Виктория Блиндер
Париж существовал? Забудьте…
– Немножко.
Она не стала ждать, когда ее начнут упрашивать, а сама запела какую-то незнакомую Кристиану песню. У Заавит оказался очень приятный тембр. Сначала она спела несколько песен на английском, потом перешла на иврит, и Тали стала подпевать.
– Хорошо, что мы остались здесь на ночь, – подумал Кристиан. Впрочем, его немного удивила простота общения. Никаких тебе церемоний. Ощущение, что все знакомы друг с другом целую вечность. Если бы он не знал, что Заавит познакомилась со всеми буквально несколько часов назад, то принял бы ее и Тали за близких подруг. Вот и с ним она говорит, как со старым знакомым.
– Сейчас я спою вам старую русскую песню, которую я перевела на французский язык. Ее написал поэт Левитанский. Я хочу, чтобы вы оценили мой перевод, – обратилась Заавит к Кристиану и, наиграв простую мелодию, запела:
Каждый выбирает для себя -
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.
Кристиан внимательно слушал слова и был поражен их простотой и правильностью. Все верно, лучше не скажешь. Заавит закончила петь, на мгновение воцарилась тишина.
Первым нарушил молчание Илан:
– Всем спать. Завтра рабочий день, и я с утра возьму тебя на завод. А к обеду мы вернемся. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Тали, проводи, пожалуйста, гостью, – обратился он к жене.
Кристиан поднялся вслед за Иланом на второй этаж.
– Ничего, если я разбужу тебя рано утром?
– Я буду рад посмотреть твои винодельни.
– Это, конечно, не мое дело, но что заставило тебя в сезон работ вдруг сорваться и приехать сюда?
– Это старая семейная история. Я уже тебе говорил, что это финансовые дела моей бабушки, – уклончиво ответил Кристиан. Он помнил, что никто не должен знать о цели его визита. Так было договорено.
Лежа в кровати, Кристиан долго не мог заснуть, вспоминая отдельные эпизоды прошедшего дня. Он был благодарен Заавит за это путешествие к Кинерету. Он вдруг ощутил спокойствие, чувствуя себя вполне комфортно в этом чужом доме, в этой чужой стране…
Его разбудил стук в дверь. В первый момент Кристиан не понял, где он находится, и, только услышав голос Илана, он вспомнил, что они остались здесь ночевать.
– Мы ведь договорились утром пойти на винный завод, – пронеслось у него в голове. Он стал быстро одеваться. Его гостевая комната была со своей душевой. На приведение себя в порядок ушло не более четверти часа. Когда он спустился вниз, то все, кроме Заавит, были в сборе и стол был накрыт для завтрака. Тали занималась детьми.
– У них через 10 минут автобус, – объяснила она Кристиану.
Ему снова вспомнилась Марго.
– Подсаживайся ко мне, – сказал Илан. – Здесь кофе, кукурузные хлопья, творог, булочки…
Кристиан налил себе чашку кофе. После позднего обильного ужина есть совсем не хотелось.
– Возьмите хотя бы круассон, – стала упрашивать его Тали.
Кристиан выбрал самый маленький.
– Мы вернемся только к обеду, – предупредил его Илан.
– А что будет делать все это время Заавит?
– Я займу ее, – пообещала Тали.
Илан стал торопить Кристиана, сетуя, что Дорит уже ждет их на заводе.
Винодельни оказались гораздо большего размера, чем предполагал Кристиан. И здесь они были разделены на промышленное и эксклюзивное производства. Он стал наблюдать за работой Дорит и должен был, несмотря на свое предубеждение, согласиться, что она – профессионал. Дорит провела его по винному погребу. Кристиану понравились те вина, с которых они сняли пробу.
– Интересно, как ее муж относится к профессии жены, – неожиданно для самого себя подумал Кристиан, а вслух произнес:
– Ваш муж тоже связан с виноделием?
Его ответ повис в тишине.
