу. В его глазах мелькнуло нечто несвойственное этому человеку. Возможно, это было понимание. Возможно, это было лучшее, что он оказался способен дать мне после четырёх лет неволи.
– Хорошо, Лазуранна. Если ты так просишь.
Он распрямился, и я увидела в его глазах неприкрытую боль грядущей потери. Я не могла ответить ему тем же, но напоследок послала ему улыбку. Единственную настоящую улыбку, которую подарила человеку, лишившему меня моей души. И он понял это, замерев на краткий миг. И истинное осознание всего происходящего вдруг нахлынуло на него.
Я не знаю, что бы он сказал или сделал дальше. Мне могло бы стать интересно узнать получше этого нового для меня Ванула, если бы я не лежала на смертном одре.
В дверь постучали.
– Вон! – рыкнул мгновенно ощетинившийся король, который тут же растерял столь несвойственные для себя черты. На него уже нахлынул привычный гнев от невозможности изменить что-либо.
– Мой повелитель, – из коридора послышался дрожащий голос Лаксмуса. – В городе говорят о появлении странствующего целителя.
Моих губ на этот раз коснулась недоверчивая усмешка. Какой-то новый лекарь? Что он сможет, когда всё зашло настолько далеко? Возможно, Лаксмус всего лишь хочет снять с себя ответственность за мою смерть, переложив её на голову какого-то шарлатана. Я не боялась человеческих целителей. Сейчас меня мог вылечить только Повелитель морей, призвав свою силу. Но властителям подводных царств нет дела до полурыбы, прозябающей в наложницах у человеческого правителя. К тому же для этого меня пришлось бы отвезти в сердце Лазурного моря, где жили мои родичи по линии отца.
– Говорят, что на его хитоне вышит Звездообразный геккулос, а это знак высочайшего целительного искусства, признанного русалками! – донеслось из-за двери следом.
Я слегка нахмурилась, а Ванул стремительным шагом направился к двери и резко открыл её, втащив Лаксмуса внутрь покоев.
– Тогда почему он до сих пор не здесь?! – прорычал трёхпалый король, из облика которого уже совершенно улетучились эмоции, что заставили меня подарить ему свою истинную улыбку. – Веди его сюда срочно! Отвечаешь головой!
Дворцового лекаря грубо вытолкнули и захлопнули за ним дверь. Ко мне повернулся прежний Ванул. Он направил на меня указательный палец и почти угрожающе заявил:
– Ты выздоровеешь, клянусь Вечным океаном! И тогда я женюсь на тебе, и никогда, слышишь, никогда не отпущу от себя!
Затем король Трёх пальцев стремительно выскочил за дверь, так и не увидев упрямого блеска в моих глазах. За последние пять минут я успела как следует прислушаться к себе и понять, что беспокоиться мне совершенно не о чем. Ни старый лекарь, ни новый, ни они вместе не смогут сделать ничего, чтобы спасти меня.
ГЛАВА 3. Велес
До острова я доплыл без приключений. Единственное, что несколько настораживало – это люди в лодках, разбросанных то здесь, то там. Они остановили меня, заставив назваться и сказать причину прибытия на Дол. Оказалось, что это наморская стража. Чему она служит я не стал уточнять – слишком уж напористо вели себя стражники, но никогда прежде я о такой не слышал. Тут же возникла мысль, что сквозь этот кордон будет сложно покидать остров, после завершения сделки. А ведь вряд ли Пашахери Ванул Илали просто так спустит мне исчезновение любимой наложницы… Но и об этом «незначительном» нюансе глубоководные твари упомянуть забыли…
Уже почти стемнело, и ещё в сумерках далеко слева потерялся сосед Дола – Палец. Я причалил и кинул монетку мальчишке, приглядывающему за лодками.
Во владениях трёхпалого короля мне доводилось бывать и прежде, но я не слишком стремился сюда возвращаться. Не моя это вотчина. А уж если удастся провернуть задуманное дело, то путь сюда закроется для меня навсегда. Ради спасения своей жизни я был готов пожертвовать этим, хотя в довесок Пашахери Ванул Илали станет ещё одним моим заклятым врагом, и долгое время мне придётся жить, постоянно оборачиваясь. Это, конечно, если удастся проскользнуть мимо наморской стражи.