– Уже нет, – наконец, произнесла Дорит и, извинившись, покинула их. Кристиан удивленно посмотрел ей вслед.
– Я спросил что-то не то? – обратился он к Илану.
– Пойдем в кабинет, скорее всего, Дорит там.
Они пошли к выходу.
– Муж Дорит погиб три года назад во время военных сборов. До этого он работал вместе с нами.
– Что значит "во время военных сборов"?
– У нас все мужчины в возрасте до сорока лет ежегодно проходят месячные военные сборы. Это – закон. Как и обязательная для всех служба в армии. Я ведь был старше всех на нашем курсе, потому что поступил после прохождения воинской службы.
– А мне показалось, что у вас так спокойно.
– Это только внешне так кажется. Мы платим непомерно дорого за это "спокойствие".
Они зашли в кабинет. Дорит действительно находилась там. Спокойная, невозмутимая, она сидела за столом и просматривала какие-то ведомости. Илан завел беседу о конкурсах вина, о новых изготовителях, появившихся на рынке. Постепенно все втянулись в разговор. Когда Кристиан посмотрел на часы, они показывали около полудня.
– Сейчас поедем обедать, – сказал Илан. – Дорит, ты с нами?
– Нет. У меня есть срочная работа.
Она попрощалась с Кристианом.
Вернувшись домой, они не застали там женщин.
– Где они могут быть? – удивленно спросил Кристиан.
– Кажется, я догадываюсь. Пойдем.
Илан вышел из дома, Кристиан пошел за ним. Обойдя дом вокруг, они вошли в небольшое строение, которое оказалось гончарной мастерской. Заавит сидела около гончарного круга и под руководством Тали пыталась создать кувшин. Она вся была в глине, но при этом была страшно довольна собой. То, что она держала в руках, мало напоминало какое-либо изделие. Босая, в коротких облегающих брюках и длинной пестрой майке, она была похожа на школьницу. Куда делась та мадмуазель, с которой Кристиан сюда приехал?
– Под душ, – скомандовала ей Тали. И тут же обратилась к мужчинам: – А вы – в гостиную. Нечего разносить грязь.
Илан жестом пригласил Кристиана следовать за ним. Они расположились в удобных креслах, в дальнем углу гостиной.
– Как тебе понравились наши винодельни?
– Очень понравились. И Дорит действительно профессионал.
– Это у нее в крови, от отца. Кроме того, она переняла опыт мужа, тоже потомственного винодела.
– Как она, много работая, управляется с детьми?
– Ее дети очень рано повзрослели, – горькая улыбка исказила лицо Илана. Кристиан понял, что тот не хочет продолжать беседу о сестре. Странное чувство возникло у Кристиана: с одной стороны, все здесь общаются с ним, будто знакомы всю жизнь, с другой – в определенных случаях дают понять, что ты чужой. Словно они не хотят делиться своей болью. Вот и Заавит утром в разговоре с ним уклонилась от ответа, что заставило ее подругу выбрать военную специальность. Правда, прозвучал какой-то намек на обстоятельства. И все… Он бросил взгляд на появившихся в гостиной женщин.
За несколько минут был накрыт стол. Будничная обстановка, скрашенная букетом полевых цветов, стоявших посередине стола. Повседневная чужая жизнь, в которой он оказался случайным гостем. Кристиан понимал: еще два-три дня – все это закончится, он вернется домой в свой устоявшийся быт. И уйдет в прошлое эта поездка…
Обед прошел в разговорах ни о чем.
– Когда ты улетаешь домой? – спросил Илан за десертом.
– Думаю, в среду-четверг.
– Когда приедешь в следующий раз?
– Теперь очередь за вами. Приезжайте ко мне, у нас есть, что посмотреть.
Сразу же после обеда Кристиан и Заавит попрощались с гостеприимными хозяевами. Илан, провожая гостей к машине, вручил Кристиану увесистый пакет.
– Здесь пара бутылок моего вина и несколько изделий, выполненных Тали, чтобы ты иногда вспоминал наш солнечный край.
Заавит также получила подарок – прекрасную чашку для чая и странный предмет, выполненный самой Заавит.
– Сколько времени займет у нас дорога? – спросил Кристиан.
– Часа два с половиной, может, три. Вы куда-то спешите?
– Нет. Мне просто хотелось еще раз проехать мимо Галилейского моря и купить там что-нибудь на память себе, сестре, бабушке.
– Мы в любом случае проедем мимо Кинерета. А что вы бы хотели купить?
– Не знаю. Что понравится.
– Вы довольны поездкой?
– Да, очень. Я давно так не отдыхал. Мне удалось отключиться и ни о чем не думать, просто наслаждаться покоем.
– Какие у вас дальнейшие планы?
– Я пробуду в Тель-Авиве еще несколько дней.
– Завтра у меня несколько деловых встреч, и я освобожусь во второй половине дня, – сказала Заавит. – Вы можете утром сходить в музей и картинную галерею.
– С удовольствием. Только расскажите, где это находится.
– Конечно.
– Вы уже нашли работу?
– Почти. – Заавит засмеялась. – Я – "свободный художник", так что понятие "работа в определенные часы" для меня не очень подходит. Но сейчас я веду переговоры с издательством о заключении контракта на перевод "Мыслей" Блеза Паскаля с французского на иврит.
– Вы знакомы с творчеством Блеза Паскаля? – удивленно спросил Кристиан.
– Да. Я даже сделала несколько пробных страниц перевода. Завтра услышу их оценку… Я очень надеюсь получить эту работу. Она меня интересует не только из материальных соображений, хотя это тоже важно. Мне любопытна сама личность Блеза Паскаля, его философия… Вы знакомы с ней?
– Да, конечно. Но у нас Паскаль входит в школьную программу.
– По физике? – засмеялась Заавит.
– И по физике тоже, – улыбнулся ей в ответ Кристиан.
Они подъехали к Тверии и узкими улочками спустились к шумной набережной Кинерета.
– Здесь много магазинов, где продают сувениры. Очень большой выбор.
Кристиан с Заавит зашли в один из магазинов, витрина которого приглянулась Кристиану. Судя по товарам, магазин был ориентирован на христианских паломников. После недолгого колебания Кристиан купил сувениры: крестики, баночки с водой Галилейского моря, керамические тарелочки с библейскими мотивами. Когда они выехали из Тверии в сторону Тель-Авива, Кристиану вдруг захотелось вернуться к разговору о Паскале. Что-то неоконченное, казалось, осталось в том, предыдущем, разговоре.
– Так что вас, мадемуазель, интересует в трудах христианского философа Блеза Паскаля? – спросил он у Заавит.
– Эволюция его взглядов и, как результат, запись, найденная зашитой в его одежде уже после смерти ученого. Меня интересуют его мысли о Боге, о религии, его вечная борьба с иезуитами. Меня интересует абсолютно все касающееся его личности.
– Даже гидравлика?
– Представьте, даже гидравлика. Даже то, что давление на поверхности жидкости передается равномерно внутри жидкости во всех направлениях.
– Я вижу, вы сведущи во всем, что касается этого ученого. Во мне просыпается гордость француза.
В машине на несколько минут воцарилось молчание. А потом совершенно неожиданно для Кристиана прозвучал вопрос:
– А что привело вас в наши края?
– Дела… личного плана, – Кристиан замялся. Он не был готов к этому вопросу и поэтому не знал, что ответить. Заавит поймала его врасплох.
Он задумался. Действительно, зачем он сюда приехал? Может, в поисках приключений? Или потому, что бабушка считает своей обязанностью спасти внучку Леона? А может, потому, что ему надоела скучная сытая жизнь и личная неустроенность при полном внешнем благополучии? В нем уже давно жило ощущение, что жизнь остановилась. С одной стороны, ему было плохо одному, с другой – не хотелось ничего менять. То ли сила привычки, то ли страх перемен останавливали все его начинания. А начинания были. Особенно по инициативе Марго. Она все время пыталась познакомить брата с очередной кандидаткой в жены. Около двух лет назад, поняв всю бесплодность своих стараний, Марго, наконец, оставила затею женить Кристиана.