Но, как и раньше, я придерживался мнения, что в будущем избежать встречи с людьми трёхпалого короля мне будет намного легче, чем вечно убегать от вездесущих молгиров. Поэтому я с лёгким сердцем направился в город, чтобы найти ночлег. Для этого дела я выбрал гостиницу под названием «Морская звезда» – заведение для почтенных граждан с высоким уровнем достатка. Для этого пришлось раскошелиться, но будучи уважаемым целителем я не мог остановиться в привычном второсортном кабаке.
Мне требовалось, чтобы люди как можно скорее узнали обо мне. Трёхпалый король должен сам проведать, что на Дол прибыл целитель, иначе мое появление может вызвать не нужные подозрения. Поэтому, как только обосновался в снятой комнате, я спустился вниз, чтобы поужинать и мило побеседовать с хозяином «Морской звезды».
Из богатого меню я выбрал всё самое лучшее: маринованных осьминогов, салат с креветками и мясом омаров, ассорти из свежих водорослей с икрой, фаршированных гигантских мидий и жаренных окуней. Сдобрить ужин я соизволил бутылочкой белого Бегесского вина – простым смертным совершенно не доступного. Эта трапеза стоила мне маленького состояния, но своего я добился: вскоре вся «Морская звезда» гудела, как растревоженный улей. Мой хитон и мой ужин привлекли должное внимание обывателей.
Утолив голод, я пребывал в замечательном расположении духа и не торопился уходить наверх. Я откинулся на спинку удобного кресла и лениво попивал лучшее вино трёх соседних морей.
– Доброго вечера, господин! – передо мной склонился в низком поклоне хозяин гостиницы. – Желаете ли ещё что-нибудь отведать? Только скажите, и любое ваше желание будет исполнено!
– Благодарю, почтеннейший, – я склонил голову в любезном поклоне. – Единственное, чего желает моя душа после столь великолепной трапезы, это усладить слух рассказом о вашем чудесном королевстве.
Я сделал приглашающий жест рукой. Хозяин – полноватый мужчина лет пятидесяти – польщено улыбнулся в ответ на мои слова. Похвала доставила ему удовольствие, так же, как и то, что я пожелал побеседовать с ним. Он присел напротив меня и сказал:
– Иметь гостем настоящего целителя огромная честь для меня, господин. Наше королевство велико и многообразно в своем великолепии. О чём бы ты хотел услышать?
– Говорят Три пальца процветают, и удача поселилась в водах Солнечного моря! Но к чему же жителям такой прекрасной страны понадобилась наморская стража? – велеречиво спросил я, пытаясь утолить любопытство.
Я без труда держал такой слог. По роду деятельности у меня давно выработалась привычка общаться с людьми самых разных сословий, и одежда лекаря была далеко не первой моей маскировкой. Я назвался господином Аргаде Шарохом, целителем из Лазурного моря. Хозяина звали Пайлимом.
– Это указ нашего великого короля – Пашахери Ванула Илали. Русалки совсем одолели нас! Не дают прохода, жизни не дают! Нападают на лодки рыбаков и ныряльщиков, разоряют подводные грядки, за пользование которыми мы исправно платим! И наш любимый король смилостивился над простыми людьми и оградил от части нападок при помощи новой стражи – наморской.
Про себя я удивлённо поднял брови, ведь русалки всегда слыли миролюбивым народом. Что побудило их на такие отчаянные поступки? Я не знал и догадывался, что в «Морской звезде» вряд ли получу ответы. Да и пришёл я сюда не за этим. Поэтому я удручённо поддакивал и где надо возмущался русалочьему беспределу. Мы беседовали ещё около получаса, прежде, чем разговор повернулся в нужную мне сторону.
– Да, неужели? Вот это да! – я сокрушался совершенно искренне, услышав о беде, постигшей любимую наложницу трёхпалого короля, которую отравила ревнивая соперница.
Подробности, которые выложил мне почтенный Пайлим, не шли ни в какое сравнение с сухими выкладками Фар-Гадема.
– Змея! Змея, господин Шарох, – эмоционально поддакнул хозяин «Морской звезды». – Наш любимый король пригрел у себя на груди коварную кобру, которая ужалила ни в чём не повинное дитя. Говорят, что та госпожа теперь лежит при смерти и остались ей считанные часы!