– Кристиан, вы меня слышите? – Он почувствовал, как Заавит слегка дотронулась до плеча. – Вы, видимо, о чем-то задумались. Вы поняли, где находится музей?
– Простите, я прослушал.
– Давайте я вам все подробно запишу.
Заавит достала блокнот. Записав адрес и время работы музея, она вырвала из блокнота лист и протянула его Кристиану.
– Я позвоню завтра вечером. Счастливого вам отдыха.
– А вам удачи на завтра.
– Ох, как она мне завтра нужна, – вздохнула девушка. – Только Бог знает, как мне важно получить этот заказ.
Кристиан поднялся в номер. Его вдруг стали одолевать сомнения, нужна ли была вообще эта поездка. Насколько важно для Изабель спасти внучку Леона? И вдруг он понял, что где-то глубоко внутри, в его подсознании, затеплилась надежда спасти девушку, в которую он, в конце концов, влюбится. Этакая банальная история со счастливым концом, сказка, рожденная тоской по любви. Ему вдруг стало жаль самого себя. Чтобы отвлечься от мыслей, он включил телевизор. Он нашел программу новостей только на английском языке, на французском вообще ничего не было. Набрал номер администратора и поинтересовался, можно ли заказать какой-либо фильм. Получив положительный ответ, он выбрал один из предложенных фильмов. Ему не хотелось никуда выходить, поэтому он решил заказать ужин в номер. Так он и провел вечер, никуда не выходя. Фильм оказался длинным и скучным и почти усыпил его. В полудреме он досмотрел его, выключил телевизор и провалился в сон.
Кристиан проснулся от звонка. На экране высвечивалось лицо Марго.
– Когда ты возвращаешься?
– Ты хотя бы для начала спросила, как у меня дела.
– Хороши у тебя дела, раз домой возвращаться не хочешь.
– Хочу. И, как только получу ответ, сразу вернусь.
– Бабушка очень надеется, что к Рождеству Ани будет уже у нее дома. Она даже решила отремонтировать вторую комнату, в которую не входила годами.
– Куда она денет все "старинные воспоминания", хранящиеся там?
– Скорее всего, они будут переведены в твой погреб. Это называется "наследство, полученное при жизни".
– Я вижу, тебе очень весело.
– Да. Вчера весь вечер я помогала ей укладывать вазочки в ящик. Это процедура! Каждая была обернута сначала мягкой бумагой, потом специальной пленкой. Она почти молилась над каждой безделушкой.
– Хочется мне увидеть, как ты будешь относиться к вещам своей молодости в ее возрасте.
– Наверное, точно так же, как и бабушка… А чем ты занимаешься целыми днями?
– Немножко посмотрел Израиль. Знаешь, я был на Галилейском море и, может быть, даже ходил по камням, по которым ходил Иисус.
– Ты все снял на видеокамеру?
– Да, так что ты тоже сможешь все увидеть.
– Как тебе удалось туда поехать?
– Меня сопровождала молодая мадемуазель. В роли экскурсовода.
Марго чуть приподняла брови и посмотрела на брата с немым вопросом. Кристиан покачал головой.
– Нет. Она просто практикуется в знании французского языка – и все. На большее не надейся.
Закончив разговор с Марго, он еще понежился в кровати и только потом отправился на завтрак. Впереди был длинный день. "Хоть бы скорее позвонил Жак". После разговора с Марго Кристиану так нестерпимо захотелось домой.
Окончив завтрак, он поехал в музей и долго бродил там по залам импрессионизма и кубизма. В основном картины были написаны французскими художниками конца XIX – начала XX веков, времени расцвета французской школы живописи.
Он переходил от Дега к Ренуару, от Ренуара к Моне, наслаждаясь наследием великих художников. Потом наслаждение сменилось болью. Ему вспомнились кадры сожжения картин в Лувре. Это был показательный костер – костер победы варварства над цивилизацией. Кристиан, дойдя до зала с картинами Шагала, присел на скамейку и долго рассматривал летающие персонажи. Изабель всегда твердила, что "Гранд-Опера" была внутри расписана Шагалом. Он видел репродукции. Но одно дело – напечатанное в книге, а другое – подлинник. Впечатляет, ничего не скажешь! Он провел в музее целый день, перекусив в музейном буфете. На выходе Кристиан купил два альбома репродукций картин музея – один себе, другой Шарлю и Марго.
Вернувшись в гостиницу, Кристиан почувствовал усталость. Он решил и этот вечер провести в номере. Поесть можно было в гостиничном ресторане или же заказать еду в номер. Впрочем, Кристиану было все равно, лишь бы быстрее прошел этот день и наступил следующий. Может быть, Жак даст завтра точный ответ, когда наконец-то можно будет вывезти Ани. Кристиан прилег на диван и стал рассматривать репродукции в альбоме, купленном сегодня в музее. Он вздрогнул от неожиданности, когда раздался телефонный звонок. На экране засветилось лицо Заавит.
– Как вы провели сегодняшний день? – спросила девушка.
– Последовал вашему совету и получил большое наслаждение от музея. Спасибо. А как ваши дела?
– Отлично. Я подписала контракт на перевод книги. Правда, сроки очень сжатые. Впрочем, я думаю, что успею. Какие у вас планы на завтра?
– Никаких.
– Мы с Лиорой хотим съездить на Мертвое море. Хотите составить нам компанию?
– С удовольствием.
– Тогда будьте готовы к семи часам. Лучше всего выехать рано утром. Мы заберем вас из гостиницы. До завтра. И спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Чтобы скоротать вечер, Кристиан стал снова пролистывать работу Марго о Нострадамусе. Печальное будущее предрекал миру этот человек. К ужасу потомков, все исполнилось. Долго лежа в кровати без сна, Кристиан подумал, что уже ничего нельзя исправить. Спал он в ту ночь плохо, видел какие-то странные сны, но, проснувшись, никак не мог вспомнить, что снилось ему ночью. Часы показывали 6:30. Через полчаса девушки заедут за ним. Завтракать так рано не хотелось, он выпил чашку крепкого кофе, побросал в сумку плавки, полотенце и спустился в холл гостиницы. Через стекло были видны все подъезжающие машины. Ровно в семь подъехал черный джип, из которого появилась Заавит. Кристиан вышел ей навстречу. Он сел на заднее сиденье, и машина тронулась. Заавит стала расспрашивать Кристиана о вчерашнем посещении музея. Потом начала рассказывать о Мертвом море. Так получалось, что в машине говорила только одна Заавит. Лиор была занята дорогой. Она уверенно вела машину, как-то очень по-мужски, и эта громада ей подчинялась.
Вид пустыни был непривычен Кристиану. Ему показалось, что вокруг неживая природа. Наконец, впереди они увидели синеву моря.
– Спуск займет еще приблизительно двадцать минут, – уточнила Заавит. Пустынные горы, окружавшие петляющую дорогу, то и дело открывали и скрывали море. Когда же, наконец, они приблизились к водной глади и вышли из машины, Кристиана обдало жаром. Он не любил такой жары. "Самое время искупаться", – подумал Кристиан. Но когда он подошел к воде, то обратил внимание, что люди просто лежали на морской глади. Никто не плавал.
– В этом море нельзя плавать. В нем очень высокая концентрация соли, – объяснила ему подошедшая Заавит. – Вода выталкивает человека на поверхность.
– Это, наверное, сложно все время держаться в таком состоянии? – спросил Кристиан у Заавит.
– Нет. Вода сама вас удерживает. Так что все просто. Да, совсем забыла: постарайтесь, чтобы вода не попала в глаза. Она очень соленая и разъедает слизистую оболочку.