Я поморщился от этого утверждения. Будь это действительно так, значит молгиры опоздали с моим появлением. Да и вообще, если всё так плохо, жители глубин не хотели смерти «шлюхе Ванула». Яд прекрасно справится и без их личного участия. У меня же осталось стойкое впечатление, что твари из бездны вряд ли хотят одарить эту наложницу счастьем и благоденствием на просторах Вечного океана. Нет! Ничего хорошего ей ждать от них не приходилось! Но тогда зачем им понадобился я?
– Каким, говоришь, ядом отравили несчастную? – спросил я, все ещё пытаясь разобраться.
– Ларфемусом Киридским, господин, – услужливо подсказал Пайлим.
Я мысленно присвистнул, озабоченно и серьёзно сдвинув брови. Даже не имея пресловутого лекарского образования, я знал, что это сильнодействующий яд, добываемый из Киридов – чёрных глубинных водорослей. Откуда у, пусть даже королевской, наложницы взяться столь редкой отраве? Ответ напрашивался сам собой – от молгиров. Отсюда и их уверенность в том, что на Доле вскоре понадобятся услуги лекаря. Но в свете этого открытия я совсем перестал понимать действия морских дьяволов. Чего они хотят? Смерти для «шлюхи» Ванула? Тогда зачем им здесь я? Её освобождения? В этом я сомневался всем сердцем.
– В таком случае, быть может, мне стоит отправиться во дворец прямо сейчас и предложить свою помощь? – я решил немного отступить от плана, опасаясь, что девушка умрёт раньше, чем у меня получится спасти её. Кто знает, как отреагируют на её смерть молгиры? Пусть даже они сами и отравили несчастную.
– Завтра, завтра мой господин, – успокоил меня почтенный хозяин, и я понял, что он несколько приукрасил разговор, упомянув про оставшиеся «считанные часы» жизни. – Ты пойдёшь во дворец завтра, а сейчас иди, отдыхай. Время уже позднее, а утром тебе предстоит совершить великое дело – излечить возлюбленную нашего короля. Уверен, что за это он щедро вознаградит тебя!
Я вежливо раскланялся, тая понимающую улыбку в уголках губ. «Уверен, что за это он щедро вознаградит меня» – наверное хотел сказать почтенный Пайлим, ибо я был уверен, что, едва попрощавшись со мной, он отправит весточку во дворец о моем появлении, чем и заслужит своё вознаграждение. Теперь мне было не о чем беспокоиться, и я отправился спать.
***
Ещё даже не рассвело, когда в мою дверь настойчиво постучали.
– Войдите, – разрешил я, накидывая хитон.
В комнату вошёл королевский слуга. Это я понял по его добротной, и даже богато разукрашенной, одежде.
– Господин, Аргаде Шарох, вас просят срочно явиться во дворец короля Пашахери Ванула Илали, – мужчина низко склонился в поклоне и так и застыл, ожидая моего ответа.
– Я спущусь через пять минут, – ответил я, и слуга почтительно удалился.
Я умылся и привёл себя в порядок. Что ж, игра началась и назад дороги нет.
Из комнаты на втором этаже гостиницы «Морская звезда» я вышел степенным представителем братства целителей. Мой хитон был расшит изображением Звездообразного геккулоса, и это говорило обо мне всё. Правда я был достаточно молод для подобного отличительного знака. Но в жизни всякое бывает, главное держаться уверенно и сохранять вид мужа, облечённого высшими знаниями. Ванул сейчас загнан в угол и проглотит любую наживку.
Я спустился на первый этаж, где меня ждал целый эскорт, присланный трёхпалым королём.
– Да пребудет с вами благословение Вечного океана, господин Шарох, – беспрестанно кланяясь, напутствовал меня Пайлим.
Я лишь кивнул ему и вышел на улицу вслед за дворцовыми посланниками. Здесь было свежо, в воздухе чувствовалась насыщенная влажность, идущая с моря. Рассвет только зачинался, тишина спящего города сопутствовала каждому моему движению. Мне предложили воспользоваться присланным паланкином, что я и сделал.
Город, по сути, не имел чётких границ и носил то же название, что и весь остров. Мы двинулись в глубь владений трёхпалого короля, и из-за занавесок паланкина я осматривал уснувшие дома, рынок, пустынные улицы. Мы двигались вверх, вскоре позади остались дома простых жителей и начались богатые виллы Вануловых прихлебателей.