Они вместе вошли в воду. Море было непривычным. Кристиану даже показалось, что вода в нем была какая-то маслянистая.
– Попробуйте лечь на спину. Вот так, – и Заавит растянулась на воде.
Кристиан колебался.
– Не бойтесь, это легко. Вы только расслабьтесь, а дальше море вам поможет.
Действительно, все оказалось просто. Через мгновение Кристиан уже лежал на поверхности. Непривычное ощущение невесомости вдруг охватило его. Он закрыл глаза и ощутил себя вне пространства и времени. Трудно сказать, сколько он пролежал на воде, пока его покой не нарушил голос Заавит:
– Пора выходить. Не стоит находиться в воде более двадцати минут. Посидите на берегу, потом войдете в воду еще раз.
Кристиан с сожалением покинул море. Смыв соль обычной душевой водой, они расположились на покрывале, расстеленном прямо на песке. Заавит протянула Кристиану тюбик крема:
– Смажьте кожу, если не хотите сгореть.
Очень кстати! Его кожа была чувствительна к солнцу. Он, последовав примеру Заавит, тщательно смазал себя кремом. В отличие от них Лиор густо смазала себя каким-то черным кремом, очень напоминающим грязь.
– Это и есть грязь, – засмеялась Заавит. – Лечебная грязь Мертвого моря с большим содержанием минералов. Что-то вроде маски-пилинга. Когда грязь подсыхает на коже, ее просто смывают. Хотите попробовать?
– Нет, – ответил Кристиан. – Лучше расскажите о вашей вчерашней встрече.
– Я очень довольна ее результатом. Для того чтобы получать удовольствие от работы, она должна быть интересной, не правда ли?
– Безусловно. А чем вас так заинтересовали записи Блеза Паскаля? Насколько я помню, его философия непосредственно связана с христианством.
– Не совсем так. Его трактаты касаются всех трех религий – иудаизма, христианства и ислама. Кстати, насчет того, что он считается христианским философом… Вы помните, я говорила о записке, найденной после его смерти? Она была зашита в его одежду.
Кристиан удивленно посмотрел на Заавит. Он не понимал, к чему она клонит. Девушка продолжала:
– В записке говорилось, что его Бог – это Бог Авраама, Исаака и Иакова, а не философов и ученых, Бог Иисуса Христа.
– Вы хотите сказать, что он отрекся от христианства?
– Я не хочу сказать ничего кроме того, что уже сказала. Я дословно передала вам содержание записки, а вы можете трактовать ее так, как понимаете. Кстати, об отречении. Вы читали описание жизни Паскаля, сделанное его сестрой?
– Нет, не доводилось.
– Жаль. Оно заставляет задуматься о многом. В конце письма госпожа Перье отрицает слухи о якобы свершившемся отречении Блеза Паскаля от христианства. Значит, такие слухи были, и, несомненно, они имели под собой какую-то почву…
– Заавит, дай человеку отдохнуть, – услышал он голос Лиоры. – Она сейчас заморочит вам голову своей философией.
Лиора уже успела смыть грязь. Она присела рядом с ними, открыла сумку-холодильник и стала предлагать воду и бутерброды, которые оказались как нельзя кстати, так как Кристиан ограничился утром чашкой кофе.
– Так, я хочу рассказать вам историю писем, – продолжила Заавит.
Лиора, махнув рукой, пошла к воде. Кристиан посмотрел ей вслед. Его поразил огромный рубец в районе ключицы. "Видимо, след ранения, – подумал он. – Но почему она не сделала "пластику"? При современном развитии медицины убрать такой шрам не составляет труда".
– Так вот, – услышал он звонкий голос Заавит, – сохранилось еще письмо его племянницы, в котором написано о том, что ее дядя был в конце жизни так разочарован священнослужителями, что с ним сделался удар, который и привел его через два месяца к летальному исходу.
– Знаете, все, что вы мне сейчас рассказали, для меня просто открытие. Все работы, которые я читал, всегда убеждали меня в том, что он один из самых великих христианских философов. Так что для того, чтобы обсуждать с вами Паскаля, я должен перечитать его. Я постараюсь найти письма его сестры и племянницы.
– Я могу их вам переслать по электронной почте.
– Тогда вы облегчите мне задачу. А сейчас давайте отдыхать. Побеседуем о чем-нибудь земном.
– Кстати, я почти ничего не знаю о вас, кроме того, что вам 31 год и вы винодел.
– К тому, что вам известно, могу добавить, что я холост и живу один. У меня две сестры. Обе замужем. Есть пять племянников. У меня не очень пожилые родители и бабушка, к которой я по-настоящему привязан. Свободное время я люблю проводить за чтением книг. У меня большая книжная библиотека, хотя сейчас многие предпочитают компьютерные, я здесь очень консервативен. Еще я люблю готовить и вообще люблю хорошую еду.
– Это я заметила за наше недолгое знакомство.
– Вот, пожалуй, и все. Ну а теперь ваша очередь рассказать о себе.
– Мою профессию вы знаете. Я сейчас живу одна. В еде очень непривередлива – могу питаться бутербродами. Единственное исключение – слабость к горькому шоколаду. У меня два брата, которые младше меня. Один сейчас в армии, второй заканчивает школу. Мы дружны. Я очень привязана к Лиоре, с ней мы вместе с детского сада. Я знаю, что мы кажемся очень разными, но это только внешне. В свободное время перевожу стихи. Обожаю петь.
– Это я слышал, и смею вас заверить, получил истинное наслаждение. Жаль только, что вас не слышала Марго, моя младшая сестра. Она большая любительница шансона.
– Сегодня это не проблема. Это все можно услышать и увидеть через компьютер.
– Я уверен, что моя сестра будет рада знакомству с вами. Я могу ей передать ваш адрес вашей электронной почты?
– Буду только рада этому. Я всегда люблю, когда слушают мое пение, а особенно люблю, когда меня после этого хвалят.
Она заметила приближающуюся Лиору и, указав на подругу, продолжила:
– Лиора, капитан пограничных войск, с прошлой недели в отставке. Заочно получила первую степень по общественным наукам в тель-авивском университете. Собирается продолжить обучение на вторую степень по специальности "История войн Израиля. Причины и последствия".
Лиора что-то на иврите сказала Заавит, и обе рассмеялись.
– Она не любит, когда про нее рассказывают, но я все-таки продолжу. Лиора – человек, который планирует все заранее. Через три года, сразу после окончания университета, она выйдет замуж. И бедный Рон должен ждать ее еще три года.
– Лиора, а кем вы мечтали стать в детстве? – вдруг неожиданно для самого себя спросил Кристиан.
– Балериной, – ответила Заавит за подругу. – Она была лучшей танцовщицей в школе, а потом…
– А потом, – перебила подругу Лиора, – я решила, что вначале нужно отдать долг стране, в которой живу. И во избежание вопросов, жалею ли я о том, что детские мечты не исполнились, сразу скажу, что не жалею.
Тон Лиоры не допускал ни возражений, ни вопросов. Воцарилось неловкое молчание, которое нарушила Заавит, предложив Кристиану еще раз окунуться в море. В этот раз ему было легче держать равновесие на воде, полностью исчез страх перед силами моря. Он сумел по-настоящему расслабиться. В какой-то момент, лежа с закрытыми глазами на поверхности, он потерял ощущение времени и пространства, отключился от реальности. Ему казалось, что в море он уже целую вечность, когда Заавит обратилась к нему:
– Пора выходить. Мы уже почти полчаса в воде.
Он с сожалением покинул это чудо, называемое Мертвым морем.
Уже в машине, возвращаясь в Тель-Авив, Кристиан спросил у девушек об истории названия Мертвого моря.
– Почему именно Мертвое?
– В нем была такая концентрация соли, что все живое погибало.
– Почему "была"? А сейчас?