Дворцовые посланники оказались хорошо вышколенными слугами. Они держались на чётко выверенном от меня расстоянии, чтобы не досаждать, но в то же время иметь возможность услужить мне при первой необходимости. Носильщики несли паланкин плавно, без единого неосторожного рывка или покачивания. Чего им стоило это при подъёме в гору, я мог только догадываться.
Едва солнце показало свой нижний краешек над морем, как дворец уже открывал передо мной свои ворота. Вскоре меня уже принимал личный лекарь Ванула. Он назвался Лаксмусом и старался держаться уверенно и властно, ведь дворец был его территорией. Я же, несмотря на вышивку, являлся для него пришельцем однодневкой, услугами которого согласились воспользоваться лишь от безысходности и терпеть дольше необходимого не собирались. Я был больше, чем уверен, что в присутствии Ванула лекарь будет вести себя куда теплее в отношении меня. И не ошибся.
Меня представили королю. Он оказался грузноватым мужчиной, лучшие годы которого миновали уже лет десять назад. На меня из-под густых бровей взглянули усталые глаза, в которых беспокойство и напряжение прочертили целую сеточку из воспаленных сосудов. Ванул оглядывал меня пристально, словно пытаясь понять, действительно ли я достоин доверия. Я держался с достоинством, сохраняя на лице выражение спокойной мудрости, которое видел раньше у встреченных мимоходом лекарей.
– Не иначе Вечный океан внял моим мольбам и принёс твою лодку к берегам Дола, – подал голос трёхпалый король, и я понял, что он доверит мне лечение своей наложницы. – Моя возлюбленная Лазуранна умирает, жестоко отравленная. Излечи её, и я вознагражу тебя так, как никто и никогда не награждал.
Я почтительно склонился, принимая его просьбу.
– Я сделаю всё, что в моих силах, мой господин!
– Сделай больше, Аргаде Шарох! – горячо воскликнул Ванул и привстал с трона. – Знай, что лечишь будущую королеву Трёх пальцев!
Я чуть было не поперхнулся, скрыв удивление очередным поклоном. Теперь мне стало понятно нервное поведение Лаксмуса. Ему наверняка пообещали смерть, если Лазуранна умрёт, и только поэтому он согласился впустить в свою вотчину чужака. Передряга становилась всё интереснее и интереснее!
Сам король решил сопроводить меня в покои своей невесты. Его лекарь плёлся за нами бледной, молчаливой тенью. Мы недолго шли по открытым мансардным коридорам, увитым живыми цветами, и скоро оказались у порога закрытой двери, около которой плакали служанки. При виде Ванула они разлетелись стайкой перепуганных пташек, и мы вошли.
Тут я увидел её. И застыл, пытаясь одновременно сохранить должный целителю вид. Лазуранна. Не слишком обычное имя для жительницы островов. «Шлюха Ванула» – так называли ее молгиры, заявив, что она не человек. Она и правда не была человеком. Но я не мог понять – как? Как?! В моей голове разом возникло слишком много вопросов, и мне пришлось срочно брать себя в руки, чтобы не выйти из роли.
Я прошёл к кровати и присел на её край. Рядом с моим бедром лежала тонкая, бледная, почти прозрачная рука девушки. Совершенно недвижная, как неживая. Я взял её ладонь в свою и легонько сжал, страшась не ощутить ее пульса. Мой палец почти нежно, словно боясь навредить, опустился на основание запястья, и я почувствовал редкие, едва заметные удары её сердца. Я облегченно выдохнул, чем вызвал удивление в глазах короля и его лекаря.
Но я не обратил на это никакого внимания, потому что в этот момент Лазуранна открыла глаза и посмотрела на меня. Вечный океан, какие у неё были глаза! Большие, лазурные, морские. Рыбьи глаза, могли бы сказать завистники. «Самые прекрасные глаза, которые я когда-либо видел» – подумал я. Я утонул в них, на миг совершенно растерявшись. Казалось, вся жизнь, ещё оставшаяся в девушке, сосредоточилась в её глазах. Они были яркими, живыми, блестящими и проницательными. Это я ощутил очень хорошо, едва она глянула на меня.