– А сейчас меньше, хотя все живое по-прежнему в нем погибает. Кстати, Содом и Гоморра находились недалеко от Мертвого моря.
Заавит стала пересказывать Кристиану историю, давно знакомую ему из Ветхого Завета.
– Между прочим, на берегу Мертвого моря есть столп из соли, сотворенный самой природой. Говорят, что это – жена Лота. Помните, она обернулась, когда они уходили из Содома.
Они поговорили об этой старой, как мир, истории, потом перешли на использование минералов, потом Заавит вспомнила, что это одно из чудес, созданных природой и сохранившихся до сих пор.
За разговорами они скоротали время в пути. Уже подъезжая к гостинице, Кристиан вдруг почувствовал усталость и желание прислонить голову к подушке. Он поднялся в номер и почти сразу заснул. Его разбудил звонок. На экране видеофона было смазанное изображение, но он узнал голос Жака.
– Вы сейчас свободны?
– Да.
– Через десять минут спуститесь в холл гостиницы.
В назначенное время они встретились.
– Давайте посидим где-нибудь на берегу моря. – И Жак быстрым шагом направился к набережной.
Кристиан молча последовал за ним. Наконец Жак остановился около скамейки, присел и знаком предложил Кристиану последовать его примеру. Было время заката, и можно было наблюдать, как красный шар опускается в море, расплываясь по глади воды. Кристиан ждал.
– Я должен вас огорчить, молодой человек, – нарушил, наконец, молчание Жак. – И принести вам свои соболезнования. Десять дней назад Леон был убит около своего дома. Во всяком случае, там нашли его тело.
Такого поворота событий Кристиан не ожидал.
– А Ани? Что с ней?
– Она в тот же день исчезла. Отыскать ее удалось, но девушка находится в… Не знаю даже, как сказать… В плену, в неволе у человека, имя которого вам ничего не скажет. Он собирается сделать ее своей очередной женой.
– Она согласна?
– Ее согласие никто не спросит. Как бы вам все это объяснить… Представьте себе, что у коровы, барана, курицы, предназначенных на убой, будут спрашивать, согласны ли они на это. Вот так и у Ани никто ничего не спросит.
– А можно ли вывезти ее из этого… дома?
– В этом мире нет ничего невозможного. Вопрос, каких усилий это будет стоить. Вы по-прежнему хотите вытащить девушку из этого ада?
– Да, – уверенно ответил Кристиан. Он был убежден, что Изабель захочет выполнить последнюю волю покойного.
Жак задумался.
– Мне нужно время, чтобы спланировать все, – произнес он после некоторого раздумья. – Я должен еще раз все проверить и взвесить свои возможности. Поезжайте домой. Когда у меня все будет готово, я дам вам знать. Вы приедете сюда, и мы все обсудим. Сейчас я не смогу дать вам окончательный ответ. К сожалению.
– Сколько времени у вас займут выяснения?
– Не знаю. Может быть, три недели, может, больше. Есть дела, в которых не стоит спешить. Когда вы возвращаетесь домой?
– Завтра утром.
– Счастливого пути. Был рад с вами познакомиться. – И Жак, откланявшись, покинул его.
Кристиан смотрел, как он удалялся, пока не растаял во мраке сумерек. Он вернулся в гостиницу и стал выяснять время ближайшего рейса.
– Вас устроит шесть утра?
– Да.
– В три часа ночи вы должны быть в аэропорту.
– Спасибо.
Он позвонил Заавит, ему хотелось попрощаться с девушкой. Видеофон девушки был отключен. Он оставил на автоответчике несколько слов прощания, благодарности за все и обещание позвонить уже из дома. Надо было рассчитаться и заказать такси в аэропорт. Все это почти не заняло времени.
Уже перед отъездом он вдруг подумал, что, несмотря на то, что ему было хорошо здесь, он ужасно соскучился по дому. По своему дому. По Изабель и Марго. И что он рад возвращению.
Высшее проявление разума-признать,
что есть бесконечное множество вещей,
его превосходящих
Б. Паскаль
